Читать книгу Приведен в исполнение. Детектив - Владимир Макарченко - Страница 3

Как ни готовил себя Дима Особняк к первому заданию, но предательская дрожь чуть не сорвала ему первое задание, когда после широкого шага вправо прицел уперся в затылок прикрытый уголком белой косынки. Не знает он и сам, как палец прижал спусковой крючок, как шагнул широким шагом влево в темноту прохладной камеры… Черное круглое отверстие в белом уголке платочка, не успевшее даже окраситься кровью из-за скорости исполнения, стало у него в глазах каким-то глубоким укором. Он отнял жизнь у ЖЕНЩИНЫ! Теперь он ощутил на себе чувство человека впервые лишившего жизни себе подобного. Горькая тошнота подступила к горлу и выворотила его желудок на изнанку. Он даже не заметил, как рядом оказался его шеф-наставник с раскупоренной бутылкой водки в одной руке и полным до краев граненым стаканом в другой.

– Пей! – Сунул он наполненный стакан Диме. – Пей, говорю! – Повторил он твердо командным голосом.

Диме впервые пришлось так пить водку. Противный привкус напитка, смешавшись с тошнотой, казалось, вообще отравит его. Но – нет! По телу потекло тепло, прорываясь в каждую его клеточку, а в голове, вместо ожидаемого хмельного тумана образовалась полная ясность.

– Еще? – Спросил капитан, поднося горлышко бутылки к стакану, который по-прежнему был зажат в руке Димы.

– Нет! – Отчего-то прокричал Дима.

– Ладно, браток. Пойдем на свежий воздух. Постарайся идти твердым шагом, насколько это у тебя получится. – Капитан жестко зажал в ладони свое правой руки локоть его левой и заставил двигаться чуть впереди себя.

– Не думал, что и женщин…

– Ты думал, они все святые?

Странно, но хмель так и не взял Диму. Выйдя наружу, капитан предложил съездить на берег.

– Поплаваешь. Все на свои места станет. Я это твердо знаю!

– Вы тоже… – Хотел задать вопрос Дима, но капитан перебил его.

– Вопросов не задавать, лейтенант! Особе-нно – таких, какой вертелся на твоем языке. Забыл никак? – Глаза капитана с укором смотрели на Диму. – Зря учил?

– Простите. – Искренне попросил прощения Дима. – Это не повторится. Будьте во мне уверены.

В душе у него отчего-то осталась уверенность, что они с капитаном делали одно дело. Только, один раньше, а другой сейчас.

– — Вот тебе путевка в дом отдыха. – Капитан протянул Диме сложенный вдвое листок плотной бумаги, на котором типографской краской красного цвета были напечатаны сосна и стоящий под ней олень. – Там тебя врачи посмотрят. Отдохни. В клубе скажешь, что НИИ в командировку отправляло.

Прибыв на место в маленьком служебном автобусе, Дима понял, отчего на путевке был такой рисунок. Оленей он, правда, не заметил. Но сосен высоченных тут было несчетно. В двухместной палате он был определен на жительство вместе с очень пожилым соседом, который, как ему объяснила администратор, был ветераном войны.

Дима думал, что сосед его будет замкнут. С какими-нибудь, старческими «выкидонами», вроде: «нельзя ли потише?», «не погасите ли свет?» и что-нибудь еще. Но он здорово ошибся. Не успел переступить порог и представиться, как сосед заявил:

– Я тут наливочки с собой прихвати. Бабка надоумила. Она ее сама готовит. Нужно бы новосельице вспрыснуть. Ты как?

– Я… – Дима немного замущался. – А работники дома отдыха нас не застукают?

– Застукают? Старого фронтового разведчика, которого за линией фронта отловить не смогли? Ты что, сынок? – Сосед довольно заулыбался удивлению Димы. – — Майор в отставке Егоров! Егор Егорыч. Из фронтовой разведки Второго Белорусского. Полный кавалер «Славы»!

– Вот это да! – Восхищенно воскликнул Дима. – Расскажу в клубе, с кем повстречался тут, не поверят ведь. А ордена-медали у Вас при себе? Можно было бы фотку на память. Вдвоем. Для подтверждения.

– Тут такое дело, сынок…. – Егор Егорыч немного смутился. – Ордена и медали брать не собирался. А вот колодки орденские готовил с собой. Вроде и уложил в сумку. Куда подевались? Ума не приложу.

