Читать книгу Кодекс мстителя - Владимир Колычев - Страница 6

Школьный бал прошел, а платье осталось. Хотя бы в памяти моих одноклассниц. Девчонки не поверили, что я сама его сшила. А на днях ко мне пожаловала вдруг Ольга Макарова и попросила сшить ей вечернее платье. Сказала, что у нее появился состоятельный кавалер и они должны отправиться в ресторан. Скорее всего, она для того и пришла ко мне, чтобы похвастаться столь грандиозным событием, а платье было лишь поводом. Так это или нет, но я сняла с нее мерку и вместе с бабушкой исполнила заказ. Только вот Ольга почему-то не появлялась. Я позвонила ей, и она вальяжным таким тоном попросила меня доставить платье ей на дом. Пришлось идти, не пропадать же работе.

Шла я к Ольге в ожидании подвоха. Она могла отказаться от платья, и меня беспокоила эта мысль. Нет, Макарова приняла работу, расплатилась со мной сполна, но беспокойство все-таки не исчезло. На обратном пути к дому я поняла, почему меня одолевало плохое предчувствие.

Мне оставалось идти совсем чуть-чуть, когда на дороге появилась белая «девятка». Она обошла меня и вдруг резко свернула вправо, преграждая путь. Из машины вышел наглого вида парень с пышной копной жестких кучерявых волос. Майка-борцовка обтягивала мускулистый торс, на обнаженных руках перекатывались шары бицепсов. Его мощные челюсти неторопливо перемалывали жвачку.

– Почему такая красивая и без охраны? – спросил он, глядя на меня нахальным, раздевающим взглядом.

Поганец так противно чавкал, что у меня вдруг возникло желание заткнуть уши. Да я бы сквозь землю с удовольствием провалилась, лишь бы не видеть перед собой этого хама.

– А это моя улица, мне здесь охрана не нужна.

Я попыталась обойти нахала, но он сделал шаг в сторону и перекрыл мне путь. Кулаки у него в карманах, а большие пальцы наружу. Он шевелил ими, как полудохлая бабочка крыльями, – можно было только догадываться, что это значит.

– Не надо от охраны убегать, – заявил негодяй и глумливо оскалился.

Машина была повернута ко мне правым боком, а с левой ее стороны стоял и также нахально смотрел на меня водитель, белобрысый парень с выпуклыми водянистыми глазами. Вытянутой рукой он держался за распахнутую дверцу.

– Отстань!

Я попыталась обойти его с левой стороны, но куда там.

– А не отстану!

Кучерявый гад вытащил руки из карманов и раскинул их в стороны, чтобы я не могла его обойти.

– Я тебя под свою охрану беру! Завтра мы с тобой вылетаем в Турцию! – Он, казалось, ждал, что сейчас я брошусь ему на шею от радости.

– Тебе лечиться надо! – Я покрутила пальцем у виска, повернулась к нему спиной, но уйти от него не смогла.

Он шагнул ко мне, грубо схватил за плечо, с силой развернул к себе лицом. Мне ничего не оставалось делать, как влепить ему пощечину. Но кучерявый скот поймал мою руку и взял ее на излом. Нет, он не стал ее выкручивать, но я оказалась в неудобном положении. Еще одно легкое движение с его стороны, и мне будет очень больно.

– Не надо мне грубить, девочка. – Он смотрел на меня с хищной шакальей улыбкой. – Я понимаю, ты красивая, привыкла, что пацаны перед тобой лебезят. Но я делать этого не собираюсь.

– Пошел ты к черту!

Наказание последовало немедленно. Мерзавец выкрутил мне руку, и я чуть не разрыдалась от боли. Вокруг, как назло, никого. Улица словно вымерла, некому прийти мне на помощь. Закричать я не могла. Ведь кучерявый урод продолжит выкручивать мне руку, если я не успокоюсь.

– Думаешь, я просто так тут к тебе подъехал? – Взгляд изверга наполняла злоба. – Нет, у меня на тебя большие планы. Сначала ты снимешься в моем фильме, а потом мы поедем в Турцию с рекламной кампанией. Тебе повезло, девочка, ты встретила знаменитого режиссера и будешь сниматься в кино.

