Читать книгу Санай и Сарацин - Владимир Кривоногов - Страница 9

Окрестности предприятия «Вектор», корпус № 400-бис

Сталкеры шли быстро. Перестрелка в окрестностях схрона скоро затихла. Этот факт не предвещал ничего хорошего. Приходилось поторапливаться. Преследователи могли выяснить отношения и возобновить погоню. Напарники не разговаривали, берегли дыхание. Они взяли приличный темп с некоторым риском вляпаться в неприметную аномалию. По ходу движения в этом противном мокром лесу иногда встречались совершенно непроходимые участки. На пути вырастали завалы из упавших деревьев, иссохшие коряги причудливой формы иногда цеплялись за амуницию. Кое-где парили и пузырились небольшие лужицы с жидкостью насыщенного синего цвета. Старики настоятельно рекомендовали обходить их стороной.

Поговаривали, что однажды один молодой сталкер по прозвищу Ивашка попил из такой вот лужицы и превратился в маленькую пушистую псевдоплоть. И ведь что самое главное! Говорят, его какая-то баба предупреждала, мол, не пей – псевдоплотью станешь. И откуда только в Зоне баба эта взялась? Наверняка брехня все это. Не может быть! Да и покажите мне такого идиота, который по своей собственной воле будет химически активный раствор из лужи хлебать да нахваливать. Санай и Сарацин через такие вот водоемы и перепрыгивать-то обычно опасались, старались обходить стороной. А этот придурок взял и напился! Фигня полная! Болтают, языками трясут!

Изредка на пути встречались плотные клубки «ржавых волос». Сарацин давно приметил, что эта аномальная мерзость развивается из таких вот сгустков, выпуская в разные стороны колючие лианы. Бывали случаи, когда такие вот отростки длиной от пары до нескольких десятков метров выбрасывались в разные направления и начисто перекрывали возможность прохода. За кажущейся хаотичностью этой аномалии скрывались четкая система и закономерность!

Теперь первым шел Сарацин, а Санай прикрывал отход. Он внимательно вглядывался в предрассветный сумрак, чуя нутром, что опасность следует по пятам. Иногда парень останавливался, не мешая напарнику выбирать направление движения, затем устраивал очередную ловушку. С того момента, как друзья поменяли первоначальный маршрут, Санай успел установить уже три растяжки и один самострел, кстати вообще уникальный!

А получилось так.

На звериной тропе между гудящими разрядниками лежал истлевший труп бандита-неудачника. Длинный черный кожаный плащ выдавал принадлежность покойника к маргинальным отбросам, в избытке населявшим различные локальные секторы Зоны. Но ценность трупика была в другом. Во-первых, он, как предупреждающий транспарант, указывал на явную опасность для прохожих. Мол, видите, я тут издох, а почему это произошло, сами додумайтесь. Если не догадались – я не виноват, потому что предупреждал. Во-вторых, в трех метрах от бандоса валялся АКМ, вполне исправный на вид. Сарацин осторожно ухватил автомат за ремень и потихоньку вытянул из опасного места. Разрядники явно были на взводе, но все прошло гладко. Сарацин передал находку Санаю и двинул в обход. В этот раз он решил пройти левее, а то сталкеры и так все время вынужденно забирали вправо. Санай быстро осмотрел АКМ и удовлетворенно хмыкнул, обнаружив в магазине три патрона. Больше и не требовалось. Он рванул за напарником, выбирая удобное место для установки самострела.

Оно сразу нашлось.

Сарацин уже преодолел узенький ручеек, поднялся по небольшому, плотно заросшему кустарником пологому уклону, протиснулся между двумя уродливыми тополями, повернулся к Санаю и махнул вправо рукой в кожаной перчатке. Напарник кивнул, перепрыгнул ручей, встал на то место, где секунду назад торчал Сарацин, и осмотрелся. Справа самой природой был подготовлен лафет для надежной установки автомата. Санай пристроил там АКМ, немного подклинил его. Автомат сидел в гнезде как влитой – привязывать не пришлось. Санай даже крякнул от удовольствия, так удачно все получилось.

Глянул в прицел – ништяк! Ствол смотрит прямо на тропу!

Дальше необходимо действовать очень быстро. Погоня рядом, и дорожить надо каждой свободной секундой. Санай вынул из бокового кармашка вещмешка моток тонкого полимерного шнура, натянул поперек тропки, перекинул через пару горизонтальных веток и привязал к спусковому крючку. Затем он поставил предохранитель в режим автоматической стрельбы, дослал патрон в патронник, устранил провис шнура и удовлетворенно потер ладони. Получилась элементарная растяжка, но какая отменная! Санай даже залюбовался своим творением.

