Читать книгу Может быть, найдется там десять? - Владимир Михайлов - Страница 4

1

Иерархию придумали не люди. Она как бы сама собой возникает везде, где количество действующих субъектов превышает единицу, даже и в том случае, если они почти совершенно идентичны. Появляется то ли вследствие объективного преимущества одного над другими, пусть и частного, одностороннего, то ли просто по уговору, потому что в ином варианте совместные целенаправленные действия оказались бы невозможными. А раз возникнув, неизбежно порождает большее или меньшее неравенство действующих субъектов в правах и возможностях, вследствие чего обозначаются всякие, большие и малые, сложности.

Как можно было заметить, для капитана Ульдемира проблемы перемещения на сей раз просто не существовало, поскольку его без затруднений перебросили одним из тех способов, какие имелись, имеются и всегда будут иметься в распоряжении таких подсистем, как, например, Ферма, не говоря уже о более высоких уровнях Бытия. С точки зрения нашего восприятия, такие перемещения мгновенны и не сопровождаются никакими зрительными, акустическими и прочими эффектами, поскольку Высшим силам реклама не нужна в силу того, что у них не имеется конкурентов. Его просто передвинули из одной точки Мироздания в другую, и все. Подобно тому как на шахматной доске, представляющей собою образец двухмерного пространства, фигура для плоскостного наблюдателя вдруг бесследно исчезает, чтобы тут же оказаться уже совершенно на другом поле, возникнув как бы из ничего. Так и произошло с Ульдемиром, который на сей раз был возведен уже в ранг фигуры, пусть и легкой. Но вот члены его экипажа существовали еще в качестве пешек – и то лишь тогда, когда их ставили на доску, а в других случаях они считались как бы не участвующими в игре и потому не пользовались даже правом передвижения на одно поле, поскольку такое право дается лишь Игроком, но никак не другими фигурами, пусть даже самыми старшими. А это означало, что добираться до Альмезота им предстояло точно так же, как и любой другой группе людей, пускающихся в путь на свой страх и риск. Такие способы, естественно, существуют, и не в единственном числе. Иными словами, перед экипажем неизбежно должна была возникнуть, и действительно возникла, проблема выбора.

Как известно, для перемещения из одного мира в другой (или между звездными системами, или галактиками) существует несколько способов. Тот из них, о котором говорилось выше, то есть перемещение из любой точки в любую без помощи каких-либо технических ухищрений, сразу же выведем за скобки, поскольку он существует только для Сил, а для людей планетарного уровня его как бы просто нет. Можно пользоваться кораблями. Это, пожалуй, наиболее надежный способ и к тому же самый дешевый (что немаловажно), но зато и крайне медленный, потому что, во-первых, немало времени уходит на разгон в пространстве перед прыжком из обычного пространства в Простор, затем время (пусть и не очень большое) тратится на маневры в Просторе, и, наконец, после выхода из прыжка опять-таки в нормальное пространство время расходуется на коррекцию пути и торможение. Другая возможность – пользоваться вневремянкой, в свое время это называлось телепортацией, иными словами – способом мгновенного (по человеческим представлениям) переноса. По быстроте этот способ можно сравнивать с уже описанной выше методикой, применяемой Силами, но с существенными оговорками, помимо уже приведенных. Они заключаются в том, что если Силы гарантируют абсолютную и полную безопасность и точность перемещения, то ВВ, эта самая вневремянка, как и любой другой продукт людской мысли и умения, подобных гарантий дать не в состоянии, а если и делает это, то врет. Все зависит от маршрута. Есть достаточно большое количество накатанных, как говорится, путей ВВ-переноса, а именно – в те точки пространства, где существуют и исправно работают стационарные ВВ-станции с опытным и надежным персоналом, современным оборудованием, находящиеся под постоянным контролем ВВ-регистра. Тут безопасность и точность доставки гарантируется до 92 процентов, и в этом, в общем, большой натяжки нет. Почему не стопроцентно? Потому хотя бы, что перенос происходит в какой-то среде, о которой мы, люди, и по сей день точно ничего не знаем, хотя гипотез и существует не менее дюжины; наиболее убедительной из них нам представляется та, что предполагает, что мы при осуществлении таких операций проникаем в пространство Холода. Об этом пространстве и заполняющей его материи мы знаем лишь то, что они существуют, и догадываемся о том, что релятивистские законы там хождения не имеют, иначе само явление ВВ оказалось бы невозможным. А вот что за законы там действуют и какие в соответствии с ними протекают процессы, у нас нет ни малейшего представления. Это пространство – гигантский черный ящик; мы точно знаем, что туда вводим, и знаем, что получаем оттуда, – в девяноста двух процентах случаев. А что приключается в остальных восьми, думаю, если и узнаем, то не очень скоро – и слава Творцу, что не скоро. Дети обожают зажигать спички, поэтому неразумно было бы подпускать их к пороховому складу.

