Читать книгу А я насмешек не боюсь - Владимир Кривоносов - Страница 17

Опять… Опять – холодный пот!

И дрожью так колотит тело:

точно станковый пулемёт

в руках молотит оголтело.

       Сквозь сон – уже не стон, а хрип…

       В глазах – от трассеров гирлянды…

       Когда: – Да лучше б я погиб!

       уже не просьба, а команда.

В виски дубасит ледоруб…

И в пересохшем рту так гадко…

Но ты, касаньем лёгким губ

с меня снимаешь лихорадку:

       « – Ну, что ты милый, это – сны…» —

       и обовьёшь меня руками…

       Чем тише отзвуки войны,

       тем громче прóклятая память!

Субботний вечер… «Пятачок»…

Танцуют пары под гармошку.

Слегка поддатый мужичок

набил махоркой «козью ножку»,

       девчатам хитро подмигнув,

       частушку спел о тёмном лесе

       и, взявши под руку жену,

       пошёл домой… Уж, скоро, десять…

Аккорд последний взвился ввысь

и стих, в деревьях замирая…

Со смехом пары разбрелись

скамейки «с боем» занимая:

       здесь – поцелуй, там – шепоток,

       тут – поругались, но не очень…

       К жене прижавшись, мужичок

       вовсю храпит… Второй час ночи…

Туман курится над рекой

и тянет с берега прохладцей…

Пора б влюблённым на покой,

однако нету сил расстаться…

И мужичонка, сном объят,

глаза вдруг с ужасом откроет:

а на часах – три пятьдесят…

Рассвет… Июнь… Двадцать второе…

А небо бывает синим, как после грозы в июле,

и голубым по-детски, что можно рукой достать!

И белым оно бывает… Как там… Высоко… В ауле,

где в стоимость целой жизни минутная благодать.

       А небо бывает жёлтым, когда пересохли губы,

       язык во рту распухает: хотя бы каплю воды!

       Бывает кроваво-красным, и «Грады» – не Божьи трубы:

       ломают людские судьбы! От дружбы и до вражды!

И чёрным бывает небо, когда друга взгляд мертвящий,

уходит в горние выси, перестаёт блистать…

А небо бывает серым… Теперь, многократно чаще…

Но, как же, порой, охота, по-детски лазурь достать!

       Чтоб в той синеве Светило, рассыпавшись на червонцы,

       ликующе расточало нежности тёплый свет.

       Но, если, душа – живая, и там Любовь, словно Солнце,

       то, небо любой расцветки, имеет солнечный цвет!

Они уходили… Тонкие шеи.

Короткие чёлки. С восторгом в глазах:

– Прибудем на фронт и врага одолеем!

Где Красная армия, там – немцу швах!

А, женщины подле обочин стояли…

Сложив «ненароком» три пальца в щепоть,

крестом осеняли и всё повторяли:

– Будь милостив Боже! Храни вас Господь!

Несли на носилках, везли на машинах

безруких… безногих… с раненьем «в живот»…

Сквозь боль улыбались они: – Медицина!

Нос – выше! До свадьбы, небось, заживёт!

Медсёстры украдкою слёзы роняли,

смотря, как хирурги корёжили плоть…

 А, нянечки – трижды крестом осеняли:

– Будь милостив Боже! Храни вас Господь!

И взвИлось однажды Победное Знамя!

Вернулись на шахты, в деревни, в цеха

отстраивать то, что громилось врагами.

Смеялись: – Теперь, то уж что? Пустяки… Чепуха!

хотя про себя от мучений кричали

и боль приходилось не раз побороть…

А, жёны… Что, жёны… Покорно молчали:

– Будь милостив Боже! Храни вас Господь!