Читать книгу Северный лик Руси - Владимир Ларионов - Страница 4

Есть мнение, что ритуальные действия, связанные с лабиринтами, нашли свое дальнейшее развитие в культовой составляющей традиционных танцев индоевропейцев. Это, прежде всего, хороводные танцы русских славян и ленточные танцы в хореографии немецкой Тюрингии. Ученый А.А. Куратов считает, что сюда же можно отнести военные и спортивные игры в античных лабиринтах: «людус Тройэ», «троянская игра», «троянский замок». Нечто подобное происходило и вокруг старонемецких «вундеркрайзов». Для нас, для славян, несомненно важным свидетельством является почитание в уже христианской Праге танцевального лабиринта древней княгини Любуши.

Священный танец, солнечный культ арийцев и лабиринт – тема особая. Очевидно, что танец в лабиринте для древних имел тоже значение, что и русский хоровод – священный, круговой танец, посвященный солнечному божеству славян Хорсу. В Померанском архиве III за 1784 год сохранилось изображение площадки для танцев гильдии сапожников в польском Штольпе (Слупск). Эта площадка представляет собой изображение классического северного лабиринта. Удивительное свидетельство сохранности в славянских землях древнейшей традиции сакрального танца в лабиринте! Мы можем предположить, что подобный танец в лабиринте изначально имел функции определенного священнодействия, связанного с практикой языческого богослужения.

Тема религиозных танцев должна рассматриваться в свете особых мистериальных действий.

Например, в кельтской традиции местом особого почитания считались урочища, которые носили названия – Temenos (окруженная рвом территория, букв. «Отдельное место»), с храмовой постройкой. Последнему, однако, придавалось второстепенное значение. Temenos обычно имел форму квадрата или прямоугольника, но даже если форма была и неправильной, стороны все равно оставались прямыми. Иногда святилища располагались вокруг деревьев и столбов, возможно украшенных разной резьбой или цветами, как это мы можем видеть на «майских деревьях» в современной Англии и Германии.

В центре круглой, окруженной рвом «священной территории» около городка Голоринга, неподалеку от Кобленца в Германии, обнаружено характерное углубление. В целом этот археологический комплекс относят к VI веку до Р.Х. Археологи подтверждают: святилище обходили, возможно, в круговом танце, как и «майские деревья» в Англии.

Вспомним русский хоровод вокруг берез под всем известную песню о том, как «во поле березка стояла…».

Вокруг священного кургана в Норме, в департаменте Марна, во Франции, относящегося к культуре Латен-2, поверхность земли на площади около 20 квадратных метров сильно спрессована, словно здесь из поколения в поколение совершались ритуальные шествия и танцы вокруг некоей центральной точки.

Обращаясь к теме ритуальных танцев, невозможно не указать на изображения времен минойского Крита, где часто изображались танцующие на огороженном пространстве вокруг оливкового или фигового дерева люди. Иногда над ними можно видеть парящую богиню. Найджел Пенник (Nigel Pennick) справедливо полагает, что это символизирует доступность богини взору, или сверхчувственному контакту, как считаем мы, вошедших в состояние транса людей.

В Илиаде рассказывается, как царь Минос построил для своей дочери Ариадны «танцевальный круг». Рядом с некоторыми древними гробницами тоже были специальные площадки для танцев.

Вообще, этой теме была посвящена великолепная книга немецкого ученого Эрнста Краузе «Die Trojaburgen Nordeuropas», вышедшая в России в 2012 году под названием «Славянские ключи к нордическому мифу». В частности, автор приводит множество примеров, которые указывают на древнюю традицию сакральных хороводов по извилистым путям лабиринтов. Например, у лабиринта в Эберсвальде местные немецкие крестьяне во время праздника Пасхи в танце в лабиринте, по их собственному мнению, воспроизводили движение планет по небу. Важно, что древняя символика танца, хотя и была отчасти забыта, все-таки вполне воспроизводится исходя из этого рассказа. Для нас важно, что эти архаические танцы продолжают существовать и после крещения и приурочены к христианским праздникам, хотя явно имеют языческие корни. «Особую роль в этом (танце) играют ходьба и ритмическое движение, требуемое для прохождения этих ходов, при этом следует сравнить шествия танцоров и шествия прыгунов, которые также произошли от языческого культа и вошли, подобно шествию прыгунов в Эхтернахе, в христианский ритуал… Как известно, уже древние говорили о религиозных танцах, которые должны были воспроизводить ход планет, а Крейцеру известны даже “танцы светил”, изображающих движение Солнца, Луны и звезд; да и критский танец лабиринта издавна называли астрономическим танцем»[11].

Джозеф Стрэтт в книге «Физические упражнения и игры английского народа» пишет, что существовал в старину в Англии танец мавров (Morris-dance). Это танец мечей, исполняемый молодыми мужчинами в масках или с лицом, покрытым черной краской – именно по этой причине, вероятно, его… переняла гильдия трубочистов, – и проводился он с 1 мая до Троицы, смысл же его и символика первоначально были связаны с освобождением весны или весенней богини, которую в древности могло символизировать солнце.

Весенний танец римских марсовых игр в точности соответствовал английскому танцу мавров, который был любим простым народом настолько, что епископ Латимер в XVI веке, совершая пастырскую поездку, однажды нашел пустым целый город: все ушли в лес, потому что был «день Робин Гуда» (1 мая), так что епископу пришлось без проповеди ехать дальше. Робин Гуд же считался предводителем танцоров «морриса», которых насчитывают от девяти до одиннадцати человек. Вероятнее всего, число танцующих должно было в древности соответствовать девятке – самому священному числу Севера, по мнению многих авторитетных западноевропейских ученых XIX века. С этим числом мы встретимся, когда обратимся к теме «тройной друидической ограды» и игры мельница, которая часто также воспроизводила в передвижениях фигур по линиям поля танец мавров, как считали Эрнст Краузе и Джозеф Стрэтт.