Пока напарник работал, Сарацин внимательно осматривал окрестности в мультиэлектронный бинокль отечественного производства. Все было тихо. Сарацин призывно свистнул. Санай поднял голову и быстро кивнул.

Сарацин зашептал:

– Время уходит!

Санай распрямился в полный рост, подхватил пулемет.

За спиной зашевелился призрак.

Санай, успевший забыть о своем пассажире, вздрогнул и спросил:

– Чего тебе?

– Товарищ Санай!..

– Короче!

– Я предлагаю…

– Еще короче, дохлятина!

Призрак снова зашевелился и быстро зашептал:

– У вас на поясе есть интересный артефакт, который вы называете «колобком». Если его привязать к «вечной батарейке», а затем к гранате или если в него попадет автоматная пуля, то он превратится в страшенную бомбу.

– Да ты-то откуда знаешь? – Санай хмыкнул и собрался уходить. – В Зоне без года неделю, а туда же – советы давать.

– Поверьте мне, – горячо зашептал призрак. – Я просто чувствую и знаю. Я не смогу объяснить, но вижу суть многих вещей.

Санай замер. «Колобок», конечно, хороший артефакт и от радиации защищает, но в создавшейся ситуации любая военная хитрость на вес золота. Ну а «вечные батарейки» вообще повсеместно в Зоне встречаются. Санай решился, еще раз посмотрел в прицел самострела, выбрал ориентир на линии огня. Контролируя натянутый шнур, добрался до выбранной отметки, на ходу расстегивая поясной контейнер для переноски артефактов. Он аккуратно достал «колобка», из кармана разгрузки вынул «вечную батарейку», из набедренной аптечки извлек пластырь, плотно примотал их друг к другу. Сливать сразу два артефакта за один присест было жалко, но Санай уже решился на проведение этого поистине смелого научно-практического эксперимента. Полученную связку он приладил к стволу тополя, всеми фибрами души ощущая, что драгоценного времени потеряно слишком много.

Вот теперь все готово.

Сталкер побежал со всей дури.

Сарацин на своем наблюдательном пункте уже начал приплясывать от нервного напряжения. Теперь напарники не шли, а почти бежали. За время вынужденного простоя Сарацин сделал одно важное дело – сориентировался по карте ПДА. Выходило так, что до завода «Вектор» осталось чуть более трех километров, но двигаться в этом случае необходимо резко на восток. Сарацин решил идти по пологой дуге, отметив для себя две контрольные точки на электронном планшете. Опасность встречи с наемниками сохранялась.

Сарацин вопросительно посмотрел на друга.

– «Колобка» повесил на «вечную батарейку», – отрапортовал тот.

Сарацин удивленно поднял брови, но переспрашивать не стал. Если Санай сознательно тратил на это их бесценное время, значит, знал, что делает.

Уже рассвело. Маскирующее преимущество утренней дымки растаяло в один миг. Время от времени оживали детекторы, все чаще встречались аномалии. Сталкеры миновали три карусели, пару гравиконцентратов, называемых в народе «воронками», небольшую зарождающуюся «жарку», еще одну гигантскую «карусель». Все они надежно определялись детекторами. Да и в полосе густой растительности аномалии очень отчетливо себя обозначали, подминая, уничтожая или искажая траву и деревья.

Добравшись до первой контрольной точки, намеченной Сарацином, друзья остановились. Сарацин славился в среде независимых бродяг как один из самых опытнейших полевых топографов. Он отметил стилусом на экране ПДА еще одну точку, взял новый азимут и утвердительно кивнул, что-то для себя решив. Санай в такие минуты не вмешивался и не пытался давать советы, понимая, что это не его стихия.

Взорвалась первая растяжка.

Напарники одновременно взглянули на часы, засекая время.

– Фора – девятнадцать минут, – констатировал факт Сарацин. – Будем надеяться, что не зря потратили время.

Двумя пальцами он указал направление, и парни рванули.

– Люблю в казаков-разбойников поиграть. – Санай адресовал напряженному, собранному Сарацину техасскую улыбку и подмигнул.

– Скорее всего, мы сейчас играем в монстров-сталкеров, да поможет нам святой, все очищающий выброс! Аллилуйя!

– Ни хера себе! Это еще откуда?

– А, – отмахнулся друг. – Один дебил на базе «Долга» все время повторял. А что? По-моему, прикольно! Ну, помнишь, его еще все под зад пина…

Слово повисло в воздухе, как дрожащая муха в паутине.

