Читать книгу Лючиция - Владимир Кошенков - Страница 2

Дождь становился сильнее настолько, что капли ударяясь о подоконник, производили такое впечатление, будто кто-то специально сверху бросал горошины безостановочно, на протяжении уже продолжительного промежутка времени. Казалось, небо терпело и носило своё бремя так долго, что в настоящий момент, не выдержав, наконец-то стало избавляться от ненужного груза. Скорость, с какой капли падали на подоконник, наверное, можно было бы установить только с помощью специальных приборов. Сотни и тысячи капель, сливаясь воедино, образовывали поток, стекавший по окну, похожий на небольшую стихию, который соединяясь с другими такими же потоками от соседних окон, в итоге у основания дома создавали массу воды, которая была не управляема. Она сама себе строила пути, находила куда ей течь, для неё не было преград, любой затор или препятствие она преодолевала практически мгновенно. Вокруг домов, на проезжей части, и даже на тротуарах вода прибавлялась и прибавлялась, объединяясь где-то в маленькие ручейки, где-то уже в огромные лужи, похожие на небольшие резервуары, а где-то возникало ощущение, что бежали небольшие реки, неся хаотично свои воды в неопределённом направлении.

Лючиция поняла, что сегодня ей заснуть не удастся. Все её старания хоть немного поспать были тщетны. Ворочаясь, на постели с бока на бок, она уже на протяжении двух, а может и трёх часов пыталась отвлечься от мыслей, которые носились у неё в голове. Максимум чего она добилась, это прислушаться к дождю, который сегодня не на шутку разыгрался. У неё проскользнула мысль, что быть может звуки дождя её отвлекут, но и это попытка оказалась неудачной. В итоге, совсем отчаявшись, она приподнялась с постели. Всё тело ныло. В первую секунду у неё даже слегка помутнело в глазах. Прикрыв их на мгновенье, она почувствовала, что слабость её опять одолевает, но перспектива вновь бессмысленно валяться и пытаться заснуть, заставила открыть глаза и сделать усилие, чтобы подняться с постели.

Встав, она немного постояла, около дивана, на котором лежала и пошла на кухню, заваривать себе зелёный чай, напиток, который она считала единственным средством для тонуса, чего ей так сейчас не хватало. Мало того, она уже привыкла пить только, китайский зелёный чай с жасмином, который назывался «Жемчужина дракона». Привычку эту Лючиция переняла у своего деда, которого последний раз видела, лет восемь назад, за день до его смерти. Дед умер так неожиданно для неё, что она не могла оправиться от удара в течение практически целого года.

Долгое время со дня смерти деда от неё невозможно было услышать ни одного слова. Со стороны казалось, что она потеряла дар речи и стала немой. Так думали все, кто с ней так или иначе в то время общался, ей же просто не хотелось ни с кем разговаривать. А более всего её угнетало то, что она каким-то непонятным чутьём чувствовала постоянную фальшь, тех, кто пытался с ней поговорить, помочь чем-то. Особенно сильно это ощущалась, когда разговор заходил о смерти деда: все выражали сочувствие, при этом практически каждый, делал такую многозначительную паузу, которая длилась по-разному у кого-то всего несколько секунд, и была сопряжена с тяжелыми глубокими вздохами и словом «мдаа..», а кто-то просто ставил рекорды, выдерживая её в течение нескольких минут. Однако всё приходило к одному и тому же, никому не было настоящего дела до её проблем, и вот это-то она и чувствовала, правда пока не знала, как объяснить то, что творилось внутри.

Девятилетним ребёнком она уже тогда понимала, что в жизни люди глубоко равнодушны к тому, что происходит у другого человека. Поэтому её закрытость и нежелание впускать кого-либо в свою личную жизнь, пускай ещё не сформированную, носило характер молчаливости и замкнутости. Взрослые же считали, что она просто из неблагополучной семьи.

Поставив чайник на плиту, она вдруг вздрогнула от неожиданного звука, который резко прозвучал за её спиной. Быстро развернувшись на звук, она поняла, что это были часы, которые пробили шесть утра. От такой неожиданности она даже чуть не уронила чайник, но вовремя спохватилась и всё обошлось. «Да, – подумала Лючиция, – нервы совсем не к чёрту…». Это небольшое событие окончательно её разбудило и разогнало сон. Только спустя несколько секунд она осознала, что уже утро.

Дождь за окном не останавливался и всё поливал с той же скоростью. Она подошла к окну, и облокотившись на подоконник, прижалась лбом к стеклу.

