Читать книгу Империя. Знамя над миром - Владимир Марков-Бабкин - Страница 4

Часть вторая. 1934
Глава III. Атомный ветер

Оглавление

ИМПЕРСКОЕ ЕДИНСТВО РОССИИ И РОМЕИ. РОССИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ. НОВАЯ ЗЕМЛЯ. ПОЛИГОН. 23 апреля 1934 года

День истины.

Через неделю меня ждёт Москва и Первомай. Так уж сложилось, что царь-батюшка, в моём лице, всегда встречает Первомай с жителями Первопрестольной. Маша бывает в Москве не так часто, предпочитая возглавлять праздничные мероприятия в куда более тёплом Константинополе, стоя рядом с моей сестрицей Ольгой, Местоблюстительницей Престола Ромеи. Из новшеств в этом году будут два события – цесаревич Александр встретит Первомай в нашей нынешней столице Единства городе Новый Царьград, а стоящая второй в очереди на престол царевна Виктория почтит своим присутствием и вниманием славный Санкт-Петербург. Что ж, через пару недель близнецам исполнится по шестнадцать лет, так что пора им взваливать на себя и более тяжелый груз государственных обязанностей.

Сашке к тому же после этого предстоит вояж на поезде по маршруту Новый Царьград – Красноярск – Иркутск – Чита – Харбин – Архангело-Михайловск – Порт-Артур (на суперавианосце «Архистратиг Михаил» с группой прикрытия в виде суперлинкора «Святая Русь» с кораблями сопровождения) – Владивосток – Александровск-Сахалинский – Хабаровск и обратно в европейскую часть России. Пора будущему императору земли свои посмотреть, с людьми познакомиться, да и себя показать тоже.

Вика тоже не ограничится Питером, посетив на обратном пути Ригу, Псков, Минск, Киев, Херсон, Николаев и Одессу. Встречи, выступления, экскурсии, открытия учебных заведений, благотворительность, много всяких мероприятий в рамках Ведомств Императрицы Марии. И это при том, что по пути в Санкт-Петербург из Города она уже почтила своим вниманием Ялту, Керчь, Мариуполь, Таганрог, Харьков, Белгород, Тулу, Москву, Тверь и Гатчину (будь она неладна со своим гротом, хотя кто бы жаловался!). Пусть девочка опыта набирается. В жизни пригодится.

Вообще же, я был намерен вернуть старую традицию соправления, когда действующий правитель назначает себе соправителя-наследника и поэтапно, плавно, передает ему часть своей власти, а преемник набирается опыта государственного управления, интриг и всего, что будет сопровождать его всю жизнь, всего, что потребуется от него, как от мудрого и эффективного правителя огромной Империи.

Но это всё после и всё потом. Сегодня день истины. День, когда, возможно, изменится будущее. В очередной раз. Но разве мне привыкать? Как говорится, назвался попаданцем – лезь в историю!

Вообще же, страна всё быстрее милитаризировалась, и это, как мне кажется, чувствовалось даже в воздухе. Впрочем, она и до этого была милитаризирована до неприличия, пусть часто это было скрыто под какими-то красивыми обёртками, типа Императорского Корпуса Служения и прочего. Или тех же Ведомств Императрицы Марии, где всё, по сути, было подчинено подготовке кадров и структур для будущей войны и жизни населения в военный период, хоть и прикрывалось это всё благотворительностью, заботой о сирых и убогих, повышением грамотности населения и прочей борьбой с беспризорностью и безграмотностью, которых у нас давным-давно и нет.

И конечно же обязательную воинскую повинность мы не отменили, лишь переименовав её в почётный воинский долг. Эффективность таких солдат в бою была невелика, по сравнению с кадровой армией, но решительно нельзя допустить ситуации, чтобы десятки миллионов потенциальных солдат мобилизационного резерва не знали элементарных вещей и вели себя как бараны в случае призыва на фронт. Пока мы оценивали наш мобилизационный потенциал в пятьдесят миллионов человек. Разумеется, мужики старших возрастов, которые не прошли Великую войну, считались условно годными, но за последние пятнадцать лет мы заново подготовили больше тридцати миллионов тех, кто точно знал, с какой стороны держать гранатомёт, автомат или винтовку, как взаимодействовать с бронетехникой или как против неё воевать. Не говоря уж о том, что в отличие от сухопутной обычной армии, где служили два года, три года у меня служили не только на флоте, но и в Лейб-гвардии, в десантно-штурмовых, в танковых войсках, авиации, в общем везде, где служба связана со знанием техники и умением с ней обращаться. Техника требует навыков и опыта, два года службы для этого недостаточно. Кстати, попасть в эти войска было голубой мечтой любого крестьянского сына, ибо это был золотой билет в будущее – служба была жирной не только в плане тягот и лишений, но и жирной в плане содержания и обучения. Дембель из танковых войск или Лейб-гвардии был не просто белым человеком, он ещё и носом воротил, выбирая из множества предложений относительно работы по окончанию срока службы.

Да, им приходилось ежегодно проходить военные месячные сборы. Ну, так и всем приходилось в той или иной мере. Да, их каждый раз на сборы отправляли в новый регион – от раскалённых песков Средней Азии до Заполярья, от песчаных пляжей Средиземноморья до полных гнусом сопок Сибири, от заснеженных гор Кавказа и до озер Финляндии. Но казна жалованье платила хорошее, плюс надбавки за сложность местности, плюс Империю можно посмотреть (мало ли, вдруг где-то бойцу больше понравится), да и развеяться после домашней рутины не помешает, повидав однополчан, да и себя миру показав тоже.