«К… весенним хороводам и относится хоровод лабиринта. Совершенно свободным движением цепочки танцоров в каменном или луговом лабиринте могло быть, разумеется, лишь в таких сооружениях, где, войдя в один вход и добравшись до центра, танцоры могли бы выйти потом другой дорогой, и хотя такие лабиринты тоже встречаются, однако лишь в меньшинстве случаев. В наиболее часто встречающихся формах троянских замков замкнутая цепь танцоров, державшихся за руки, могла лишь стоять, раскачиваясь туда и сюда, однако нельзя отрицать, что и такая форма танца, когда танцоры как бы зеркально выполняют свои движения, стоя лицом друг к другу в кругах лабиринта, особенно если смотреть на них с несколько возвышенного места, представляет собой очень увлекательное зрелище сматывающегося и разматывающегося клубка. Такой танец возможно воспроизвести и в достаточно просторном помещении… У греков танец лабиринта танцевали дети, с двумя заводилами, первым танцором и последним; возможно, так было потому, что взрослым было легче и приятнее наблюдать за этим сложным танцем, когда его исполняют дети, а может быть, это было связано и с легендой о детях, спасенных из лабиринта, которые от радости стали водить хоровод. Тогда Ариадна была, наверное, во главе цепочки, а Тесей замыкал ее… Римские жрецы Марса (салии), по преданию, именовали свой танец мечей, устраивавшийся весной (в марте), по распевавшимся во время его древним песням, Troa или Troja, – применявшиеся в нем сложные повороты они называли troare и antroare, что вполне сравнимо с переводом… кельтского Caer y troian “замок поворотов”… Археологам было бы небезынтересно выяснить историю немецкого названия танца “Трой” и “Тойер”, чтобы узнать, в каких древних рукописях это название впервые встречается как обозначение… луговых и иных, не выложенных из камней, лабиринтов Скандинавии и Англии…»[12]

Одной из интереснейших археологических находок, позволяющей пролить свет на значение символа лабиринта и его связь с древними арийскими традициями весенних священнодействий, посвященных приходу «обновленного» солнца, стал этрусский глиняный кувшин, найденный в 1877 году в древнеэтрусской области у Тральятеллы.

Исследованию этого кувшина посвящена целая глава в книге Эрнста Краузе «Die Trojaburgen Nordeuropas». В частности, он пишет: «Данный кувшин, высотой примерно 25 сантиметров, расчерчен на четыре по-разному окрашенных горизонтальных полосы, или регистра; фигуры изображены довольно неуклюже. Среди них для нас интересны лишь те, которые нанесены в основном регистре в передней части кувшина. Другие регистры содержат изображения животных и простые сцены, как и на прочих вазах, чаще из Халкиды; вероятно, они могут считаться орнаментальными мотивами.

Кувшин из Тральятеллы. Всадники выезжают из лабиринта

Основной же регистр, напротив, отличается колоритными и взаимосвязанными сценами, относящимися к какому-то италийскому мифу, или, скажем так, мифу, имеющему негреческий местный колорит. Прежде всего, привлекает внимание контур “троянского замка” посередине одной из сторон кувшина. Контур в целом схож с Критским лабиринтом, как он был представлен на монетах Кносса. Однако подобного рода критские монеты с изображением лабиринта не старше IV века до Р.Х., в то время как рассматриваемое здесь изображение, согласно Хельбигу и Деке, на 200–300 лет старше. Самое удивительное в том, что эта фигура появилась не под влиянием критского сказания о лабиринте, поскольку в ее крайнем изгибе буквами древнейшего италийского алфавита (по Деке, вероятно, халкидского происхождения) начертано: truia (= Троя). То, что вместо “Троя” этруски писали Truia, подтверждается и другими надписями, относящимися к образам троянского эпического цикла. Деке истолковал изображение неопределенно: «план города»… да и Хельбиг пребывал в сомнении, имеется ли тут в виду город Троя или троянские игры италийцев. Бенндорф сначала предполагал здесь свидетельство о “троянских играх”, которые прослеживаются лишь со времени Суллы… Данные надписи и рисунок… свидетельствуют лишь о том, что “троянские игры” римлян происходят от древнего, явно религиозного танца, исполняемого по линиям ходов лабиринта. Отсюда с уверенностью можно заключить, что изначально в Италии (как в Англии и Скандинавии) Троей назывались не танец либо игра, а скорее сам лабиринт…»[13]

Возвращаясь к кувшину, скажем, что на кувшине изображены всадники, выезжающие из лабиринта. На головах всадников повязки, что может обозначать их принадлежность к жреческому сословию. На кувшине есть изображение и пеших воинов. Они вооружены щитами с изображением вепря, который в древние времена был воинским символом северных индоевропейцев. Вероятно, на кувшине изображена сцена священнодействия или обрядовых воинских игр. Роль лабиринта здесь не совсем понятна. По сохранившимся на Севере лабиринтам езда на лошади выглядит достаточно затруднительным занятием. Тем не менее сам этот кувшин позволил сделать Эрнсту Краузе умозаключение, которое и в наше время не потеряло своей актуальности в деле исследования исторических истоков культуры строителей лабиринтов. «Изображения на кувшине стали наидостовернейшим доказательством нордического происхождения ариев. Ведь лингвистические и антропологические аргументы применительно к праистории всегда оставляют остаток сомнения. Многие люди не признают суммирующей силы частных, недостаточных по отдельности суждений, тогда как этот кувшин с исключительной точностью подтверждает выводы, сделанные на основании сотни доводов…»[14]