Читать книгу SWRRF. 20?? Воспоминания из будущего. Книга третья - Владимир Левендорский - Страница 3

С балкона просматривалась все перспектива Главной улицы. Два ряда красочных фасадов зданий разнообразных стилей полутора, двухвековой давности: причудливые изгибы модерна, напыщенная лепнина эклектики, колонны неоклассицизма…

Правда, в большинстве случаев, эти здания выглядели такими красивыми только издалека и имели мало общего с теми настоящими историческими зданиями, которые когда-то стояли на их местах. Александр прекрасно помнил эту улицу той, какой она была лет сорок назад. Они часто гуляли по ней, проходя её из конца в конец. Иной раз все вместе – папа, бабушка и дед (всего пару раз с мамой: потом появилась сестрёнка, и папа не разрешал маме сюда ездить), – иной раз только с бабушкой и дедушкой, но чаще всего с дедом. И эти прогулки ему нравились больше всего. Потому что дед разрешал ему почти всё и сам не прочь был с ним поиграть и подурачиться. А ещё потому что дед всегда рассказывал что-нибудь интересное о зданиях, мимо которых они проходили. Он не все понимал из того, что дед рассказывал, а ещё меньше запоминал. Но слушать очень любил, потому что его рассказы всегда были увлекательной сказочной историей… Ну и, конечно, у каждого из этих зданий дед не раз снимал его. Так что, как когда-то выглядела эта улица в действительности, он знал хорошо.

За годы Войны и предшествовавших ей нескольких лет бардака, разрухи и запустения Главная улица, как и весь Город, приобрела жалкий вид. Хотя никаких боестолкновений на ней не происходило, здания приходили в упадок и саморазрушались «естественным образом» и стараниями жильцов, пытавшихся выжить в условиях почти полного коллапса коммунальной инфраструктуры. И только когда отряды Служб безопасности Корпорации и ЕТС (впрочем, тогда это была ЮЖДК – Южная железнодорожная компания) совместными усилиями очистили территорию Города, и совместными же усилиями Корпорации и ЮЖДК были сформированы Администрации Региона и Города, – в считанные месяцы произошли разительные перемены как в Городе в целом, так и на Главной улице.

В соответствии с Конституционной реформой, в результате которой появился Юго-западный регион, он – как и все регионы, сформированные на территории когда-то большого единого государства, – получил, по сути, все права суверенного государства, включая право на самостоятельные вооружённые силы и независимую вешнюю политику. И первым актом этой независимой внешней политики стал Договор о партнёрстве между Регионом и Евросоюзом.

В Город тут же хлынула волна всевозможных советников, экспертов, специалистов по продвижению либеральных и демократических ценностей методами современной социально-экономической инженерии. Многие из них заняли теневые, но ключевые чиновничьи должности в обеих администрациях. Город стал стремительно заполняться офисами всевозможных правительственных, межправительственных, международных и общественных организаций. И эта толпа чиновников и экспертов, засидевшихся на второстепенных и третьестепенных должностях у себя на родине, начала здесь рьяно реализовывать свои амбиции и невостребованную до этого «креативность».

Впрочем, немало из того, что наворотили в годы этого европейского «гуманитарного вторжения», способствовало возрождению Города и реальному улучшению жизни его населения (части его населения, если быть точным). Хотя и однобокому. Потому что свои амбиции и «креативный потенциал» все эти чиновники и эксперты реализовывали в рамках программ и планов, определяемых совсем другими людьми. И в этих планах Город рассматривался только как административный, сервисный и развлекательный центр, расположенный в важном геополитическом узле на пресечении Трубы, идущей с востока на запад, и стратегической транспортной магистрали, идущей с севера на юг.

Город – ту часть его территории, которую сочли достаточной для выполнения определённых для него функций, – стали быстро восстанавливать, превращая в удобный, красивый, благоустроенный вполне европейский город.

В этих восстановительных работах по европейским стандартам особое внимание уделили реставрации и воссозданию исторического центра Города. Хотя и в несколько упрощённом «эконом варианте».