– Тьфу, блин! – только и смог вымолвить Санай.

Прямо по курсу движения из кустов и сплетения ржавой металлической проволоки выпали на небольшой пятачок, свободный от растительности, полтора десятка зомби. Они были странными и непривычными для двух сталкеров, истоптавших в Зоне не одну пару сапог. Эти мутанты, как и другие представители зомбированного семейства, обычно напоминали мертвецов, восставших из могил, но в данном случае все было не так. Ни один из приближающихся разлагающихся экземпляров никогда не леживал в уютном гробу. Все они были одеты в когда-то белые халаты научных работников, врачей, на худой конец – лаборантов. У всех на груди красовался знак бактериологической опасности. Иди пойми, что это означает.

Зомби шли кучно, с вытянутыми вперед руками. Провисшие на грудь подбородки, оголенные десны и зеленые зубы, участки кожи, покрытые струпьями, коричневыми и мертвенно-синими трупными пятнами, создавали удручающее впечатление. Все они, бывшие мужчины и женщины, походили один на другого как родные братья и сестры. Но самым странным оказалось не это. Скорость передвижения мутантов поражала. Заметив двух одиноких сталкеров, они принялись подпрыгивать и перемещаться с грацией танцовщиц фламенко, припадали к земле, как хищные кошки, готовые к атаке. Все зомби определенно смахивали на снорков, только без противогазов. Приближаясь, они издавали отвратительные звуки и гнусно хрипели.

Сарацин всякого перевидал в Зоне, но сейчас почувствовал, как по позвоночнику пробежал холодок. Санай тоже не любил такие вот веселые компании в Зоне. Он достал свой спецнож, подбросил разок-другой, подумал и вытащил второй.

Сталкер крепко ухватил рукоятки, махнул для разминки, принял боевую стойку и сказал:

– Братишка, стрелять нельзя. На звук погоня выйдет. Пойдем уступом – ты за мной, справа. Ждать не будем. Атакуем сами. Ну, с богом! Если что, напиши мамане, что Санаюшка был молодцом!

Санай врубился в гущу противника.

Сапоги спецназовца сорок пятого размера крошили зомби не хуже двух острых лезвий в руках опытного рукопашника. Прямо мясорубка с топталкой и пиналкой встретились, и давай тешиться. Сарацин тоже не числился на подхвате – внес свою весомую лепту. Хоть он и любил дальнобойную оптику, но помахать конечностями никогда не брезговал. Взмах, брызги, только не красные, а желто-зеленые и черно-серые.

Фу, мерзость!

Опять взмах, удар ножом, глубокий присед и снова взмах.

Удар, прыжок, удар каблуком, разворот, удар…

Все на темпе! Иначе нельзя, а то сомнут, затопчут, схватят, растерзают.

В стороны отлетали отсеченные руки, головы, куски мертвых тел. Как горячий нож сквозь масло. К исходу рукопашной схватки на своих ногах оставались лишь трое особенно резвых зомбиков. При ближайшем рассмотрении самый крупный и быстрый из них оказался бабой. На левом лацкане халата, как ни странно, у нее сохранился бэйджик. Но рассматривать его не было времени. Напарники разошлись по спирали, привычно взяв с двух сторон на схлоп каждого по отдельности из оставшихся противников. Последней, как и полагается в таких случаях, осталась жирная туша энергичной покойницы с бэйджиком. Финальный поединок «зомби-начальница – сталкеры-ветераны» закончился так же стремительно, как и начался, за явным преимуществом принимающей стороны. Голова коричневой в крапинку бабы укатилась в лужу. Санай и Сарацин протерли боевые ножи, нагнулись к необъятному телу бригадирши и с интересом разбирали надписи на бэйджике. Под значком биологической опасности было написано, что перед напарниками лежит тело, когда-то принадлежащее самой Михрятко Зинаиде Иосифовне, заведующей лабораторией № 16.

– Крупная женщина! – пытаясь отдышаться после стремительного боя, выдавил Сарацин. – Она даже в завяленном состоянии килограмм на сто пятьдесят тянет, а сколько же тогда при жизни весила? Трудно даже представить себе такое богатство.

– А прыгала как влюбленная горилла. Терпеть не могу всяких заведующих, – прокомментировал Санай.

– Надо же, противная какая!

– А вот это, собственно, и есть мертвый труп неживого человека, Сарацинушка. Пойду пулемет с автоматом найду, – сказал Санай. – Я их возле пенечка перед зарубой оставил.

Подхватив огнестрельное оружие, друзья побежали в сторону второй контрольной точки, возвращаясь на маршрут. С зомби размялись, конечно, но время опять стравили, как воздух из автомобильной шины.

