Читать книгу Я всё ещё не спел… - Владимир Маталасов - Страница 52

Двадцатый век. Начало. Смута, смерть, разруха,

И беспредел повсюду шлёт своих гонцов.

На волю выпорхнули – надо ж, вот везуха, —

Из клеток царских стаи «керенских птенцов».

Средь них был Мойше-Яков Вольфович, налётчик,

С фамильей – Винницкий, большой оригинал.

По полицейским сводкам шёл он как Япончик.

Он не крошил батон, к тому ж пургу не гнал.

Откат от «вышки» по прикиду без отключки,

Гоп-стоп – оттянутый отстой на вираже,

Он всем пижонам, без халявы, делал ручки,

Но без напряга, провансаль блин, бланманже.

Для урканов с одесской, правильной малины

Он был «наставник и отцовский поводЫрь»,

К тому ж, для полной завершающей картины,

Был Аль Капоне против Мишки сущий хмырь.

Поставил нА уши он всю Одессу-маму,

Стеною шла тогда Пересыпь на Фонтан,

А Лонжерон пророчил Молдаванке драму,

И брал на понт всех фрайеров большой кичман.

Овёс не сыпал, керосин на штукатурку

Не лил, не гнул камыш и брёвна не катил,

И порожняк не гнал, спроси любого урку,

Он всем «стрелу забить»*, в натуре, предложил…

И можно было в подворотне ночкой тёмной

В те дни лихие, когда шёл крутой разбор,

Услышать, в общем, совершенно неподъёмный

Такой, примерно, джентльментский разговор:

«Ах, здрасьте вам, мадам! Я дико извиняюсь!..»

«Пардон! Вы что-то там имели мне сказать?»

«Начто вам гАмбель** тот? Браслетик ваш, признАюсь,

Мне по-душе! Прошу комод вас не ломать!»

«Зачем мне «голову беременную делать? «***!

Ты что-то вЯкнул там, дешёвка? Дай откат!

В менЕ шевелится всё! Если знаешь бегать,

Беги, сучок, туда, куда глаза глядят.

Подумать можно, что менЕ вы напугали!

Вы начинаете мне нравиться****, месье!

Вот всё расскажет Циля***** Мишке, чтоб вы знали,

Отправит рвать ботву вас к Дюку Ришелье».

«Слуга покорный ваш, мадам! Вас умоляю!

Откуда ж знать, что вам Япончик – протежЕ!

Ах, извините! Всё, мон шер! Я испаряюсь!»

«Давно бы так! Адьё! Моё вам «силь ву пле»!..

На Дерибасовской, в Порту и на Привозе

Он был грозой; игОрный клуб румынский брал,

И Майсман с Лейтманом почить успели в бозе,

Гольдштейну с Лейтманом устроил он аврал.

А Гепнер с Ланцбергом, с княгиней Любомирской

Подверглись шмону, вместе с ними – Айзенберг, —

«Большие люди» всё, закалки кирасирской,

Но каждый был из них, скажу вам – бизнес-клерк.

С Котовским знался он, с Утёсовым, с Якиром,

Во всех он ракурсах искусство обожал,

Шаляпин был его возвышенным кумиром,

А вот Петлюре он под зад пинка давал.

Но что-то с контрой этой у него не вышло:

Вся разбежалася братва, ни дать ни взять.

Он до Одессы дёру дал – ни в хвост ни в дышло, —

Но пойман был, смекнув, век воли не видать.

И отвернулися от Мойше даже бОги:

Его поставил к стенке красный военком.

Отпетый кАнтором хоральной синагоги —

С Миньковским Пиней, – был Япончик погребён.

Пусть не морочат головЫ мне фарисеи,

Писал, как мог, но всё ж признАюсь – как-нибудь.

Лишь одного желаю Матушке-Рассеи —

Не приведи Господь, чтоб вспять всё повернуть.

– — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – —