Читать книгу Жизнь человеческая. Впечатления и мысли в стихах - Владимир Коробейников - Страница 3

Жизнь полна разочарований,

страха, боли и страданий,

и несбывшихся желаний,

неисполненных чудес…

Ты – цветочек незабудка,

родилась ты лилипуткой,

и тебя кругом опутал

существами дикий лес.

Муравей тебя кусает,

шмель нектар твой выпивает,

зверь пройдет – тот наступает —

каждый миг бедняжке стресс.

Вечер. Солнце в даль садится,

а тебе никак не спится,

нехорошее все мнится,

и лесной пугает бес.

Только утром золотистый

луч тебя коснется чистый,

и росою заискрится

и осветит все окрест.

В этом радость небольшая,

других радостей не знаешь,

но, как чуда ожидаешь

этого луча с небес.

Ты – цветочек незабудка.

На тебя смотрю – как будто

у тебя все время утро

и повсюду благовест.

И когда другие стонут,

ты ведешь себя достойно,

даже если очень больно

и судьбы тяжелый крест…

Жизнь полна разочарований,

страха, боли и страданий,

но скажу я без обмана —

ты есть чудо из чудес!

Вся лохматая, угловатая, узловатая…

Как ни странно, сквозь неопрятность – приятная.

Это молодость сквозь лохмушки солнышком

веснушчатым – на кусочки расколотом…

Несуразная, неблагообразная, несвязная,

в речи быстрой почти непонятная,

но улыбкой своею небесною

до чего хороша, интересна она…

землянистое лицо

бледные губы

карлик маленький

с голосом тонким

никто не зовет тебя

Любой

и любушкой тоже

дурнушку-девчонку

все кличут Любкой

как собачонку

а ты улетаешь в край далекий

хрустальной принцессой

там принц ясноокий

встречает невесту

ты белоснежная

алые губы

красивая нежная

он тебя любит

волшебно мечтаешь

рисуешь сказки

и горько плачешь

что несчастна

но доброе сердце

важней белой кожи

и ты невеста

не принца а божья

придет твое время

твой дух воспрянет

ты сбросишь бремя

и ангелом станешь…

Душой был слаб

и телом слаб,

но не хотел он признаваться,

что, в сущности, всегда был раб,

готовый случаю сдаваться.

Он делал вид,

что сановит,

и у него ума палата,

но, как всегда, в итоге бит

и за потугой шла расплата.

И он страдал,

и он мечтал,

но ничего не мог поделать —

Господь судьбу такую дал,

такую душу дал и тело.

Как мы слабы,

подчинены

законам жизни непонятным,

и в оболочках рождены,

наделены столь неприятным…

Но карму тяжкую свою

несем…

Надеемся – себя в раю

спасем…

Мечты напрасны —

дан ответ,

что после смерти

жизни нет…

Тонкие ноги бежали по дороге.

Тонкие ноги бежали от тревоги.

Тонкие ноги, что было сил бежали.

Тонкие ноги от страха дрожали.

И так всю жизнь.

Но от себя не убежишь.

От дум своих не спрячешься.

И не начнешь всё начисто…

Энскую высотку

удерживал солдатик.

Молоденький погиб он,

а был бы математик

известный в целом мире,

открытий созидатель…

Но бой был за высотку,

в нём победил солдатик.

Разил врага он точно,

снаряды зря не тратил,

но вражеским осколочным

был ранен математик.

Он отстоял высотку

и умер в санпалате:

герой страны – солдатик

и гений – математик.

В тихой старушке живет девочка,

только не радостная, а печальная.

Кожа сморщена, а душа прежняя —

очень нежная изначально.

Но не видят в старушке девочку.

Слышат голос хриплый изношенный.

А у ней сердце поет песенку!

И желает она всем хорошего!

Как ей счастья маленькой хочется,

каплю ласки и кроху внимания.

Обижают – гримасой корчится

личико старое обезьянье…

Так загляните в глаза ее синие,

и лучистые, и глубокие!

Ждет вас чудо – она красивая,

она прежняя с детства далекого.

Я встретил друга,

стало мне так грустно —

спился мой друг,

пропал мой друг…

Давным-давно совсем

другие чувства,

припомнил вдруг —

был весел друг!

Какой затейник,

и шутник, и бабник,

в любой досуг

он – верный друг!

И тамадой был

у меня на свадьбе.

Там шумный круг

водил мой друг!

Но время злое

черной полосою…

Лишь дальний слух —

«гуляет» друг…

Как поздно, дорогой,

мы встретились с тобою:

спился мой друг,

пропал мой друг…

Ты вся светилась изнутри,

но свет никто не замечал,

ты мне сказала: «Посмотри!»,

и я, как ты, светиться стал.

Два светлячка в густой траве,

как хорошо тебе и мне!

Катилась полная луна,

на нас бросала мягкий свет:

«Как хорошо, я не одна!

Вам, светлячкам, я шлю привет!»

И вот уже мы с ней втроем

на свете радостно живем!

И чтобы нам не угасать,

раскрыли крылья за спиной,

за нею стали мы летать,

чтоб не остаться ей одной.

И нас встречали на пути

друзья – другие светлячки.

И вот в природе две луны,

и этим все поражены.

Мораль истории ясна:

светись и зажигай других,

тогда им будет не до сна

и станет много светлых их.

Она была жестока к людям,

судьёй для всех всегда была.

К себе обиды замечала,

других сжигала аж дотла.

Не признавала компромиссов,

и не прощала даже мать.

Та принимала боль смиренно —

нельзя дочуру огорчать.

И нет друзей, с родными в ссоре,

и одиночества печать,

и все по жизни очень скверно,

болезней ей не избежать.

И лишь в груди кусочек сердца,

сентиментален как Пьеро,

страдал от вида бедной птички —

коты ей выдрали перо.

Собачка жалкая хромает,

и бабочки раздавлен след,

цветочек сохнет, увядает

и аромата больше нет…

Так янь и инь в ней сочетались,

то в изнурительной борьбе,

а то в друг друге облегчались,

ей предназначены в судьбе…

Тесной курткой расплющена грудь,

сама комочком сжатая,

еще немножечко, чуть-чуть,

и испаришься куда-то ты.

Чего боишься, скажи,

чего пугаешься?

Перед тобой большая жизнь

лишь начинается.

За маской спрятано лицо,

глаза тревожные.

Боишься гадов и подлецов

ты – осторожная,

боишься взрослых и детей,

своих товарищей,

боишься будущих потерь,

боишься старости…

И в каждой строчке твоей страх

легко читается,

но если жить так – это крах,

весь век промаешься.

Ах, если бы пришла любовь,

любовь взаимная,

тогда б ты народилось вновь,

все страхи б сгинули.

И ты б открыла свое лицо

с улыбкой светлою,

и все преграды нипочем

к мечтам заветным.

Ты распрямилась бы, развела

как крылья рученьки

ты настоящей бы была,

но… дело случая…

Посвящается Артему А.

Мальчик с грустными глазами,

с виноватой улыбкой,

столько лет на постели

он в палате больничной.

Сколько было терпенья,

веры, смелой надежды.

Вот казалось – везенье,

но чрез время – как прежде.

Мальчик сильный и нежный,

и борец, и ребёнок.

Он в стенах белоснежных,

не на снежных просторах.

Синяки от уколов,

не от шалостей детских,

и друзья вместо школы

все в палатах соседских.

Ах, болезнь, ты волчара,

не дала ему шанса.

Ты до сердца достала

своей пастью зубастой.

До последней минуты

мальчуган не сдавался:

«Я люблю всех вас, люди!» —

напоследок признался…

Умер маленький гений,

жизнестойкость несущий.

