Читать книгу Между земным и небесным - Владимир Константинов - Страница 16

«Книга пути и благодати» (взгляд христианина)

И вот, женщина хананеянка, выйдя из тех мест, кричала Ему: «Помилуй меня, Господи, сын Давидов, дочь моя жестоко беснуется». Но Он не отвечал ей ни слова. И ученики Его, приступив, просили Его: «Отпусти ее, потому что кричит за нами». Он же сказал в ответ: «Я послан только к погибшим овцам дома Израилева». А она, подойдя, кланялась Ему и говорила: «Господи! Помоги мне». Он же сказал в ответ: «Нехорошо взять хлеб у детей и бросить псам». Она сказала: «Так, Господи! но и псы едят крохи, которые падают со стола господ их». Тогда Иисус сказал ей в ответ: «О, женщина! велика́ вера твоя; да будет тебе по желанию твоему». И исцелилась дочь ее в тот час (Мф. 15: 22—28).

«Ибо и пси, – говорит она, – Едят от крупиц падающих от трапезы господей своих». И эти воистину мудрые и весьма благоразумные и смешанные со смирением слова женщины как бы заключали в себе следующую мысль: «Потому что хотя я и язычница и признаю себя грешницей, однако и язычники пользуются от Бога заботой по причине Его несказанного человеколюбия и благости, как, впрочем, и все у Него – грешники» (Евфимий Зигабен).

***

В Евангелии есть несколько мест, где вера язычников ставится в пример Израилю. Это же мы видим на примере самарянина. Притча рассказывает о милосердии и бескорыстной помощи попавшему в беду человеку со стороны прохожего самарянина – представителя этнической группы, которую евреи не признают единоверцами, в то время как священник и левит прошли мимо. То же самое мы видим, когда Христос обличает фарисеев. Везде работает один и тот же закон: «…многие же будут первые последними, и последние первыми» (Мф. 19: 30).

Теперь, поняв недопустимость считать себя лучше кого бы то ни было по одной лишь принадлежности к лучшей школе, рассмотрим элементы «Книги пути и благодати» в толковании Ван Би:

«То, что было прежде всего, зовется Началом. То, что находится в конце, зовется Матерью. Сокровенное темно, безмолвно и отсутствующе. Это то, откуда проистекают и Начало, и Матерь. Ему нельзя дать имя, а потому и невозможно говорить о нем. Говоря о сокровенном и называя его – „сокровенное“, его нельзя достичь и назвать таким образом. Называя его таким образом, его нельзя определить лишь „сокровенным“, и дав ему имя – просто утратим его. Поэтому и говорим „о сокровенном и еще раз сокровенном“. Из него исходит все утонченно-потаенное, потому мы и зовем его „вратами ко множеству потаенного“».

В книге пути и благодати Бог не наименован. Даны лишь Его очертания, спрятанные за словом «сокровенный». Как видите, это уже не язычество в чистом виде. В данной философии исследуется естественный порядок вещей, но не исследуется Творец, поскольку в этом случае внимание переключается на исследование свойств Бога, что в свою очередь затеняет следование путем самоотвержения. Это происходит, потому что ум вращается в ином измерении и не способен ухватить то, что составляет основу Сущего. Но зато автор, усматривая естественный порядок вещей, говорит: «Тот, кто свободен от страстей, видит чудесную тайну (дао)…», «Осуществление недеяния всегда приносит спокойствие».

Что значат эти слова?

Не что иное, как уход от повседневных забот с целью, отсечения себя от бытовых вихрей и сокращения своего присутствия в мире.

Вспоминаются слова ап. Павла: «…ибо когда язычники, не имеющие закона, по природе законное делают, то, не имея закона, они сами себе закон: они показывают, что дело закона у них написано в сердцах, о чем свидетельствует совесть их и мысли их, то обвиняющие, то оправдывающие одна другую» (Рим. 2: 14).

Тут же, после этих слов, апостол обращается к законникам: «Вот, ты называешься Иудеем, и успокаиваешь себя законом, и хвалишься Богом, и знаешь волю Его, и разумеешь лучшее, научаясь из закона, и уверен о себе, что ты путеводитель слепых, свет для находящихся во тьме, наставник невежд, учитель младенцев, имеющий в законе образец ведения и истины: как же ты, уча другого, не учишь себя самого? Проповедуя не красть, крадешь? говоря: „не прелюбодействуй“, прелюбодействуешь? гнушаясь идолов, святотатствуешь? Хвалишься законом, а преступлением закона бесчестишь Бога? Ибо ради вас, как написано, имя Божие хулится у язычников» (Рим. 2: 17).