Тут бабахнуло так, что уши заложило у всех отдыхающих и туристов в радиусе пяти-шести километров. Лес содрогнулся. По верхушкам деревьев прошла остаточная ударная волна. На землю посыпались сухие ветки, песок, грязные лохмотья, прочий мусор, а также дохлые вороны в большом избытке. Над головой пронеслись два тополя и одно приличное сосновое бревно. Санай непроизвольно присел, развернулся, провожая взглядом летящую древесину и присвистнул.

– Брат! – Сарацин тяжело дышал, но улыбался. – Ты где взял ядерный фугас? Поверь мне, из атомных бомб растяжки не делают.

– Это не растяжка. – Санай улыбнулся. – Самострел сработал. Спасибо призраку, надоумил «колобка» с «батарейкой» совместно использовать. И откуда в них столько мощи? Авангардную группу преследователей наверняка расплющило. А вот две растяжки не сработали. Очень жаль.

Миновав последний радиоактивный перелесок, изрядно напугав старую облезлую псевдособаку, напарники выбрали новое направление и через двадцать минут интенсивной ходьбы все-таки вышли в окрестности завода для утилизации зараженной техники «Вектор».

Данное предприятие украинские власти в свое время построили на европейские денежки в непосредственной близости от Рассохи. Половина валютно-финансовых средств, выделенных Евросоюзом на этот проект, благополучно исчезла в карманах киевских правительственных дельцов, но первую очередь производства на заводе закончили, хотя и с годичным опозданием. Даже наметили дату торжественного пуска в эксплуатацию, которая по иронии судьбы совпала с тем самым вторым чернобыльским взрывом. Этот протовыброс накрыл всех, кто был на заводе, а заодно и еще около четырех тысяч человек, постоянно находящихся в Зоне.

Поговаривали, что в первые годы сталкеры часто видели интересную группу зомби, состоявшую целиком из государственной приемной комиссии во главе с председателем, очень дородным лысым мужчиной с властным выражением лица. Из него получился очень колоритный зомби, которого впоследствии застрелил сталкер по прозвищу Макарон, известный следопыт и коллекционер харизматичных монстров. Он так и сказал друзьям в баре: «Сегодня я добыл Председателя. Теперь буду искать Директора». Директором прозвали зомбика – бывшего руководителя завода. Он тоже бродил с группой товарищей, состоящей из его заместителей, главного бухгалтера, начальника отдела кадров и прочего руководящего планктона. Весь этот актив в полном составе попал под воздействие первого в современной истории аномального выброса совместно с приемной комиссией. А еще бродяги рассказывали, что группа зомби, возглавляемая Председателем, всегда таскала с собой ножницы и красную ленточку, а толпа встречающих, возглавляемая Директором, – каменный каравай с пустой солонкой. Хотя, может быть, все и брехня, теперь-то ведь не проверишь. Да и вообще, много чего болтают за стаканом белого. Иной раз наслушаешься, а потом волосы дыбом встанут, уснуть не можешь.

Например, Плут – был такой сталкер-одиночка – однажды набрехал в баре, что зомби живут, точнее, существуют в постоянном кромешном кошмаре. Они якобы знают, что умерли, но ничего поделать с этим не могут. Смерть для них является такой остро желанной и совершенно недостижимой. Возможность наступления смерти в нормальном понимании этого термина, по словам Плута, огромное счастье! Во многих случаях она является избавлением от вечной пытки, например от тяжелой болезни. А вот зомби этого лишены, обречены медленно сходить с ума в замкнутом пространстве собственного «Я». Именно поэтому они цепляются за утраченную действительность и копируют нормальное поведение людей – ходят в гости, создают семьи, гуляют в парках, посещают разрушенные кинотеатры и делают еще много всего прочего, что отличает простого мирного человека от покойника. Душа человеческая, такая ранимая и трепещущая, остается в мертвом теле – врагу не пожелаешь!

Когда Санай впервые услышал эту версию, объясняющую загадочное поведение зомби, он действительно не смог уснуть в гостевой комнатке в глубине бара. Всю ночь разная хрень мерещилась. Как представишь себе, что уже умер, а сам ходишь и рассказать об этом не можешь, потому что язык сгнил или даже отсутствует напрочь, так от такого ужаса даже хмель как рукой снимает.

Напарники пересекли небольшой пустырь, заваленный строительным мусором и кучами битого кирпича. Кое-где из земли торчала согнутая арматура и прочие опасные предметы: рельсы, балки, сваи и даже ржавые мотки колючей проволоки. Сталкерам пришлось передвигаться с крайней осторожностью. Достигнув бетонного забора, они прижались спинами к плите, присели на корточки, осмотрелись.

