Читать книгу Живет, не унывая, арена цирковая. Озорные рассказы - Владимир Кулаков, Иосиф Бродский - Страница 2

Дебюты на манеже бывали разными: удачными, провальными, незаметными. Но такого, о котором я вам хочу поведать, никто из цирковых старожилов припомнить не мог! Это был… мой дебют!

…Конец семидесятых. Новосибирск. Мы с женой Любой, недавние выпускники циркового училища, необстрелянные, ещё не нюхавшие настоящих цирковых опилок, приехали в свой первый в жизни гастрольный город. Распаковались. Порепетировали с оркестром, с униформой, выставили свет – всё как положено. Осталось пережить премьеру и одновременно дебют, чтобы начать считать себя профессионалами…

Наш номер «Музыкальные танц-акробат-жонглёры» был оформлен в русском стиле. На мне а-ля косоворотка, в руках небольшой баян, на Любе сарафанчик-мини. Молоденькие, красивые, сексуальные. На это и делался расчёт. Жонглирование и прочее было второстепенным. В номере танцы, акробатика. Я по ходу сюжета леплю сальто-мортале, жена разные перевороты, фляки. Весело, темпераментно! Всё это под музыку «Ах вы, сени, мои сени» и ещё что-то там русское, фольклорное. По нашей просьбе композитор своё произведение обработал так, что явно слышатся вражеские «буги-вуги». Мы люди современные – нам нравится! А на дворе, напомню – семидесятые…

Теперь о главном. Люба жонглировала так себе, прыгала чуть лучше. В стрессовых ситуациях она теряла голову, и никто не знал, что она выкинет в ту или иную минуту, в том числе и она сама. У неё было другое несомненное достоинство – это грудь! Сама невысокого роста, осиная талия, черноволосая, со смазливой мордашкой, ножки-ручки и… выдающаяся грудь третьего размера, намекающая на четвёртый. Она ею гордилась, выставляла напоказ, как могла…

Перед премьерой в Новосибирске Люба вдруг решила усовершенствовать свой сарафанчик. Она вырезала декольте чуть ли не до колен. Я увидел – ахнул! Любаня затянула свой сарафан так, что грудь двумя аппетитными шарами оказалась где-то под подбородком. Думаю, она представляла себе так: на манеж сначала выходит грудь, потом – всё остальное…

– Как ты будешь прыгать? – спрашиваю. – Вывалится ведь всё!

– Не вывалится! Всё продумано!

– Ты попробовала, попрыгала?

– Да!

– Точно?

– Да!

– Точно-точно?

– Слушай, не морочь мне голову, говорю тебе, да!

– Ну-ну…

Люба любила лукавить, а попросту говоря – врать по поводу и без! Вот такой она была человек. Потом всегда улыбалась и пожимала плечами – зачем, мол, лгала, и сама не знаю…

Премьера. Я иду в центральный проход, откуда через мгновение появлюсь с баяном в начале номера. Люба за кулисами, она выйдет оттуда в нужное время. В боковых проходах цирка толпятся артисты программы – интересно посмотреть на новичков-дебютантов, тем более на этакую красавицу. В зале аншлаг! В ложе пресса! Новосибирск – не хухры-мухры!

Господи, благослови!..

Оркестр даёт вступление. Мой выход! Играю кадриль, пританцовываю. Появляется Люба. Зрители: «О-о-о!..» Аплодисменты. У меня сердце радостно забилось – ещё ничего не сделали, а уже успех! Чуть успокоился, включаю темперамент, мастерство актёра, улыбаюсь. Танцуем. Среди характерных русских движений, исполняем пару стилизованных, напоминающих «буги». Дарю партнёрше букеты цветов, где заряжены булавы, начинаем жонглировать. Снова аплодисменты. Радуюсь – хорошо идём!..

Мой сольный жонглёрский кусок. Я в центре манежа. В этот момент сзади Люба должна сделать свой первый прыжок через спину, то бишь флик-фляк. Слышу-рёв!.. Ну, думаю – класс! Это триумф! Фигачу булавы-букеты под ногами, за спиной, вверх-вниз! Длинные мои волосы туда-сюда – экстаз!..

Слышу, экстаз и в зале. Понимаю – что-то не так! Оборачиваюсь. Моя Люба с перекошенным лицом пытается впихнуть свою грудь назад в декольте. Никак! Одна впихивается, другая выскакивает назад. И так раз за разом! Главное, что она это делает в открытую на зал. Ну, отвернись хотя бы!..

Я к ней лечу задом, раскинув руки во всю русскую ширь, сучу ножками – «верёвочку» вытанцовываю, номер работаю… Приближаюсь вплотную, улыбаюсь зрителям что есть мочи, сам сквозь зубы, перекрикивая оркестр, ору:

– Давай за кулисы, мать твою!..

Она мне, продолжая свою борьбу:

– Не влазит!

– За кулисы давай!

– Да подожди ты! Видишь, не влазит, говорю!..

Кое-как удалось укротить её могучую плоть. Грудь с грехом пополам втиснулась в декольте. В зале аплодисменты – она это сделала!..

Работаем дальше, кричу:

– Больше не прыгай! Я один!..

– Угу!..

У неё по сценарию следующим передний переворот, у меня арабское. Я кручу боковое сальто, слышу громогласное: «Ва-а-а!!!..». Взрыв хохота-купол рушится!

Оборачиваюсь-так и есть – неукротимая грудь моей жены снова на свободе! Она её опять давай втискивать в сарафан…

В боковых проходах артисты, сползая на пол, царапают ногтями стенки. В зале ряды зрителей качаются волнами, как спелая рожь…

Через какое-то время – победа! Она это снова сделала! Буря аплодисментов!..

Идём на финальный трюк, прощальный, так сказать, комплимент. У нас ещё остаётся пара прыжков. Ору:

– Не прыга-ай!..

– Угу!..

Снова её отрепетированный прыжок… В зале: «Аа-а-а!..».

Она – грудь в охапку и за кулисы. Я, прикрывая тылы, «верёвочкой», задом, задом…

…На следующий день в местной газете вышла статья, где журналист толково, со знанием дела разбирал новую программу. Особое внимание он уделил номеру, где дама боролась с грудью. Там победила грудь… Припомнил он нам и наши «буги-вуги»…

Разгромная, первая в жизни рецензия на нас называлась: «Западноевропейские Петрушки со стриптизом…»