На свете есть немного вещей и явлений, на которые можно смотреть не отрываясь. Вода одна из них. Обладая каким-то непонятным магическим свойством, она приковывает внимание, и человек может часами наблюдать, как идёт дождь, как на море волна за волной накрывают берег. Наверное, многие испытывали такие ощущения, когда просто смотришь и смотришь, при этом не стараешься о чём-то конкретном думать или размышлять. Мысли сами посещают тебя тогда когда необходимо, у каждого свои, соразмерно взглядам человека, его миропониманию, опыту, воображению, фантазии. В такие моменты в каждом человеке просыпается творец, когда он неосознанно может создавать что-либо. У кого-то перед глазами возникают различные образы и ассоциации, которые он видит в той или иной волне, если находится на море или океане. Рисуя их у себя в голове, человек поневоле расслабляется и забывается, происходит своего рода остановка. Остановка, которая отключает его от внешнего мира и погружает в мир фантазии и воображения, где царят другие законы. Отключаясь, человек погружается в эмоциональный центр своего Я и происходит своего рода защита, которая все внешние недуги и проблемы блокирует. Ощущения, которые возникают в эти мгновения невозможно запомнить, они приходят и уходят, не спрашивая у человека разрешения. Они живут отдельно от него своей какой-то параллельной жизнью, но при этом человек неосознанно понимает, что всё это плод его деятельности.

Лючиция стояла и смотрела, как свет от фонаря отражается в сотнях капель. В какой-то момент ей показалось, что время остановилось совсем, и она различает как капля за каплей пролетают сквозь свет. Она видела их с такой отчётливостью, что могла различать практически каждую каплю в отдельности. Возникало ощущение замедленной съёмки, рапида, где можно было увидеть, своего рода гонки, как любая отдельная капля стремительно устремлялась вниз в погоню, достигнуть такую же, как и она, при этом стараясь в свою очередь сделать так, чтобы её не догнали, так как сверху следовала следующая за ней. Финал был предопределён, поэтому всё основное действие разворачивалось в воздухе. В какую-то секунду она отрывала взгляд от фонаря и переводила его на окно. Там была своя история, свои взаимоотношения между каплями.

Её поразило, как всё происходило естественно, без каких-либо излишних напряжений. Она подумала, что сама бы не прочь сейчас выйти на улицу и встать под эти капли, и посмотреть на них снизу вверх.

Поймав себя на мысли, что видимо сегодня не удастся поспать совсем, Лючиция отошла от окна и увидела, что чайник уже кипит. Она погасила огонь и заварила чашку чая. Потом вновь подошла к окну и поставила рядом табуретку. Забравшись на неё с ногами, Лючиция достала пачку сигарет с ментолом и закурила.

В свои семнадцать с небольшим лет, Лючиция выглядела лет на тринадцать-четырнадцать. Она была небольшого роста, с короткой стрижкой, со стороны порой трудно было определить мальчик это или девочка, ко всему добавлялось то, что она всегда носила джинсы и кроссовки. У неё не было упругих бёдер, как у многих её одноклассниц, которые к одиннадцатому классу выглядели уже лет на двадцать, а то и больше, не было выступающей груди, на которую бы могли таращиться мужики, проходя мимо. Она была с виду очень обычной девчонкой, достаточно неприметной, которая живёт в этом мире, такой, какой родилась. Она никогда не строила из себя кого-то, никогда не выпячивалась и не пыталась что-то доказывать кому-либо. Она жила так, как считала нужным или так, как требовалось, чтобы её никто не доставал, потому что навязчивых людей она просто не воспринимала.

Училась Лючиция хорошо, она любила заниматься в отличии от своих сверстников, ей было очень интересно погружаться в различные учебники, независимо от того, какой это был предмет. Она читала, вернее сказать поглощала книги. В своё время эту потребность, что-то читать и изучать, привил ей дед. Он очень часто говорил, что человек должен тренировать себя постоянно, независимо от тех условий, в которых живёт. От этого вырабатывается привычка и потребность к достижению более чёткого и совершенного результата. Развивая себя, человек получает возможность открывать в себе разные грани и стороны. Многосторонняя личность всегда больше ценится по жизни, нежели человек однобокий. При этом он напирал на то, что тренировать себя человек должен не только умственно. Он выделял несколько основных направлений, по которым каждый должен был себя развивать. Он считал, что человек должен выполнять умственную работу, путём изучения чего-либо или просто чтением книг, физическую, чтобы тело было всегда в тонусе, и духовную или внутреннюю, которая помогала бы человеку разбираться с самим собой, а также понимать и руководить своими эмоциями и чувствами. Все это в целом, как он полагал, приводило к тому, что человек постепенно приобретал устойчивое состояние и отношение к жизни. Более всего он ценил, когда кто-то, вопреки принятому мнению большинства, вопреки всем предрассудкам и стереотипам, добивался результатов, даже когда казалось, что дело проиграно. Это он называл, не просто победить, а умение не проиграть. Он всегда восхищался такими людьми и гордился, что сам был одним из них. Лючиция навсегда запомнила эти постулаты и старалась выполнять их на протяжении всей своей маленькой жизни.

К семнадцати годам она прочитала практически всю школьную программу по литературе, особо останавливаясь не на самих произведениях, а на биографиях авторов. В классе восьмом, когда ей было лет тринадцать, она увлеклась биологией и химией, и могла проводить за изучениями каких-либо явлений сутки напролёт. Спустя год она изучила всё от начала и до конца по этим предметам, хотя никогда не старалась показать свои знания на уроках, и очень часто специально допускала ошибки, чтобы сильно не выделяться из общей массы в классе.

