Читать книгу Опущенная - Владимир Колычев - Страница 5

Шампанское приятно смочило пересохшее горло. Настя осушила бокал, налила себе снова, выпила.

– Хочешь напиться? – лениво спросил Женя.

– Ты меня изнасиловал.

– Э-э, не обманывай себя!

– Я не обманываю!

– Самообман – опасная штука. Особенно если слово расходится с делом. Тебе понравилось, а ты себя накручиваешь. Будешь потом по ночным паркам ходить, маньяков искать…

– Я его уже нашла!

– Повторим?

Настя резко глянула на Женю, но не выдержала, отвела взгляд. Он должен был понять, что ее тошнит от одной только мысли об этом. Но на самом деле она совсем не прочь была повторить этот первобытный танец охотника за мамонтами. Эти пляски с копьем, ямы с заостренными кольями в них… А если появится еще и само стадо мамонтов… Нет, она не станет ложиться под них. Она же не тряпка, чтобы стелиться под бьющие ноги…

– Мне нужно принять душ, – сказала она.

Женя, кивнул, поднялся и, в чем был, пересек гостиную, скрылся в спальне. Вернулся в халате, запахивая его на ходу. Под мышкой у него был какой-то пакет, который он отнес в ванную.

Когда он вернулся, Настя полусидела на диване, закрываясь платьем. Он взял ее за руку, увлек за собой.

В ванной у него не было шторки, ее заменяли стеклянные створки, за которой она почувствовала себя как в кабинке. И почему-то вспомнилась пляжная раздевалка. Настя ждала своей очереди, появилась Олеся, внаглую опередила ее… Она и сейчас впереди нее. В объятиях Севы… Ну и пусть они пропадают там, а она остается с Женей. И ничего страшного, если по ней все же протопчется стадо мамонтов…

* * *

Пары закончились, можно идти домой. На улице распогодилось, солнце растолкало тучи, которые в ее лучах казались кусками огромной небесной мозаики.

Настя улыбнулась, глядя на небо. Настроение у нее хоть куда, и нет никакого желания смотреть под ноги. Только вперед, только вверх.

Но под ногами у нее копошились рожденные ползать. Один такой субъект перегородил путь. Настя недовольно глянула на Севу.

– Привет! – натянуто улыбнулся он.

– Я знаю, что ты с приветом, – кивнула она.

– Не злись, не надо.

– Я не злюсь, мне смешно.

Настя озадаченно смотрела на Севу. Серая болоньевая куртка на нем, тесные шерстяные брюки из тех комплектов, которые продаются в товарах для школы, разбитые ботинки. Как-то раньше она не замечала, как он одет, а сейчас вдруг глаза открылись. Что это такое? Неприятие убогих или потребность искать в нем недостатки – чтобы легче пережить разлуку?

– Я знаю, это от обиды… Но и ты должна меня понять. Олеся попала в историю, кто-то должен был ее пожалеть.

– Ты хочешь пожалеть ее в одной кровати со мной? – хмыкнула Настя.

– Что ты такое говоришь? – вытаращился на нее Сева.

– Это ты сказал. И со мной хочешь, и с ней…

– Я не в том смысле…

– Меня больше не интересует твой смысл… – Она снова окинула его придирчивым взглядом.

Внешне он, конечно, хорош собой, но прикид ни в какие ворота. Может, и у Олеси открылись глаза. Может, потому и послала она его куда подальше. А она могла послать. И конфетка у нее что надо, и обертка такая же блестящая. Олесе не трудно снять упакованного мужчину. Да и есть у нее наверняка кто-то. А Сева так, чисто приколоться от нефиг делать.

– И Олесю, я так понимаю, тоже… – усмехнулась она. – Признайся, что она тебя кинула!

– Да нет, она со мной…

– С тобой. На ниточке. Когда ниточка оборвется, за мной не ходи.

– Дело не в ниточке. Я твоему отцу слово дал…

– Забудь! – Настя усмехнулась, повернулась к нему спиной и прочь застучала каблучками.

