Читать книгу Везунчик Леонард. Черный Корсар - Владимир Корн - Страница 2

– Идем домой, Лео, – сказала Рейчел. – Вечереет, скоро темнеть начнет.

– Идем, – согласно кивнул я.

С наступлением темноты набережная Либасона становилась местом сбора бандитов, воров и прочих подозрительных личностей, вставших на скользкий путь, который непременно приведет их на каторгу, а то и вовсе на эшафот.

– Иначе вновь в какую-нибудь историю вляпаемся, – добавила она.

И снова с ней трудно было не согласиться. Кто же мог знать, что с криминалом в Либасоне все настолько запущенно, что преступников в нем как муравьев в муравейнике? Нет, в центре, где проживает столичная знать, с этим делом все благополучно, но не дайте вам боги после наступления темноты оказаться в портовых районах!

На нас с Рейчел напали в первую же нашу прогулку, когда, оказавшись на набережной, мы опрометчиво решили полюбоваться заходящим в море солнцем. Их было трое, хмурых верзил, чей род занятий написан на лице. Им не повезло. Настроение у меня было препаршивейшим, и именно по этой причине Рейчел и предложила перед сном прогуляться.

Закончилось тем, что, причитая, ей пришлось приводить всех бандитов в чувство, пока сам я бегал кругами, желая обнаружить сообщников и отвести душу уже на них, настолько вошел в раж.

На их беду, еще не стемнело, и потому разбойники смогли меня запомнить в лицо, чтобы через пару дней, признав, напасть снова. Теперь их было уже пятеро, и им не повезло еще больше. Гулял я без Рейчел, и приводить их в чувство оказалось некому.

Ребята попались настырные. Выследив, где я живу, посреди ночи они ворвались в наш с Рейчел дом уже вдевятером. На этот раз удача им снова не улыбнулась, поскольку в доме остался ночевать припозднившийся Блез. В одиночку с ними справиться мне было бы сложно и пришлось бы их всех убить. Или выпустить запертого в чулане беснующегося пса Барри, что в общем-то равнозначно, только в крови утонуло бы все.

– Может, проще их всех «того»? – Глядя на корчащихся на полу бандитов, Блез чиркнул себя по горлу ногтем большого пальца. – Они же вам покоя не дадут.

– Блез, ну как тебе только не стыдно-то, а?! Тебе бы только убивать! – возмутилась Рейчел, одновременно вправляя на место выбитую ударом ноги челюсть одного из бандитов. Та встала на место легко. Можно даже сказать – привычно, поскольку бандит участвовал во всех трех нападениях и уже не впервые получал подобные повреждения. – Лео, скажи ему!

Я уже было собрался, когда скрипнула, пропуская Головешку, входная дверь. У Теда, по недавно появившейся традиции, на каждом плече сидело по попугаю. Птицы достались ему после гибели пиратских капитанов и обитали на его плечах постоянно, отлучаясь лишь покормиться да поспать.

Поначалу из-за аллергии на птичьи перья Головешка постоянно ходил с красным распухшим носом, который благодаря размерам и крючковатости весьма напоминал попугайский клюв. Обитатели портовых таверн Либасона даже прозвали его «Тед Три Попугая». Из-за носа, но и в неменьшей степени из-за манеры Головешки одеваться безвкусно и ярко.

Теодор, увидев на полу множество стонущих тел, над которыми, вправляя вывихи и накладывая шины на переломы, колдовала Рейчел, ухмыльнулся.

– Этих-то за что? Тоже небось к Рейчел приставали?

Блез покачал головой.

– Если бы они к Рейчел приставали, думаешь, так легко отделались бы? Ты что, Лео не знаешь?!

В чем-то Блез был прав. На этот раз даже от крови ничего отмывать не придется.

Незадолго до всех этих событий Рейчел решила заняться лекарской практикой. Лекарь она замечательнейший, но на то, чтобы заработать себе доброе имя и, как следствие, обзавестись клиентурой, обычно уходит много времени. К тому же чем представительней доктор, тем большее доверие он внушает пациентам. Чего не скажешь о молоденькой красотке, обожающей носить обтягивающие второй кожей великолепную фигурку платья, – таким доверия мало.

Рейчел, проводящая дни в безуспешном ожидании пациентов, печально вздыхала, я, как мог, ее утешал. Мол, пройдет сколько-нибудь времени, и больные, убедившись в ее компетентности, потянутся валом. Вскоре они и потянулись, правда, не валом – поодиночке.

