Читать книгу Вначале было… - Владимир Макарченко - Страница 4

Легким шелестом долетел до слуха нежный материнский голос:

– Открой глазки. Открой. Пора уж…

Липкая чернота не давала разомкнуть веки. Видно, отец уже готовился в лес, ловушки проверять. Они вместе их на малого зверя снаряжали.

– Очнись, милый. Ты должен…

Конечно, должен. Только навязчивый сон не уходит, все машет своими черными крыльями. Оперся обо что-то лохматое. Подумалось: «Отец шкурой укрыл. Зачем? Весна на дворе. Душно как!» А шкура под рукой, вдруг, ожила, задвигалась и ласково лизнула щеку шершавым языком. Глаза сами открылись. Взгляду предстала огромная голова матерого волка, с приоткрытой пастью, из которой свисал влажный язык. Захотелось вскочить. Только, резкое движение руки, на которую хотел опереться, вызвало боль. Слабость снова сомкнула веки.

– Не пугайся. – Незнакомый ласковый голос еще более встревожил. – Он – спаситель твой. Без него не быть бы тебе здесь. Сейчас я тебе отварчику подам. Вмиг боль снимет!

Отхлебнув из деревянной плошки несколько глотков горького пахучего отвара, почувствовал спокойствие и прилив сил. Глаза открылись с первой попытки.

Увиденное удивило его. Находился он в жилище, напоминающем медвежью берлогу. Только присутствие в ней убеленного сединой, длиннобородого старца подтверждало, что он в гостях у человека.

– Где я? – Нерешительно попробовал обратиться к незнакомцу.

– В берлоге и есть. Ее прежний жилец другую присмотрел. Я и поселился на обжитом месте. А потом и побратима пригрел, чтобы одиночество скрасить. Вдвоем-то веселее.

– Как кличут-то его?

– Побратимом и зову. Ранее вдвоем жили. Теперь – ты с нами.

– Как я очутился здесь?

– Побратим тебя отыскал. Рану зализал, кровь остановил. Потом и мне путь указал. Так вдвоем тебя и спасали.

– А мои… где?

– Один ты теперь. – С горечью сообщил старец. – Побили всех печенеги. Правда, половину своих горлопанов тоже там оставили. Храбрецами были родичи твои. Тебя тоже стрела догнала. Да, видно, лес твердость глаза печенегу нарушил. Выходили мы с Побратимом тебя.

Вышата проглотил горький комок. Хотелось завыть по-волчьи. Но отвар делал свое доброе дело. Не дал сорваться в рыдания.

– Кто ты, дедушка?

– Не дед я тебе. Наставник скорей. Дозором кличь. Приставлен в этом лесу за порядком зрить. Потому – Дозор.

– Кто же приставил? Старейшины?

– Ни старейшины, ни бояре мне не указ. Для того и княжьей воли маловато.

– Княжьей?! Такого быть не может!

– А свершилось. Поверь. Спи пока, сил набирайся.

Старец строгим взглядом выцветших полупрозрачных глаз глянул в глаза Вышате. Все вокруг ушло в белый густой туман. Погулял немного в ушах шум ветра лесного, но и он стих.

*****

– Вставай. Полдничать пора. – теребил старец Вышату за здоровое плечо. – Здоров поспать!

Вышата, сам того не ожидая, легко вскочил на ноги и потянулся. Далекая боль в левом плече напомнила о стреле. Он огляделся. Глубокая пещера была оборудована двумя лежанками из зеленых еловых лап, аккуратно уложенных в ровные стопки и прикрытых толстым слоем сухого мха. Стены неровным сводом сходились в потолке. На них тоже отдельными полянками примостился мох. «Коли бы, отец попытался выпрямиться во весь рост, наверняка бы шишку набил!» Что-то кольнуло в груди и горькие слезы саамы вырвались наружу. Парнишка зарыдал.

– Теперь поплачь. Теперь можно. – Дозор ласково гладил по голове. Со слезами и горечь выходит. Поплачь.

Когда Вышата успокоился, старец позвал его наружу. Ноги окунулись в мягкий ковер травы. Шагая следом за Дозором, Вышата оказался на обрывистом берегу довольно широкого ручья. Он бросил взгляд назад, на покинутое жилище. Поляна, завершившаяся обрывистым берегом, с обратной стороны была отделена от мира высоким холмом, густо поросшим дубами. В подножье холма врос громадный ветвистый дуб с раздвоенным стволом. Толстенные корневища, которым, видно, стало мало места в земле, громадными змеями выползли наружу. В основании дуба зияло большое дупло, образовавшее естественный ход в пещеру, которую они только что покинули.

И тут память выдала знакомую картинку.

*****

Прошлым летом, когда забрели они с отцом далеко в лес в поисках свежих следов, видел он дуб подобный этому. Не могло в лесу быть другого такого великана. Хотел тогда поближе к могучему дереву подойти, но отец не допустил.

– Запретен нам ход туда. Путь не всякому открывается. Может, побываешь. Мокоша там живет. К ее жилищу зазря приближаться недопустимо. – Разъяснил отец.

Вышата знал: Мокоша – Великая Хозяйка Лесная. Ее чтили все лесовики. Благодарили за удачи. Ссылались на нее при неудачах. Для нее всегда отдельную снедь при трапезах ставили, а затем сжигали в огне домашнего очага, чтоб добра была.

– Позволь, хотя поближе приступить. – Пытался уговорить отца.

– Сказал уже свое решение. Огорчим Мокошу, большого лиха хлебнем.

Теперь же, вона! Не только глядел, но и спасение нашел в жилище ее. Может встретить доведется! Будет, чем похвастать.

– Выбрось мысли эти. Ни одна душа знать не должна о том, что побывал здесь. Запомни и слово дай!