В первую очередь занялись, конечно, восстановлением Главной улицы. И эти работы превратились для жителей в настоящее шоу (забавно всё это было наблюдать на многочисленных видеоматериалах, которые он просматривал, надеясь хоть вскользь увидеть деда или кого-то из его знакомых). В Городе мало кто имел хотя бы приблизительное представлении о тех изменениях, которые произошли в строительных технологиях за те года, когда здесь сначала из последних сил старались выжить в мучительно агонизирующем городе, затем кто воевал, кто пытался спастись от войны. Поэтому ставшие уже обычными в европейских странах строительные работы, здесь поначалу вызывали бурю эмоций. Не все в одинаковой степени, конечно. Когда дюжина строительных роботов-«кротов» один за другим ныряли в небольшую, сантиметров в двадцать в диаметре, «нору» у стены здания. И под землёй за день-два выравнивали и укрепляли его фундамент. – На это почти никто не обращал внимания. Кое-кто останавливался на несколько минут, чтобы посмотреть, как роботы-«пауки» ползали по стенам домов, заделывая трещины в них и пропитывая их восстанавливающими и укрепляющими растворами. Но когда за дело взялись строительные принтеры, их работа стала собирать толпы зевак. Причём, тогда были задействованы особо точные стройпринтеры, «заточенные» под реставрационно-восстановительные работы. Стремительно бегая по автоматизированным, на глазах растущим, лёгким «лесам», первый ряд «головок» такого принтера восстанавливал и при необходимости воспроизводил все элементы фасада, а второй – проводил все необходимые отделочные работы. Там, где фасады были сильно разрушены, проводили экспресс воссоздание. Несколько рядов головок выводили сначала основу в пятнадцать-двадцать миллиметров толщиной, а затем «вылепливали» на ней точную копию фасада, созданную на основе сохранившихся чертежей и фотографий. Фасад трёх-четырёхэтажного особняка в восемь-десять окон по фасаду «печатали» за шесть-восемь часов. Затем по внутренней стороне этого нового фасада пробегали боты-«пауки», нанося на неё особый клей. «Леса» аккуратно прижимали новый фасад к зданию, и по ним быстро пробегали «головки», проводившие отделочные работы. Тогда это делалось достаточно добротно, тщательно и исторически достоверно. Точно прорабатывались детали фасадов. Отделка, хотя и проводилась новыми материалами, износостойкими и защищающими стены от внешних воздействий, но внешне и «на ощупь» они очень точно имитировали старые отделочные материалы.

Таким образом, месяца за три была восстановлена Главная улица. А затем и здания полусотни центральных кварталов Города. Меньше чем через два года центр Города стал «как конфетка».

Но сейчас от той красоты уже мало что осталось. Половина тех исторических кварталов была разрушена под строительство гидрологической защиты Башни. Очень немногие здания сохранились в Сити, кардинально перестроенном в годы Последнего Скачка Цен.

Тогда же вторично восстановили и Главную улицу. Она очень пострадала от двух землетрясений, начавшихся усиливаться капризов природы и новой волны запустения в годы Большого Падения Цен. Лишь во время Последнего Скачка Цен Корпорация, ради собственного престижа, скрепя сердцем уже только на свои средства – Город уже тогда никому особенно был больше не нужен, – восстановила Главную улицу, Бульвар и часть Большого проспекта между ними. Но сделала это халтурно, подешевле. Только приблизительно четверть зданий достаточно успешно смогли пережить выпавшие на их долю напасти. Их ещё раз восстановили более или менее исторически достоверно, мало заботясь о точности воссоздания утраченных элементов декора и отделки фасадов. Но большинство зданий, особенно в нижней части улицы, были полуразрушены или почти совсем разрушены. Недолго думая, их просто снесли. Обычными строительными принтерами налепили какие-то псевдоисторические фасады, «взятые с потолка» или «высосанные из пальца», и притулили их к четырёх-шести этажным зданиям, собранным из стандартных универсальных строительных блоков с вмонтированными инженерными коммуникациями, бытовыми приборами и проч., из которых уже несколько десятилетий в Европе возводились дома эконом класса.