Я молчала, не зная, что сказать. Какой режиссер? Что за кино и рекламная кампания? Это парень явно больной на голову.

– Хорошо, я буду сниматься в кино, – кивнула я. – Только отпусти.

– Ты будешь сниматься в моем кино, – поправил он меня.

Взгляд у него пристальный, нездоровый.

– Хорошо, я буду сниматься в твоем кино. Ты меня отпустишь?

– Учти, ты дала мне слово.

– Да, я дала тебе слово.

Негодяй отпустил мою руку и осклабился как ни в чем не бывало. Как будто не было насилия, угроз. Он улыбался мне как своей любимой девушке.

– Ну что, может, прямо сейчас на студию и поедем? – спросил он.

– Да, сейчас и поедем. Только домой схожу, и отправимся.

Дома у нас телефон, и если этот придурок не исчезнет, я позвоню в милицию. Сначала его заберут в отделение, а потом отправят в психушку.

– Ты хотя бы спросила, что за кино.

– Что за кино?

– Порно.

Губы я скривила в одну сторону, а глаза скосила в другую. Такая вот непроизвольная реакция на чушь сумасшедшего.

– Сначала кино, а потом Турция?

– Да, там твои поклонники будут заниматься с тобой любовью. Вживую. Ты заработаешь на этом большие деньги.

– Ну, если большие деньги, то ладно. Я пойду?

– Тебе смешно? – Он смотрел на меня так, как будто видел насквозь. – Думаешь, я псих? Нет, не угадала. Мы реально снимаем порно и продвигаем наш товар по всему миру. Ты хочешь от меня сбежать? Это у тебя не получится. Ты могла бы удрать, но дала слово. Все, теперь я от тебя не отстану. Ты можешь обратиться в милицию, но тебе это не поможет. Ты попробуешь спрятаться дома, но мы тебя оттуда вытащим. Мы силой отправим тебя на студию, там обколем наркотой и сделаем своей рабыней. Будешь сниматься в порно бесплатно. Не веришь?

Я с ужасом смотрела на этого страшного человека. Нет, он не сумасшедший. Этот скот действительно мог меня выкрасть, заточить в каком-нибудь подвале, посадить на иглу. Я знала, как люди становятся наркоманами, как они чувствуют себя, когда у них нет дозы, на какие безумия идут, чтобы ее получить. Я слышала, что девчонок увозят за границу и заставляют там работать проститутками. Если есть порнофильмы, наркотики, проститутки, значит, кто-то этим занимается. Это реальные люди, бездушные, жестокие и очень опасные.

– Я спрашиваю, ты мне веришь?

– Да, верю, – не чувствуя под собой ног, выдавила я, и это было правдой.

Я верила этому человеку и очень боялась его. Я по глупости дала ему слово, а он всерьез взял в залог мою душу и жизнь. Ведь если я не стану работать на него по своей воле, то он сделает меня куклой, всеми презираемой рабыней. Примеров тому полно – по телевизору говорят, в газетах пишут, слухи по городу ходят.

– Значит, завтра в девять утра ты должна быть на этом месте. Я отвезу тебя на твою новую работу. Не вздумай обращаться в милицию. Во-первых, это бесполезно. Во-вторых, опасно. Для тебя лично. Если ты будешь послушной девочкой, то получишь все. Вздумаешь хитрить, останешься ни с чем. Ты меня понимаешь?

Я его поняла, но хитрить не перестала, и когда он отпустил меня, прошла мимо своего дома, чтобы негодяй не узнал, где я живу. Но, увы, это лишь насмешило его. Он догнал меня на машине и с издевательской улыбкой показал на бабушкин дом.

И все-таки я не собиралась сдаваться.

Не в красоте счастье, и моя мама наглядное тому подтверждение. Для своих лет она была необыкновенно хороша, и что? Ни семьи нет, ни личной жизни, а ведь сколько лет она провела в безуспешных поисках спутника жизни.