Молодые и не очень мужчины, каждый из которых считал себя неотразимым сердцеедом. С надуманными болезнями, недвусмысленными намеками и совершенно гадкими, по моему мнению, ухмылками. Практически каждый из них жаловался на сердце. Разбитое вдребезги, украденное, колющее в результате несчастной любви острой болью, треснувшее по той же причине на части и так далее.

Кому-то из них хватало моего предостерегающего взгляда, кому-то – слова, а некоторым особо непонятливым пришлось объяснять, что печень в силу молодости их еще не беспокоит, но в будущем болеть будет примерно таким вот образом. Или, если серьезно не обращать на нее внимания, настолько, что не вздохнуть, не выдохнуть и даже не пошевелиться. Я уже твердо настроился на то, чтобы убедить Рейчел – пора ей с врачеванием заканчивать, когда случилось нечто, что заставило ее и саму прийти к такому же выводу.

Мы с псом Барри возвращались с прогулки, по дороге заглянув в кондитерскую лавку – купить, по просьбе Рейчел, чего-нибудь вкусненького. В лавке была очередь из нескольких человек, стоять в очередях я ненавижу и потому, плюнув, пошел домой, решив солгать, что вкусненькое уже раскупили.

То, что я увидел дома, лишний раз убедило меня в мысли, что нелюбовь стоять в очередях у мужчин имеет практический смысл, ведь опоздай мы с Барри хотя бы на несколько минут!.. Пациентов на этот раз было сразу четверо, все они пьяны, а забившаяся в угол Рейчел, защищаясь, размахивала перед собой кинжалом. Признаться, в тот раз я действительно перестарался, к тому же не догадался запереть пса. Именно об этом случае Головешка и вспомнил.

– Так что произошло? Что молчите-то? – продолжал допытываться Тед.

– Они ворвались посреди ночи в дом, чтобы расправиться с Лео, – пояснил ему Блез. – Идиоты, что с них взять?

Рейчел встретила Теодора неласково.

– Головешка, тебя только за смертью посылать! Ты когда должен был прийти? И почему не купил костей для Барри?

Пес, которого к тому времени успели уже выпустить, чтобы он следил за порядком, при упоминании своего имени оглушительно тявкнул: все верно, где, мол, мои кости?

– Да ладно тебе сразу ругаться! – смущенно пробормотал Тед. – Забыл я, с каждым может случиться. Ну и что так кричать? Как будто у вас накормить пса уже нечем?

Затем, пытаясь хотя бы отчасти загладить вину перед Рейчел, вынул из ножен кинжал и склонился над бандитом. Вероятно, чтобы отрезать показавшийся ему лишним кусок полотна на шине сломанной руки. Разбойник, похоже решив, что пса собрались кормить его мясом, попытался вскочить на ноги. Вернее, даже вскочил, но Барри сбил его грудью и, предупреждая, взял в пасть его голову. Пасть у пса настолько огромна, что голова поместилась полностью. Бандит замер, видимо уже прощаясь с жизнью.

– Тебя ведь звать Лео? – стараясь не шевелиться, спросил бандитский главарь.

Именно ему все три нападения доставалось от меня в первую очередь, поскольку оставить врага без руководства – половина выигранного сражения.

– И?..

– Сколько?

– Чего?! – не понял я его мысли.

– Золота, естественно, не серебра же. Так сколько?

Тогда-то до меня и дошло, что он пытается купить жизнь себе и своим людям. Головешка сообразил куда раньше меня, потому что усиленно показывал мимикой: «Лео, давай поторгуюсь я! У меня получится куда лучше!»

– На этот раз бесплатно. Но в следующий – без штанов останетесь.

– Следующего раза не будет, – заверил меня главарь, а Головешка разочарованно вздохнул.

– Вот всем ты, Лео, хорош, – заявил он, едва за стонущими бандитами захлопнулась дверь. – Но что же ты раз за разом выгоду упускаешь? И что тебе мешало взять с них деньги?

– Нам бандитского золота не надо! – сказала Рейчел. – Оно нехорошее, от него кровью пахнет и смертью. Лео, правильно я говорю?!

Тут я полностью был с нею несогласен. Не бывает плохого или хорошего золота, оно всегда одинаковое. Все зависит от того, на что именно его тратить.

После того случая действительно как отрезало. Правда, и мы с Рейчел старались никого не провоцировать, возвращаясь домой задолго до наступления темноты.

Когда мы с Рейчел, некоторое время полюбовавшись «Нетопырем», вернулись с прогулки, то застали дома заскучавшего пса Барри и донельзя довольного Блеза.

– Что, наконец-то нашелся попутный корабль до Виргуса? – догадался я.

– Точно, Лео!

– И когда отплытие?