Можно привести сравнение: выходят на ринг представители разных школ – известная и малоизвестная, которая побеждает в схватке. Как же так, ведь первая школа технична и имеет огромный опыт? В том и дело, как только имеет место превозношение, тут же активизируется компенсационный механизм, вследствие чего происходит расслабление и поражение. Таким образом рушатся империи. Когда кажется, что ничто не может помешать их величию, когда они находятся на вершине славы, то начинают совершаться ошибки. Все это мы наблюдаем постоянно и на исторических примерах, и сегодня, но ничто не способно научить нас скромности.

Если сравнить Книгу пути и благодати с Евангелием, то можно обнаружить очень много схожего. Может быть, огромная ее часть останется непонятой, но стиль ее (вспомните главу «В чем проблема?») чрезвычайно напоминает Евангелие:

§7 «Поэтому мудрец, становясь позади всех,

оказывается впереди всех,

пренебрегает собой и потому сберегает себя.

Разве этим он не преследует личных целей?

Поэтому он и может достичь их».

(Лао-цзы в переводе А. А. Маслова)

Поразительные слова. Это же, практически Евангелие.

«Так будут последние первыми, и первые последними, ибо много званых, а мало избранных» (Мф. 20: 16).

«Поэтому мудрец, становясь позади всех, оказывается впереди всех».

***

«Ибо кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет

ее, а кто потеряет душу свою ради Меня и

Евангелия, тот сбережет ее» (Мк. 8: 35).

«Пренебрегает собой и потому сберегает себя».

***

Теперь посмотрите на эти слова, которыми заканчивается седьмой параграф.

«Разве этим он не преследует личных целей?

Поэтому он и может достичь их».

Режет ухо, не правда ли? Они как будто нарушают общий строй и противоречат Евангелию. Как будто в них звучит эгоистическая нота. Но не спешите делать выводы.

В этом месте хочу привести один диалог, который все прояснит:

Как-то меня спросили:

– Как понимать слова Евангелия: «Ударившему тебя по щеке подставь и другую» (Лк. 6: 29)?

Тогда я ответил как смог:

– Удар по щеке – это не побои – это оскорбление. Как на него реагировать, чтобы зло не увеличивалось, а пресекалось? Просто не отвечать. До тех пор, пока вы не отвечаете на зло, оно вам не принадлежит. Это проблема нападающего, потому что люди распространяют зло лишь от внутреннего не устройства. Это состояние тяжелое, и его хочется разделить с кем-либо. Смирение является железным занавесом для него. Поэтому по учению святых отцов в среде монахов принято правило – прощения просит оскорбленный, а не препирается, чувствуя свою невиновность.

– Как же так, – недоумевал вопрошавший? – В этом же нет справедливости!

– Действительно, по мирским понятиям справедливости нет. Наша гордыня требует компенсации, но ведь христианин не живет по мирским понятиям. Он со смирением отдает суд Богу, поскольку не знает мотивации человека, который наносит оскорбление и тогда действует духовный закон – его зло обращается на него же самого, не найдя удобренной почвы в душе оскорбленного, чтобы пустить свои корни. То есть, оно возвращается к первоисточнику и, не находя выхода, начинает терзать его изнутри. У ап. Павла есть несколько слов об этом: «Итак, если враг твой голоден, накорми его; если жаждет, напой его: ибо, делая сие, ты соберешь ему на голову горящие уголья» (Рим. 12: 20).

Тут собеседник торжественно воскликнул:

– Вот оно что – это же эгоизм! – вспомните параллель из «Книги пути и благодати», те слова, на которых было прервано повествование: «Разве этим он не преследует личных целей?..»

– В этом видится отделение себя от других, замкнутость на себе и выключение себя из общего процесса, – продолжал собеседник. – Это напоминает приемы в дзюдо, когда используется не прямая сила, а сила противника, сила инерции, которую умело направляет обороняющийся. Главное дать возможность противнику совершить действие и направлять его в свою пользу. В этом видится ухищренное зло. Низложить врага, не запятнав себя, и выглядеть при этом этаким ангелом.

– А ты попробуй, – возразил я, – Мало у кого получается. Чаще происходит один из двух вариантов: или человек впадает в самооправдание, чем навлекает на себя еще больше подозрений, или он в ответ нападает, используя те же приемы противника. Тогда все это выглядит просто безобразно. Приняв же на себя вину, он снимает тем противоречия и оставляет укоры в свой адрес на совести осуждающего.