Уж она-то одевалась не в пример Севе. Отец баловал дочь, потому как мог себе это позволить. Может, Сева просто решил присосаться к источнику благополучия? Ну, тогда он вдвойне козел.

– Настя!

– Отвали!

Все, прошла любовь, пусть Сева сам давится своими помидорами. А у нее дела.

На остановке она села не на «семнадцатый», как обычно, а на «четвертый» троллейбус. И через пять остановок вышла на улице Лермонтова. Сто метров пешком, и она дома. У Жени.

Сам он был на работе, и ему просто некогда было встречать ее из университета. Да она и не просила. Мужчина должен зарабатывать деньги, а не штаны за партой протирать, как некоторые. Женя и без того потерял массу времени, пока окучивал ее, а у него каждая минуты на особом счету.

У Жени был свой кооператив, он шил и торговал кроссовками. Дело это прибыльное, но такое хлопотное. То сырье нужно доставать, то станок сломался, то мастер заболел, а еще сбыт нужно организовать. С барахолкой все просто, там товар уходил, что называется, влет, но такой рынок работал только по выходным. Приходилось искать другие точки сбыта. Какие – он не говорил. Видно, там работали какие-то не совсем законные схемы, а Женя еще не очень доверял Насте. Но ничего, когда-нибудь полностью откроется ей. Хотя она не будет его об этом просить. Ей все равно, чем он занимается, главное – чтобы с ним все было хорошо.

Сейчас она уберется в доме, приготовит ужин, вечером подъедет Женя, похвалит ее за стряпню, а потом… Он уже больше не берет ее с такой остервенелостью, как тогда, в первый раз, но так она и не просит. Зачем, если все хорошо и без этого? Тем более что секс – это вовсе не главное в отношениях между мужчиной и женщиной.

Жаль, что вечером, в десять часов, ей придется отправиться домой. Родительский контроль по-прежнему строг, а спорить с отцом бесполезно. Да и у мамы характер еще тот…

Настя готовила на вечер овощное рагу с телятиной. Она уже заканчивала, когда позвонил Женя. Он попросил пожарить мяса на сковороде. И заказал салат «Оливье». В морозилке лежал кусок свинины, нашла она и вареную колбасу. К семи вечера все было готово. Но Женя появился в половине девятого. И не один.

С ним был мужчина в возрасте – рослый, грузный, с широким рябым лицом. Глазки маленькие, масленые. И взгляд у него – кожу живьем содрать можно.

Кожу он с Насти не содрал, но голой она себя почувствовала.

– Познакомься, мой компаньон и старинный приятель! Анатолий Александрович, прошу любить и жаловать! – Женя порхал вокруг него как мотылек над огоньком.

– Толик! – Гость протянул ей руку, это напугало Настю.

Ощущение было такое, как будто удав к ней из норы вылез. Она глянула на Женю, и тот кивнул, подталкивая ее.

Только тогда она протянула руку. И рябой ее поцеловал. Он приложился губами к ее ладони, а чувство было такое, как будто он лизнул где-то под юбкой. Омерзительное чувство.

Неряшливый он мужик. Пиджак дорогой, кожаный, джинсы фирменные, но смотрелось это на нем как новые колеса от «Волги» на старом ржавом «Запорожце». В парикмахерской давно не был, ногти не стрижены, а когда он разулся, пахнуло грязными носками. И глаза у него желтушные: видно, проблемы с печенью.

Анатолий Александрович прошел в комнату, сел на диван. Настя быстро накрыла на стол. И когда все было готово, гость велел ей сесть. И рукой показал на место рядом с собой. И взгляд у него был такой, как будто он собирался ее обнять.

Настя глянула на Женю, тот какое-то время неподвижно смотрел на нее, затем едва заметно мотнул головой. Он не хотел, чтобы она сидела рядом с гостем.

– Мне вообще-то домой уже пора, – сказала она.

Женя кивнул. Да, такой вариант его вполне устраивал.

– А с кем мы будем спать? – удивился рябой.

– С Настей, – улыбнулся Женя. – Нам же все равно, что в одном доме с ней спать, что в одном городе.