Ещё более изменила когда-то привычный облик улицы переделка тротуаров. Здесь тоже применили технологии, ставшие к тому времени привычными для многих городов, которые регулярно заливались многодневными ливнями или катастрофическими паводками, но не имели возможности закрыться под защитными куполами. В верхней половине улицы, проходящей по вершине возвышенности, тротуары подняли метра на полтора над «проезжей частью». На другой половине, которая спускалась по склону возвышенности к вокзалу, тротуар подняли выше – к концу улицы до четырёх метров. Под тротуарами были проложены большие трубы, в которые через решётки, установленные в нижней части бордюров-парапетов этих тротуаров, превращавшихся периодически в набережные, вливались потоки воды, которые бурной рекой неслись по улице в сезоны ливней. Бывшие первые, а в нижней части улицы и вторые, этажи стали цокольными, где разместили гаражи и автостоянки, а их глухие стены залепили вывесками, информационными, рекламными панелями, голограммами, дисплеями и прочей информационно-рекламное ерундой. А вторые или, даже, третьи этажи стали первыми, куда вели достаточно высокие лестницы и эскалаторы, потому что даже эти высокие тротуары иной раз заливались водой высотой до полуметра.

На всём протяжении улицы тротуары были полностью закрыты прозрачными светопоглощающими, энергогенерирующими козырьками, которые шли от верхней линии окон «вторых» этажей до краёв тротуаров. С краёв козырьков свисали огромные разноцветные полупрозрачные «маркизы», удерживающие потоки воздуха термозавес, создававших комфортный климат на тротуарах.

Для обычных гуляющих или, тем более, спешащих по делам людей, здания, слегка приукрашено-размытые прозрачными навесами, выгляди очень даже красивыми. А через слегка колышущиеся полупрозрачные «маркизы» вообще выглядели какими-то таинственными сказочными замками. Рассмотреть здания, какими они были на самом деле, можно было только с противоположной стороны улицы. Но для этого нужно было перегнуться чрез ограждение тротуара, высунуть голову за «маркизы» и подвергнуть себя не очень приятому удовольствию оказаться под мощным потоком или ледяного (если дело было летом) или жаркого (если дело было зимой) воздуха термозавесы. Даже он сделал это всего несколько раз во время своей первой прогулки по улице. Просто для обычного удовлетворения любопытства и привычки стараться все увидеть «как оно есть на самом деле».

Оказавшись здесь первый раз, он вдруг почувствовал себя так, как будто его каким-то случаем занесло в один из многочисленных «парков чудес света» или «всемирно известных исторических мест», – этих собранным в кучу более или мене искусно сделанных макетов памятников истории и архитектуры, а то и целых районов известных городов мира. Его сразу охватило ощущение «неправдашности», и всякий раз, когда он вновь оказывался здесь, это ощущение неизменно возникало в нём. В этом году после прошлогоднего визита к Вечно Живущим, это ощущение стало ещё сильнее. Может быть от того, что он прекрасно знал, что не только эта Главная улица не «взаправдашняя» и «не настоящая», а вся жизнь этого Города «не настоящая».

Главная улица была забита плотным потоком разномастного транспорта. В центре движение транспорта было разрешено только по Главной улице и Большому проспекту. В Сити, по Бульвару и Бульварной эстакаде вдоль прогулочных аллей с одной стороны были проложены ленты движущихся тротуаров, а с другой – дорожки для велосипедистов, скейтеров, роллеров и других компактных индивидуальных средств передвижения

Здесь, на Главной улице, были преимущественно муниципальные автобусы и такси, потому что для личных машин улица была закрыта. За небольшим исключением – для тех, кто на ней работал или жил. А таких, к его удивлению, оказалось не так уж мало. Но программный комплекс управления движением «электронного мозга» Департамента внутренней безопасности Города, хотя и был уже очень устаревшим (в своей основе он оставался неизменным с тех пор как его установили более четверти века назад в период первой послевоенной «европейской модернизации» Города), вполне успешно справлялся со своей задачей: никаких пробок и аварий, никакого проникновения транспорта, не имеющего сюда доступа. Но его работой, как водится, многие все равно были недовольны. Постоянно можно было слышать чьи-то возмущения, что ему пришлось целых две минуты ждать, пока программа «выпустит» его машину из гаража или парковки, да к тому же сразу поставила его на вторую полосу, чтобы пропустить какое-то авто, очевидно, со служебным идентификатором высокого приоритета. Или, что такси пришлось ждать три минуты, а потом ещё почти минуту, пока оно смогло, наконец, припарковаться рядом с ним. Или, что на коммуникатор дали не точное время прибытия автобуса нужного маршрута, и возмущавшийся опоздал на этот автобус и вынужден был простоять на остановке целых пять минут в ожидании следующего автобуса…

Тротуары тоже были заполнены толпами людей, неспешно прогуливающихся, куда-то спешащих, на что-то глазеющих…

В общем, здесь Город производил впечатление вполне благополучного trust-town’а средней руки.