На людей эти проценты не очень-то влияют: они пользовались и будут пользоваться ВВ, и все тут. Дорога требует жертв. Всякая. Люди гибли, когда лошади переставали слушать седаков и несли; когда сталкивались или падали под откос поезда; переворачивались, сминались в гармошку или взрывались автобусы и автомобили; тонули корабли и пароходы; сыпались самолеты; горели или разгерметизировались или врезались в атмосферу, не погасив скорость, космические летательные аппараты. Но это не могло заставить людей – и, боюсь, не заставит и впредь – вернуться к пешему хождению как к основному способу передвижения. А жаль, откровенно говоря.

Но все это относится, между прочим, лишь к хорошо натоптанным, как уже говорилось, тропам. Однако – и об этом опять-таки было упомянуто – тропы эти пролегают лишь между надежными, хорошо отлаженными приемно-передающими ВВ-станциями. Известно, что такие существуют по большей части в мирах технологически развитых, активно участвующих в экономических (и политических, естественно) процессах обитаемой вселенной, в мирах если и не богатых, то, во всяком случае, неплохо обеспеченных хотя бы потому, что ВВ-техника – вещь пока что весьма дорогая, купить и установить станцию обходится в сумму, соизмеримую с бюджетом даже не очень бедного, но средней руки мирка. Ясно поэтому, что ими пользуются менее чем на половине обитаемых планет, даже если учитывать те станции, что устанавливались при царе Горохе, где оборудование давно выработало свой ресурс и потому включается лишь по большим праздникам.

Из сказанного напрашивается вывод: ВВ-сообщение возможно лишь с ограниченным числом существующих и обитаемых миров. Сделаем же такой вывод – и убедимся, что попали пальцем в небо.

Потому что процент безопасности – одно, а человеческий характер – нечто совершенно другое. Человеку всегда свойственно идти на риск, если есть основания полагать, что при этом можно добиться какой-то выгоды: политической, экономической, хотя бы просто моральной (которая, впрочем, в большинстве случаев так или иначе связана с обеими упомянутыми). А еще он обладает великолепной способностью верить в то, что беда может приключиться с кем угодно, но никак не лично с ним, поскольку именно он является центром Мироздания, и случись что-то с ним – мир обрушится, погибнет, и что Господь этого не допустит. Однако у Господа таких умников ох как много, и Ему, а не им, дано выбирать, вязать и разрешать. Но эти мысли приходят обычно слишком поздно. А пока они не появились, человек готов идти на риск. При этом допустимая доля риска у каждого своя, и если у одного она равна пяти процентам, то у другого выразится если не в девяноста, то уж в восьмидесяти пяти наверняка. И вот вследствие этого и возникает такое интересное явление, как чартерная ВВ.