В это время раздался стук в дверь. На пороге объявилась стройная рыжеволосая девушка с веснушчатым курносым лицом.

– Дед! Ты совсем растеряхой стал? – Прямо с порога обратилась она к соседу Димы. – Хорошо хоть дом отдыха не за тысячу километров, а за тридцать и дядя Саня на своей «копейке» дома был. Не помнишь, что позабыл?

– Здороваться бы надо, сперва! – Строго одернул внучку дед, хотя в голосе его звучало тепло. – Тут человек тебе не знакомый. Что онас подумает?

– Ладно тебе, дед. – Девушка шагнула к Диме. – Я – Наташа. Тебя как зовут?

– Дима… Дмитрий. – Растерянно произнес Особняков. – Очень приятно с Вами познакомится.

– Видишь, Наталья, как вежливые люди общаются. А ты наскоком, неуважительно. – Пожурил внучку дед.

– Что Вы, Егор Егорыч? – Вступился Дима. – — Все нормально. По возрасту я от нее не сильно далеко ушел видать по всему. Чего нам «выкать». Можно, Наташа, я на «ты» обращаться буду. Мне всего двадцать четыре. А тебе сколько?

– Двадцать внучке моей. – Ответил за внучку дед. – Говори, с чем пожаловала. Не морочь нам голову. У нас еще дело одно серьезное есть. Неотложное.

– Колодки твои привезла. А ты, дед, видать наливкой бабушкиной хочешь Диму угостить? Не хитри только! Вижу, что угадала. – Заулыбалась Наташа, отдавая деду орденские колодки. – Пейте уж. Я за дверью подежурю, чтобы не застукали вас тут.

– Видишь, какие у разведчиков внучки? – Гордо произнес дед. – Это она тут шустрая. А дома – тихоня стеснительная. Все ее цвет волос и веснушки смущают. Кто-то из пацанов соседских подразнил ее несколько раз. Лет пять назад. А она до сей поры сама себя стесняется. Вся в мою бабку. Тоже огненной была. Та наоборот гордилась красой, которой ее, в отличии от иных, природа наградила. Ну, давай, скорее по стаканчику пропустим и внучку сюда кликнем. Поди, к деду ехала, а не затем, чтобы за дверью дежурить. Заодно тебя и с братом своим самым младшим познакомлю. Саньку все одно хмельное принимать нельзя. За рулем он. Зови караульную.

*****

– Ты в науке, значит, Дима? – Завел разговор Егор Егорыч, когда внезапные гости их покинули, распрощавшись и пообещав наведаться. – Интересное это дело?

– Кому как. – С улыбкой ответил Дима. – Не знаю, что меня потянуло в бумагах рыться, да пыль ворошить.

– Не скажи. Многие мечтают учеными стать. Только не у всех такое получается… – Егор Егорыч на некоторое время прервал свой разговор. – Сын у меня был… Степка. Отец Натальин. Тоже в науку тянуло. В археологию. После института, перед самой войной в экспедицию с женой поехали. Она у него сокурсницей была. Через два месяца, как институт окончили, внучку мне подарили. В мае сорок первого поехали в Белоруссию на какие-то раскопки. Крошку свою на бабку оставили. А тут, вскоре, война! Потеряли связь с сыном и женой его… Вскоре и я на фронт призвался. Работал в милиции. Броня была. Настоял. Призвали. Попал в разведку. Так всю войну в ней и пробыл. Сколько раз за линией фронта, у немца в тылу, бывать довелось, а даже ни разу не царапнуло. Тяжелое ранение уже после войны получил. Из-за него и комиссовали, «подчистую», из СМЕРШа

– Вы и в СМЕРШе служили?! – Восхитился Дима. – Вот здорово!

– Хотели вернуть из Берлина домой, на прежнюю службу. Но случай свел меня с этой службой и я запросился к ним. Не отказали орденоносцу. По моей просьбе и в Белоруссию откомандировали. В те места, где сын со снохой пропали. Очень хотелось хоть что-то про них узнать, если доведется…

– И что? Довелось? – Поинтересовался Дима.

– Давай о том позже поговорим, сынок. – Тихо проговорил Егор Егорыч. – Пойду, прогуляюсь немного. Воздуху свежего лесного вдохнуть хочется. Там тоже леса были. Очень похожие…

В этот день к разговору о прошлом они уже больше не вернулись. Дима и не настаивал. Он чувствовал, что что-то очень тяжелое лежит на душе соседа, и только он сам может принять решение о продолжении своего рассказа.