Главным же книжным её увлечением была философия, благо у деда подобных книг было в изобилии. Лючиция с удовольствием их читала, ей было интересно, как люди описывая какую-либо проблему, какое-либо явление или ещё что-то, тратят столько трудов. Её поражало, как можно было в том или ином предмете найти столько сторон, столько поворотов, что это выливалось в десятки и сотни печатных страниц. Многое она не понимала в силу своего возраста. Часто читая, она теряла мысль, но всё равно упрямо заставляла себя дочитывать до конца.

Спустя год с небольшим, после смерти деда, она решила, что надо записаться в какую-либо спортивную секцию. Её выбор остановился на карате. Никто не мог себе представить, что эта щупленькая девочка имеет внутри себя неимоверный характер. Она могла взорваться с полсекунды, если что-то шло не так, как она простроила.

Однажды она разбила нос, своему спарринг партнёру, за то, что та провела один из ударов после того, как судья прекратил бой.

Гонг уже прозвучал, а Наташа Горина, сделала вид, что не слышит его, шагнула, уклонившись в сторону, и неожиданно для Лючиции справа нанесла удар. В последнюю секунду Лючиция успела среагировать, отклонив голову, но было поздно, удар был быстрым. Кулак врезался в неё и прошёлся по касательной от подбородка до плеча. Такого поворота событий Лючиция просто не ожидала.

У неё всегда были натянутые отношения с Наташей, ещё с самого начала, как только она пришла в секцию. Горина была одной из лучших спортсменок, участвовала уже на нескольких соревнованиях, в двух из них заняла первые места. Тренеры делали большие ставки на неё, она была центром внимания. С приходом Лючиции многое изменилось. Не прошло и полгода, тренеры стали уделять всё больше и больше внимание Лючиции. Неудержимость и поразительная работоспособность привели к тому, что она досрочно сдала экзамены на белый и коричневый пояс. Все поражались, как такая миниатюрная девочка могла превращаться на ринге во что-то невероятно быстрое и молниеносное. Она двигалась так, что казалось ей, не присуща усталость. Наташу Горину это стало задевать, она часто подстёгивала Лючицию. В итоге это привело к тому, что Горина добилась того, чтобы они встретились на ринге. Она хотела показать этой выскочке, как она считала, кто есть кто, но недооценила свои возможности. На протяжении всего боя, она не смогла толком ни разу достать Лючицию, хотя опыта у неё было больше. Это заводило её. Было видно, как Наташа начинает терять над собой контроль.

Для Лючиции это был первый настоящий бой, но несмотря ни на что, она не пропустила ни одного удара, она считывала любую попытку Гориной, как-то атаковать.

Она видела, что та завелась. Лючиция, не теряя концентрации, ждала когда прозвучит гонг, для неё это было спасением. Она думала, что бой будет окончен.

От удара, который нанесла Наташа, после прозвучавшего гонга, Лючицию отбросило на полметра. За долю секунды, отклоняясь она заметила, что Горина удивилась, тому, что не попала, как планировала и приостановилась. Лючиции этого было достаточно, она резко сделала отвлекающий ход по направлению к сопернице, поднырнула под руку и снизу со всего размаху с левой руки вложилась в удар. Наташа ничего не успела предпринять, кулак врезался ей прямо в переносицу, она только почувствовала хруст, слёзы неожиданно брызнули из глаз, голова откинулась назад, она потеряла равновесие и рухнула на пол. Все кто находился вокруг, на мгновенье остолбенели. Повисла небольшая пауза прежде, чем тренер спохватился и бросился к Наташе.

После всего случившегося, Лючиции пришлось оставить секцию. Тренер пытался ей объяснить, что она могла убить или оставить калекой Наташу. Карате, призвано нести в себе не разрушительное начало, а созидательное. Необходимо сдерживать свои эмоции, нельзя применять приобретённые навыки во вред. Лючиция пыталась ему объяснить, что она только защищалась, что это Наташа вела себя не профессионально, но тренер был не приклонен. Как потом оказалось, он просто испугался, отец Гориной был влиятельным человеком. Пришлось выбирать либо Лючиция больше не появляется в секции, либо он забывает о своей карьере тренера совсем. Он попытался встать на сторону Лючиции, зная, что Наташа сама спровоцировала её, но отец Гориной пригрозил ему. Лючиции повезло, что не начались какие-либо разбирательства, только благодаря ребятам из секции, которые не побоялись и написали письмо. Дело замяли.

Тренировки даром не прошли, Лючиция начала заниматься самостоятельно. Каждое утро она просыпалась не позже семи утра, обливалась холодной водой, делала зарядку, четыре раза в неделю бегала, по полчаса перед сном. В какие-либо секции она больше не пошла, ей хватило одного раза.

Друзей у неё как таковых не было. Она не стремилась их завести. Она росла ребёнком, который был предоставлен самому себе.

