Читать книгу Хромосома Христа, или Эликсир бессмертия - Владимир Колотенко - Страница 43

Иногда мы обсуждали наше будущее, но слова, которые мы произносили, его не проясняли. Это было непередаваемо. Наше будущее было трудно себе вообразить.

– Оно размыто, как юношеские годы Иисуса, – сказал Жора. – Будущее – это страна без границ.

Мы спорили. Гены работали как часы. Мы убедились, что этой работой можно управлять, как лошадью. Гены были чутки к нашим командам и смиренно послушны. Вскоре мы установили, что гены жизни нашего «кролика» процентов на 90 уже исчерпаны. Они напрочь заблокированы, и считывание с них генетической информации возможно только при определенных условиях специальными средствами и способами. К тому же, так называемое «число Хейфлика» – максимально возможное количество делений для нормальных человеческих клеток – равно не 50, как это наблюдается у здоровых людей, а всего лишь семи.

– Еще несколько делений, – сказал Жора, – и наступит…

Он пытался раскурить свою трубку.

– И наступит конец. Конец генетического кода вождя. Просто конец.

– Если открыть шлюзы для здоровой информации, – рассуждал я, – и заблокировать гены всех его болезней и стенокардии, и геморроя, и атеросклероза, и старческого маразма, и…

– И что?

– Он может жить еще лет 15–20. А может и все 50.

– Почему не 786, как Самуил? Кто-то жил даже дольше. Кажется, Мафусаил…

– В самом деле!

– Но зачем? – спросил Жора.

Я посмотрел на него – он улыбался. Эту его самодовольную улыбку я хотел погасить своим крепким вопросом в лоб: «Это ты организовал за мной слежку?».

– Зачем? – снова спросил он и взял свой стакан.

Теперь улыбался я. Своим дурацким «зачем?» Жора всегда выбивал у меня скамейку из-под ног. Что на это ответишь? У меня опускались руки, когда я слышал этот иронично-насмешливый шипящий звук, летящий над моей головой. Единственная мысль «увернуться бы!» заполняла мой мозг. Правда, время от времени, произнося его, Жора будил во мне желание побыстрее добиться желаемого результата. Я знал, что он знал, как на меня действует его вопрос и ничего не предпринимал, чтобы изменить ситуацию. Да и как можно было уйти от того, что всегда было с нами?

Я молчал, а Жора, не замечая моего кричащего молчания, тем временем наполнял мой стакан.

– Бери, – сказал он.

Мы сделали по два-три глотка и стали доедать остатки ветчины.

– Слушай, – вдруг сказал он, – не лучше ли нам заняться этническим оружием, а? – Прекрасная перспектива!

Я даже перестал жевать ветчину.

– С чего бы это?

– Этническая чистка…

– Бред, – сказал я, – голый фашизм.

– Избирательность – прекрасная штука. Не обязательно уничтожать ненавистный этнос. Можно стрелять в любой геном… На выбор.

– Я представляю себе…

– Очень слабо, – сказал он, – это ведь господство над миром.

– Наполеоновские планы…

Жора не слушал меня.

– Если добиться того, чтобы гены слышали твое слово…

– Гаряев…

– При чем тут Гаряев?! Мы ведь умеем посильнее Гаряева. А телевизор и радио – наше оружие – теперь в каждом доме. Ты представляешь себе размах?! Плюс двадцать пятый кадр…

Когда-то, совсем недавно, Жора уже делал попытку обсудить со мной возможность применения этнических пуль, я уклонился, и вот он опять прицелился прямо в мой глаз.

Затем Жора встал, тщательно вытер пальцы обрывком газеты и, подойдя к вешалке, снял чье-то пальто.

– Ты куда? – спросил я.

– Подрыхну маленько… 

Он подошел к дивану и, не раздеваясь, бросил на него свое большое вялое тело. Затем небрежно натянул на него синее драповое пальто и затих. Выспаться! Это была наша мечта. Я так и не спросил у него, замечал ли и он за собой слежку. А что если и он знал, что за мною следят? Но как можно?!. Зачем?!! Когда я убедился, что клеткам ничего не угрожает, и теперь они могут жить вечно, я тоже растянулся на какой-то кушетке. И тотчас уснул. Пусть следят…

Но нередко мою радость омрачали мысли об Азе и ее малыше: как они там? И тогда я звонил Юле: «Привет!».