Я ждал войну. Я готовился к ней. Готовился самым серьезным и решительным образом. Готовились и мои враги. Пора расставить все точки над i в будущем глобальном конфликте.

Ветер ударил мне в лицо. На лётное поле садились три вертолёта СиВ-14Л с гостями и три вертолёта с сопровождением и обеспечением. Ударно-штурмовые Че-3 ушли на вираж, ожидая взлета головной машины.

А вот и мои высокие гости.

Обмен поклонами с Хирохито. Жму руку всем троим.

– Приветствую вас на полигоне, господа. Если ничего срочно не нужно, то прошу на мой борт. Приглашаю вас на небольшую экскурсию.

Три императора поднимаются со мной на борт моего СиВ-14К. Машина не такая роскошная, как доставившие их сюда «люксы», но это настоящий летающий командный центр.

Понятно, что вся их свита осталась на лётном поле. Это было условием моей экскурсии. Всё, что я хочу показать, увидят лишь три монарха. Что называется, не под запись.

Четыре императора. Какой ещё вертолёт в мире нёс в своём чреве такую компанию за один раз?

Прошлогодние похороны Николая, а точнее высокородная тусовка вокруг них, подтвердили, что в Европе и мире пока не сложилась окончательная конфигурация союзов в будущей войне. Новоримский Союз – это понятно, для того он и союз, в том числе и военный. Впрочем, Франция все юлила и никак не могла определиться, к кому она относится – к умным или красивым. Ассоциативное членство в НРС давало этой Империи большое пространство для манёвра.

Германия тоже никак не могла определиться с направлением экспансии, имея аргументы «за» и «против» каждого варианта. Мне отлично был известен план немецкого генштаба о сухопутной войне в Европе, который сводился к трём пунктам: 1. Нанести сокрушающий удар по Франции. 2. В случае, если НРС вступит в войну, сдержать натиск Сил Союза, отсидевшись в самых мощных на континенте казематах Линии Барбароссы. 3. После капитуляции Франции и явной бесперспективности штурма укрепрайонов Барбароссы принудить НРС сесть за стол переговоров. Такая стратегия имела право на существование, и у нас, конечно же, были свои планы на сей счет. Но зачем мне это всё?

Япония, потерпев поражение в Третьей Тихоокеанской войне и не имея особых перспектив в войне с нами на континенте, тем не менее остро нуждалась в новых территориях и новых ресурсах. Оказавшись зажатыми между тремя великими державами и Францией, японцы неизбежно посматривали в сторону Китая, рассчитывая на то, что раздробленная на военные клики Поднебесная не выдержит удара, и на то, что мы не вмешаемся. Но у нас с Цин был договор о взаимопомощи, и столкновение между нами могло стать неизбежным.

Зажимаю пальцами кнопку гарнитуры на лётном шлеме.

– Вот, коллеги, вашему вниманию весьма интересное место. Мы его облетим по кругу на разных высотах, чтобы вы смогли все рассмотреть.

Сидящие в таких же шлемах императоры кивнули и уставились каждый в свой иллюминатор.

Место третьего по счету атомного испытания. Тогда у меня гостем был мой царственный итальянский тесть. Виктор впечатлился шоу куда больше, чем его старшая дочь на первом испытании. Впрочем, Маша об этом знала полтора десятка лет, так что удивить её было сложно.

Слегка припорошенный снегом лунный пейзаж, усеянный руинами зданий, остовами сгоревшей техники и всем прочим, что полагается иметь на полигонах в таких вот случаях.

Убедившись, что все всё рассмотрели как следует, даю команду командиру корабля сменить курс и лететь к точке Б.

Объект Омега-31. Практически посёлок, состоящий из многоэтажных домов и условного пригорода. Какие-то здания действительно каменные или деревянные, но большая часть конечно же декорации, созданные для антуража. На улицах видны автомобили, танки и прочая бронетехника. Манекены, изображающие прохожих. И много привязанных животных – коров, коз, свиней. Всё по-настоящему, без халтуры. На местном аэродроме даже стоят самолёты и построены ангары.

Наш вертолёт ложится на обратный курс. Императоры молчат. Соглашусь – увиденное завораживает и наводит на мысли. Большей частью нехорошие. Они, в принципе, знали, куда я их приглашаю и зачем. Более того, и в Германии, и даже немножко в Японии с Францией, полным ходом шли исследования в рамках собственных атомных проектов. Так что общее представление они имели. Но именно что общее – там, где мы пёрли вперед, чётко понимая цель и принципы её достижения, имея для этого все ресурсы, им приходилось идти на ощупь, преодолевая проблемы с кадрами, теорией, оборудованием и расщепляющимися элементами.

Так что я не сомневаюсь в том, что мои царственные коллеги понимают, что именно тут происходит.

И произойдёт.

В самое ближайшее время.

Что позвал я их не просто так.

Тем более что свои атомные проекты разрабатывались и в США, и в Великобритании. Разведка об этих работах моим сегодняшним гостям наверняка докладывала.

Посадка. Вертолёты потом улетают на запасной аэродром подальше от будущего эпицентра.

Выслушиваю доклады научников. Киваю. Вроде всё пока штатно.