Сколько таких детей растёт в стране, сотни, тысячи, а может и больше? Точной цифры никогда не узнаешь. Многие дети уже с малых лет начинают понимать, что в жизни очень часто, приходится рассчитывать только на свои силы. Помощи ждать от взрослых бессмысленно. Заботы взрослых часто идут только на удовлетворение своих насущных проблем. Наше время диктует жёсткие условия, если не ты, то тебя. Выживает сильнейший. Идёт гонка обогащения, когда каждый старается урвать кусок, невзирая ни на кого. Дети растут в тех условиях, в которых существуют их родители. Они не выбирают, они появляются и становятся частью огромного механизма, заполняя его ряды. В Библии сказано, что ребёнок несёт ответственность за грехи своих родителей, вот только возникает вопрос, а откуда ему об этом знать, кто ему мог рассказать, что как только он родится, родительский след будет его неотъемлемой частью?

Единственной, кого Лючиция могла называть подругой, была Марина. Они учились вместе в одном классе, начиная с шестого. Мать Марины переехала в Москву из небольшого городка на северо-западе страны, её перевели в федеральный департамент и она забрала дочь с собой. По работе мать часто бывала в разъездах, поэтому Марина оставалась дома одна. Первое время она сидела в огромной пяти комнатной квартире, всё время, проводя в интернете. Все её занятия были это поход до кухни и обратно в свою комнату. Мать решила её устроить в престижную школу-интернат, которая находилась на окраине Москвы, чтобы дочь была под присмотром, но Марина сказала, что покончит с собой. Пришлось отступить. Но через несколько дней, мать, вернувшись из очередной командировки, объявила Марине, что устроила её в школу, которая находилась в их районе. Марина поначалу восприняла снова всё в штыки, но мать была непреклонна, объявив Марине, что если та не начнёт учиться, то отправит её к бабушке и дедушке. Два дня Марина не выходила из своей комнаты, думала, что мать уступит, но мать стояла на своём, пришлось согласиться. Так Марина попала в обычную среднюю школу, в класс, где училась Лючиция.

Поначалу они не общались. Марина, как и Лючиция была одиночкой в классе, ни с кем практически не разговаривала, да и большого желания у неё не возникало с кем-то заводить дружеские отношения. Учителя её побаивались, зная, что мать работает в департаменте образования, поэтому особых нареканий к Марине не было. Она стала второй белой вороной в классе.

С первых же дней она обратила внимание на Лючицию и стала присматриваться к этой странной девчонке. Марина не могла понять, что её так тянуло к Лючиции. Долгое время она украдкой следила за ней. Она узнала, что та живёт одна, в старом районе недалеко от МКАДа. Сначала она думала, что Лючиция сирота и поэтому всех сторонится, но однажды она узнала, что у неё есть мать.

Прошло уже почти четыре месяца, как она училась с Лючицией, но пока Марина не знала, как заговорить с ней. Наступила ранняя весна, было начало марта, снег уже практически сошёл, стояли тёплые деньки, температура поднялась до +8 +10 градусов. Практически по привычке Марина проследовала после уроков за Лючицией. Она как всегда шла за ней на расстоянии, стараясь, чтобы та не замечала её. Так они вместе добрались до дома Лючиции. Со стороны это выглядело довольно забавно, как будто одна девочка преследует другую, стараясь быть не замеченной. Своего рода игра в детектив. Если бы можно было спросить Марину, зачем она это делала, то вряд ли последовал бы вразумительный ответ. Она и сама удивлялась, чем её так притягивала Лючиция, поэтому постоянно спрашивала себя, зачем она это делает. Увидев, как Лючиция вошла в свой подъезд, Марина постояла немного и огляделась по сторонам. Домой ехать не хотелось. Заметив, на другой стороне улицы скамейку, она двинулась к ней. Солнце, несмотря на начало марта, было очень тёплым. Она подошла к скамейке, забралась на неё с ногами, рядом поставила школьную сумку, и села на спинку, спиной к дому Лючиции.

Лёгкий тёплый ветерок гулял вокруг. Небо было кристально голубого цвета, ни единого облачка. Возникало ощущение умиротворения. Людей вокруг не было. Было так тихо, что Марина поймала себя на мысли, что слышит ветер. Какое-то странное чувство испытала она, раньше такого не было. Не стараясь понять, что же всё таки произошло, она глубоко вздохнула, прикрыла глаза и запрокинула голову. Лучи солнца тепло покрывали её лицо. Внутренним взором она видела калейдоскоп разных цветов, которые образовались у неё перед глазами. Улыбка сама возникла на лице. Она сидела и наслаждалась.

– Не занято, – прозвучал голос.

Марина от такой неожиданности чуть не перевернулась. Её спасло только то, что носками ног она зацепилась за проделанную в скамейке дырку. Открыв глаза, она повернулась в сторону голоса и увидела стоявшую рядом Лючицию. Она просто смотрела на Марину и ждала, когда та ей ответит. Поймав взгляд Лючиции, у Марины внутри вдруг, что-то вздрогнуло. Вопрос, который её занимал, всё это время, открылся для неё так неожиданно. Взгляд, которым смотрела Лючиция, был каким-то невероятным.