– Завтра уже.

– Жаль будет с тобой расставаться, – печально вздохнула Рейчел. – Хороший ты, Блез, человек, редко такие попадаются.

– И мне тоже жаль, Рейчел. Но ты же сама знаешь…

– Знаю, – кивнула она. – Давайте посидим перед расставанием. Подождите немного, сейчас накрою на стол.

Рейчел захлопотала, чтобы достойно проводить Блеза перед тем, как тот отправится в долгий и нелегкий путь на родину.

То, что вскоре в дом войдет Головешка, мы узнали еще загодя, когда он проходил мимо окон. Да и как тут не узнаешь, когда попугаи на его плечах вечно между собою ругаются? Причем не выбирая выражений, крепкими морскими словцами, которым они научились у прежних своих владельцев – пиратов. Не знаю, как Тед, но, честное слово, я бы им обоим уже головы открутил из-за их вечного шума и склок. Да и не только по этой причине.

Попугаи фактически сломали Теодору карьеру певца. У Головешки – замечательный голос. Узнав об этом, его пригласил на прослушивание один из известнейших столичных импресарио. Пение Головешки ему понравилось. Он лишь сказал:

– Немного поработать над техникой, и тебя ждет отличный контракт. А следом – если и не всемирная слава, то в масштабах королевства Виргус – вне всякого сомнения. Но с единственным условием – с попугаями ты должен расстаться.

Тому были веские причины: когда Теодор берет верхнюю ноту, оба этих чудовища начинают мычать, блеять или кукарекать. Да так заливисто, что куда там петухам! С чем связана именно такая реакция, сказать трудно, но попытка Головешки связать им в нужный момент клювы закончилась тем, что они полностью обгадили ему одежду. Единственное, чем мне нравились попугаи Головешки, – под настроение они так и сыпали афоризмами, которых совсем уж непонятно где набрались.

– Всем привет! – еще с порога заявил Тед. Затем, взглянув на стол, который Рейчел почти полностью успела накрыть, спросил: – Праздник, что ли, какой?

– Не праздник, – грустно сказала Рейчел. – Блеза провожаем: он завтра уже уплывет.

– Но, надеюсь, перед своим отплытием нам поможет?

– Помогу, – с готовностью кивнул Блез. – А в чем именно должна заключаться моя помощь?

– Я только что из порта, – сообщил Тед.

– И?..

– Сейчас я вам такое расскажу! То, что увидел в одной из таверн.

В портовых тавернах Либасона Головешка был желанным гостем. Конечно же из-за своего голоса и репертуара. Особенно хорошо у него получалось выводить жалостливые слезливые песни. Правда, в связи с тем, что Либасон – город морской, прежний репертуар ему пришлось обновить значительно. Теперь он пел о тяжелой и полной всяких невзгод судьбе моряка, которого поджидают ураганы, пираты и кошмарные чудовища, способные заглотить корабль целиком.

Должен заметить, от предательства Гаспара Тед пострадал больше других. Если мы с Рейчел, да и Блез, сумели сохранить часть сокровищ, пусть и крохотную, то у Головешки по прибытии в Виргус оставалось лишь несколько вшитых в подошвы сапог золотых монет, которые быстро закончились, поскольку жить он привык на широкую ногу и никогда не заботился о завтрашнем дне.

Еще один, помимо голоса, талант Теодора – его способность каким-то непостижимым образом находить руины Прежних в Гирусе оказался невостребованным, и ему только и оставалось, что петь в тавернах. Да еще рассказывать диковинные истории, сочинять которые он был непревзойденный мастер.

– Говори, Тед, – попросил я, едва мы уселись за стол.

Тот выглядел крайне взволнованным и все не мог наколоть на вилку кусок телятины, тушенной Рейчел в вине. Правда, волнение нисколько не помешало ему лихо жахнуть полный кубок вина. Зная его слабость к крепким напиткам, я отодвинул кубок от него подальше.

– Лео, сегодня в либасонскую гавань зашел новый корабль, – начал он.

– Какой именно? – Всего их сегодня прибыло три, и потому сразу же следовало уточнить.

– Куттер. Называется он «Звезда исчадия»…

– Как-как называется куттер?! – перебили мы его вдвоем с Блезом.

Что за нелепое название? Хотя Головешка грамоте не обучен, сам прочитать бы не смог, и вполне возможно, он просто не расслышал с чужих слов.

Заходящий в гавань куттер я видел лично. Но расстояние было таково, что даже мне, с моим-то чудесным зрением, которое смело можно назвать даром богов, разглядеть название на борту корабля оказалось не под силу.

– «Звезда исчадия», – повторил он.