На нас навешивают свинцовую броню и шлемы. Все присутствующие проходят в бункер. Только вот доступ непосредственно в пункт визуального наблюдения открыт только для императоров. Вся их свита отправляется этажом ниже. Никаких окон там нет, экранов тоже. Могут смотреть друг на друга и ощущать дрожание земли. Мы никому не дадим тут ничего посмотреть и подсмотреть. Не их собачьего ума тема. Никаких образцов, фотографий, кинохроники, тем более графиков и таблиц с чертежами они не получат и не увидят. Как говорится, жуй мухоморы и смотри стену.

Научный руководитель проекта «Астра» барон Хлопин сообщил:

– Ваши величества, сейчас вашему вниманию будет представлено испытание тактического атомного боеприпаса расчетной мощностью порядка сорока килотонн в тротиловом эквиваленте. Взрыв воздушный. Высота триста метров над уровнем земли. Доставка осуществляется дальним бомбардировщиком АНТ-16.

* * *

ИМПЕРСКОЕ ЕДИНСТВО РОССИИ И РОМЕИ. РОССИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ. ОДЕССА. 23 апреля 1934 года

Приморский бульвар. Лавочка. Двое.

– Сёма, вы таки слышали, что случилось с мадам Шниперсон?

– Нет, а шо там?

– Боречка таки прислал телеграмму из Москвы! Он поступил в авиационный институт учиться на инженера! Разве мама его за этим в Москву посылала, вот скажите на милость?

Ухмылка.

– Да как же, мадам Шниперсон ведь всю жизнь мечтала, чтобы Боречка стал стоматологом. Представляю, что она сказала, прочитав телеграмму от любимого младшего сына.

– Это слушал весь двор и часть соседней улицы! Ведь мадам Шниперсон так мечтала починить свои зубы и иметь обеспеченную старость!

Оба рассмеялись. Наконец Сёма покачал головой:

– Мадам Шниперсон, вообще-то, не на что жаловаться. Старший сын Изя уже дослужился до полковника и таки имеет хорошее жалованье, а девочки достаточно удачно вышли замуж. Во всяком случае, их мужья вовсе не босяки с Привоза.

Кивок.

– Соглашусь с вами, Сёма. Но это же мадам Шниперсон и её мечта!

Вновь улыбки.

Помолчали.

Внизу шумел порт. Суда сновали по акватории, что те черноморские бычки в ведре.

– Хочу вам заметить, Давид, что, несмотря на ограничения на экспорт зерна в этом и прошлом году, движения в порту меньше не стало, хотя в прошлом году вы меня уверяли в обратном! Обороты растут, и я даже не знаю, как они будут справляться, когда в следующем году ограничения на зерно отменят. А они таки отменят, попомните моё слово!

Собеседник вздохнул.

– Они расширяются.

– Кто – «они»?

– И порт. И Империя. И боюсь, что той Одессы, которую мы знаем, уже нет и скоро совсем не будет. Порт растет, а город растет ещё быстрее. Всё больше народу приезжает из Бессарабии, Новороссии и Малороссии. Да и из центральных губерний не все добираются до Ромеи, оседая в Одессе. Так что, цените, Сёма, этот тёплый вечер, хорошую компанию и наслаждайтесь нашей Одессой такой, какая она есть.

И словно в подтверждение его слов ожил громкоговоритель на столбе и сказал:

– Добрый вечер всем жителям Одессы! У микрофона Надана Абезгауз с выпуском новостей этого часа. В рамках государственной программы «Культурные грани Империи и мира» нынешний 1934 год объявлен годом северных народов. По этому случаю в нашем городе организована выставка предметов быта и искусства, а также фотографии из разных уголков Севера нашей великой Империи. Также все желающие смогут посмотреть фильм о жизни и природе…

Сёма ткнул пальцем в сторону тарелки на столбе и кивнул со значением:

– Вот. О чём я вам и толкую вот уже битый час. Ещё и чукчи в нашу Одессу приедут, вот увидите.

* * *

ИМПЕРСКОЕ ЕДИНСТВО РОССИИ И РОМЕИ. РОССИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ. НОВАЯ ЗЕМЛЯ. РОГАЧЁВО. ВОЕННО-ВОЗДУШНАЯ БАЗА «СИЯНИЕ». КОМАНДОВАНИЕ ОПЕРАТИВНОЙ АВИАГРУППЫ «СЕВЕР». 23 апреля 1934 года

Над нашими царственными головами шла воздушная эскадра. Реактивный дальний бомбардировщик АНТ-16 со стреловидным крылом, способный нести атомное оружие, и дюжина реактивных истребителей СиГ-9, во многом аналог известных в моё время истребителей МиГ-17. Сикорский и Гуревич сделали хорошую машину. Пока ни у кого в мире нет ничего подобного.

– Вашему вниманию, коллеги, представлен бомбардировщик АНТ-16. Способен нести атомные бомбы. Собственно, вы сами видели результат. Боевой радиус действия – три тысячи километров. Учитывая нашу гигантскую территорию и наши авиабазы в Европе, Азии и Африке, в Тихом и Индийском океанах, охват возможных ударов можете прикинуть сами. И да, забыл добавить, скорость бомбардировщика и истребителей – тысяча километров в час. А теперь я хочу пригласить вас отдохнуть и посмотреть кино…

…Полчаса спустя я позволил себе прервать гнетущее молчание:

– Коллеги, вы всё видели воочию. Это оружие сметёт с лица земли любой город, любой транспортный узел, любую наземную группировку и любую эскадру морского флота…

Это да. Ад морского удара им был только что явлен на экране. Бывшие линейные крейсера «Австралия» и «Новая Зеландия», несколько наших старых броненосцев и крейсеров, эсминцы, транспорты, прочий хлам. Всё это было собрано в бухте, на которую АНТ-16 сбросил бомбу в сорок килотонн. Конечно, в реальной жизни ущерб не будет таким уж глобальным, ядерное оружие не слишком эффективно против флота, но выглядело эпично. Нашим взрывотехникам пришлось повозиться, чтобы увеличить количество затонувших в ходе атомной бомбардировки кораблей. Но моим гостям знать об этих нюансах вовсе необязательно. На экране всё действительно впечатляет зрителя. Как и вспышка, слизнувшая с палуб коз и свиней, как и ожоги у уцелевших, как и явные признаки радиоактивного заражения.