Она смотрела на человека так, что возникало ощущение, будто она побывала у тебя в душе. Выдержать её взгляд было не просто, никому ещё толком этого не удавалось. Когда она училась в младших классах, учителя считали, что она их так провоцирует, ведёт себя вызывающе, но со временем все в школе смирились, и не пытались больше исправлять её, а решили что это, наверное, обычное отклонение от нормы, она же была трудным, брошенным ребёнком. Лючиция же никогда не вкладывала в свой взгляд ничего такого, что можно было бы считать экстраординарным, она просто смотрела в глаза. Вот это-то и раздражало многих, кто наталкивался на её взгляд. Она не понимала, почему люди, когда общаются, стараются как можно реже заглядывать друг другу в глаза, а многие так и вообще не смотрят. Дед её учил, чтобы человек понимал, что его слушают, а главное для того, чтобы самому не упустить чего-либо, нужно всегда видеть того с кем ведёшь разговор. Для неё это было нормой.

– Ну так, что? Не возражаешь? – повторила Лючиция.

– Нет, – только и смогла ответить Марина, продолжая смотреть в глаза Лючиции.

Лючиция слегка усмехнулась и так же как, и Марина забралась с ногами на скамейку.

Марина не могла поверить, что это произошло. Странное ощущение вертелось у неё внутри. Девочка, которая сидела рядом, подставив своё лицо под первые тёплые лучи солнца, излучала какую-то притягательность. Ей в какой-то момент захотелось прикоснуться к ней, почувствовать её тело, кожу, тепло, словно удостовериться, что это не сон и не плод её воображения.

– Ты долго будешь пялиться на меня? – спросила Лючиция, улыбнувшись.

– Я не пялюсь, – ответила Марина, и сразу поняла, что прокололась. «Вот, чёрт, – подумала она».

Лючиция спокойно сидела рядом с ней и мило ей улыбалась. Марина почувствовала волнение внутри себя.

– Меня зовут Марина, – выдавила она.

– Я знаю, – ответила Лючиция.

Снова повисла пауза. Марина не знала с чего начать, она перебирала в голове разные вопросы. Лючиция спокойно сидела и наслаждалась тёплым ветерком, ловя и вдыхая его порывы.

– У тебя интересное имя, – выдавила, наконец, Марина.

– Зачем ты постоянно за мной ходишь? – неожиданно спросила Лючиция.

– Я не хожу, – оправдалась Марина.

– Да, ладно я же постоянно вижу тебя, как ты за мной идёшь после школы.

– Я не… Т.е. я… Мне просто по пути было сегодня… «Чёрт, чёрт, чёрт, что я несу».

– Да, ладно, не парься, мне даже забавно это, – перебила Лючиция и засмеялась.

Марина почувствовала, что Лючиция над ней смеётся. Она не позволяла ни кому над собой смеяться, но Лючиция, как-то странно действовала на неё. Никакой злости не было. Марина тоже улыбнулась. Они посмотрели друг на друга и вместе одновременно засмеялись.

До этого Марина всегда была человеком, с которым невозможно было общаться. Она могла заставить любого выйти из себя, занервничать, бывали моменты, когда на неё срывались, но ей это только нравилось, она получала удовольствие, видя, как люди раздражаются из-за неё. Поначалу мать Марины боролась с её поведением, придумывала разные ходы, наказывала её, не разговаривала подолгу, но всё было бесполезно, Марина продолжала в том же духе. Был момент, когда она даже прибегла к услугам психологов, но и это не принесло каких-либо изменений. Один после первого сеанса отказался работать с ней, сказав, что у девочки психическое расстройство поведения и её надо показывать психиатру, а не психологу, другого хватило минут на двадцать, после чего он выбежал из кабинета и потребовал, чтобы мать забрала это чудовище, третий – последний выдержал больше всех, терпел её четыре дня.

Это был пожилой человек, старой закалки. Закончил учиться на психиатра ещё в начале 70-ых, и сразу же приступил к практической деятельности. Он начал как штатный психиатр, при правительстве Москвы, занимался людьми, которые были осуждены за правительственные преступления, его карьера пошла в гору, но после развала Советского Союза, вдруг стал никому не нужен. Долгое время не занимался ни чем, начал пить, и практически скатился до самого дна. Вытащили его товарищи по бывшей работе, которые организовали своё агентство, где нужны были психологи. Пришлось переквалифицироваться из судебной психиатрии, в обычного психолога, решающего семейные и личностные проблемы. Предыдущий опыт ему очень помог.

В Марине он сразу же увидел противника, которого как он любил говорить, нужно было сломить и направить на путь истинный. С первой же встречи он повёл себя как обычно: то был добрым и заботливым, то вёл себя жёстко и надменно. Пытался пробудить в Марине чувство совести, уговаривал её, угрожал, пугал, нажимал на все, как он считал болезненные точки, которые он знал.

– Ну что деточка, так и будем продолжать? – спросил он, хихикнув.

Марина посмотрела на него безразлично, взглядом, который ничего не выражал. Их глаза встретились, и они уставились друг на друга. Прошло минут десять, но никто не уступал.

– Ты знаешь, а ты уникальный случай, – он снова хихикнул.

