Читать книгу До Янджоу тысяча ли (сборник) - Владимир Кучерявкин - Страница 2

Темнеет за окном декабрьское небо.

Бредёт по лужам в драбадан автомобиль.

Трамвай трясёт по улице. И слепо

Моргает уличный фонарь.

Вот лягу на кровать и голову накрою.

Вот выйду в коридор, где блохи скалят зубы.

Где мокрые соседки бродят роем,

И бешено летают по воздуху микробы.

Пойду ль на улицу, по скользким тротуарам.

Зайду ли в магазин, где толпы пьют коньяк.

Где бросится в глаза немым террором

Ларёк с газетой, как маньяк —

Как всё прекрасно в городе, в природе!

Здесь всё горит и всё бесплодный бой.

И омут тёмный расступается в народе,

Когда в него ныряю с головой.

Кто-то хрюкнул во сне, кто-то шлёпнул стакан и разделся.

Ночь туманится, в окна насупясь, как старая кошка.

Квартира не спит: всё-то пляшут по полу блохи,

Всё скребётся за стенкой сапожник – тапки тачает.

В коридоре под лампой летучие сгрудились мыши.

Щёлкну чуть выключателем – чу, по углам заметались.

И дорогою длинной, как ночь, и мечтой полусонной

В коридоре, за стенки хватаясь, бреду к туалету.

На замызганной кухне по табуреткам расселись

                                                               полночные совы.

Не моргая, глядят, сигарету слюнявя за сигаретой.

Сяду рядом, сам закурю, песенку вспомню:

Про китайчонка пела мне тихая мама.

Встану утром и попрыгал,

Задирая пао… Но

Мимо бегают вприпрыжку

Тоже тени, как в кино.

Вот трамвай, смеясь, явился,

С визгом их к себе пустил.

Толстобрюхая машина

Рядом прёт, как крокодил.

А над городом светает,

И весёлый наш народ

Глядь – по улицам толпою

Бездуховно тоже прёт.

Он в карманы рук засунул,

Ног обул в двойной носок.

Он стоит на остановке,

Поджидает, голубок.

Вот и наш троллейбус едет,

Дверью щёлкает, герой.

Я с народом залезаю

И поехал сам собой.

А когда светает, башня

Склянку лупит, як матрос,

Ночь на улицах растает,

Закурю я папирос

И стою, как рыболовы,

Иностранца тихо жду

И небесная корова

Улыбается в саду.

Сияет небо высоко над головой.

Вороны смирные, курлыча, пролетели.

Ползёт в стену мой терпеливый гвоздь.

Ворчит, ворчит в руках моих работа —

Пускай страна моя присела на дыбы,

Подняв отчаянно железное копыто.

Пускай толпой бегут по Невскому гробы,

Махая мордою немытой.

Вот сижу на вокзале, автобуса жду.

Моет узбечка полы, режутся русские в карты.

Кассирша сидит за стеклом и похожа на какаду

Или девочку в школе за партой.

В космосе холодно. Низкая светит луна.

Воздух дрожит. Бьётся звезда в изголовье.

И вороны расселись вокруг, как шпана,

И улыбаются мне, поднимая брови.

Ночь плывёт, как дохлая акула,

За окном тяжёлым, как скала.

И луна на небе в тучке утонула,

Весело раздевшись догола.

И плывёт, окутанная тёмными клубами.

Вяло разевая пьяный рот,

Радио бормочет: кто не с нами,

Того лишаем шёлковых бород!

Утро настало уже. Наконец-то.

Серое небо не дышит, молчит.

Сгрудились сумрачно жухлые стены,

Словно за утренним чаем врачи.

Вишь, как танцует по улицам швыдко

Маршал, махая растерянной саблей.

К звёздам свою обращает улыбку

Редкую, как деревянные грабли.

И обнимая портфели подмышкой,

Густо на стройку рабочий пошёл

Снова затеять всемирную стрижку…

Брякнет ли снова поэт: «Хорошо!»?

Пропал за горкой златоглавый князь.

Куда, куда, автобус, чешешь, полный пыли?

Кругом дома, как демоны, застыли,

Зубастою улыбкой к окошку наклонясь.

Столица, хмуря красный глаз,

Бормочет мрачные на ухо мне загадки.

А то взмахнёт железной палкой

И коршуном в затылок мне вопьётся!

И пляшет парень в каске набекрень.

А с ним и пуля мирно засмеялась.

И вот уже легла на город тень,

И до мечты осталась малость.

Как некий крокодил, развесив уши

И расползаясь по миру всем задом,

Сидела ночь под окнами, едва дыша,

И что-то бормотала, не спеша.

Ты книгу раскрывай, листай её всю ночь,

Когда уже не крокодил, но время,

Бесстыдное, однако: чем не столяр —

Скоблит, скоблит, потом накладывает колер.

И вот в мирах её, бывает, кувырнёшься —

И белое лицо вплотную прянет,

Как будто бы всю жизнь, смеясь, скакал

И вдруг увидел хладный тот оскал.

Когда голова разбежалась куда-то,

Ушами приветливо в небе махая,

Я знаю: то кайф подошёл бородатый,

Призывно виляя хвостом малахая.

Трамвай запылённый забухал по рельсам,

Где горько глядит пассажир на меня,

Развесив кудлатые, нервные пейсы

На фоне встающего сумрачно дня.

И здесь, за хребтами Тянь-Шаня, в долине

Конфуций копает весной огород.

Летает по воздуху ловко мотыга.

И песни спивает счастливый народ.

А каллиграф ползабытого княжества У

Бабочкой лёгкой блаженно порхнул на траву.