– Ну, на одну постель я не претендую, – сально усмехнулся гость.

– Еще бы ты претендовал! Я за Настю кому хочешь глотку перегрызу!

– Есть один фуфел… – Анатолий Александрович осекся, глянув на Настю. – Есть один очень нехороший человек, я хочу, чтобы ты ему глотку перегрыз.

– Ну, он же Настю не обижал…

– А ты представь…

– Кушать будете? – резко спросила Настя.

Гостя занесло на повороте, и она ясно ему дала это понять. Может, Женя в чем-то и заискивал перед ним, но меру в любом случае надо знать.

– Я бы тебя съел… – сказал рябой. – Но Женя не разрешит…

– Не разрешу!

Настя качнула головой, сочувствующе глянув на Женю. Она-то уйдет, а ему обхаживать этого придурковатого.

Женя откупорил бутылку, разлил водку по рюмкам.

– А ей? – глянув на Настю, спросил рябой.

– Ей нельзя, у нее родители.

– И что?

– Унюхают, запрут дома.

– Забей на предков, цаца, и все дела. – Гость сально подмигнул Насте.

– Я подумаю, – выдавила она.

– Обижаешься? – Анатолий Александрович пристально посмотрел на нее.

Настя отвернула от него голову.

– Обижаешься. А нельзя обижаться… Обиженных нигде не любят… Вон Женя это знает… Его в свое время пытались обидеть, а он ничего так, выстоял…

– Анатолий Александрович… – Женя увещевательно глянул на гостя.

– Я Жене всегда во всем помогал… И еще помогу, если надо будет… И тебе, девочка моя, помогу…

– Я не ваша девочка.

– Ну, давай за нашу девочку!.. – Рябой поднял рюмку, но Женя качнул головой. – Что не так?

– Не надо ноги на стол выкладывать, – сказала Настя.

– Ноги?! На стол?! Ну, может быть…

Анатолий Александрович чокнулся с Женей, выпил, поморщился.

– Не прет.

– Я сейчас Настю отвезу… – Женя выразительно глянул на гостя, поднялся.

– Так давай вместе с ней разгонимся…

– Нет.

Женя показал Насте на выход, и она улыбнулась, с радостью принимая его решение.

– Куда он разогнаться хочет? – уже в машине спросила она.

Конечно же Настя догадывалась, на что намекал рябой.

– Куда-куда… – пожал плечами Женя.

– Наркоман?

– Много будешь знать, скоро состаришься.

– Ты же с ним не будешь?

– Ну, не знаю, может быть.

– Ты что, серьезно? – встрепенулась она.

– Иногда под настроение можно…

– Нет, ты шутишь.

– Что-то я не понял, что за кипешь? – спросил он, удивленно глянув на нее.

Настя уже знала, что Женя сидел – три года за фарцу. И ее не удивляли его блатные словечки. И с уголовниками он знакомство водил, но так это часть его бизнеса. Воры снимали процент с цеховиков, кооператоров, но вместе с тем они еще и помогали раскручивать дела. Во всяком случае, так говорил Женя.

– Наркотики вызывают зависимость, и ты это знаешь.

– Ну, это если меры не знать, а если так, иногда… Ты хоть раз видела, чтобы я? – Женя шлепнул себя пальцами по сгибу локтя.

– Нет! – Она большими глазами смотрела на него.

– А я пробовал. И не раз… И ничего! Это я тебе на всякий случай говорю, вдруг переживать будешь…

– Буду!.. И запрещаю тебе!

– Сдаюсь!

– Я серьезно!

– И я серьезно… Выпью водочки, уложу Сластика, и спать… Можешь ночью подъехать, проверить…

– Да нет, я тебе верю, – успокаиваясь, сказала Настя.

– И правильно делаешь. Наркота – это глупость, а я человек серьезный…

– А кто он такой этот Сластик?

– Хочешь сказать, что он тоже глупость?.. – засмеялся Женя. – Ну так без него на меня так наехать могут, что костей не соберешь.

– Кто может наехать? Воры?