Сарацин глянул на экран своего ПДА, поработал стилусом и прошептал:

– Санай, там за забором корпус № 400-бис. Через него мы можем попасть в цех дезактивации, а за ним и в литейный. Помнишь?

– Как не помнить! Если вдруг разделимся, то встречаемся у центральной проходной, а там до стоянки на свалке рукой подать.

– Извините, – подал голос призрак. – Помните, я вам говорил, что тьма движется в нашу сторону?

– Да, – живо откликнулся Сарацин.

– Так вот, она пришла.

Друзья тревожно переглянулись и закрутили головами по сторонам. Кругом тишина, только ветер свистит в проводах, да где-то что-то потрескивает.

– И что? – спросил призрака Санай. – Эта хрень на нас сейчас нападет? Если так, можешь указать, откуда именно?

– Нет. – Призрак замешкался. – Как бы вам это объяснить? Она нас видит и изучает. Атаковать, похоже, не собирается.

– Твою мать! – зашептал Санай. – Где она и что это такое?

– Вы ей не интересны. Она ищет меня, но не видит. Я не знаю, кто она, но разумная, я точно вам говорю. Я воспринимаю ее как черную тучу, но в душе у нее бездонная злоба. Она здесь хозяйка. Ей тут все принадлежит…

– Мама-Зона! – перебил призрака Сарацин. – Это она и есть!

– И еще! – Призрак кашлянул, заворочался и продолжил: – Я кушать очень хочу, поэтому случайно кромку термоса откусил. Простите меня, пожалуйста.

Напарники снова переглянулись.

– Ты что, от титанового корпуса кусочек отгрыз?

– Ну да. Я кушать очень хочу.

Сарацин вынул пачку горького шоколада и засунул в рюкзак напарника. Там довольно заурчал и зачавкал призрак. Ел вместе с оберткой.

– Мама-Зона, Мама-Зона! – заворчал Санай. – Долго мы тут загорать будем? Где она, ваша Мама-Зона?

– Тихо! Вон там шум.

– Тьма ушла в лес, – с набитым ртом заявил призрак. – А теперь она возвращается в чьем-то теле. Дай печенюшку, а? Я знаю, у тебя есть. Я очень голоден.

– Тихо! Кто-то идет через пустырь со стороны леса. – Сарацин вскинул винторез, глянул через прицел, чертыхнулся и заявил: – Санай, кажется, наша старая знакомая соскучилась.

Санай обернулся.

Из леса, перепрыгивая через строительный мусор, к ним бежала уже знакомая по теплой товарищеской встрече заведующая лабораторией собственной персоной. В руках она держала свою отрезанную голову.

– Как будто арбуз на рынке сперла.

Сарацин надел защитный колпачок на оптику и проговорил:

– Вот расскажи мне об этом в те времена, когда я учился в универе, ни за что бы не поверил. Я вообще в те времена был наивным юношей, хотя и хорошо занимался.

– Дождемся тетку! – сказал Санай. – Мы ее уже успокаивали один раз. Утихомирим и в этот.

Меж тем толстая покойница остановилась в трех метрах от друзей. Она вполне по-человечески, если не считать головы, зажатой в руках, прислонилась плечом к бетонной плите забора и застыла.

Друзья ждали продолжения.

Призрак напуганно зашептал:

– Это она! Она!

– Ну, здравствуйте, Зинаида Иосифовна. – Санай ухмыльнулся и бесшумно потянул из ножен родной спецнож. – А мы вас уже и не ждали.

Зомби пошевелился.

Санай сделал шаг вперед. Сарацин, наоборот, чуть отступил, увеличивая расстояние между собой и противником, и неспешно достал ГШ-18. Сначала он направил пистолет в грудь зомби, потом поразмышлял, прицелился в голову, тут же передумал и снова остановил мушку на бюсте дамы. Он вспомнил, что девятимиллиметровая пуля ГШ-18 обладает прекрасным останавливающим действием. Предугадывая поступки напарника, Санай сместился к самому забору, не загораживая другу обзор, одновременно уходя с линии огня.

Рот у отрезанной головы вздрогнул, зашевелились челюсти.

Друзья ошеломленно смотрели на этот эпизод из фильма ужасов.

Послышался невнятный звук. Голова трупа явно вознамерилась поболтать о том о сем.

Напарники напряглись. Зрелище было не для слабонервных.

– Отдайте посланника, – зашелестело существо. Черная тень исказила и без того отвратительную физиономию на отрезанной голове. – Отдайте посланника!