– Добро… Так и будет.

– Много увидишь, много узнаешь. Память твоя все хранить будет. О том – никому! Запомни. Слово дал. А слово воя неколебимо.

– Какой я вой? Подранок…

– Раны заживают. Не шипом куста укололся. Чужая стрела ядовитая рану нанесла. Пройдет. Раны воя красят. А тебе воинские дела наперед прописаны. О том еще потолкуем, как время придет.

Старец пригладил вихры Вышаты и закончил речь, улыбаясь недоумению начертанному на лице мальца.

– Вот и Побратимка прибежал. Вона, как твоему оздоровлению рад!

Глянул бы кто со стороны! Глазам бы своим не поверил. Громадный матерый волк с широкой черной полосой вздыбленных на хребте в ложной угрозе волос щенком прыгал вокруг старца и подростка. Да еще хвостом вилял!

– Коль все собрались, примем купель водой студеной в ручье. Много полезно купание такое для всех. Кровь разгорячит и разум укрепит. – Старец потянул за собой Вышату по узкой тропинке к воде.

У Вышаты дух в воде перехватило. Стрелой на берег выметнулся.

– Во второй раз полегшее будет. Иди, не бойся.

Вышата осторожно ступил в воду.

– Кунайся с ходу! Так легшее воду принять.

Зажмурив глаза, Вышата, враз плюхнулся в ручей. Не было прежнего ощущения невыносимого холода. Вроде теплее она стала.

– Хватит на первый раз. – Старец знаком руки предложил Вышате выбираться на берег. – Пора дела править. Зрить будем, каки дела в лесу делаются. И запоминать.

– Чего тут запоминать? – Важно выложил Вышата. – Сколько уж по лесу хаживал. Мы – лесовики! Нам лес – родитель наш. – И гордо глянул на Дозора.

– Хорошо сказано! – Одобрил старец. – Только, с отцом и мамкой своей ты тоже всю жизнь знакомился. Каждый день они разными бывали. Все с одного взгляда усвоить никто не может. Разве только боги. Но они живут поболе всех. Бессмертные. Коли уж ловкач такой, то скажи: почему по эту сторону ствола сучьев много, а по ту мало?

– Чтобы дорогу к домовищу легше отыскивать было! – Ответил Вышата. – Такому меня уже отец обучил.

– Вот и дурень! Там, где тепла боле и света солнечного, сучьев всегда поболе. Та сторона теплее. В ту сторону и птицы по осени летят от морозов. Помни… А вона, пичуга шумит, бьется, а не летит от нас. Почему так?

– Заплутала в кустах. Не знает, как выбраться.

– Пустой сказ. Она гнездо бережет, а нас спугнуть хочет, чтобы не навредили ненароком. Помни, малых да слабых забижать, то большая вина. Им помогать надобно…

Дни текли за днями. Солнце множество раз проколесило от горизонта до горизонта. А Дозор все водил по лесу Вышату и лохматого попутчика. Объяснял каждую мелочь. Ранее на многое Вышата и глаз бы не положил. После каждого похода освоенное проверялось. Пища изобиловала растениями да рыбой. Только Побратиму охота не запрещалась.

– Для того волк в лесу, чтобы здоровье его жителям сохранять. Он, словно знахарь лесной. – И на это дал пояснение Дозор. – Ему для жизни только кровь и нужна. Так устроен. А человек не зверь Он достаток и в иных яствах имеет.

Обязательным было питье настоев и отваров.

– Для тела нужно. Силу ему набирать положено. Пей, витязем станешь. Силу большую заимеешь. Болезни тебя обегать будут. – Любил повторять старец.

Впрямь, креп парень на глазах, как молодой дубок. В рост вытянулся и в плечах раздался.

*****

Выпал первый снег. Лег новый. Затем ударили морозы. Метели кружили. Дни совсем окоротились. Но долгие вечера у согревающего костра располагали к беседам о разных разностях. Много полезного для Вышаты те вечера принесли. К радости Дозора все впитывал в себя, как песок воду. Без остатка.

Буйная весна растопила снега, яркой зеленью окрасила лес. Жаркое лето готовило жителей лесных к новому зимовью. И пришла разноцветьем чудным хмурящаяся осень. Время летело.

Как-то, воротясь в жилище, Дозор грустно объявил:

– Пришло время прощаться. Мил ты мне премного. Мало кого любил так. Но, всему конец бывает. Завтра до солнца встанем. Путь тебе к твоим сродственникам укажу. Много трав помяли, вместе хаживая. Много ума и силушки набрал. Не трать зря… Вот одежонка твоя новая. Прикинь. По нраву ли? Примут тебя. Рады друг другу будете. Помни все, чему учил. Долог твой путь по жизни. Время придет – призовет тебя Мокоша. Зрел ты ее, да не узнал. После узнаешь. Свидишься. Земля, как не велика, но тесна. Помни слово свое, мне данное. Коли спросят, где был, ответствуй, что гридни княжеские тебя из плену вызволили да в родные края проводили с другими вместе. Поверят. Побратимушка всегда поблизости от тебя будет, пока жив. Ты о нем всегда помни. В лес заглядывай, гостинцев приноси. Радость ему давай. Он отплатит. Меня не ищи. Сам найду, когда нужным сочту. Воеводой станешь, не забывай: люди все одной земли дети. Равными на нее приходят. Только разными тропками идут по одному пути. В трудах – всякий ровня. Только труды разные. Хорошо запомнишь, любим людьми будешь и справедлив. Добром долгую память, а, значит, и жизнь долгую обретешь. Славен станешь, не возносись! Каждый человек – птичка над гнездом родным. Запало виденное? Вот и добро. А теперь спать. Устал я…