И сейчас, спустившись на несколько ступенек по широкой лестнице, которая вела к тротуару правой, теневой, стороны Главной улицы, и, оказавшись ниже уровня защитного козырька, – он увидел плотный хаотично-суетливый поток людей.

Когда Александр в первый раз оказался здесь, эта «полнота жизни» Главной улицы очень удивила его. Он ожидал увидеть нечто уныло-малолюдное. Поначалу он подумал, что вся эта многолюдная толпа состоит преимущественно из приезжих. Но вскоре выяснил, что это не так. «Приезжих» здесь было очень мало: пять-шесть сотен инженеров и других специалистов, да пара тысяч высококвалифицированный рабочих, которые занимались обслуживанием и поддержанием в работоспособном состоянии «технологической начинки» Города. Но «просто так» они бывали здесь редко, обычно первые день-два после приезда сюда. А так они в основном бывали здесь, исполняя свои функциональные обязанности, лишь утром – с шести до девяти, – проверяя, ремонтируя, настраивая подопечное им оборудование. Но и это они делали не каждый день. Сюда, в Город, ежедневно по южному обрубку ЕТС пробивалось какое-то количество беженцев из предгорий. Но их было не больше пары сотен в день. И здесь они особенно не задерживались.

Так что Главная улица, как выяснилось, заполнялась почти исключительно «местными». И не удивительно. Она оказалась вся плотно заполнена разнообразными учреждениями, организациями, представительствами, офисами и прочим, без чего порядочные горожане просто не могли жить.

Хотя сама Администрация Города находилась в Сити, и только одной боковой стороной своего огромного здания выходила на Большой проспект, три самых важных для жизни горожан учреждения этой администрации располагались на Главной улице, занимая на ней три самых больших и эффектных здания: Департамент народного благосостояния, Департамент защиты свободы информации и Управление воспитания, правосознания и толерантности Департамента внутренней безопасности. И ещё с десяток более мелких муниципальных конторок с не менее витиеватыми «полит корректными» названиями, отвечающим основным требованием «толерантности» и «демократичности»: не называть вещи своими именами. Департамент народного благосостоянием на самом деле просто контролировал муниципальную платёжную систему социальных пособий, определял и контролировал нормы товаров и услуг, положенных по этим пособиям, и по возможности контролировал качество этих социально гарантированных товаров и услуг. Департамент защиты свободы информации на самом деле просто руководил муниципальными информационными каналами, контролировал доступные на территории Города прочие информационные каналы и регулировал рекламу. На деле это было, в общем-то, одно и тоже, потому что всё, что было на информационных каналах, доступных в Городе, было более или мене искусно и закамуфлировано сделанной рекламой: товаров, услуг, образа жизни, каких-то «деятелей» и дельцов… Что касается Управления воспитания и пр., то оно просто контролировало все образовательный учреждения Города. Два самых главных из которых – самые престижные, «элитные», которыми Город особо гордился, – тоже находились здесь, на Главной улице. Первая Гимназия, занимавшая большое красивое здание в стиле модерн начала прошлого века в самом конце улицы. И «Академия Гламура». У Академии было другое официальное название. Какое-то очень длинно-«забубенное». Александр никак не мог его запомнить. А обращаться к Эду за напоминанием не хотел, чтобы не нарваться на его очередное ехидничаене. История этого учебного заведения восходила к Техническому университету, основанному полтора с лишним века назад. Полузаброшенные корпуса этого университета и сейчас ещё можно было увидеть у границ Второй Линии Безопасности. В годы Большого Падения Цен содержание такого большого комплекса показалось излишеством, да и безопасные границы Города стали стремительно ужиматься и корпуса университета оказались слишком близко к зонам нестабильности. Тогда-то его и решили перенести в уже много лет пустующее здание бывшей Консерватории, прекратившей своё существование ещё в годы Войны. Своё название – Академия Гламура, – Александр дал этому учебному заведению, когда в первый приезд сюда ознакомился из праздного любопытства со списком самых востребованных специальностей, по которым здесь обучались. Это оказались: Дизайнер фигуры, Модельер кожи, Оператор оздоровительных и медицинских комплексов, Настройщик торговых ботов и ботов-моделей, Эксперт по авто-дизайну и Эксперт-советник платёжных систем.

