Читать книгу Адъютор. Волки с вершин Джамангры - Владимир Корн - Страница 3

Место, выбранное для так называемой «дуэли в кустах», представляло собой нечто вроде оврага. Скорее низины, куда весеннее половодье приносит немало влаги с окрестных полей, ее дно и теперь местами заболочено. Имелся здесь и весело журчащий ручей, русло которого было на редкость извилистым. В низине хватало всего – и открытых участков, где редкие кустики едва достигали колена, и настоящих зарослей, куда можно спрятать целый отряд.

Накануне полдня посвятил тому, чтобы ознакомиться с местностью. Иначе получалось, что мой противник оказался бы в более выигрышной ситуации: несомненно, бывать здесь ему приходилось неоднократно. Хотя и сейчас главную роль могло сыграть не мастерство любого из нас как стрелка или даже умение красться, а его величество случай. С другой стороны, когда и где все было иначе?

Такой тип дуэлей отличается от всех других тем, что оружие не оговаривается, и потому можно захватить с собой все что угодно. Обвешаться ружьями, сунуть за пояс с полдюжины пистолетов, взять в каждую руку по сабле или даже приволочь за собой картечницу. Ту самую, на колесах, которая имеет множество стволов, и они стреляют по очереди, достигая при этом высочайшей плотности огня.

Подумав немного, я здраво решил, что пары пистолетов мне будет достаточно. С приставным прикладом, что превратило его в неплохой кавалерийский карабин. И другого, так называемого дорожного, где спусковой крючок складывается для удобства ношения, а скоба отсутствует вовсе. И еще нож, взятый на время у одного из наемников Курта Стаккера – широкоплечего Базанта, уж не знаю зачем. Он приглянулся своей основательностью и больше всего походил на сильно укороченный палаш, на нем даже гарда имелась. Хотя глупо было бы предположить, что нож мне понадобится. Добить при желании раненого противника? Существует множество способов покончить с ним и голыми руками.

Я шел осторожно, стараясь издавать как можно меньше шума, внимательно вслушиваясь в звуки вокруг, помимо того – избегая показываться на открытых участках, и потому путь мой был так же извилист, как русло ручья. Я размышлял о том, что ведь вполне может случиться так, что мы возникнем друг перед другом внезапно. Выстрелим, промахнемся, роняя на землю разряженное и лихорадочно выхватывая из-за пояса или срывая с плеча другое оружие, выстрелим опять и промахнемся снова. Что будет потом? Я ухвачусь за нож, а мой противник, например, за саблю? Или он разорвет дистанцию, чтобы оружие перезарядить? Не такое уж и скорое дело! И еще его будет мучить мысль – вдруг противник умудрился справиться быстрее, набрался мужества и ринулся вперед, на поиски? Откуда ему знать, что шансов у меня было два и я их уже использовал? Самому мне только и останется, что лихорадочно разыскивать его с ножом в руке. И найти в тот самый миг, когда он успел свой пистолет или ружье перезарядить. Если только у него их не три-четыре. И что тогда? Успеть выкрикнуть нечто уничижительное, чтобы и перед лицом смерти показать свое мужество, сохраняя реноме? Ну и где тут не будет смешно?

День выдался по-настоящему солнечным, и на небе не было ни единого, пусть даже самого завалящего облачка. Само светило располагалось на небосводе так, что его лучи не могли слепить никого из нас. И еще было безветренно, что важно. Когда очередной порыв вначале шевелит листвой за твоей спиной, заставляя отвлечься, пусть и на доли секунды, они могут стать ценой жизни. Словом, мы были в равных условиях.

Я углублялся в низину все дальше и дальше и наверняка одолел ее середину. По логике вещей мы давно уже должны были встретиться. Если, конечно, он не устроил засаду где-нибудь в самом ее начале. Затем мне пришла мысль – лощина достаточно широка, и вполне может случиться так, что мы разошлись, не заметив друг друга. И что дальше? Бродить здесь до вечера, если подобное будет случаться раз за разом? Немудрено, что во мне начала бушевать злость. Почему бы Александру не выбрать огромный густой лес, где неделю, месяц можно искать друг друга безрезультатно? Сейчас я готов был его убить и без того отличного повода, который он сам и дал, бросив в лицо обвинение в трусости.