Он говорил не спеша, как будто, что-то пытался выяснить.

– Мы четвёртый день встречаемся, а ты ни слова не промолвила… Держишься… Молодец… Ещё ни разу не прокололась… В игру какую-то играешь?.. – он остановился и снова уставился на Марину.

Прошло минут пять-семь. Марина прищурила глаза, к чему это он всё ведёт. Такой любезный вдруг стал.

– Я открою тебе маленький секрет… Ты премиленькая девочка.

«Спасибо дедушка, – подумала Марина, – а ты такой урод». Её губы слегка скривились. «Чего тебе надо?».

Он спокойно смотрел на неё, но сегодня Марина отметила, какое-то изменение в его отношение к себе, что-то поменялось. Она не могла понять что. Это её начало раздражать, хотя внешне она никак это не показывала.

Он встал, подошёл к окну и посмотрел на улицу. Была ясная погода, солнечные лучи били прямо в окно, отражённые блики играли на противоположной стене, разноцветными красками. Постояв несколько секунд, он закрыл форточку и приспустил жалюзи.

Марина следила за ним, пытаясь разобраться какую сегодня он задумал игру. Все предыдущие дни он вёл себя как все психологи, с которыми она уже встречалась.

Он подошёл к музыкальному центру, который стоял на книжной полке. Достал из стойки для дисков – CD и включил центр. «Ого, неожиданный поворот. Романтики захотелось, дедуля». Заиграла какая-то классическая музыка. Марина не знала что это. Он постоял некоторое время рядом с музыкальным центром, закрыв глаза. Сделав звук погромче, он повернулся и посмотрел на Марину. Она всё это время, следила за ним, в её взгляде прослеживались нотки удивления. Он усмехнулся. «Что ты ржёшь?». Она хотела уже сказать ему, что она о нём думает, но остановилась.

Музыка играла достаточно громко, но Марина услышала звук закрывающегося замка от двери. Звук был настолько отчётливым, что она смогла разобрать его и прокрутить у себя в голове. Перед глазами предстала картина, как он своими дряхлыми руками поворачивает ключ в двери. Она посмотрела на него и увидела его улыбающимся. Чувство беспокойства нарастало у неё внутри. Ей захотелось, чтобы сеанс поскорее закончился, но взглянув на часы, висевшие на стене, поняла, что до конца ещё целый час. Время, как-то медленно тянется, отметила для себя Марина. Она сидела, и не могла пошевелиться, всё тело будто приросло к стулу.

На мгновенье Марине показалось, что он куда-то исчез, но неожиданно для неё он оказался рядом с ней.

– Ты волнуешься? – спросил он её прямо над самым ухом.

Она хотела, что-то сказать, но голос её не слушался, она вся окаменела. Ей стало страшно, такого она не ожидала. Она сидела неподвижно, смотря прямо перед собой. Повернуть голову она не решалась. Марина слышала его хриплое дыхание отчётливо. Каждый его вздох, каждый его выдох, она ощущала всем телом.

– Не бойся детка, – произнёс он, – я не сделаю тебе больно.

Он снова хихикнул. Казалось время, совсем остановилось. Она почувствовала, как сердце стало сильно колотиться, коленки задрожали. «Надо бежать, но куда? Дверь закрыта… Закричать… Но музыка…».

Она сидела оторопев. Руки сжались в кулаки, ногти впились в ладошки, но она ничего не чувствовала, она ждала, что будет дальше. Он прикоснулся к ней, и Марину, как током ударило. Она резко вздохнула и задержала дыхание. Его рука медленно скользила по её плечу.

Он, не торопясь, расстегнул ей две пуговицы на блузке. Его рука продолжала движение. Ей стало противно, но она продолжала сидеть неподвижно. Не спеша, он трогал её.

Первый раз в жизни Марина ощущала на своём теле мужские руки.

– Расслабься, – протянул он шёпотом, – сейчас… Сейчас.

Краем уха она услышала звук расстёгивающейся молнии. Он немного замешкался. Марину стало мутить, к горлу подступила тошнота. Голова закружилась. Он прижался к её щеке и лизнул. По всему её телу прошёл шоковый разряд, и неуправляемая волна пробежала от кончиков пальцев ног, до затылка. Рефлекторно Марина дёрнулась. Её руки, сжавшиеся в кулаки, подскочили вверх. Правым локтём она врезалась ему прямо в промежность. От дикой боли у него потемнело в глазах. Он заверещал. Удар неожиданно получился очень сильным. Марина вскочила. Его рука всё время державшая её грудь, процарапала её, но она ничего не почувствовала. В состояние аффекта она схватила первый попавшийся предмет со стола, небольшую настольную лампу и резко повернулась в его сторону. Она была готова на всё.

Опираясь о край стола, он поднялся и посмотрел прямо перед собой. Боль скрутила его. Перед ним метрах в трёх от него стояла маленькая девочка, держа в руке его настольную лампу. Увидев её взгляд, он остановился.

– Ах, ты сучка маленькая, – прохрипел он и сделал шаг в её сторону.

