Читать книгу Хромосома Христа, или Эликсир бессмертия - Владимир Колотенко - Страница 15

И вот долгожданный звонок: у Азы начались схватки. Все, как один, мы ринулись в роддом. Я был оглушен биением собственного сердца.

В середине февраля, это был четверг, помню, снегу навалило по пояс, около восьми утра родился мальчик, три девятьсот, с родимым пятном под левой лопаткой. Никакого панциря ни спереди, ни сзади, уши как уши, глаза как глаза, голова, две руки, две ноги… Слава Тебе, Господи!

Когда на свет появляется малыш, мир тот же час преображается. Мы все, конечно, предполагали, что наше дитя, не совсем обычное рукотворное создание, напичканное генами граба и черепахи, потребует к себе повышенного внимания. Это и понятно: первый! Первый такой! Единственный! Тем не менее, уговаривали мы себя, это наш лишь подопытный кролик, обычный экспериментальный материал. Уговаривали. Но только до его появления на свет. Первый же его крик заронил в души каждого из нас чувство отцовства и материнства. Мы улыбались нашей удаче, еще бы! И с этой минуты каждый считал его своим. Сыном. Господи, что тут началось!.. Мы поздравляли Азу, Шут, шутя, отнекивался, но ты не можешь себе представить, как мы были горды. Мы заботливо предлагали ей свои услуги, стараясь ничем ее не обидеть, не обделить, выказывая уважение и восхищение ее геройством, да-да! Мы считали ее героиней и, не переставая твердили об этом на каждом шагу. С первых же дней появления новорожденного поползли слухи, что Аза родила не совсем обычного ребенка. Говорили, что родился черный чертенок с хвостом, рассказывали о том, что у малыша глаза без век и ресниц, как у рыбы, кто-то ненароком заметил, что у него между пальцами рук и ног перепонки, как у утконоса…

Мы пришли всей гурьбой, все в белых бахилах и белых халатах, на лицах белые маски, а на головах белые косынки и шапочки…Мы были похожи на ангелов, и при желании можно было заметить у каждого белые крылышки за спиной… Да, мы назначили себя ангелами-хранителями своего младенца, нашего первенца, человека новой эпохи, эры…

Не без труда нам все-таки удалось пробиться в палату Азы. Молодая мама сияла со слезами счастья на глазах. Радость переполняла ее.

Мы увидели краснощекого пацана и не знали, радоваться или огорчаться.

– Вылитый Шут, – крикнула Ната.

Шут улыбнулся и, шутя, признал сына.

– И глаза мои, и нос мой… Это какой-то цугцванг!

Все наши страхи тотчас рассеялись: глаза как глаза, нос как нос, крохотные розовые пальчики без перепонок…

Это был первый ребенок на свете, геном которого содержал гены сосны, черепахи и человека.

– Ты говорил – граба и черепахи, – подсказывает Лена.

– Сосны или граба, я уже не могу вспомнить. Что бросалось в глаза – его рот. Жабий рот, черепаший. От уха до уха. Если б только рот…

– Да уж, вылитый, – невесело пробормотал Юра.

Никто даже не улыбнулся.

– Взгляни на его рот, – прошептала мне на ухо Ната, – Гуинплен, не меньше.

Вскоре мы присмотрелись к младенцу: было от чего огорчиться: маленький Переметчик! Его было так жаль, так жаль… И обдно. До слёз…

Жора бы сказал: «Родили уроды уродца». Но он еще ничего об этом не знал. Он всегда был против всего из ряда вон выходящего. Все были, конечно, в ужасе от увиденного, но никто не подал и виду, что поражен внешностью малыша. Только Аза не могла нарадоваться. Его большой рот до ушей – это была лишь малая толика тех уродств, которые в скором времени обнаружились у нашего мальчика. Боже праведный, что мы сотворили! Идея продлевать жизнь вечно была похоронена в ту же секунду. Ушков укорял:

– Что я говорил! Намудрили. Вот теперь и расхлебывайте.

И вдруг исчез. Просто пропал! Мы долго не могли его отыскать.

– Это какой-то цугцванг, – словно признавая и свою вину, признался Шут. А Валерочка Чергинец только ухмылялся, мол, так вам и надо. Он ходил взад-вперед с прилипшими ко лбу волосами, потирая руки и похохотывая, иногда вставляя-выплевывая в разговор какое-либо труднопроизносимые и ничтожно-мерзкие словечки:

– …похотливые мизантропы…

Или: 

– …удручающе-омерзительные особи…

Или просто:

– …эти ученые недоучки…

Он произносил это так тихо, что читать можно было только по губам. И не указывая ни глазами, ни пальцем, кому эти слова были адресованы. Так – в воздух! Самодовольно улыбаясь.

– Мал золотник?.. – спрашивает Лена.

– Да вонюч.

Только Аза не могла нарадоваться.

– Расскажи лучше о своей Пирамиде, – просит Лена.

– Хох! Это длинная история… Нам нужно выспаться перед завтрашними событиями.

– Ты думаешь, они…

– Я на них рассчитываю.