Ладно, пусть будет «Звезда исчадия».

– И что с ним не так?

– С ним-то все так. Корыто как корыто, – заявил Головешка с уверенностью бывалого моряка, хотя с той поры, когда он впервые увидел море, и полгода еще не прошло. Но, учитывая, что Тед постоянно трется в тавернах среди моряков, можно смело сказать: с кем поведешься, от того и наберешься. – Не так с одним из матросов в его команде.

– И что именно?

– Лео, готов поклясться всем, что для меня свято, он один из тех, кто был тогда на галеасе!

«Тогда» – это когда Гаспар высадил нас четверых с борта галеаса посреди Илнойского моря в шлюпку.

– Не клянись – сочтется за умысел! – сказал тот из попугаев, который, казалось, навечно облюбовал себе левое плечо Головешки. Своими глубокомысленными изречениями иногда он поражал меня до глубины души. Его собрат был явно попроще. И куда более лаконичен.

– Бред! – заявил он, выискивая блох у себя под крылом.

– Ты точно уверен?! – спросил я у Теодора.

– Точно! – Головешка потянулся было за бутылкой вина, но Блез успел ее убрать, пододвинув к нему поближе блюдо с жаренными в маринаде анчоусами. – Именно он тогда кинул под ноги Рейчел узелок с ее вещами. Я его хорошо запомнил. Да и как его было не узнать, если у него на лбу вытатуирована роза ветров? А на груди – штурвал. Или тележное колесо, не совсем понятно. В общем, это именно он!

Головешка предпринял попытку овладеть стоявшим передо мной кувшином с пивом, но безуспешно. Вместо него он получил большую глиняную тарелку с запеченным до хрустящей корочки каплуном.

Теодор слаб на выпивку. Стоит ему лишь немного пригубить, как ноги у него начинают заплетаться, а руки – плохо слушаться. Что всегда меня поражало – петь ему удается в любом состоянии. Боги бы с ним, пусть напивается – в нашем с Рейчел доме для него всегда найдется постель, где, перебрав, он сможет переночевать. Но дело шло к тому, что нам придется найти человека, у которого на лбу – роза ветров, а на груди – тележное колесо. Или штурвал. Чтобы выведать у него о Гаспаре.

– Ну, если на лбу роза ветров, какие тут могут быть сомнения! – с сарказмом сказал Блез, после чего пробормотал: – Что-то ни разу в жизни мне не попадались люди, у которых на лбу была бы татуировка розы ветров. В придачу к тележному колесу на груди. В том числе и на галеасе.

– Блез, точно тебе говорю: есть у него на лбу роза! Он ее все время под шляпой прячет, но однажды ее ветром сдуло. Так вот: «юг» у него почти на носу написан, и его ничем не прикрыть. Примета верная!

– Ну, если верная, тогда нам следует поторопиться. Пока он еще не упился или в другую таверну не ушел. Или с какой-нибудь дамой в номере не уединился, – поднимаясь из-за стола, заявил я.

– В последнем случае все будет проще, – правильно заметил Блез.

– Я с вами! – заявила вдруг Рейчел, и на лице ее была написана твердость отстаивать свое решение до конца. Умру, мол, но не сдамся!

– С нами так с нами, – пожал плечами я. – Давненько мы с тобой в свет не выбирались.

Рейчел скривилась в гримаске. «Лео, – говорили ее глаза, – с тех пор как мы вместе, мы с тобой еще ни разу туда не выбирались! Или ты считаешь, вывести даму в свет – это пойти с ней в портовую таверну, где собираются пьяницы, пираты, головорезы, женщины легкого поведения и прочее отребье?»

Отчасти она права. В Либасоне мы недавно, в приличные дома нас еще не приглашали, а наведываться в них без приглашения бестактно. Да и не пустят. И все же следует учесть, что, когда мы путешествовали по заселенным дикарями островам, вожди всех без исключения племен усаживали нас с Рейчел на самые почетные места. А вождь в тамошней иерархии – это если не король, то уж герцог точно.

– Только… – И я с сомнением посмотрел на ее наряд.

На мой взгляд, платье у нее, чересчур обтягивающее фигуру. Сложения ей стыдиться не следует, наоборот, но не примут ли ее за какую-нибудь жрицу любви?

– Лео, – Головешка поморщился, – ничего не надо переодевать. В тавернах Либасона такие нравы, что Рейчел в своем наряде будет выглядеть той еще скромницей.

– Ну, если скромницей… тогда действительно не стоит. И все же, Рейчел, накинь на себя плащ. Все готовы? Тогда в путь.

И мы пошли.