Если сар Штроукк не уверен в своем искусстве фехтовальщика, почему бы ему не выбрать дуэль на пистолетах, что значительно уравнивает наши шансы? Нет же, броди здесь подобно последнему болвану, пытаясь раздвоить зрение, чтобы не наступить на сухую ветку и в то же время вовремя увидеть движение спереди. И когда гнев переполнил меня настолько, что глаза непременно налились кровью, я его и увидел. Замер как вкопанный, тряхнул головой и даже на миг прикрыл глаза.

Нет, определенно, без всякого сомнения, это был он – Александр сар Штроукк, пусть я и видел его со спины. Характерная посадка головы, уши своеобразной формы, светлые волосы, а на пальце руки, которой он прихлопнул комара на шее, отчетливо был виден перстень с крупным синим камнем. Перстень, который мне хорошо удалось рассмотреть, когда он за ужином держал в руке бокал.

Признаться, у меня перехватило дыхание, настолько не ожидал его увидеть в таком положении. И еще по той причине, что он вполне мог быть здесь не один и в тот самый миг, когда я его рассматриваю, невидимый мне стрелок уже нажимает на спуск. Затем Александру достаточно забрать у своего помощника оружие и вернуться к секундантам. Продемонстрировать его, все еще остро пахнущее порохом, и примерно объяснить, где искать мое тело… Ну вряд ли сар Штроукк просто остановился передохнуть, обнаружив подходящий для этого камень! К тому же сев спиной к той стороне, откуда я должен был появиться.

Александр не шевелился, застыл, как камень под ним, и я – слишком нелогичной была ситуация. Спустя какое-то время я навел на его спину ствол превращенного в карабин седельного пистолета. Убрал, снова навел, чтобы окончательно опустить. После чего решительно шагнул вперед из скрывающих меня зарослей, здраво рассудив, что, если мой противник, услышав за спиной шум, схватится за оружие, у меня будет достаточно времени, чтобы выстрелить первым. Но нет, несмотря на то что я намеренно производил по дороге к нему как можно больше шума и даже кашлянул, Александр сар Штроукк продолжал сидеть безучастно.

– Не помешаю? – поинтересовался я, усаживаясь на камень рядом с ним.

Далеко не самый умный вопрос в ситуации, в которой оба мы оказались, но ничего другого в голову не пришло. Он коротко взглянул на меня, но промолчал, продолжая сидеть все так же – обхватив руками ствол ружья, приклад которого был уперт в землю. Вернее, два ствола, поскольку оно было двуствольным. Другого оружия у Александра не было, и мне стало немного неловко за свой арсенал.

– Что-то случилось?

Произойти могло все что угодно. Вплоть до того, что Александр серьезно болен и его не вовремя скрутил очередной приступ уж не знаю чего именно. Головокружения, боли в сердце, желудке, что-то еще, хотя с виду он производит впечатление абсолютно здорового человека.

– Случилось? – переспросил он. – Нет, как будто бы все нормально.

– Тогда почему же?..

«Почему я застал тебя сидящим здесь? Ведь именно ты послал мне вызов. Глупый, бессмысленный и совершенно ничем не обоснованный. Который у меня при всем желании не вышло бы проигнорировать – все мы рабы своего положения».

– Просто подумал: зачем все это? Какой в этом смысл?

– В чем именно?

– Ну, убью я вас или же вы меня – что изменится? Ради чего все произойдет?

– И вы решили покончить с жизнью фактически самоубийством?

– Зная о вас, никогда бы не усомнился, что вы не станете стрелять в спину.

Приятно слышать, но только я один знаю, сколько сил мне потребовалось, чтобы сдержаться.