– Не подходи, – заревела Марина, так, что он опешил.

Несколько секунд они неподвижно стояли друг напротив друга. Неожиданно, Марина резко сорвалась с места, подбежала к нему и со всего размаху ударила его лампой. Ему повезло, что он прикрылся свободной рукой. Осколки впились в руку, часть попали по лицу. Всё произошло так быстро, что он был не готов к такому повороту. Он отшатнулся на шаг назад и замер. Боль всё ещё не проходила. Он слышал, как он шипела, словно кошка, загнанная в угол, которая из последних сил защищается. Он посмотрел на неё. Она уже схватила стул и была готова снова броситься на него. Ему хотелось схватить эту маленькую тварь и задушить, но острая боль и возникший страх, мешали ему. Он впервые так вляпался, его стало трясти. «Она явно больная, к тому же малолетка, – подумал он».

Пауза затянулась. Марина, внимательно следила за ним. Она ждала, что он предпримет на этот раз, но он стоял неподвижно, продолжая опираться о стол. Он ещё раз взглянул на неё и сделал шаг в сторону.

– Не подходи, – снова заревела Марина.

– Да пошла ты, – сквозь зубы процедил он и двинулся к двери. Открыв дверь, он крикнул, – пошла вон!

Она не сдвинулась с места.

– Пошла вон, – ещё яростнее завопил он.

Марина постояла несколько секунд и бросилась к двери. Она выставила, пробегая мимо него, перед собой стул и вместе с ним выбежала в коридор.

«Почему так происходит? – задумалась Лючиция, – что я не так делаю?». Это была первая мысль за прошедший час. Сидя у окна на кухне, она механически курила и допивала чай. Какая-то опустошённость была у неё внутри. Лючиция не понимала, что так её мучит. Время шло само по себе, и она его не замечала.

В такие минуты хочется убежать и куда-нибудь спрятаться, так, чтобы никто не нашёл. Завернуться в тёплое одеяло, накрыться с головой и никого не видеть и не слышать. В это мгновенье понимаешь свою беспомощность и бессилие. Появляется ощущение страха, которое поглощает всё состояние, но в эти секунды происходит формирование человека.

Лючиции были знакомы эти ощущения, только почему-то именно сегодня они носили какой-то другой характер. В груди жгло.

Раньше она легко справлялась с подобного рода всплесками. Они как-то проходили мимо, и она особо не заостряла на них внимание. Её не страшила перспектива остаться одной. Вся её маленькая жизнь протекала в одиночестве. Ей было неведомо чувство нереализованности, от которого многие страдают. Ощущение утраты и потери для неё перестало существовать с уходом деда, какие-либо материальные ценности её не волновали. Но сегодня у Лючиции внутри, что-то появилось новое, незнакомое и непонятное. Все её попытки разобраться и проанализировать наталкивались на что-то. В эту минуту ей хотелось, только одного – заплакать. Последний раз она плакала на похоронах деда, а сейчас она еле сдерживала свои слёзы.

– Что же это такое? – невольно вырвалось у Лючиции и слёзы вдруг сами собой брызнули из глаз.

– Смотри, твой ухажёр пришёл, – сказала Марина, показывая в сторону.

Лючиция посмотрела куда указывала Марина. Он стоял метрах в пятидесяти от них. Он никогда не мешал им, и ждал, когда Лючиция его позовёт.

– Пойдёшь к нему? – спросила Марина.

Лючиция ничего не ответила. «Может попробовать? – подумала она».

– Эй, Лючи ты меня слышишь?.. Лючи, – прокричала Марина.

– Что?

– Ты в астрале что ли?

– Нет, я просто задумалась… А что?

– Я спросила ты пойдёшь к нему?

– Не знаю.

– Зачем ты постоянно с ним возишься?.. Сделала бы, наконец, с ним что-нибудь, – усмехнулась Марина.

Лючиция резко повернулась к Марине и сверкнула на неё глазами. Пауза затянулась на несколько секунд.

– Ты ревнуешь? – спросила Лючиция.

Марина ничего не ответила. Они молча смотрели друг другу прямо в глаза.

– Ладно, мне пора, – прервала молчание Марина, – хорошо отдохнуть.

Она встала, забрала свой рюкзак и двинулась в противоположную от него сторону. Лючиция проследила за ней до тех пор, пока Марина не скрылась из виду. Немного подумав, Лючиция поднялась со скамейки и направилась к нему.

– Пойдём, – проговорила она, подойдя к нему и не дожидаясь ответа, спокойно пошла дальше.

Он двинулся за ней. Они шли минут десять не разговаривая. Погода была тёплая, несмотря на то, что солнце заволокло тучами. Они прошли дворами в сторону МКАДа, как вдруг Лючиция остановилась и резко повернулась к нему.

– Ты когда-нибудь делал это? – спросила она.

– Что это? – переспросил он.

– Ну, был с женщиной, когда-нибудь?

– А ты? – спросил он.

– Ты, что еврей?

– Почему?

– Вопросом на вопрос отвечаешь.

– А причём здесь еврей?

– Забудь.

– Я целовался, – сказал он.