– …Скажу больше, уровень заражения на палубах уцелевших кораблей таков, что, даже дойдя до порта, практически весь личный состав надолго выйдет из строя. Половина из них умрут от лучевой болезни. Остальные больше никогда не смогут вернуться в строй. Эскадра или база, на которую будет сброшена такая бомба, перестанет существовать как боевая единица.

Пауза.

– Коллеги. Я осведомлён о том, что в каждой из ваших держав, и не только ваших, ведутся исследования атомного ядра. Мы опережаем всех в мире в этой сфере лет на пять-десять. Практические результаты вы видели своими глазами. К моменту, когда такое оружие появится у кого-то ещё, у нас уже будут арсеналы в сотни и тысячи зарядов, со всеми причитающимися к ним средствами доставки в любую точку планеты. Поэтому я хочу официально заявить о том, что Силы Единства будут защищать наших союзников по Новоримскому Союзу, а также союзников, с кем у России или Ромеи подписаны двусторонние договора о дружбе и взаимной помощи. Защищать всеми требуемыми способами. Добавлю также, что мы – миролюбивая нация. Мы не хотим войн. Мы за мир со всеми нашими добрыми соседями. И хочу вас лично заверить, что вам нас опасаться не нужно. Мы не ударим в спину. Мы всегда поможем, мы за сотрудничество и взаимовыгодную стратегическую торговлю с нашими друзьями. Планета велика и места хватит для каждого из нас.

Вот пусть теперь и живут с этим.

* * *

ВЕЛИКОЕ КНЯЖЕСТВО ТИРУССКОЕ. ПЕРСИДСКИЙ ЗАЛИВ. ПАЛЕАТИР. 25 апреля 1934 года

Деньги. Тирус был буквально опутан оковами денег и деньги фонтанировали из его недр. Нефть и газ. Многое другое. Эта земля просто дышала добычей. Отец посадил его на трон Великого княжества Тирусского, но при этом жестко ограничил самостоятельность княжества. Большая часть акций компаний, которые занимались разведкой, добычей и транспортировкой богатств недр Тируса, контролировала или Ромея, или непосредственно сам царственный отец Михаил.

Император Единства объяснил сие просто: «Я не хочу, чтобы твой наследник почувствовал себя настолько самостоятельным, чтобы бросить вызов России». Но ведь это будет неизвестно когда, и случится ли вообще, а вот расхлёбывать ситуацию ему, Георгию, приходилось уже сейчас.

В принципе, территория княжества не такая уж и большая. Головной остров Тирус, острова Арад и Олений, архипелаг Русалок. Казалось бы, и всё. Но прогнозы по объёмам нефти в месторождениях просто кружили голову.

Да, было много возни с местными племенами и их вождями. Но после ухода британцев из этой части Ближнего Востока власть Единства здесь никем не подвергалась сомнению. Да, частенько случались всякого рода мятежи и восстания племён, но это все давилось обычными полицейскими операциями по восстановлению порядка. Иногда, правда, приходилось привлекать авиацию, но обычно дело разрешалось и сугубо наземными силами.

Силы княжества были невелики, но Георгий с самого начала согласился с советами отца организовать подвижный ударный кулак, а всяких местных привлекать только как ополчение и легкую конницу. Как любил повторять отец: «Ты должен иметь возможность и быть в состоянии выдержать любую войну Судного дня в одиночку хотя бы в течение двух недель, пока не подойдут подкрепления». Поэтому в составе Сил Тируса была и авиация, и бронетехника, и флот, и силы специальных операций и прочие современные военные чудеса. В настоящее время Силы Тируса могли выдержать (и победить) столкновения с любыми соседями, не входящими ныне пока в состав Ромеи.

Вообще же, регион был сложным и опасным. Персидский залив – лакомый кусок для всех сверхдержав. И если Тирус, даже в случае блокады Залива со стороны Индийского океана, мог снабжаться напрямую со стороны «Большой земли» через порты Кувейта, то вот поставки нефти в мир могли быть обрублены довольно легко.

В том числе и самим Тирусом.

* * *

(Текст Виталия Сергеева)

США. Южная Каролина. Баронство Хобкоу. Поместье Бернарда Баруха. 25 апреля 1934 года

– Ну ладно, мальчики, – Энн Барух встала с плетеного кресла, – мы с Леонорой оставим вас, нам надо подготовиться к встрече внука и девочек.

– Конечно, дорогая, – на правах хозяина сказал Бернард.

Его брат Сайлинг кивнул в ответ, отпуская свою супругу с невесткой. Дамы, шурша юбками, скрылись в доме.

– Я вижу, что Энн примирилась наконец с выбором Белль, Берни?

– Давно уже, Сайли. После смерти зятя год наза, они друг другу много писали. Она скучает по ней и хочет наконец увидеть внука.