– Зря вы на это рассчитывали, все-таки на кону был не карточный долг в пригоршню золота. И тогда бы вы причинили вашей матушке горе.

– Она нашла бы себе утешение во внуках, – пожал плечами сар Штроукк. – Их у нее хватает: все три моих старших сестры замужем.

– И все-таки, Александр…

– Знаете, сарр Клименсе, – перебил он, – меня часто мучает вопрос: для какой-то ведь цели все мы рождаемся? Ну не просто же для того, чтобы пить, есть, испражняться, заниматься любовью с кем придется. Затем остепениться, найти себе подходящую пару и оставить после себя потомство. Наверное, есть же и какие-то высшие цели? Ну не может же быть все так просто? Ладно животные, но мы-то разумны!

– Это вопрос, на который у меня никак не получается найти ответ. Возможно, он найдется когда-нибудь потом. Но если бы я сейчас выстрелил вам в спину, у вас точно бы не получилось.

– А может, так было бы даже лучше?

Я внимательно на него посмотрел. Нет, Александр говорил совершенно искренне.

– Что лучше? Погибнуть в самом начале пути, даже не сделав попытку найти ответы?

– Зато не нужно мучить себя вопросами. – Он улыбнулся и тут же напрягся. – Надеюсь, вы не подумали, что я трус?! Который задумался над последствиями и, зная ваше благородство, обставил все именно таким образом?

– Если вы и трус, то куда в меньшей степени, чем я. Признаюсь, у меня ни за что не хватило бы мужества сделать так, как сделали вы. Кстати, есть у меня к вам несколько вопросов.

– Да сколько угодно, сарр Клименсе!

– Вы давно были в Клаундстоне?

– Ни разу не приходилось. Так что, вероятно, ничем помочь не смогу.

– Это с какой стороны посмотреть. Что вы думаете относительно того, чтобы прокатиться туда в моей компании? Уверяю вас, скучать нам вряд ли придется.

Я ожидал любой реакции – и все-таки не такой. Александр порывисто вскочил на ноги.

– Сарр Клименсе, вы серьезно?!

– Более чем. Ну так что?

– Сочту за честь! Буду очень рад. Весьма признателен. Или что я должен сказать в таком случае?

– Просто согласиться. Или отказаться. Выбор за вами.

В замок мы возвращались вместе, разговаривая о многих вещах. В чем-то соглашались друг с другом, в чем-то не совсем, а кое в чем придерживались противоположных точек зрения. Конечно же пробелов в образовании молодого сар Штроукка было предостаточно, и все-таки оно внушало уважение. По той простой причине, что знания, которыми он обладал, были получены им самостоятельно. Согласен, его образованием занимались, но область его интересов простиралась далеко за рамки, которыми были ограничены его домашние учителя. И еще я думал о том, как много у нас в Ландаргии людей, подобных Александру. У них есть все – ум, знания, энергия, но нет возможности их применить. И потому тратят они себя на всякую ерунду. Затем и вовсе успокаиваются, чтобы стать в своих поместьях мелкими тиранами от безысходности. Смиряются с тем, что жизнь проходит или уже прошла, а они так ничего и не успели сделать. Сделать действительно достойное. Такое, на что и в самом деле не жалко положить жизнь.

Сами того не подозревая, мы с Александром устроили немалый переполох. Секунданты обеих сторон не смогли предположить, чем все закончится, и терпеливо ждали нас там, где им положено было находиться. Мы же выбрали путь к усадьбе напрямик, и получилось так, что умудрились не попасться никому из них на глаза. Когда терпение кончилось, они старательно обыскали овраг, пытаясь найти хоть что-то: тела, пятна крови, что-то еще, ведь отсутствие ружейной пальбы не говорило ни о чем – дело вполне могло закончиться и схваткой на ножах.

– Заставили вы всех нас поволноваться, сарр Клименсе! – заявил Курт Стаккер, к помощи которого обратились после того, как никому из секундантов не удалось ничего найти.