Этот случай вспомнился потому, что некоторые элементы Писания понимаются так, что христиане представляются бесхребетными. Это вовсе не так. Искусство ведения брани со злом для христианина является первейшей задачей. И вести ее необходимо так, чтобы не оказаться в водовороте событий, чтобы не увеличивать количество зла, а уменьшить его посредством герметизации, отстранившись, предоставив его самому себе, даже если приходится неоправданно пострадать.

Так и в «Книге пути и благодати» предлагается, созерцая происходящее, смотреть на то, как делаются дела и быть вне этого водоворота. Рассматривая подобным образом Писание и книги из иных культур, мы никак не можем сравнивать их. Из приведенного примера видно, насколько сложно бывает понять истинный смысл текста. Чаще всего он бывает просто непереложим на иную культуру без утраты существенных элементов – требуется его адаптация. Прибавьте к этому издержки перевода, массированную обработку сознания в рамках своей культурной среды, тогда станет понятно, что любое сравнение и разговоры о том, что наша вера правая не только недопустимы, но являются вредными. «А разве есть вера лучше нашей?» – предполагаю я вопрос. Нет! Разговор не об этом, а о том, что каждый раз, начиная любое сравнение, мы входим в область логических связей, оставляя область веры. А логика – плохой помощник. Сравнение всегда сопровождается возвышением себя и умалением второй стороны, иначе оно было бы нецелесообразно. Но именно это и подводит нас к тому, о чем мы говорили чуть выше: «Так будут последние первыми, и первые последними, ибо много званых, а мало избранных» (Мф. 20: 16).

«Поэтому мудрец, становясь позади всех,

оказывается впереди всех». (Книга пути и благодати)

Теперь отступим назад, и приложим фразу ап. Павла к учению Лао-цзы: «Ибо когда язычники, не имеющие закона, по природе законное делают, то, не имея закона, они сами себе закон…» (Рим. 2: 14).

В «Книге пути и благодати» высвечивается закон, опираясь на который можно править свой путь к Тому, имя Которого не названо. То есть, книга эта приводит прямо к Евангелию, прямо к Тому, Кто наименовал этот путь, сказав: «Я есмь путь и истина и жизнь…» (Ин. 14: 6).

«Ибо Он тот, о Котором сказал пророк Исаия: глас вопиющего в пустыне: приготовьте путь Господу, прямыми сделайте стези Ему» (Мф. 3: 3).

«Путем Господним и стезями Его называет души, к которым должно прийти слово Евангелия. Он убеждает приготовить их или очистить посредством покаяния, исторгая терние страстей, выбрасывая камни греха и делая их, таким образом, расположенными и благоприятными для принятия этого слова» (Евфимий Зигабен).

«Иисус сказал ему: Я есмь путь и истина и жизнь;

никто не приходит к Отцу, как только через Меня» (Ин. 14: 6).

«Если бы вы знали Меня, то знали бы и Отца

Моего. И отныне знаете Его и видели Его» (Ин. 14: 7).

Как вы поняли, в Евангелии и в «Книге пути и благодати» есть очень много схожего, потому что закон восхождения – он един, и те, кто ощущает его, неизбежно приходят ко Христу. И тут мы подошли к очень интересному моменту. Как в «Книге пути и благодати» не названо имя Творца, так и одно из христианских течений отнимает все известные имена, характеризующие Творца.

«В Душе нет другого познания, кроме знания,

каким образом она не знает Его».

(Блаж. Августин)

Апофатическое (отрицательное) богословие с ранних времен является в святоотеческой мысли в виде двух различных течений. Одно из них резко отрицает возможность какого бы то ни было знания о Боге, по природе непостижимом.

Мы можем постигать Бога не в том, что Он есть, а в том, что Он не есть, отвлекая от Него всякие определения и имена. Таково учение Климента Александрийского: «Имена, обозначающие Бога: Единый, Благой, Разум, Сущий, Бог, Творец, Господь, – не имеют значения имен в применении к Нему и употребляются лишь во избежание других обозначений, еще более унижающих абсолютную Непостижимость».

Этим Климент Александрийский указывает на то, что говоря о Боге-Творце, мы лишь указываем на свойства Его, которые ни объяснить ни передать не можем. Поэтому мы и адаптируем каждое слово к нашим понятиям, огрубляя и низводя небесное к земному. Библия обращает особое внимание на то, что Бог не имеет никакого образа. И это мы должны держать в уме. Во время молитвы мы не только помыслы должны отсекать, но и всякие образы. Только тогда и может открыться духовная глубина, в которой человек соприкасается с Творцом. Именно о ней Давид говорит: «Из глубины воззвах к Тебе!» – то есть из глубины сердца!