– Наделала тогда Изабелла дел. Свадебный переполох был даже на биржах! – с улыбкой припомнил Сайлинг.

– Да уж! А помнишь какой здесь переполох стоял? – грустно пошутил брат.

– Помню. Лео еле успокоила тогда Энн. Но на венчании она был «сама сдержанность». – продолжил Сайлинг.

– Мне тоже не просто тогда согласие далось. Я даже готов был примириться с родством с Михаилом, но жених!!! Будто моложе не нашлось! – Берни говорил с горчинкой в голосе.

– Ну, как оказалось, герцог Питер вполне ещё бойкий мужчина. Майкл по всем признакам его сын. И что у герцога с ромейской местоблюстительницей так не получилось?

– Нелюбовь. Или несовместимость. По-моему, они глубоко ненавидели друг друга, какая уж тут любовь. Впрочем, это их дело. Что касается моей дочери, то Энн после рождения Майкла как-то успокоилась. Хотя всё пилила меня поначалу, Сайли. Говорила, что это «лавандовый брак».

– Да. Она женщина старого воспитания, к тому же она была в этой части права. Старый герцог-то после свадьбы явно к мужчинам охладел, а Белль успокоилась только за пару лет. Как наседка была у постели мужа.

– Любовь – странная вещь. Часто необъяснимая, – сказал Бернард и, удалившись в свои мысли, замолчал.

Четырнадцать лет прошло с тех пор, как его старшая дочь уехала в Константинопольский университет. Год тысяча девятьсот двадцатый вообще был жарким. «Год трех полупрезидетнов» как шутят газетчики[1]. А Энн всегда была против этой блажи дочери. Да и он, Бернард Барух, если бы знал дальнейшее, не стал бы ей потакать… Впрочем, кого он обманывает? Ему был нужен человек при Михаиле. Человек, который может подойти близко. Но он и не надеялся, что настолько. Белль вошла в императорскую семью. Точнее через герцогиню Изабеллу Бернардовну Ольденбургскую-Барух его фамилия породнилась с русским пантократором… Тогда в 1925-м он, не доверяя брату, телеграфу и спецпосланникам-хангарам, сразу вылетел в Константинополь. Трудный был разговор с Михаилом. Странно, они вроде оба были против этого брака, но по итогу согласились что надо уважать выбор его дочери… Неисповедимы пути Господни. И вот уже завтра внуку восемь лет…

– Ты посмотрел присланные тебе документы? – прервал размышления брата Сайлинг.

– Да. И фильм посмотрел. – ответил Бернард, выходя из задумчивости.

– Мне как-то кажется, что Миша обошел нас на повороте. – иронично заметил Сайлинг.

– Ненамного. Но времени, на которое мы рассчитывали, у нас нет. – Берни уже полностью переключился на новую тему.

– Я тоже полагаю, что он впереди нас года на два-три.

– Больше, брат. Я успел навести кое-какие справки. У нас на удивление мало в этой сфере толковых физиков. Но, главное, за последние годы в Северной Америке обанкрочены и уничтожены практически все радиевые и урановые шахты. Как, впрочем, и Бельгийском Конго.

Бернард говорил это мерно и чётко.

Сайлинг усмехнулся:

– И я не удивлюсь, если узнаю имя бенефициара.

– Ты прав. Это наш «Царь Тирский». Михаил и не скрывал особо. Нам же и правительству эти бесполезные копи были не интересны тогда.

– Да. Тогда мы были заняты более щедрой жатвой. А Михаил, даже когда мы ему отказали в новых вливаниях в двадцать первом, всегда выполнял договорённости. Трудно его было не пустить на «обкоски», – заметил Сайлинг.

– Вот он на межах немногим меньше нашего и накосил, – пошутил Бернард. – Теперь же он нас этим фильмом и парадом авиации пригласил в долю…

– Ты считаешь эту Супербомбу перспективным вложением, брат? – с утвердительными нотками в голосе спросил Сайлинг.

– Да, Сайли. Конечно, эффекта от ядерного боеприпаса немногим больше, чем от трёх десятков супербомбардировщиков, но картинка эффектная, согласись. Только на ней одной можно все вложения отбить на бирже. Да и его реактивные аэропланы могут доходно пошуметь, но пока не более.

– И ты думаешь, что Михаил пустит нас в эти проекты?

– У себя нет, а здесь он не будет против. – характерная улыбка озарила лицо и глаза Бернарда Баруха. – Не чужие же люди.

– Не чужие. Даже договорились что в случае опасности нужно не за час, а хотя бы за сутки предупреждать. А лучше за неделю чтоб успеть отыграть на бирже. – Сайлинг ответил шуткой. – Надеюсь, что как принцу Паллавичини в Лондонской подворотне в двадцать первом году, нам прятаться не придётся[2].

– Не стоит обольщаться, брат. Миша стал жёстче, хоть и до этого был далеко не душка. Он уже показал, что мы можем в этой Игре и проиграть. И немало проиграть. Единственное, чего у него не отнять – он всегда держит своё слово.

– И что ты предлагаешь, Берни?

– Думать, Сайли, думать. Как всегда, не складывать яйца в одну корзину. Но нам точно надо очень спешить, а его надо притормозить любым способом.

– Снова заморозим инвестиции? – спросил Сайлинг.

– Это всё уже не поможет. Скорее навредит. А вот война в Европе должна начаться раньше. Мы же снова года на два возьмем в ней паузу. Так и выровняемся на повороте.