Из прочих, фирм, организаций и разнообразных заведений больше всего мозолили глаза вывески и реклама Муниципальных платёжных систем Города и ещё десятка трёх других платёжных систем, Муниципальных комплексных док-модулей и Лечебно-оздоровительных центров сети «Жизнь на зависть всем», принадлежащей Ведьме. В навязчивой рекламе разнообразных услуг этих центров особо выделялась одна – призывающая «почувствовать настоящую полноту жизни», сменив свой пол хотя бы два раза за жизнь. Рябило в глазах от рекламы астрологов, белых и черных колдунов, религиозных и квази-религиозных культов и общин… ну и, конечно, разных организаций и обществ, за что-то борющихся и кого-то защищающих. Судя по всему, здесь всё ещё особо актуальной была борьба за права Третьего Пола. Во всяком случае, логотип Общества за права Третьего Пола и его главный слоган: «Секс – это скучно и пошло!» – можно было увидеть чуть ли не на каждом втором здании. Особо экстравагантно этот слоган смотрелся рядом с рекламой центров «жизни на зависть всем» с призывом почаще менять пол и какой-нибудь «горячей вечеринки» одного из так называемых «клубов».

Эта навязчивая реклама сомнительных услуг очень портила первоначальное впечатление о Городе как от trust-town’е средней руки. В современных trust-town’нах всё было гораздо сдержаннее и благопристойнее. Этим Город скорее напоминал какой-нибудь более или менее благополучный европейский free-town. Впрочем, в этом не было ничего удивительного: Город вообще был в каком-то межумочном, переходном состоянии, в котором он «завис» лет двадцать назад. Здешние технологии, привычки, стили жизни сразу напомнили Александру те первые путешествия по миру, которые они всей семьёй совершали, после признания Союза Свободных Общин, когда он ещё был двенадцати-четырнадцатилетним подростком.

Особые ностальгические чувства вызвали у него 3-D рекламные панели туристических агентств (которых здесь в Городе оказалось на удивление много), магазины «look@buy» и кафе «космического обслуживания».

Чтобы освежить воспоминания детства, Александр несколько раз останавливался на площадочках, выделенных перед небольшими, два на три метра, рекламными мониторами туристических агентств. И как только он поворачивался лицом к этим мониторам, изображение логотипа турфирмы сменяла – не сравнимая, конечно, с full-volume, – но вполне приличного качества объёмная «картинка». Ты оказывался или на сафари в африканской саванне, или под белым парусом яхты, плавно скользящей по лазурному морю где-нибудь у берегов Сейшельских островов, или в сказочно-загадочных залах храма Кек Лок Си. Но чаще всего ты оказывался на пляже одного из многочисленных, похожих один на другого больших отелей на берегу моря, или на круизном судне где-нибудь между Индостаном и Аравией, – и вкрадчивый голос убеждал, что тебя так замучила жизнь, что ты больше всех на свете заслуживаешь того, чтобы отдохнуть, полностью забыв о всех тяготах и капризах этой жизни, и нигде, как кроме в этом отеле или на этом круизном судне, ты этого не сделаешь.