Для меня моя красота стала еще и наказанием. Ольгу Макарову никто не заставляет сниматься в ужасных фильмах. Некрасивая она, зато счастье свое нашла. Жених у нее не очень молодой, зато в армию его уже не заберут. А моего Ивана в Чечню отправили. Вдобавок какой-то урод собирается увести меня в рабство. Может, я и красивая, но защитить меня некому. Зато Макаровой есть на кого опереться.

– Да не переживай ты, дочка. Сколько их, таких вот придурков!.. – Мама сделала глоток из кофейной чашечки, отхлебнула коньяк из рюмки, затянулась сигаретой.

Защитить она меня вряд ли сможет, но все-таки я возлагала на нее хоть какие-то надежды. В конце концов, это наша квартира, и я имею полное право здесь жить. У бабушки мне от кучерявого скота не спрятаться, а про это место ему вряд ли известно.

– Может, придурок. Или же нет. Сама знаешь, в какое время живем. Бандиты, маньяки. Порнография вот!..

– Ну да, только порнографии нам не хватало. Кстати, а ведь отец Вадима очень большой человек в криминальных кругах. Да ты его знаешь, видела со мной.

Тут мама слегка смутилась. Я заставала Вадима в ее квартире, значит, должна была догадаться, чем они здесь занимались. Поэтому она и отвела взгляд.

Вадим бегал за мной, Ивану жизни не давал, но мама, похоже, этого не знала. Что ж, тем лучше, если, конечно, она по-прежнему встречается с Вадимом.

– Мне все равно, кто там у тебя, – сказала я, чтобы ее успокоить.

Но мама, напротив, еще больше расстроилась.

– Все равно?.. Ну да, у меня же здесь проходной двор. – Она горько усмехнулась. – Ходят здесь всякие. Только Вадим не таков. Он, кстати, сейчас должен подъехать, – вдруг вспомнила мамочка, торопливо докурила и отправилась к трельяжу наводить красоту.

Она и без того выглядела довольно-таки хорошо, но святое право женщины – освежить макияж.

Я подкрашиваться не стала, даже видеть Вадима не хотела, не говоря уже о том, чтобы нравиться ему.

Мне бы уйти, чтобы не встречаться с ним, но ехать к бабушке никак нельзя, а просто шататься на улице, пока мама спит со своим любовником, глупо. Да и вышла я из того возраста. К тому же Вадим еще мог и не приехать. Я очень на это надеялась.

Но все-таки он появился. Я слышала звонок в дверь, потом мама впустила его в дом. На кухню, где я сидела, он зашел с прозрачным пакетом, в котором находилась красивая бутылка коньяка в упаковке, коробка конфет и еще что-то деликатесное.

– О! Да у нас гости! – ликующе воскликнул он, обращаясь к маме.

Гости?! У нас?!.

– Вообще-то я у себя дома, – заявила я, не в силах сдержать возмущение.

– Дома, дома! – подтвердила мама.

Она суетливо вынимала из вазы увядший уже букет цветов, чтобы поставить туда новый. Вид у нее был вполне счастливый.

– Вадим, у Дианы проблемы, – скороговоркой сказала мама. – На тебя вся надежда.

– Проблемы?! Что случилось? – спросил он, вскинув брови.

Я заметила в его глазах и удивление, и желание помочь.

– Да так, ничего, – отмахнулась я.

Мне жутко не хотелось рассказывать ему о своих неприятностях, но ведь у него отец мафиози. Те громилы, которых он натравил на Ивана, запросто могли отвадить от меня порнорежиссера. Пожалуй, глупо было бы отказаться от такой помощи.

– Ну как это ничего! – возмущенно протянула мама. – Представляешь, подъезжает к ней какой-то паразит и говорит, что она должна сниматься у него в порнофильме.

– Ты?! В порно?!

Глаза Вадима выражали праведный гнев, но я заметила в них и нечто иное, похожее на каверзную усмешку. Он явно был не прочь посмотреть порнофильм со мной в главной роли.

– Представляешь! Бедная девочка в ужасе! Ко мне вот сбежала! Как бы они до нас не добрались!

– Кто?

– Ну, этот порнограф, черт его возьми! – Мама эмоционально махала рукой. – Там у них целая мафия! Сказали, что Диану похитят, обколят наркотой, сделают из нее рабыню.