Что это такое? Как правило, не очень большая частная ВВ-транспортная компания (хотя есть основания полагать, что на самом деле они давно уже трестированы), располагающая скромным – от одной до шести-семи – количеством ВВ-установок. За определенную, прямо сказать, немалую плату компания готова запустить вас в любом направлении по вашему выбору; в том числе и в такие места, где – официально – никаких приемных станций не существует. От клиента требуется только, воспользовавшись лишь малым (в своей системе), средним (в пределах Галактики) или большим (обозримая Вселенная) глобусом, найти в его объеме ту микроточку, в которую вам угодно попасть. Остальное фирма берет на себя. Каким образом она ухитряется доставить человека туда, где нет (якобы) никакой техники для того, чтобы принять, то есть реализовать его, остается глубокой тайной всей этой полулегальной системы. Разумеется, было множество попыток докопаться до нее, но по сей день ничего не получилось. Как мы предполагаем, причина неудач вовсе не в такой уж прямо-таки сверхъестественной преданности сотрудников своим фирмам (хотя деньги предлагались очень большие). Дело куда проще: они ничего не знают. Секрет – если он вообще существует – известен, быть может, двум-трем лицам во всем обитаемом мире, а кто они и как до них добраться – никому не ведомо, хотя были серьезные исследования тех путей, по которым уходила (и уходит) вырученная прибыль. Все пути исправно приводили в тупик, упирались в глухую стену. Так-то вот. Если же вас интересует наше скромное мнение по этому поводу, то нет причин скрывать его. Пожалуйста, вот оно: на самом деле никакого секрета нет, а есть нелегальные станции в тех мирах, где они официально не зарегистрированы, туда людей и пересылают. Почему эти станции существуют на нелегальном положении, почему власти тех миров, где они располагаются, не легализуют их или не закроют (как этого требует закон)? Да по той простой причине, что это было бы не выгодно ни властям, ни фирмам. Властям – потому что они взимают со станций некий неофициальный налог, который нигде в документах не проходит и потому никаких отчислений в пользу Федерации с этого дохода не производится. Фирмам же выгодно потому, что взносы властям данного мира едва ли не на порядок меньше, чем тот налог, который пришлось бы платить в конечном итоге Федерации: известно ведь, что аппетиты растут прямо пропорционально статусу едока, а власти Федерации в этом смысле были и остаются едоком номер один. Вот и секрет, если и не весь, то большая его половина. А меньшая, как мы сильно подозреваем, заключается в том, что любителей риска вышвыривают в ВВ-пространство без всякой надежды на то, что они где-нибудь возникнут снова. К такому выводу приводит нас одно обстоятельство, а именно: клиенты этих фирм при заключении договора на транспортировку подписывают документ о том, что риск они принимают на себя; в этом ничего незаконного нет. Кроме того, люди, пользующиеся ВВ-чартером, по большей части принадлежат к тем, кто не стремится широко распространяться о своих делах и не раскрывает своих намерений и маршрутов, так что всякие попытки поиска их ни к чему привести не могут – и потому не предпринимаются. Это все просто и обыденно; самое интересное, однако, заключается в том, что достоверно известно некоторое количество случаев, когда люди и в самом деле куда-то прибывали и в конце концов возвращались – говорят, даже живыми и здоровыми. Если не пользоваться гипотезой о чудесах – а нам известно, как строги Силы в этом отношении и как трудно получить их согласие и содействие в осуществлении хотя бы небольшого чуда, – то приходится предположить, что либо существует еще какая-то ВВ-сеть, о которой никто ничего конкретного не знает (условно можно назвать ее пиратской ВВ), либо же в пространстве Холода возникают порой какие-то стечения обстоятельств, при которых проглоченное извергается в целости и сохранности в намеченной точке; но о Холоде, как уже заявлено, у нас нет ни малейших данных. Разумеется, с упомянутыми счастливчиками пытались поговорить на эту тему, однако все они, словно по уговору, твердили одно и то же: «Да все нормально, отсюда улетели, туда прилетели, говорить не о чем, и весь хрен по деревне». Обратно из таких мест они чаще всего возвращались на кораблях.

Вот, пожалуй, все о ВВ-транспорте. Разве что еще маленькое примечание: те миры, которые на Ферме считаются контрольными, в ВВ-сеть не входят по определению, практически это означает, что установить там станцию никогда и никому не удавалось (то помешало стихийное бедствие, то не удалось доставить оборудование, то установить установили, но запустить до сих пор не удается, то – чаще всего – все разворовали, пока планы согласовывались на местах). Зная это, можно предположить, что и мир Альмезот был лишен такой заметной принадлежности цивилизации, как ВВ-транспорт.

Да; но пятерым с Ассарта необходимо было попасть туда – и как можно скорее. Никто из них не хотел подводить своего капитана.

2

Что бы ни происходило в мирах Вселенной, и безжизненных, и населенных, – а в ней всегда делается что-нибудь локально-значимое, где-то наступает конец света, а еще где-то, напротив, свет только загорается, – на Ферме всегда будет тихо и светло, и Силы будут повелевать, наблюдать, делать выводы, добиваться нужного, а порой и ошибаться тоже – точно так же, как люди планетарных масштабов, потому что все люди Сил в свое время сами прошли эту стадию и невольно унесли с собою в Космос и присущие предкам достоинства, и их недостатки, пусть и не в таком обилии, какое свойственно смертным.