Сарацин отчетливо кашлянул, подал старинный знак готовности к бою.

– Какого посланника? – Санай подбросил свой нож, тот крутанулся в воздухе несколько раз и вернулся в ладонь. – Зинаида Иосифовна, уточните, пожалуйста.

– Вы все умрете. Отдайте посланника, – повторила голова.

– Извини, Зина, но я не понял. Говори конкретнее. Когда мы умрем? И какого такого посланника тебе отдать?

Зомбированная дама дернулась, но осталась стоять на месте.

– Он у вас. Отдайте. Я проведу вас к «Монолиту». Я отдам вам «золотой шар». Даже два. Отдайте. Он вам не нужен.

Санай молчал.

Сарацин ухмыльнулся и спросил:

– Тетенька, а вы кто, собственно, такая? Мы вас не знаем.

– Я здесь хозяйка! Я дам вам все, что вы попросите, только отдайте посланника или…

– Дальше не продолжайте. Мы все поняли. – Сарацин подошел вплотную к Санаю и прошептал на ухо: – Что делать-то будем? Пора, по-моему, сваливать за кордон. Нам в Зоне теперь проходу не дадут.

– А с ней-то что?

– Включай дурачка. У тебя здорово получается. Посмотрим, что она предпримет.

– Тетенька!.. – Санай понимающе подмигнул напарнику и нарочито испуганным голоском произнес: – Мы не местные. У нас никаких посланников-засранников нет.

– Посланник у вас. Вы пожалеете. Я вас уничтожу.

– Уважаемая Зинаида Иосифовна! – сказал Санай тем самым торжественным официальным тоном, с которым начальники отделов обычно поздравляют женщин-подчиненных на 8 Марта перед вручением копеечных подарков. – Уверяю вас, мы учтем ваши замечания и пожелания. Они будут рассмотрены в первоочередном порядке. Прошу вас не посылать жалобы в вышестоящие инстанции. Мы разберемся как следует и накажем кого попало. Пожалуйста, заходите на следующей неделе, и вы получите по накладной все затребованные товары. Со склада, минуя посредников. Тот, кто позвонит прямо сейчас, получит бесплатное печенье для кормления посланников. Да поможет нам святой, все очищающий выброс! Аллилуйя!

Зомби молчал. Сарацин хихикнул.

Санай вопросительно кивнул напарнику, мол, что дальше-то делать?

Сарацин поднял правую руку с открытой ладонью и одними губами сказал:

– Тихо.

– Ты умрешь первым, – проговорила голова и выпала из рук мертвой женщины.

Руки мутанта повисли плетьми, и зомби свалился в пожухлый осенний бурьян. Как будто из тела вынули стержень, до этого момента удерживающий покойницу на ногах.

Сталкеры стояли и молча смотрели на ноги, торчащие из травы.

– Ну все! – упавшим голосом сказал Санай. – Меня сама Зона прокляла. Братишка, теперь мне точно кирдык. Ты же знаешь, какой я суеверный. Она мне отомстит, вот увидишь.

– Да брось ты! Жили же до этого и дальше будем.

– Ага! – Санай убрал нож в ножны и застегнул ремешок. – Только для этого может не хватить патронов. Кстати, а где преследователи? Их что, мой ядреный фугас всех покрошил?

– Сплюнь, – откликнулся Сарацин.

– Я ее не чувствую. Она ушла. – Призрак высунул голову из рюкзака и добавил: – Товарищ Санай, извините, но вы сказали, что если позвонить сейчас, то вы дадите кому-то печенье. К сожалению, у меня нет телефона, но, может быть, вы угостите меня без предварительных переговоров?

Санай улыбнулся:

– Слышишь, Сарацинушка?! Мы только что могли поменять этого псевдопридурка на самое бесценное сокровище, какое только существует в нашем мире, точнее сказать, даже на два. Тебе и мне. А он требует печенья.

– Это все детали. – Сарацин достал пачку галет, и голова призрака вместе с печеньем исчезла в рюкзаке. – Пора смазывать лыжи. Мне кажется, что Хозяйка остановила погоню, чтобы попробовать с нами все по-хорошему уладить. Ну а теперь стоит ожидать только самого худшего.

– Можно подумать, до этого было лишь лучшее.

– Брат! – серьезно сказал Сарацин. – Может быть, так оно и есть.

В подтверждение этих слов со стороны леса раздался протяжный вой. Натужный и пронзительный! Призывный рык крупного чернобыльского псевдопса, по живому разрезал молчаливую дождливую хмарь. В тот же миг из подлеска на пустырь хлынула волна грязных мокрых спин. Слепые собаки не задирали головы, шли нижним чутьем. Их было более сотни. Они обходили строительный мусор так же легко, как морские волны обтекают крупные прибрежные валуны.

Призрак, рот которого был набит печеньем, заверещал.

– К пролому! – крикнул Сарацин.

Санай рванулся за напарником. Больше хитрить и скрываться не имело смысла – завертелось. На ходу он сорвал с плеча «Печенег», снял с предохранителя, зарядил. Шутки кончились. Возле самой дыры в стене сталкер развернулся и ударил длинной очередью, веером, от плеча. Смертельный, разрушающий поток свинца перечеркнул приближающуюся стаю. Передние псы сорвались на визг, покатились, ломая ветки и собственные хребты, разбрызгивая грязь, ядовитую слизь и черную кровь. Мелькали разинутые пасти, жаждущие жратвы. Задние ряды напирали. Собаки перепрыгивали через тела своих собратьев, разорванных пулеметной очередью, рвались вперед. Расстояние сокращалось. Санай ждать не стал, нырнул в пролом за Сарацином, быстро огляделся.

К великому сожалению, ни одной пожарной лестницы на стенах корпуса не обнаружилось. Даже зеленые салаги знали, что, спасаясь от собак, надо первым делом подняться по вертикальной лестнице на безопасную высоту, а там и на крышу.

А Сарацин тем временем уже добежал до дверей, ведущих вглубь заводского корпуса.

«Вектор» встретил беглецов особым хмурым молчанием. Это там, за спиной, беснуются псы, а здесь, впереди, запустение и разруха. Как и все капитальные строения, находящиеся в Зоне, заводские корпуса и сооружения ветшали. Казалось, что через черные глазницы выбитых ураганами оконных проемов завод с немым укором взирал на людей, которые сотворили с ним и всем остальным миром ужасающую, непоправимую катастрофу.

Первая авария на самом-то деле оказалась сущей безделицей по отношению к той, второй, аномальной, приключившейся в 2006 году. Доподлинно известно, что со времен первого выброса до настоящего момента Зона поглотила в сотни раз больше людей, чем унесла авария четвертого энергоблока Чернобыльской АЭС в апреле 1986 года.

Завод «Вектор», так и не успевший поработать на благо всего прогрессивного человечества, угрюмо молчал, ожидая постепенного разрушения и неотвратимо превращаясь в захламленное переплетение рухнувших конструкций.

Санай, удерживая пулемет левой рукой, показал напарнику мизинец правой. На языке спецназа это означало, что до появления противника оставалось не больше минуты.

– Сюда! – крикнул Сарацин и скрылся за лестничным пролетом, поднимаясь на второй этаж корпуса № 400-бис.

Когда Санай влетел в подъезд следом за другом, в проломе заводского забора показались злобные морды первых слепых собак. Как через узкое горлышко бутылки, мутанты постепенно проникали на территорию завода через рваную дыру в бетоне.

За двумя десятками особей авангардной группы на старый потрескавшийся асфальт ступил вожак – крупный, черный, с подпалинами на боках.

«Очень матерая чернобыльская псинка», – подумал Сарацин, аккуратно положив указательный палец на спусковой крючок винтореза и глядя с высоты на огромного самца в оптический прицел.

Снайпер уютно расположился на площадке третьего этажа, по привычке выцеливая самую важную персону. Он так уже делал, но никому про это не рассказывал по вполне понятным причинам. Однажды Сарацин таким вот образом подстрелил самого Борова, когда банда, возглавляемая этим жирным паханом, шла на штурм базы свободовцев в пресловутой Сумрачной долине. Это потом «Свобода» перебралась подальше, а тогда анархисты долго в долине квартировали. Когда Сарацин взял в прицел масляную морду Борова, старый жирный подонок и ухом не повел. Сейчас все было по-другому.

Опытный вожак, являясь мощным псиоником, мгновенно уловил внимание человека. Пес задрал голову, посмотрел прямо в глаза Сарацину, утробно зарычал, но с места не сдвинулся.

«Умная, умная собачка», – поймав стрелочку целеуказателя между глазами мутанта, подумал Сарацин, задержал дыхание и плавно, без рывков нажал на спуск.

Раздался приглушенный выстрел, но чернобыльского пса на своем месте уже не оказалось. Экстрасенсорная тварь вновь уловила намерение стрелка и за сотую долю секунды ушла с линии огня, но теперь не остановилась. Она помчалась к входной двери и погнала за собой стаю.