– Ну да, такое может быть, – со знанием дела заметил Вадим. – Бывает и хуже.

– Надо бы с этим порнографом поговорить. Мозги ему вправить.

– Так у них же там мафия, – скорее в шутку, чем всерьез, сказал он.

– Ну, мафия или нет, а все может случиться.

– Что верно, то верно. А почему вы думаете, что я могу помочь?

Этот вопрос меня разозлил. Вадим говорил мне, что у него отец – крутой мафиози, и мама это знала. А как объяснить происхождение двух мордоворотов, с которыми дрался Иван? И после всего этого Вадим спрашивает, чем он может помочь! Да уж!

– Никто ничего не думает!

Я вспылила, вскочила со стула, направилась в комнату, плюхнулась там на диван, скрестила на груди руки и губы, кажется, надула, как это делает ребенок.

Вадим не заставил себя долго ждать, сел рядом со мной, но я демонстративно отодвинулась от него.

– Я не понял, а чего ты злишься? – поинтересовался он.

– А почему ты не спрашиваешь, где Иван? – язвительно полюбопытствовала я. – Разве тебе не интересно, почему он не может мне помочь?

– Кстати, а почему он не может тебе помочь?

– Потому что Иван в армии, и ты прекрасно это знаешь.

Тут Вадим приложил палец к губам. Дескать, не стоит предъявлять претензии в присутствии мамы. Увы, но я вынуждена была согласиться с этим. Вдруг мама влюблена в этого типа? Как быть, если Вадим своими ко мне притязаниями разобьет ей сердце, а виноватой в этом окажусь я?

– Значит, какой-то му… чудак подъехал к тебе и предложил сняться в порнофильме?

– Зачем спрашиваешь, если знаешь?

– Я не спрашиваю, а уточняю. Рисую, так сказать, печку, от которой надо плясать. Как его зовут?

– Не знаю. Я не спросила, а он не сказал. Да это и не важно. Знакомства у меня с ним не будет.

– Да, но я бы хотел с ним пообщаться.

– Завтра в девять утра он будет ждать меня возле бабушкиного дома.

– Очень хорошо. Вот там-то мы с ним и поговорим.

– Кто это мы?

– А это уже не твоя забота, а моя. Папочка тебя в беде не оставит.

– Кто меня в беде не оставит?! – я возмущенно встрепенулась.

– Папочка. Вдруг я женюсь на твоей мамочке?

– Ты? Женишься на моей маме?

– А что здесь такого? Тринадцать лет – не такая уж большая разница. Хочешь быть моей дочкой?

– Я хочу, чтобы ты оставил меня в покое!

– Так я тебя и не трогаю. Перекипел я.

– Перекипел?

– Ну да. Мне твоя мамочка больше нравится, – совершенно серьезно сказал Вадим.

Я приоткрыла рот, с удивлением глядя на него. Нет, это, конечно, хорошо, если он больше не проявляет ко мне интерес. Но все-таки где-то в глубине души я была возмущена. Ведь он добивался меня, воевал с Иваном, и вдруг я ему не нужна!..

Вадим куда-то уехал, часа через два вернулся, сказал, что бояться мне больше нечего. Мы сели за стол, он откупорил бутылку коньяка. Я выпила совсем чуть-чуть, но это сняло напряжение с моей души. Мне уже не хотелось уходить из маминого дома. Да и Вадим меня больше не раздражал.

Мама постелила мне на кухне, а сама ушла в комнату вместе с Вадимом. Вскоре я услышала подозрительный стук, затем сдавленные стоны, которые вдруг переросли в разнузданные рыдания. Нетрудно было догадаться, что именно Вадим вытворял с моей мамой. Она вроде бы и пыталась сдержать рвущиеся из нее звуки, но этот жеребец не давал ей пощады, и в конце концов маменька совсем потеряла голову. Мне было стыдно слушать этот концерт, но вместе с тем я вдруг стала возбуждаться. Это возмутило меня и заставило включить магнитолу, стоящую на холодильнике. Еще я открыла настежь окно, чтобы полной грудью вдохнуть свежего воздуха, которого мне вдруг стало не хватать.