– Воры… Воры – народ серьезный. Хотя и среди них встречаются отморозки… Ты себе голову не забивай, нормально все будет. Завтра придешь, от Сластика духу не останется… Или не придешь?

– Приду.

– А я пораньше подъеду… Долбаный Сластик!

– Что такое? – встрепенулась Настя.

– Что такое! – весело передразнил ее Женя.

И вдруг свернул в сторону, съехал на газон и остановился. Место безлюдное, темное, Настя сразу поняла, что все это значит.

– Может, не надо? – спросила она, настраиваясь на игривый лад.

А когда Женя взгромоздился, она ощутила страстное чувство азарта. Это сейчас здесь не было людей, но в любой момент могли появиться сотрудники милиции, задержать их за нарушение общественного порядка. И тогда ей не избежать позора. Но именно страх перед законом и возбуждал.

* * *

Сева появился на пути, будто из-под земли вырос.

– Ты хоть предупреждающий знак ставь, – поморщилась Настя.

– Так я и хочу тебя предупредить, – с самым серь-езным видом кивнул он.

Но Настя засмеялась, глядя на него. Интересно, как бы он себя вел, если бы она бегала за ним? Воротил бы нос, кривился в ответ на попытки заговорить. А так он сам бегает за ней, можно сказать, проходу не дает. И все потому, что у нее теперь есть другой. И Сева ей больше не нужен.

– Я знаю, с кем ты встречаешься.

– А подглядывать нехорошо, – хмыкнула она.

– Его Женя зовут.

– И что?

– Он с Олесей гулял.

– Да нет. – Настя нахмуренно качнула головой.

– Я ему морду набил, он от Олеси отстал. А к тебе прилип. Вот скажи, зачем он это сделал?

– Зачем?

– Ему Олеся нужна, а не ты… Он к Олесе подкатывает, а не к тебе…

– Я уже с ним две недели, он со мной ни разу про твою дуру не заговорил.

– Значит, заговорит… Мутный он какой-то.

– Он, может, и мутный, а ты нудный. Достал!

Настя обошла Севу, продолжила путь.

– Нахлебаешься ты с ним! – донеслось вслед.

Настя сделала вид, что не услышала. Да и зачем ей заморачиваться на какие-то глупости? Ясно же, что Севой движет зависть, вот он и сочиняет небылицы.

Женя должен был быть на работе, но во дворе стояла его машина. И дверь была приоткрыта. Настя зашла в дом и в гостиной увидела незнакомую парочку. На диване в обнимку с губастой брюнеткой сидел белобрысый тип с рыбьими глазами. А в кресле, раскинув руки, сидел Женя.

Брюнетка смазливая, длинноногая. Юбка у нее короткая, а волосы немытые, сальные. По губам размазана помада, вокруг глаз испачкано тушью. На улице уже холодно, а ноги у нее голые, без колготок или чулок. И вид потрепанный, как будто ее здесь по кругу гоняли.

Парочка никак не реагировала на нее. Брюнетка сидела с закрытыми глазами и блаженной улыбкой на губах, а ее кавалер смотрел куда-то вдаль стеклянными глазами. И Женя едва замечал Настю. Он помахал рукой, но смотрел куда-то через нее, как будто она была сделана из стекла.

– И что это значит? – спросила она.

Женя даже не шелохнулся. Как смотрел на нее, так и остался с открытыми глазами. Но сам взгляд вдруг ожил. И сам он будто очнулся.

– Ты уже вернулась?

– Ну, если я не галлюцинация.

– Галлюцинация… Тут была галлюцинация… – Женя глянул на брюнетку. – Ты ее видишь?

– Вижу.

– А что курила?

– Я курила?!

– Тсс! – Женя приложил палец к губам и неуверенно поднялся.

Его не качало, но на ногах он держался нетвердо. А когда он нагнулся, его повело в сторону. Но он уперся, сжав рукой голую коленку брюнетки.

– Гараж, алло! Пора на выезд!