Он, даже, посетил некоторые кафе «космического обслуживания» (хотя есть и пить там, конечно, ничего не стал). Это название они получили, когда только стали появляться четверть с лишним века назад, потому что претендовали на самое быстрое и невиданно сверхсовременно-технологичное обслуживание. Как только ты садился за стол, из-под вазы с цветами, окружённой всякими баночками-скляночками со всякими приправами, выплывал бот-уборщик в виде небольшой черепашки и проворно вытирал, как правило, и так уже чистый стол. На столе появлялось изображение меню, которое ты мог листать или лёгким движением пальца или командуя голосом. Как только ты завершал свой выбор блюд и напитков, – тыкая пальцем в меню на столе и читая нужное блюдо вслух, – бот-черепашка появлялся снова, вытягивая из-под сооружении в центре стола скатерть, которую быстро и проворно идеально ровно расстилал на столе. А уже через минуту к тебе подкатывал официант с твоим заказом. Подкатывал в прямом значении этого слова. Встреча с эти ботами-официантами особо умилила его: сейчас таких редко где уже можно было встретить. Это были сервировочные столики, над которыми возвышался человеческий торс с немного длинноватыми руками (чтобы легко доставать до дальнего края стола) и миловидным улыбающимся лицом. Это сооружение перемещалось на телескопических ножках с колёсиками. Вообще расстояния между столиками и их расположение в таких кафе очень точно рассчитывались, чтобы обеспечивать свободное и безопасное передвижение по залу этих официантов. Но всё не предусмотришь: то посетитель вдруг неожиданно встанет прямо перед катящимся с заказом официантом, то кто-то оставит в проходе выдвинутый стул… да мало ли что… В таких случаях, столик вместе с торсом официанта взмывал вверх на выдвинувшихся стойках, а сами эти стойки на своих колёсиках начинали выписывать причудливые пируэты. Как-то и Александр решил пошутить над таким официантом, ещё тогда, когда был двенадцатилетним подростком. Он как бы случайно выставил ногу прямо под передние колёсики такому официанту, который спешил с заказом к соседнему столику. Сервировочный столик даже не шелохнулся, колёсики изящно обогнули его ногу, лицо официанта повернулось к нему с лучезарной улыбкой, и он осведомился, не побеспокоил ли он Александра. Отец тогда просто молча и строго посмотрел на него. Но вечером они с мамой устроили ему такую головомойку, что на всю жизнь отбили у него охоту так шутить над ботами обслуживания, да и ботами вообще.

Он не был любителем «шопинга» ни в каком виде, поэтому просто с улыбкой наблюдал, как иной раз кто-то поднимался на небольшие балкончики магазинов «look@buy», на полтора-два метра выпиравшие над тротуаром, становился перед витриной-монитором, на который тут же выводилось его 3-D изображение, и на этом изображении начинали меняться головные уборы, майки, куртки, штаны, обувь… Но даже здесь таких покупателей было не так уж много. В основном, перед этими витринами-мониторами маячили неуклюжие устаревшие боты-модели, на изображениях которых магазины и демонстрировали все свои потребительские соблазны. Многие из этих ботов вели себя слишком свободно, иной раз просто агрессивно. Хватали тебя вдруг за руку и хорошо ещё, если просто вежливо спрашивали: «Молодой человек, как вы думаете, мне идёт это платье?» – а потом вдруг смотрели на ваше изображение, восхищённо всплёскивали руками и начинали нести ерунду типа «как вам это идёт». Но иные вели себя совершенно запанибратски и, даже, по-хамски. Хлопали по плечу и кричали: «Чувак, как я тебе в этом прикиде?!», – а потом тут же переключались на тебя и начинали уверять, что «в этом прикиде все тёлки твои» и нести тому подобную чушь, чуть ли не насильно заставляя тебя сделать покупку в этом магазине. Такие приёмы «привлечения покупателей» давно уже были запрещены во всех современных городах. Но здесь, видимо, нет. Здесь вообще было много таких архаичных странностей. Очень своеобразным было и само население Города.

Это было что-то вроде социокультурного слоёного пирога, причудливо слепленного историей за последние полвека. Конечно, перед приездом сюда Александр постарался достаточно подробно познакомиться с основными событиями этой истории. Но ясное представление о ней получил только в беседах с «сэром Вольдемаром», после того, как они сблизились в прошлом году. Тот даже по-своему, как историк, восхищался Городом, как объектом исследования. Оказалось, что помимо работы в Университете, которая не занимала много времени, управлением Библиотеки, которую он любил и посвящал ей большую часть времени, и собственным личным расследованием, похожим на то, что вёл здесь Александр, «сэр Вольдемар» участвовал в специальной программе исследования Города, как интересного исторического социокультурного феномена.