– Соглашусь, брат. Мишу мы сейчас не свалим, – спокойно проговорил Сайлинг Барух. – Но Лондон и Берлин должны быть наши.

– Наши или в руинах. Во всяком случае, нужно доиграть начатое в четырнадцатом… – не закончил Бернард.

Хлопки дверей и радостные возгласы прервали его на полуслове.

– Ладно, брат, продолжим вечером, похоже, твой внук и дочери приехали. – сказал, поднимаясь из кресла Сайлинг.

* * *

ИМПЕРСКОЕ ЕДИНСТВО РОССИИ И РОМЕИ. РОССИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ. СИБИРЬ. ГДЕ-ТО СЕВЕРО-ВОСТОЧНЕЕ ТОМСКА. БОРТ № 1А. САМОЛЁТ ПЕ-8ОН-И. 26 апреля 1934 года

Что ж, как и ожидалось, высочайшая тусовка на Новой Земле закончилась. Закончилось массовым перелётом в Новый Царьград, осмотром местных достопримечательностей, переговорами за круглым столом и с глазу на глаз.

Тёрли хорошо. Весьма качественно. Увиденное и показанное произвело впечатление. Всем было ясно, что это не постановка и не единичный экземпляр Бомбы, ведь они видели один взрыв воочию, один в кинохронике над заливом и лично осмотрели оплавленную воронку на месте ещё одного взрыва. А взрывы эти были явно не единственными. Значит, бомбы у России есть. Их не одна, и не десять (осталось девять в реальности). Реактивную авиацию они видели, носитель видели, заявленная мной дальность бомбометания в три тысячи километров требует проверки, но на общем фоне они скорее согласятся и поверят.

Каков итог?

Судя по кулуарным переговорам и общей дискуссии, Анри вновь сильно воспылал любовью и страстью в адрес моей дочери, уточняя заодно варианты расширения межгосударственного сотрудничества и усиления взаимной безопасности. Конечно, в Орлеане знали о планах немцев ударить по Франции в случае начала континентальной войны. А тут вот такая оказия подвернулась – будущий тесть, как оказалось, мало того что могущественен, так и может по голове настучать сейчас любому. А Франция пока не в том положении, чтобы гордо отвергать все варианты помощи. Тем более такие. Да и колонии им нужно как-то сохранить от разграбления и изымания.

Германия и Япония в лице их монархов погрузились в раздумья, перемежающиеся с размышлениями. Увиденное наводило на думы тяжкие. Россия обладает атомным оружием, в этом нет сомнений. Сколько его? Поди знай. Но явно хватит на то, чтобы закидать такими бомбами ключевые города, центры, базы и скопления войск. Что превращало войну в опасную бессмыслицу, чреватую разгромом. Однако при этом и Хирохито и Вильгельм III с глазу на глаз задали мне один и тот же вопрос: как отнесется Единство к войне Германии с Британией или войне между Японией и США? Можно ли быть уверенным в нейтралитете и окажет ли Россия помощь, в том числе и военную?

При этом намёк на продажу хотя бы одной бомбы так явно звучал в подтексте, что я едва не рассмеялся.

Конечно, мы поддержим и поможем чем можем.

Ядерный гриб над Скапа-Флоу или над каким-нибудь Сан-Диего вполне отвечает моему эстетическому восприятию прекрасного. А насмотревшиеся кино соседи уже едва успевали промакивать слюнки платочком, стараясь соблюсти рамки приличия. Ведь я сделал им предложение, от которого просто невозможно отказаться. И без всякого пистолета, приставленного к голове.

Я дал им решение всех проблем. Воевать на суше больше не нужно. Нерешаемая проблема с флотом противника решается одним-двумя ударами. Ответить противнику будет просто нечем. А дальше фантазия каждого начинала буквально кипеть от возбуждения, и высадка германских войск в Британии виделась сущим пустяком.

Что ж, гости улетели, или уехали на поездах, оставив меня наедине с моими мыслями.

Вы хотите спросить – нужна ли мне война? Я вам прямо и честно отвечу – да. Война мне нужна. Желательно без моего участия, но там уж как получится. Хочешь мира в будущем – победи врага сейчас. А уж врагов у нас…

Я отлично помнил Холодную войну и знал её итоги. Никакого «мир-дружба-жвачка» в этом мире не существует. Не бывает. Или мы их, или они нас. Америка в моей истории допустила глупость, не разделив Россию после 1991 года. Повторять их ошибки я не намерен.

Впереди Глобальная война. На уничтожение одной из сторон. И Германия, Франция и Япония мне нужны на нашей стороне. И мне абсолютно безразлично, что и как они захватят в ходе этой войны. Мы будем их снабжать всем необходимым. Они разгромят наших общих врагов, но и надорвут свои силы. И сейчас я не боюсь вероломного удара с их стороны. Они всё видели. Так что – нет, не боюсь. Мне и существующих девяти зарядов хватит выбомбить вусмерть что Германию, что Японию. А через год у меня их будет с полсотни. И бомб, и боеголовок на ракеты, и атомных тактических зарядов для дальнобойных орудий и орудий главного калибра суперлинкоров.

При полном превосходстве Сил Союза.

Мы потратили столько безумных денег на разработку атомной бомбы и новейшей техники, что хочется надеяться, что в войну нас втянут не сразу.

А пока я летел в наш новый город. Точнее в два – Усть-Озёрск и Александровск-на-Касе. Сегодня открытие нашего большого инфраструктурного проекта, который мы строили в общей сложности десять лет.