Тот поднял по тревоге всю полусотню наемников, чтобы старательно прочесать овраг. Конечно же снова безрезультатно. Мы с Александром провели все это время в библиотеке, которая действительно внушала уважение. И выглянули из нее только тогда, когда услышали хор тревожных голосов в холле первого этажа, среди которых выделялся голос его матери: она и сама находилась в неведении.

– Даниэль, ну нельзя же быть настолько безответственным! – выговаривал мне Клаус, когда мы остались наедине. – Ты хотя бы частично можешь себе представить, что мне пришлось пережить?

– Откуда бы? – не без иронии поинтересовался я, вспоминая его собственную дуэль, благо та длилась считаные минуты. Затем попросил его: – Сар Штраузен, не шевелись.

– Это еще зачем? – Он действительно замер.

– Хочу пересчитать седые волосы, которые у тебя появились.

И услышал в ответ довольно злое фырканье.

Ну а что мне еще оставалось, как не обратить все в шутку, ведь слов для оправданий не нашлось.

– Даниэль!

– Любой опыт хорош, если сделать из него правильные выводы. Или вот еще. То, что мне удалось прочесть в одной из книг, которых у Александра действительно множество. «Понять – это привыкнуть и научиться пользоваться». Ну замечательно же сказано, согласись!

– Не уводи разговор в сторону.

– Даже не думаю. И вообще, давай присоединимся к обществу. Ты мне все высказал, я – клянусь! – полностью проникся, так что на этой ноте и закончим, договорились? – И не смог удержаться: – Как ты думаешь, твой отец будет рад, если через энное время узнает о том, что у него на краю Ландаргии появился внук? Или внучка?

– Как?!

– Как я узнал? Иногда из моей спальни по утрам тоже выходят дамы, и я отлично помню выражение их лиц… Ну неоткуда ей было больше выходить, иначе как из дверей твоей спальни. Кстати, кем она приходится Александру?

– Кузиной, – буркнул Клаус, явно обескураженный тем, что его маленький секрет для меня таковым не является.

– Пойдемте, господин сар Штраузен, нас уже ждут.

– Кто?

– Хозяева дома за накрытым столом. И наверняка сейчас за ним все будет куда веселее.

Ожидания мои не оправдались, пусть даже атмосфера за ужином была не в пример той, что в предыдущий вечер. Все испортило неожиданное известие Корнелиуса Стойкого о том, что ему придется вернуться в Нантунет. И Пятиликий бы с ним самим, пусть даже как человек он был мне весьма симпатичен, к тому же замечательный лекарь, который не раз пригодится в пути. Но вместе с Корнелиусом нашу компанию покидала его ученица – Сантра. Женщина, которую связывала со мной одна-единственная проведенная вместе ночь. Нет, я не строил относительно нее далеко идущих планов, и все-таки расставаться с ней, по-настоящему пылкой и страстной, к тому же обладающей великолепной фигурой, было безумно жаль. Даже несмотря на произошедшее между нами накануне объяснение.

– Даниэль, – мягко сказала она в ответ на мою настойчивость, – то, что между нами произошло, повторить невозможно.

– Вы больше не поддадитесь однажды возникшей слабости?

– Никакой слабости и не было, только трезвый расчет.

– Вот даже как?

– Уж поверьте! Во-первых, мне хотелось узнать – так ли слухи соответствуют действительности? Скажу сразу, вы не разочаровали.

– И во-вторых?

– Ну и в-главных. Готовы выслушать мой цинизм?

– Цинизм в женщинах мне нравится куда больше, чем их необоснованная восторженность, что случается намного чаще.

– Тогда слушайте. Вы относитесь к тому типу мужчин, для которых связь с женщиной, пусть даже мимолетная, значит много. Они начинают относиться к ним с некоторой ответственностью, что ли. И в какой-то мере чувствуют себя обязанными. Ничего плохого или порочащего мужчину нет, уж поверьте. Так вот, возможно, когда-нибудь мне удастся на этом сыграть. Возможно, и не понадобится, но в любом случае я ни о чем не жалею.