Трава вокруг дома Фермы еще не успела замениться новой, всего лишь день (условный, конечно) прошел, когда Фермер среди множества своих дел нашел время спросить Мастера:

– Ты присматриваешь за ним? Там все ладно?

Не надо было уточнять – за кем следовало присматривать и где именно. Для этой Фермы то, чем должен был сейчас заниматься Ульдемир, было главным из текущих дел, потому что исход его должен был так или иначе сказаться и на самой стратегии Бытия. Хотя исполнителю это было неведомо. Каждый должен знать лишь необходимое – это правило придумано вовсе не людьми.

– Все идет как следует, – был ответ. – Он укореняется. Взял новый облик.

– Приступил уже к исполнению?

– Нет еще. Да я и не ожидал результатов так скоро. Пусть сперва обоснуется поосновательнее. Вот и люди его еще не прибыли. Не торопи.

– Я бы рад. Но ведь и нас торопят. Мы не можем помочь им добраться побыстрее?

– Лучше этого не делать. На Альмезоте правят делами не малые дети. Если заброс одного человека они еще могли пропустить, то целая группа неизбежно обратит на себя внимание. Не забудь: это закрытый мир, где просматривается и просчитывается все, каждый человек…

– Но осталось всего шесть дней. Положение критическое.

Положение, в каком находилось все Мироздание, и в самом деле было близким к критическому. И причин тому было, самое малое, две. Хотя большинству обитателей Вселенной это не было известно; мы имеем в виду не только людей планетарных, но и множество тех, для кого Космос давно уже стал главным местом обитания.

О первой причине можно сказать следующее.

Насельники Теплого мироздания, они чаще всего не имеют представления о существовании другого, Холодного, хотя оно располагается в том же пространстве, – или же представления их весьма расплывчаты и неопределенны. И это несмотря на то, что Холодной материи вокруг гораздо больше, чем Теплой. Дело в том, что Холодную мы просто не воспринимаем, и даже те, кто что-то о ней слышал, считают ее чем-то инертным, не развивающимся и, следовательно, не способным как-то влиять на наше Бытие. В то время как в действительности Холод не менее активен, чем Тепло, и так же стремится к совершенству (в его понимании). Понятие же совершенства подразумевает прежде всего власть; иными словами – даже не вытеснение, но подчинение и уничтожение всего того, что не относится к этой системе. Добавим к этому, что материя Холода хранит в себе память о своем совершенстве, потому что она намного старше Тепла, возникшего среди Холода (нам это известно под названием Первичного взрыва) в результате Божественного усилия; но и по сей день Теплые миры являются лишь вкраплениями в массе Холода и могут существовать лишь в постоянной борьбе с ним. Холод постоянно старается излечиться от Тепла, считая его болезнью, патологическим отклонением от нормального порядка; борьба с Теплом проявляется хотя бы в существовании Второго начала термодинамики. Единственное серьезное оружие в борьбе с Холодом – жизнь, то есть одушевленность, преобладание духа над веществом и увеличение количества духа во Вселенной. Стратегия Творца в том и заключается, чтобы количество и мощность Духа в Мироздании достигла объема и силы Холода, а затем и превысила его. Только в таком случае Холод и Мрак, тот самый первобытный хаос, о котором каждый что-нибудь да слышал хоть однажды, может быть побежден.

Это было бы относительно простой задачей, линейное развитие, только и всего, если бы не одно обстоятельство. Дух уязвим, когда он соприкасается и взаимодействует с веществом, поскольку дух тоже стремится к совершенству, но – на уровне планетарного разума – далеко не всегда может отличить подлинное совершенство от мнимого, смысл бытия – от окружающих условий. На нынешней стадии бытия дух может проявляться наиболее активным образом, лишь обладая материальной, вещественной оболочкой, которая холодна по своей сущности, но получает тепло от духа. Однако вещество всегда стремится к покою, и порой это его стремление передается духу, и вместо того, чтобы противостоять Холоду, он начинает действовать в его интересах. Нет, разумеется, дух силен, даже очень силен и тогда, когда он находится вне плоти, но только в том случае, если перед тем он прошел через существование во плоти; только после этого он становится реальной силой. В этом, скорее всего, и состоит смысл существования рода людского: он делает дух боеспособным и увеличивает количество такого духа в мире. Но, разумеется, только в том случае, если дух развивался во плоти нормально, главенствуя над нею, а не становясь всего лишь ее инструментом.