Обь-Енисейский канал.

Опыт Первой русско-японской войны показал, что пропускная способность Транссиба слишком мала, чтобы надёжно снабжать Дальний Восток и армию. И по нашим расчетам, даже нынешние новые линии не решают проблему полностью, к тому же новые дороги идут через территорию Монголии и Китая, а эпопею с КВЖД по итогам Первой Русско-японской войны мы уже проходили. Так что нужна альтернатива.

Так что сегодня я завершаю вторую уже капитальную, реконструкцию канала. А задачка была ещё та. Построить в два раза более длинный канал с характеристиками канала Волга-Дон было очень непросто. 217 километров и 14 шлюзов (шлюзовых развязок), ширина 25 метров, глубина пять. Не Суэц и не Панамский канал, конечно, но вполне сопоставим с каналом Волга-Дон. Во всяком случае, для речных судов должно хватить на какое-то время. Лучшее мы сейчас тупо не потянем.

Тупо нет денег.

Эта чудо-затея и так влетела казне в такую копеечку, что я несколько раз всерьез подумывал остановить стройку. Ведь работы приходилось вести в совершенно диких и неприспособленных для жизни человека местах у самого чёрта на куличках. Кругом тайга, куда необходимо было доставить огромное количество людей, которых нужно было кормить, снабжать, лечить и строить детям школы, и много-много техники со всеми вытекающими. Пришлось строить два мини-города и десяток новых рабочих посёлков, с соответствующими дорогами, складами и всем прочим. Пришлось строить порт в Усть-Озёрске для подвоза стройматериалов и прочего, построили на линии канала три аэродрома, а также аэродром с причальными мачтами и эллингами для грузовых дирижаблей и их сцепок.

И это не говоря уж о том, что много работ было проведено по расширению и углублению рек между каналом и великими речными магистралями Обью и Енисеем, работ по созданию фарватеров на озёрах по пути следования, так чтобы через всю систему могли проходить суда класса река-море с осадкой до 4,5 метра, шириной до 19 и грузоподъемностью в пять тысяч тонн. Суда самого различного назначения – сухогрузы, танкеры, контейнеровозы, пассажирские суда разных классов, включая круизные лайнеры.

Конечно, затея была очень и очень дорогой, а коммерческий эффект и окупаемость наступят нескоро. Да и пропускная способность такого канала была не слишком большой. Но Империи нужна была Сибирь, мне нужна была водная транспортная магистраль через неё всю. Здесь появятся русские города и предприятия, начнется разработка разведанных месторождений, значительно облегчится снабжение городов и посёлков в бассейнах Оби и Енисея (и частично Ангары, пока увы, из-за порогов судоходство там ограничено), в том числе и Новый Царьград задышит полной транспортной грудью. Впрочем, не буду я портить свой новый город – транспортным узлом и логистическим центром столицы останется стремительно растущий Новониколаевск.

Ладно, не суть.

А суть в том, что в Сибирь и на Дальний Восток прибывает ежегодно примерно по миллиону новых переселенцев к тем двадцати миллионам, которые уже переселились в регион и Сунгарию за эти пятнадцать лет программы переселения. Так что мне (и им) эта водная артерия была нужна как воздух.

И я верю, что в ближайшие лет десять-пятнадцать мы завершим строительство каскада гидроэлектростанций на Ангаре и не только сможем запитать электричеством весь регион, но и сможем соединить водным транспортным путём Новый Царьград и Иркутск. Байкал травить, конечно, не хочется, но посмотрим. В любом случае масса людей после завершения строительства канала останется в Сибири и осядет на берегах Оби или Енисея. А может, они двинут дальше – объекты на Ангаре, Амуре и Лене тоже ждут своих героев.

* * *

ИМПЕРСКОЕ ЕДИНСТВО РОССИИ И РОМЕИ. РОССИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ. МОСКВА. КРЕМЛЬ. КАБИНЕТ ЕГО ВСЕВЕЛИЧИЯ. 30 апреля 1934 года

Дверь в кабинет открылась и на пороге возникла супруга (кто бы ещё посмел вот так войти без стука?), спросившая:

– Сильно занят?

Слегка озадаченно смотрю на Машу, сменившую свой привычный уже генеральский мундир на совершенно умопомрачительное облегающее фигуру платье, которое, впрочем, прикрывал длинный кардиган.

– Ну, дела вот текущие… Как и всегда.

Кивок.

– Да. Дела. Текущие и всякие. Как и всегда.

Императрица защёлкнула блокировку двери, сняла кардиган и одним движением сбросила с себя платье. А под ним, кроме самой царицы, ничего и не оказалось…

Такие вот у нас дела.

Она делано потупила глазки и произнесла:

– Ваше всевеличие, ваша верная подданная нижайше просит дозволения на высочайшую аудиенцию. Можно на две. Или на три.

Смеюсь.

– Ох ты и затейница! Нижайше, значит?

Маша грациозно обошла стол и эффектно наклонилась, произнеся мне на ухо горячо и страстно:

– Ага. Нижайше. Буквально парочку аудиенций… Высочайших…

* * *

ИМПЕРСКОЕ ЕДИНСТВО РОССИИ И РОМЕИ. РОССИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ. МОСКВА. КРЕМЛЬ. КАБИНЕТ ЕГО ВСЕВЕЛИЧИЯ. 30 апреля 1934 года

Вожу пальцами, едва касаясь влажной кожи любимой. Маша расслабленно лежит рядом в постели, мечтательно улыбаясь чему-то своему, женскому.

