Читать книгу Саламонский - Владимир Кулаков, Иосиф Бродский - Страница 11

Цирк как таковой появился в Петербурге ещё в петровские времена. В исторических документах сообщалось:

«В 172-4 году почтовые смотрители особым указом были извещены о том, что на берега Невы едет „иноземец с компанией”, а при нем „танцующая лошадь”. Предписывалось никаких препятствий оным не чинить, а лошадь снабжать кормом».

Тогда в Петербург приезжали «балансеры», «еквилибристы», «великаны», обладатели говорящих собак и прочие артисты из Франции и Голландии. Свои представления они обычно давали в домах столичных богачей: Нарышкина, Демидова, Глазунова, Козулина.

В 1738 году «голландские ташеншпилеры» (дословно – фокусники, но так тогда называли вообще всех цирковых артистов) выступали во дворце перед самой императрицей Всероссийской Анной Иоанновной, обожающей необычные развлечения и экзотику.

И вот тут есть описание исторического события, которое зафиксировано на бумаге. Событие забавное и прелюбопытное.

В том месте, где сейчас располагается Манежная площадь Санкт-Петербурга, построили огромный деревянный амбар для содержания удивительного зверя – слона, доставленного в столицу Империи из Персии в подарок Всероссийской Императрице. И вот, что конкретно оставила История в описании знакомства Анны Иоанновны со слоном зимой 1737 года:

«…Потом приведен был Индейцами и Персианами пред Летний дом от Надыр Шаха… в дар присланный Ост-Индский Слон в полном своем наряде. Ее Императорское Величество изволила оного видеть и разных проб его проворства и силы более часа смотреть».

Эта история имела продолжение. Слону недолго предстояло оставаться в одиночестве.

После воцарения Елизаветы Петровны в 1741 году Надир-Шах присылает в Петербург аж 14 слонов, для которых на Фонтанке у Симеоновского моста (ныне мост Белинского близ цирка Чинизелли) строится три больших светлых амбара с обязательным отоплением, на что из казны была отпущена сумма в 5000 рублей серебром (по тем временам сумасшедшие деньги).

Как обычно и водится, содержание крупных животных не обходилось без инцидентов. 16 октября 1741 года слоны, «осердясь о самках», учинили буйство, сорвались с привязей, разломали двери амбаров и удрали. Два из них вскоре были пойманы, а третий «пошел через сад, изломал деревянную изгородь, прошел на Васильевский остров и там изломал Сенат и Чухонскую деревню». Для слона это было наверняка серьёзным приключением – перебраться с южного берега Невы на Васильевский остров по наплавному мосту, атаковать здание Двенадцати коллегий (там находился тогда Сенат) и дойти до правого берега реки Смоленки, где и находилась Чухонская деревня. Событие для столицы империи прямо-таки необычайное. В любом случае буйного беглеца выловили, успокоили и водворили обратно на Слоновий двор. Слоновщик Ага-Садык настоятельно просил выдать ему для привязи слонов толстые железные цепи и кольца. Просьбу его ещё не успели удовлетворить, как на следующее же утро четыре слона снова сорвались с привязи, ушли, «сломавши ворота, и много беды наделавши в городе». Вслед за тем Слоновый двор едва не сгорел со всеми слонами от небрежности истопников. Наконец Елизавета Петровна распорядилась перенести Слоновый двор от греха подальше за черту города.

Для цирковых представлений в разных районах города стали строить деревянные временные арены. Но скоро «разные штуки верховой езды, скачки, танцы по веревкам» зритель смог увидеть уже в специально устроенном помещении. В 1822 году на Крестовском острове некий Иосиф Габит соорудил «здание для Гимнастических Упражнений», первое не только в Петербурге, но и вообще в России деревянное сооружение для цирковых представлений.

Успех ранее гастролировавших цирков затмил прибывший в Петербург в 1845 году Алессандро Гверра. Его труппа состояла из 40 артистов, в конюшне стояло 50 лошадей.

В Петербурге, на месте Театра оперы и балета имени Кирова, Гверра выстроил деревянный цирк, который открылся в 1845 году. Он первым предоставил доступ зрителям в конюшни.

В его труппе было много красивых наездниц. Ради них в цирк повалила толпа, и Гверра наживал огромные деньги.

В то время популярность цирковых наездниц в Европе была неимоверна. Знаменитые поэты посвящали им стихи, художники писали их портреты, композиторы сочиняли в их честь музыкальные произведения. Оноре де Бальзак, большой почитатель их искусства, писал: «Для меня наездница, владеющая всей полнотой своих средств выражения, возвышается над всеми знаменитостями в области пения, танца и драматического искусства, будь то Сенти Дамаро, Дежазе, Тальони или Дорваль».

Внимание к наездницам подогревалось широким интересом общества к интимной стороне их жизни. По словам историков, главным жизненным стимулом у цирковых граций было стремление выгодно выйти замуж за знатного аристократа или богатого человека. Старания многих из них в этом увенчались успехом. Наездница Клотильда Луассе, например, вышла замуж за принца Генриха XX, ученица Алессандро Гверры Элен Кремзов стала женой австрийского барона де Бреннера, а очаровательная звезда цирка Вольшлегера Вирджиния Бленнов остановила свой выбор на толстом и богатом бароне фон Манне…