Белобрысый кивнул, поднялся и пошел на выход. Брюнетка потянулась за ним, схватила за руку. Он вырвался, но она пошла его догонять. Настя открыла дверь, выпустила их.

В прихожей они обулись, оделись, при этом едва замечая ее. Под кайфом они, так же как и Женя.

Настя выпроводила парочку, зашла в комнату. Женя сидел в кресле и что-то напевал себе под нос, рассматривая растопыренные пальцы правой руки. Настя зашла в спальню, а там бедлам. Покрывало на кровати смято, на полу валяются женские трусики, чуть в стороне использованный презерватив.

А на кухне в мусорном ведре она нашла использованные шприцы.

Разбираться она не стала. Вышла в прихожую, обулась, оделась, но входная дверь была закрыта на замок. А ключа нигде не было.

Она вернулась в комнату. Женя сидел в той же позе, но уже не пел. И пальцами правой руки, сжатой в кулак, подпирал подбородок.

– Я Лильку не шпилил. – Сначала он провел большим пальцем по верхнему клыку, а затем перекрестился.

– А шприцы?

– Я не в затяжку.

– Ты хоть понимаешь…

– Что я понимаю? – Женя проясненно глянул на нее. – То, что наркотики вред? Так меня не тянет… Я со Сластиком ни разу не ширнулся…

– А СПИД?

– А я что, дурак, чтобы на чужом баяне играть? У меня свой шприц. И морфий – чистой воды…

– А на Лильку в презервативе, да?

– Да это Ленька, мудак… Мы с ним знаешь как в школе дружили… Слушай, ты же не думаешь, что я мог дернуть его жену?

– А Лилька – его жена?

– В больнице работает. Медсестрой…

– Не хотела бы я в такой больнице лечиться…

– Ну, дура она, не вопрос. Но склянка у нее чистая… Леньку, правда, развезло… Они что там, у нас в спальне?

– А то ты не знаешь!

– Ну, слышал что-то…

– Когда с Олесей по телефону говорил, да?.. Или она здесь была? – едко спросила Настя.

– Какая Олеся?! – вытаращился на нее Женя.

– А из-за которой тебе Сева морду набил!

– Ну, это еще кто кому набил, – скривился он.

– Было?

– Было!.. Ты даже не представляешь, какой я настырный! – Женя поднялся, направился к ней.

Настя отступила назад, но Женя продолжал приближаться. Она уперлась спиной в сервант, он приблизился к ней, но не обнял, а просто взял за руки.

– Ты мне отказала, помнишь? – спросил он, пытаясь загипнотизировать взглядом. – Типа, у тебя Сева есть…

– И что?

– Ничего. Я и Севу нашел, и про вас все узнал…

– И Олесю снял.

– И Олесю снял, – кивнул он. – Это было нетрудно. Бабы меня любят.

– Ты с ней спал?

– Мог бы. Она была не против. Но я не стал… Ей нужен был Сева, мне – ты, мы заключили сделку.

– Сделку?

– Был спектакль, Сева на него повелся. И Олеся залезла к нему в постель.

– Хочешь сказать, что ты уложил его спать с Олесей?

– Я всего лишь хотел проверить его на вшивость, – усмехнулся Женя.

– И кто ты после этого?

– А мне все равно, что ты обо мне думаешь. Главное, что я добился своего. И теперь ты моя.

– Ты знаешь, кто ты такой после этого?

– Я знаю, что ты от меня никуда не денешься!

Женя навалился на нее, прижал к серванту, в котором зазвенела посуда.

– Пусти! – Она попыталась вырваться, но Женя умел держать мертвой хваткой.

И силы в нем хватило, чтобы поднять ее на руки и отнести в спальню.

Он бросил Настю на кровать, навалился на нее. А здесь только что пользовали грязную шлюху, она вспомнила об этом, но Женя не позволил ей выр-ваться. И задал такого жару…

Очень скоро злость переросла в дикий восторг, от которого хотелось выть во весь голос. И в этом крике из нее вышла вся обида. Да и как она могла обижаться на мужчину, который готов был на все, лишь бы добиться ее. На мужчину, которого она полюбила…