– Мать-перемать! – только и вымолвил Сарацин. – Вот это да! Чересчур умная собачка, блин! Видимо, правду пацаны в баре говорили, что в чернобыльца прицельно не попасть.

– Братишка, граната! – предупредил подбежавший Санай.

На площадке первого этажа громыхнуло так, что во всем корпусе взметнулась вековая пыль под аккомпанемент собачьего визга и воя.

– Ну а что ты хочешь? Ф-1 все-таки! – деловито сообщил Санай.

– Давай в столовку, вдоль по коридору, залу и на кухню. Через грузовой лифт выйдем в подвал.

– А поваров там нет? – подозрительно спросил Санай.

– Погнали.

В заводской столовой друзей ждал сюрприз. Все столы и стулья стояли на своих местах, как будто бы рабочие и инженеры только что вышли. На столах аккуратно расставленные керамические подставки для горчицы и перца соседствовали со стаканчиками для салфеток. Сарацин даже не понял сначала, что не так в этом светлом зале. Друзья привыкли встречать хаос и разруху в заброшенных помещениях, а здесь царил образцовый порядок.

– Дайте жалобную книгу! – выкрикнул Санай и перемахнул через поварскую стойку, своротив по дороге шкаф для салатов и напитков.

Сарацин пробежал мимо кассы. Из аппарата торчал чек. Просто удивительно! Сарацин не удержался, оторвал кусочек бумажной ленты и сунул в нагрудный карман – на память.

Видимо, для ощущения контраста в варочном зале все оборудование было перевернуто. Это обстоятельство резко диссонировало с образцовым порядком столовой.

А собаки наступали на пятки. Дюжина злых мутантов, мешая друг другу и огрызаясь, ворвалась из коридора в зал. Сметая на своем пути стулья и сбивая столы, псы рванулись за ускользающей добычей. За ними, припадая на переднюю левую лапу, в столовую приковылял вожак. На черного чернобыльского пса было страшно смотреть. Практически половину его морды оторвало взрывом гранаты, осколками посекло все тело с головы до ног. Глаз действовал только один и светился мутным бешенством. Он по-прежнему подавлял волю слепых собак и направлял их вперед, но боль иногда ослепляла его. В эти моменты собаки поскуливали и останавливались, не понимая, где находятся.

Сарацин уже достиг пустой шахты лифта и посветил фонариком вниз. Покореженная грузовая платформа валялась на уровне подвального помещения, откуда, по всей видимости, наверх подавались полуфабрикаты и другие продукты питания. Пара тросов свисала из темноты шахты. Сарацин посветил вверх – ничего не видно. Он разглядел лишь какой-то кокон, сотканный из паутины. На хрен! Лучше его не трогать, держаться от греха подальше. С Зоной шутки плохи. Из бокового кармана рюкзака сталкер достал небольшой электронно-механический прибор, похожий на строительную рулетку со складной ручкой, выставил скорость спуска, нажал сенсор включения.

Повернувшись спиной к напарнику, Санай изготовился к стрельбе. Когда Сарацин закреплял электромеханический якорь лебедки на металлической балке внутри шахты, заработал пулемет Саная.

Сквозь грохот пальбы он заорал:

– Ты готов?

– Да! – Сарацин уже разместился внутри шахты, прицепившись карабином лебедки к поясу.

Он заблокировал спуск и приготовился к бою, нацелив ГШ-18 в лифтовый проем. Получилось нехилое укрытие. Но иллюзий не было. Чернобылец заставит прыгать в лифтовую шахту всех до единой слепых собак, если понадобится.

Как только Сарацин подтвердил готовность, Санай, не теряя ни одной секунды, закинул «Печенег-2» за спину, рискуя получить ожог от горячего ствола пулемета. Он вынул такую же, как у напарника, лебедку, включил ее, не обращая внимания на преследователей, рвущихся к добыче, изготовился к спуску. Когда Санай залезал в шахту лифта, Сарацин открыл огонь, стараясь не задеть друга. Останавливающее действие девятимиллиметровой пули и вправду оказалось эффективным. Подстреленные собаки заныли!

– Их даже не дюжина, Зона-Мать! – закричал Сарацин.

Вторая серия выстрелов вдребезги смяла морду самой нетерпеливой твари. Она тупо ткнулась в кафельный пол кухни и издохла, даже лапами не дергала.

«Вообще-то жалко псов, – подумал Сарацин. – Разве они виноваты в людском безумии? Да ладно, – успокоил себя сталкер. – Один доктор в Зоне уже есть, вот и хватит».

И еще одна симпатичная псина пожалела о том, что Сарацин любил кошек.