Читать книгу Круче не бывает - Владимир Колычев - Страница 4

Серьезное у Егора Сошникова лицо, а глаза улыбаются, как у человека, который увидел свет в конце тоннеля. Четырнадцать лет он за решеткой провел, тридцать шесть лет ему – все страшное позади, а впереди новая жизнь. Возможно, он потому пресмыкался в неволе перед сильными того мира, чтобы выжить, чтобы вернуться домой к своим деньгам, которых могло хватить на большой красивый дом для семьи брата. Да и о себе он вряд ли забыл… Сошников только собирался ехать за деньгами, фотографируясь на паспорт, потому будто светился от счастья изнутри. Не знал он тогда, что его тоннель закончится тупиком, причем очень скоро.

Зато темноволосая девушка с красивым, но прыщавым лицом не знала, что произошло с Егором, поэтому ее взгляд не омрачала печаль.

– Да, видела этого мужчину, видела, – кивнула она, глядя на предъявленную фотографию. И, не поднимая головы, со стеснительной улыбкой бросила взгляд на Илью.

– Когда вы его видели?

– Ну, на днях…

Вчера они с Шульгиным вернулись в Москву поздно. Пока дождались мать Игната Борисова, пока допросили ее. Только в одиннадцатом часу вечера и отправились в обратный путь, длиной в сто с гаком километров. Спать Илья лег в час ночи, в шесть был уже на ногах, но ничего, спички в глаза вставлять не пришлось, работа пошла дальше и без того.

А разговор с Анной Петровной Борисовой ничего не дал. Что раньше они жили бедно, что сейчас – больших денег в доме отродясь не водилось. Муж работал учителем, она – библиотекарем, сын вообще ничем не занимался, разве что водку пил и по бабам шлялся… Нет, не мог Егор Сошников разжиться деньгами у этой семьи.

– И часто этот мужчина бывал у вас в магазине?

– Да, иногда появлялся, – кивнула девушка.

В этот универсам на окраине Битово Илью привел чек, найденный в кармане у потерпевшего. В наборе продуктов значились две бутылки коньяка, сигареты «Парламент» и «Золотая Ява». Пельмени, сосиски, сервелат, масло и прочая снедь Илью заинтересовали только с точки зрения покупательной способности потерпевшего. Были у Сошникова деньги на дорогие продукты. Да и коньяк он покупал не из дешевых. А коньяк он брал, чтобы выпивать, возможно, с той самой Асей, которая своим веселым смехом мешала разговаривать ему с братом. И еще Илья обратил внимание на сигареты «Парламент»: их ведь курила женщина, которая была вместе с Сошниковым на кладбище. Что, если то и была неизвестная Ася…

– Он один был или с кем-то?

– Один… Кажется, один… – слегка наморщила лоб девушка. – Да, наверное, один…

– Может, все-таки с кем-то? С женщиной, например.

– С женщиной?.. Ну, может быть, – вытянув трубочкой губы, она скривила их на сторону. – Я же на кассе сижу, я не вижу, кто с кем…

– Но его же запомнили?

– Запомнила… Нет, он без женщины был, – смущенно и вместе с тем торжествующе улыбнулась девушка, глядя Илье на подбородок. – Он бы на меня так не смотрел…

– А как он на вас смотрел?

– Ну, я ему понравилась. Во все глаза смотрел, вот как…

– Не удивительно, вы… э-э…

– Марина.

– Вы, Марина, девушка красивая, мужчины просто обязаны на вас заглядываться. А если не заглядываются, то они вовсе и не мужчины, – белозубо улыбнулся Романов. – Значит, заглядывался на вас Егор…

– А его Егором зовут? – Марина приложила к щекам ладошки, как будто для того, чтобы скрыть проступивший розовый румянец.

– Звали. Нет его больше… Вы же должны понимать, что я интересуюсь этим человеком не просто так. Убили его.

– Понимаю… Какая жалость!

– Да, Марина, жаль, что теперь он не будет на вас заглядываться.

– Дело не в том. Мне все равно, будут на меня заглядываться или нет, просто человека жалко…

– Значит, глазки он вам, Марина, строил. А может, он еще и заговаривал с вами?

– Нет, не было ничего такого… Ну, он сказал, что руки у меня красивые…

– Он вам не льстил, Марина, – сказал Илья и провел пальцем над своей верхней губой, будто закручивал гусарский ус. – Так оно и есть.

Руки у девушки действительно красивые, изящная кисть с длинными пальцами, будто выточенная из слоновой кости талантливым мастером, кожа нежная, прозрачная, хотя кровеносные сосуды под ней угадываются едва-едва…

– Ну, ничего особенного, – потупилась Марина.