– Чего хмуришься, Лео? – спросила шедшая со мной под руку Рейчел.

– Камешек в сапог попал.

Мне пришлось солгать, поскольку причина была в ином. Головешкины попугаи, пес Барри – добавь еще какую-нибудь обезьяну с ослом, и точно цирк на гастролях получится. Разве серьезные дела так делаются? Хотя оставлять Рейчел дома не стоило. Да, пес Барри – отличный телохранитель. Но ему даже невдомек, что увечья можно наносить дозированно. И если в дом кто-нибудь снова проникнет, по возвращении меня ждет гора растерзанных тел бандитов.

Без Головешки не обойтись. Тед один знает этого человека в лицо, к тому же в портовых тавернах он как рыба в воде. А попугаи его не бросят. Так что оставалось все принять как есть.

– В этой я его и увидел, – указал Головешка на таверну «Злобный Хью», на вывеске которой пират в алой, в белый горошек косынке и с двумя кривыми абордажными саблями хищно скалил зубы, почему-то сплошь как один – золотые. – Если он в другую еще не ушел.

– Прошу вас, милая леди, – склонился перед Рейчел в полупоклоне крепыш-вышибала у входа в «Злобного Хью». И тут же при взгляде на пса голос его посуровел: – Собакам внутрь нельзя.

– Ты Барри сам об этом и скажи, – посоветовал ему Блез.

Пес извиняюще лизнул вышибалу в щеку: мол, я же не сам приперся, за компанию, учитывай это обстоятельство. А поскольку Барри, чтобы достать, даже шею тянуть не пришлось, настолько он огромен, впечатлившийся вышибала прошептал:

– Ну ладно, так уж и быть, в порядке исключения!

Таверна встретила нас многоголосым шумом. Мы остановились возле входа, разглядывая посетителей и присматривая себе свободный стол. Таковых не оказалось, но нужного нам человека я увидел сразу – в битком набитой зале он единственный оказался в шляпе, нахлобученной по самые брови. Мне, с моим-то зрением, сразу удалось обнаружить у него на переносице грубо вытатуированное слово «юг», которое не смогли спрятать даже поля шляпы.

И тут на нас обратили внимание. Вернее, обратили на Головешку, после чего зал взревел.

– Тед Три Попугая, спой! Три Попугая, давай за наш стол! – орали посетители.

Объективности ради должен заметить: к тому времени сам Головешка попугая напоминал мало. Нос у него уже не краснел и не распухал от близости птичьих перьев, а наряд его был весьма скромен. Простая рубаха из некрашеного полотна и такие же штаны – Тед поиздержался. Но привычка – вещь, от которой избавиться трудно, и потому его продолжали так называть по старой памяти.

– Я сюда по делам заглянул, – пояснил Тед. И после разочарованного гула добавил: – Может быть, позже спою.

– Тогда пускай твои попугаи что-нибудь скажут, – попросили из-за стола, за которым вперемешку сидели моряки и девушки, чей наряд, вернее, практически полное его отсутствие, не вызывал никакого сомнения по поводу их профессии.

– Да не вопрос. – И Головешка щелкнул пальцами у самого клюва того, который сидел у него на левом плече.

– Смерть нарушителям «Корсарского кодекса чести»! – немедленно завопил тот.

В кои-то веки второй попугай согласился с ним полностью.

– Смерть! – проорал он с другого плеча, и зал одобрительно загудел.

Тут-то я и заметил, что несколько посетителей таверны, выглядевшие типичными пиратами, неожиданно смутились. А самый ближний из них, с крюками вместо обеих рук, даже пробормотал:

– А чего сразу смерть-то? Вначале разбираться нужно!

– Да ладно тебе, Джек! – хлопнул его по плечу сосед по столу. – В чем там разбираться-то, а?! Взять даже тебя самого. Ты другим лапшу на уши вешай, что рук при абордаже лишился. Отрубили их тебе, когда ты ими в общую долю сокровищ залез. И еще легко ведь отделался!

– А тебе самому нос за что отрезали? – Его сосед действительно был без кончика носа. – Уж не за то ли, что, когда все брали штурмом королевский фрегат, ты в трюме спрятался? Так что лучше молчи и наливай.

Стол для нас все же нашелся. Его принесли откуда-то с кухни и установили рядом с входом. Что было удачно: нужный нам человек теперь мимо нас ни за что не проскользнет незамеченным.

Так же быстро стол заставили множеством блюд, кувшинов и бутылок. Осмотрев его и оставшись доволен, я кивнул Головешке: зови обладателя тележного колеса на груди. Или штурвала – без разницы.