Лючиция усмехнулась.

– Т.е. нет?

– Ну…

– А хотел бы? – прервала она его.

– Ну…

– Пошли, – резко сказала она.

– Куда?

– К тебе?

– В смысле ко мне?

– К тебе домой.

– Зачем?

– Ты – тупой?

– Нет, у меня дома родители.

– Ну, так пошли туда, где нет родителей.

– А это куда?

– Слушай ты мужик или я?

– Ну…

– Ну, вот и решай.

– Ладно.

Он немного постоял задумавшись. Она терпеливо его ждала. «Да, Маринка права, что все парни тюфяки, бьют себя в грудь, типа я крутой, а на деле двух слов связать не могут. Тряпка. Чего думать, женщина ему сама предлагает себя, а он стоит как истукан».

– Пошли, – сказал он.

– Куда?

– Туда, – ответил он и двинулся.

Он прошёл несколько шагов и повернулся к ней.

– Ну, ты идёшь?

Лючиция не ответила. Она продолжала стоять на месте, ей было интересно, что он будет делать дальше. Он подошёл к ней и взял её за руку. «Ого, как разошёлся».

– Пошли.

– Ладно.

Они прошли несколько дворов и снова оказались около школы.

– Подождёшь, я быстро?

– Ладно.

Он пошёл быстрым шагом к школьному стадиону. Несколько ребят играли в футбол. Она видела, что он подошёл к футбольной коробке и позвал кого-то. Лючиция хотела понять, что она ощущает, но никаких необычных процессов внутри не происходило. Она просто стояла и ждала, пока он разберётся. По сути, она ничего не хотела, это был какой-то странный даже для неё самой порыв. Она не могла понять, зачем предложила ему это, но отступать назад было уже поздно. Действительно ли ей хотелось этого или это была своего рода месть Марине, которая смеялась над её нерешительностью, было непонятно. Это состояние начало её раздражать.

– Серёга, – крикнул он, – Серёг, Некишев, – ещё раз прокричал он.

– Чего? – отозвался Сергей, принимая подачу.

– Иди сюда.

– Ты, что… – не успел Сергей договорить, как у него отобрали мяч, – блин, – выругался Сергей.

– Серёг, ну иди сюда, – он снова его позвал.

Сергей махнул руками, что-то про себя сказал и побрёл неуклюже в его сторону, стараясь не попасть другим под ноги. Подойдя к нему, он недовольно протянул руку, чтоб поздороваться.

– Привет, – вяло сказал Сергей, – чего тебе?

– Нужна помощь.

– Ага, сейчас она будет нужна мне, я из-за тебя мяч упустил.

– Да, ладно прости. Помоги, а?

– Чего надо-то?

– У тебя предки дома?

– Нет, уехали на дачу, а что?

– Дай ключи от хаты?

– Чего?

– Ну, ключи… Ненадолго, на часок-другой… Очень надо… – он махнул головой в сторону, где стояла Лючиция.

Сергей посмотрел туда и прищурился. Он всматривался несколько секунд.

– Понятно, – сказал он по-деловому, почесал подбородок и покачал головой.

– Что понятно-то, ты дашь ключи или нет?

– Не торопись, – сказал Сергей, как отрезав, и это означало только одно, что он начал продумывать какой-то план.

Сергей ещё раз посмотрел в сторону Лючиции, посмотрел на него, потом снова на неё. Он стоял и терпеливо ждал, когда Сергей наконец-то примет решение. Было не понятно, что так долго можно было решать. Сергей не торопился. У него возникло желание врезать этому толстяку и вправить мозги, чтобы тот думал побыстрее.

– На хате сеструха, – сказал наконец Сергей, – не вариант.

У него внутри всё опустилось. «Чёрт, а сразу сказать не судьба… Толстопуз, совсем уже мозги жиром оплыли». Он хотел уже резко ответить Сергею, развернуться и уйти, набрал воздух в лёгкие, как вдруг Сергей его опередил.

– Есть ещё один вариант. Даже два, на всякий случай, – проговорил Сергей и слегка самодовольно улыбнулся, чуть приподняв подбородок кверху, как будто призывая всех окружающих восхититься им.

Сергей часто так делал, показывая своё превосходство над другими сверстниками. Он облегчённо выдохнул. «Спасибо друг, – подумал он про себя». Накатившая обида прошла мгновенно.

– Куда идти? – быстро спросил он.

– В моём подъезде, есть вход в подвал, там у меня оборудовано местечко. Один минус, ключи у дворничихи, а она ещё та… Короче, если закрыто, поднимайтесь на крышу, на чердак, там замок подпилен. Но там ничего нет…

– Ладно, нормально, разберёмся, спасибо большое, – быстро проговорил он и двинулся к Лючиции.

– Код-то помнишь? – крикнул вдогонку Сергей.

– Да, ещё раз спасибо.

– Аккуратней там, не засветитесь, – прокричал ещё Сергей, но он уже не ответил, – да уж, обваляется же, по-любому… – добавил про себя Сергей, постояв несколько секунд, потом развернулся и побежал не спеша на поле.