Она сделала движение, будто намыливала руки, убрала из виду ладони, а затем уложила одну на панель кассового стола, за которым сидела. В универсаме шла торговля, но Илья уже отгородился от покупателей тележкой, чтобы никто не мешал их разговору.

– Может, он еще что-то говорил? – продолжал он гнуть свою линию.

– Да нет, ничего…

Марина выразительно посмотрела на него, сожалея о том, что ничем не может ему помочь.

– Может, вы вспомните, в какую сторону он уходил из магазина?

– Куда уходил?.. Через дорогу пошел…

Витринные окна в универсаме прозрачные, и в проход между двумя домами Марина показала, не поднимаясь со своего места. Один высотный крупнопанельный дом, а другой – пятиэтажка хрущевской эпохи. Егор Сошников переходил через улицу и дальше шел по дороге, разделяющей эти два дома.

– Возможно, он в какой-то из этих домов заходил?

– Не знаю, – пожала плечами девушка. – Может быть, и заходил, но я не видела.

Из окон универсама просматривались только два подъезда высотного дома, а пятиэтажка развернута была к улице тыльной стороной. Да и за этими домами наверняка есть и другие подобного рода строения.

– Спасибо и на этом! – Романов попрощался с кассиршей и направился к высотному дому, возле которого вскапывал землю таджик.

Худощавый паренек в старенькой джинсовой курточке не зря ел свой хлеб – движения у него быстрые, энергичные, но вместе с тем экономные, чтобы зря не растрачивать энергию.

К нему Илья и обратился, показав фотографию Сошникова:

– Видел такого, земляк?

Таджику хватило быстрого взляда, чтобы узнать Егора:

– Видел.

– В каком доме он живет?

– Не знаю, он мимо проходил, туда, дальше шел…

Оказалось, что Сошников сворачивал за многоэтажку, где находился такой же высотный дом.

– Если хотите, я у Сайдуллы спрошу. Может, он знает?

Таджик говорил по-русски с акцентом, но бойко и вполне понятно, зато его друг Сайдулла по этой части ни бэ, ни мэ. Этот подметал пятачок перед подъездом, причем делал это с ленцой. Взгляд у него туманный, бесмысленный, и где-то в глубине теплилась восточная хитрость. На фотографию Сошникова он смотрел, как баран на новые ворота, долго и тупо, наконец, кивнул и сказал что-то на своем родном языке.

– Сайдулла видел этого человека, – перевел дворник.

Более того, Илья смог узнать подъезд, в который заходил Сошников.

А в подъезде Романова ждал подарок в виде расплывшейся женщины со студенистым тройным подбородком и выпученными крабьими глазками. Высокая прическа из седых волос, на переносице родинка величиной с вишенку, одна губа почему-то поджата под другую. Она и сама похожа была на краба, высматривающего жертву из-под брони своего панциря. Комнатка консьержки была ее крепостью, и оттуда она зорко следила за проходящими мимо людьми.

Вслед за случайным попутчиком из жильцов дома Илья прошел через главную дверь и оказался в маленьком тамбуре, который просматривался из консьержной через одно из двух окон. Женщина со студенистым подбородком, глянув на незнакомца, подобралась на стуле, будто краб, привставший на лапках. «На плечах» попутчика Илья прошел через вторую дверь и нос к носу столкнулся с консьержкой, которая уже покинула свою каморку, чтобы перекрыть ему путь. Быстро это у нее получилось, видно, что женщина всерьез относилась к своей работе. А тело у нее тяжелое, ноги толстые, слоновьи, наверняка больные.

– Здравствуйте, капитан Романов, уголовный розыск.

Он махнул своими корочками, не раскрывая их, и женщина успокоилась, сдала назад.

– Для начала один вопрос, – бодро начал Илья. – Вы видели этого человека?

Положительный ответ открыл простор для новых вопросов. Где жил Сошников? С кем проводил время? И так далее…

– В какой квартире он жил?

– Ну, он у нас недавно, но у меня все записано! – обрадовалась собственной предусмотрительности женщина.

И зашла в свою каморку, увлекая за собой Илью. Села на стул, который страдальчески простонал под тяжестью ее тела, открыла канцелярскую тетрадь с картонной обложкой:

– Так, фамилия Сошников, зовут Егор, квартира десятая. Сдает ее… так, вот. Касатонова Ирина Юрьевна сдает квартиру…

– А вас как зовут?

– Лилия Матвеевна меня зовут, а что?

– А то, что хотел бы я взять вас к себе на службу. С такими ценными работниками не пропадешь, – широко улыбнулся Илья. Все-таки добрался он до гнезда, который свил себе в Битово Егор; это не могло не радовать. – Значит, в десятой квартире Сошников жил.

– В десятой, на третьем этаже, – польщенная похвалой, охотно подхватила женщина. – Там двухкомнатная квартира, очень хорошая….

– Скажите, а Сошников сам в ней жил?

– Сначала сам, а потом с женщиной жить стал…

– Молодая женщина или не очень?

– Ну, не старая… Не молодая, но еще и не совсем изношенная…

– Не совсем? – сдержанно улыбнулся Илья.

– Не совсем, есть еще запас прочности, – совершенно серьезно проговорила Лилия Матвеевна. – Лет на десять еще хватит, а там уже старость.

В ее голосе не было злорадства, но и сочувствия Романов тоже не уловил.

– Да, старость, не радость… А сейчас ей сколько лет?

– Тридцать пять, где-то так…

– А как она выглядит?

Лилия Матвеевна думала недолго:

– Симпатичная. Знаете, черты лица нечеткие, носик пуговкой, ротик маленький, глазки – ничего особенного, а симпатичная, – бойко проговорила женщина. – Я бы даже сказала, интересная. Не сказать, что худая, но и не толстая, сбитая такая. Бедра широкие, но это ее не портит, потому что талия, – с нескрываемой завистью вздохнула женщина.

– А зовут ее как?

– Ася.

– А фамилию случайно не знаете? – с замиранием сердца спросил Илья.

Вдруг бдительная консьержка записала в свою тетрадь не только фамилию Аси, но и место ее прописки.

– Да какой там! – расстроенно ответила женщина.

– А что так?

– Да я спросила паспорт, а она как понесла на меня! Вы что, говорит, из милиции? Почему я должна паспорт показывать?.. Знаете, я такая, если со мной по-хамски, то я так завестись могу, что мало не покажется! – разволновалась Лилия Матвеевна – А эта не кричала, не хамила! Вежливо так, спокойно! Почему? Зачем? Я, заявляет, юрист по образованию и очень хорошо знаю свои права… Я говорю, что могу и не пустить ее, так она сказала, что это не общежитие, и если мужчина снимает здесь квартиру, он имеет полное право приводить к себе женщин без всяких объяснений… Нет, если со мной по-хамски, то и я такая, а эта правильная вся такая, говорит строго, а глаза веселые. И голос приятный. Убаюкивающий такой…

– Значит, паспорт она вам свой не показала?

– Нет.

– И фамилию свою не назвала?

– Нет.

– Сказала, что юристом работает…

– Нет, сказала, что юрист по образованию, а где работает, не назвала.

– Значит, Сошников сначала эту Асю водил к себе домой, а потом она у него поселилась, правильно я вас понял, Лилия Матвеевна?

– Да, правильно.

– А как вы узнали, что ее зовут Ася?

– Сошников этот ее по имени называл…

– И давно Сошников здесь у вас квартиру снял?

– Нет, не очень давно, месяц назад примерно.

– А когда он Асю стал приводить?

– Почти сразу. Раз ее привел, другой, а потом она жить с ним стала. Сама приходила, сама уходила.

– А куда уходила?

– На работу, наверное… Сначала пешком, к остановке шла, а потом у нее машина появилась.

– Машина?

– Да, небольшая такая машина, на таких женщинах обычно ездят. Красного цвета, красивая.

– А номер машины вы случайно не записали?

– Да нет, она сначала без номеров стояла, а потом Ася с номерами приехала. Номера я видела, но не запомнила. Потом, думаю, надо бы записать. – Лилия Матвеевна нервно забарабанила пальцами по столешнице, накрытой клетчатой клеенкой. – Она же мне фамилию не сказала, думаю, хоть номера запишу. Хотела записать, но не успела. Пропала куда-то Ася. И он пропал, и она… А почему вы про них спрашиваете? – спохватилась женщина. – Случилось что?

– Случилось. Убили вашего жильца. И, возможно, к его убийству причастна его сожительница.

– Как же так! – всплеснула руками консьержка.

– Да вот так… Скажите, Сошников только с Асей своей жил? Или еще кто-то был?

– Нет, не было никого больше… Я бы знала…

– Может, кто-то приходил к ним?

– Не знаю, не видела. А вы у Веры Ильиничны спросите, она по соседству живет, может быть, она вам что-нибудь скажет?

– Мне бы еще и квартиру посмотреть, где Сошников жил.

Потерпевший был без документов, зато имел при себе ключи от квартиры. Надо было звонить Шульгину, чтобы он подъехал к дому вместе с ключами. И еще неплохо было бы постановление на обыск организовать.