– О чём думаешь?

– О мечте, которая никогда не сбудется. Много лет мечтаю проехать совершенно обнаженной на Европе по нашей конной ферме в Константинополе. Мчать по лугам и рощам. Так чтобы галопом, чтобы свист в ушах и горячие струи ветра по всей коже…

Усмехаюсь.

– И кто же тебе мешает осуществить эту мечту?

Ухмылка:

– А люди? Там же полно народу. Охрана всякая. Обслуга. Садовники. Никогда не знаешь, кто и под каким кустом притаился тихонько, дабы не мозолить лишний раз глаза августейшему начальству.

Маша вдруг поднимается на локоть и лукаво смотрит на меня.

– Или ты согласен на то, чтобы твоей голой женой любовались всякие посторонние?

Уже смеюсь:

– А я их всех выселю километров на десять от фермы. Так что сможешь гарцевать сколько угодно. И, кстати, уверен, что, глядя на твое облегающее и довольно смелое платье, тебя сейчас мысленно раздевали все мужчины во дворце. Ты же пришла почти нагая. А ты говоришь «ферма».

Царица вновь улеглась и томно потянулась.

– А, плевать мне на их мнение. Ты же знаешь, я никогда не страдала условностями и прочими благоглупостями. К тому же меня почти полностью прикрывал кардиган. Вообще же, хотеть раздеть привлекательную молодую женщину – это обычное и правильное желание любого нормального здорового мужчины.

– Даже если эта женщина – сама императрица?

Жена щёлкает меня по носу и озорно отвечает:

– Особенно, если эта женщина – сама императрица! Но не всем везёт так, как тебе! Так что цени!

– Давай-ка я тебя оценю ещё разок. Надо проверить кое-что…

Некоторое время мы ещё повозились в постели, после чего Маша затихла, положив голову мне на плечо. Наконец она сказала с ноткой пепла в голосе:

– Знаешь, почему я сейчас вот так пришла? Я вдруг почувствовала такую невыносимую тоску, что захотелось рыдать. Рыдать и буквально выть. Поняла, что мы не ценим каждый миг нашего счастья. Всё какие-то у нас дела, державные обязанности, прочие текущие заботы, войны, коалиции, атомные бомбы всякие. И так проходит вся наша жизнь. Проходит в заботах и делах для других, всех прочих, а ведь это проходит мимо нас стороной сама наша жизнь и наше с тобой счастье. Мы же рискуем умереть в любой день. В нас может бросить бомбу или выстрелить террорист, мы можем погибнуть в какой-нибудь авиакатастрофе, может не раскрыться парашют. Просто запнуться на лестнице. Мы так часто в дороге или выступаем перед публикой, что… Всё что угодно может случиться. И даже если кто-то из нас один выживет, разве будет он впредь счастлив?

Я вспомнил свой давний сон, точнее кошмар, что я сижу у могилы Маши, «вспоминая», как «выжил при взрыве бомбы террориста, а она погибла», и мороз пробежал по моей спине. Маша меж тем заводилась всё больше и продолжала яростно отчаянно шептать:

– Не знаю, что со мной случилось, но я вдруг почувствовала, что всё вокруг пустое, что я должна пойти к тебе НЕМЕДЛЕННО, отринув все свои и твои дела. Прийти к тебе не как императрица или генерал, а просто как женщина. Любимая, как я надеюсь, женщина. И желанная. Прийти к тебе во всей красе своей и насладиться нашим общим счастьем наших минут любви. Вот так.

Горячие губы у уха и шёпот:

– Я – женщина, понимаешь? Мечтающая и ждущая. Мне хочется не только державных обязанностей, но и простой настоящей любви. Боюсь терять время. Боюсь потом выть в подушку ночами от горя и от того, что не поняла, не оценила каждый миг счастья в своей жизни, что всё упустила по глупости своей. Уже ведь было такое, когда ты заболел «американкой» и едва не умер тогда в восемнадцатом. Ведь время идёт. Почти семнадцать лет мы женаты. Мы не молодеем. А время ускользает. У нас всё дела-дела. Не хочу на старости лет вспоминать дела. Пусть этим историки занимаются, экскурсоводы рассказывают. Это не наше. Пустое это. Давай не дадим нашему времени просто кануть в Лету, просто уйти бессмысленно. Я – твоя. Только твоя. Помни об этом. Помни и о том, что я всё же живая, а не механический коронованный робот для исполнения государственных функций. Что мы друг для друга дороже всего на свете, кроме наших детей. Что для нас двоих есть вещи, которые важнее любой войны или какой-то там атомной бомбы. Я тебя очень люблю. Просто люблю. Здесь и сейчас. Без всяких там бомб и обязанностей. Они остались где-то там, за дверью. Я же просто хочу вот так быть в твоих объятьях. Хотя бы иногда.

Ответный поцелуй.

– Я тоже люблю тебя, счастье моё. Навсегда я…

Маша быстро прикрыла мои губы ладошкой.

– Нет. Не надо. Молчи. Слова пусты и не имеют смысла. Мне не нужны дежурные фразы. Просто дорожи мной. Люби меня такой, какая я есть. Люби, и мне больше ничего от тебя не нужно.

1

События описаны в книге «Он почти изменил мiр (Acting president)».

2

См. гл. 13. книги «Империя. Лязг грядущего».

Империя. Знамя над миром

Подняться наверх