Наш поклон и моленье:

«Бог, прими его душу…»

Смеялась громко,

ругалась грубо,

шутила колко —

хрен кто полюбит.

А ей всё пофиг,

курила Шипку,

подпортит профиль —

была не хлипкой.

Как тот компот

глушила водку.

Такая вот

росла молодка.

Но вот однажды

смешно влюбилась…

И враз отважно

вся изменилась!

И стала паей,

тихоней кроткой.

Любовь пришла и

прощай молодка…

А с ней – девчушкой —

метаморфоза:

росла чернушкой,

взошла мимозой.

Сидело семя

в душе глубоко,

настало время —

нашло дорогу.

Года стрелою —

старушкой стала.

С улыбкой вспомнит

свое начало…

И никому не нужный

над синей льда каймой

пытался он натужно

поговорить со мной.

Его, как мог, пристроил,

чтоб навзничь не упал.

Давился он слюною,

болезненно стонал.

И в немощи – ничтожный —

владеть собой не мог,

но рядом я – прохожий,

ему привстать помог.

И хриплое «спасибо»

он, все же, произнес.

Подумал я: «Красивый

был парень…» – и до слез

его мне жалко стало,

но что мог сделать я —

таких, увы, немало, —

поломана судьба…

Над синею каймою,

среди белых берез

бомж черный брел изгоем

и беды свои нёс…

– Ты парус порвал

и выбросил флаг,

но ты же мечтал,

что стало не так?

Штурвал поломал

и бросил весло,

но ты ж побеждал!

Куда все ушло?

И карту ты сжег,

и компас убрал,

но раньше ты мог

и нас вдохновлял!

– Я понял – все зря:

ушел океан —

и ветры утихли,

и вечный туман,

и подвиг не нужен,

не в тренде герой,

и мы с тобой, друже,

не видим прибой…

А шхуна моя

увязла в песке.

Заката полоска

горит вдалеке.

Прощай и прости,

я туда ухожу.

Но ты не грусти —

я еще пригожусь…

Как эта дама неприятна!

О, сколько желчи в ней и зла!

Она скупа невероятно

на крохи малые добра.

Её улыбки не увидишь.

Не разжимая складок рта,

она шипит всегда в обиде:

и всё не то, и все не так.

А ведь когда-то славной, милой

девчушкой-лапушкой была.

Росла, мечтала и любила…

Куда ж всё делось? Вот дела…

Да что такое приключилось?

Какой был жизни оборот,

что так она перекрутилась

и злою ведьмою живёт…

И есть ли где-нибудь в сердечке

уютный малый уголок,

где в доброте, ну как на печке,

девчонка будто ангелок?

В шапке вязаной простой,

как декор вверху цветок,

с безысходною тоской

ты смотрела на восток…

Осень – жизни всей итог,

облетела чувств листва,

и на шапке твой цветок

держится едва-едва…

Тебе не хочется жить?

Отдай свою жизнь другому.

Мальчишка в больнице лежит —

не одолеет саркому.

Ты устала и скучаешь,

а он страдает и умирает.

Ему так хочется жить!

Тебе не хочется жить,

потому что нет достатка?

Кто богат, тот не будет дружить,

а с бедным тебе не сладко?

Отдай свою жизнь мальчишке.

В мечтах у него – солнце, вода и ветер.

Ему не надо лишнего.

Он будет самым счастливым на свете!

Если тебе не хочется жить…

Одетая в свой сказочный наряд,

она на вход билеты проверяла,

я мимо проходил и бросил взгляд,

в ней радости, казалось, не хватало.

Хотелось хоть чуть-чуть развеселить,

такую милую и славную девчонку,

в кафе на чашку кофе пригласить

и слово доброе отправить ей вдогонку.

Но часовым стояла на посту!

Вдруг улыбнулась скромною улыбкой,

в ней разглядел простую красоту.

Дай Бог ей счастья в этой жизни зыбкой…