Люди, у которых дух подчиняется плоти, бесполезны для Мироздания, скорее даже вредны. Они существуют в каждом из великого множества миров, но пока их количество не достигает критической массы, Силы мирятся с ними хотя бы потому, что процент брака неизбежен в любом процессе. В таких мирах – обычных – идет постоянная, пусть и не всегда заметная борьба за совершенство. Однако бывают случаи, когда уже не отдельные люди или сообщества становятся враждебными стратегии Творца, но целые миры. (Именно для выяснения причин такого отклонения и существуют, кстати сказать, контрольные миры, подобные тому же Альмезоту.) Вот с их существованием и деятельностью мириться никак нельзя. Остается лишь принять крайние меры. Собственно, то, что мы называем Природой, так и задумано и осуществлено. Когда количество совершенных человеком ошибок превышает некий уровень, наступает то, что принято называть концом света и что на деле есть лишь крах данной линии развития.

Другая же, более локальная, то есть пока еще чисто альмезотская, причина гибели мира, хотя и о ней население планеты – в большинстве своем – еще ничего не слышало, заключается в том, что в этом мире была изобретена техника, равно пригодная и для жизни, и для причинения смерти, и фактически правящая экономикой мира киберуправляющая система, чуждая, естественно, всякой морали, уже рассчитала выгоды от предстоящего экспорта новой техники в другие миры, не догадываясь (поскольку компьютеры вообще догадываются с трудом, догадка основана на не свойственной им интуиции) о том, что реализация заложенных в этой технике возможностей приведет прежде всего к скачкообразному падению Тепла в мире и, следовательно, к расширению Холода с его темной материей. Об этом догадались сами авторы – и не только они; с их стороны было жестом отчаяния уничтожить все, что относилось к этим разработкам, и скрыться самим; тем самым реализация этого проекта была сорвана – во всяком случае, на какое-то время.

Их, конечно, искали альмезотские власти. А теперь к этим поискам должны были подключиться и посланцы Фермы, то есть Тепла, и опередить всех остальных. И тем самым нейтрализовать обе причины, способные вызвать гибель этого мира, что могло бы послужить лишь началом цепной реакции.

3

Когда пятеро на Ассарте покидали Старческий Дом, как-то естественно было считать – по умолчанию, как говорится, – что главное сейчас – принять решение, а уж осуществить его не составит большой трудности. Ассарт, пусть и основательно потрепанный, все же оставался миром современной цивилизации, и транспортных проблем для него, в общем, не возникало. Недаром же он обладал и собственным флотом, от которого хоть что-то да должно было уцелеть, и при этом нашлось на нем место для посадки (а потом и старта) немалого числа десантных кораблей. Так что вспорхнуть с планеты представлялось делом элементарно простым – особенно если вспомнить, что эти пятеро и сами составляли экипаж, пожалуй, даже заслуживающий причисления к экстра-классу. А уж оказавшись в пространстве, они (и была в этом полная уверенность) смогут проложить кратчайший курс к миру, назначенному им капитаном для рандеву.

Понятно поэтому, что они сразу же направились к ближайшей стартовой площадке, иными словами – к космодрому Власти, на котором, по их убеждению, хоть один корабль, да найдется, а поскольку это именно хозяйство Власти, то и машина будет наверняка самой лучшей из имеющихся в этом мире. Тем более что и площадка, выбранная ими, была ближайшей к Старческому Дому – почти на границе города. Любая власть всегда старается устроиться поудобнее, чтобы не тратить времени на преодоление расстояний.

Путь отряда, таким образом, лежал не к центру города, а наоборот и потому был достаточно легким. Количество разрушенных зданий, взорванных виадуков и заваленных обломками улиц было обратно пропорционально расстоянию от Дома Власти и границы Малого круга.[2] Чтобы ускорить продвижение, экипаж, безусловно, не остановился бы перед применением силы для конфискации любого средства транспорта – буде такое попадется. Все, однако, понимали, что на это надежды было мало, до этого выздоровление тяжело раненной цивилизации еще не дошло. Так и получилось: на всем пути до намеченной цели им не попалось ни единого колеса. Потратили больше времени, чем хотелось бы, но, с другой стороны, в этом был и свой плюс: к космодрому они приблизились совершенно бесшумно и скрытно, в то время как звук любого мотора, даже отдаленный, неизбежно привлек бы к себе внимание кого-нибудь из космодромной прислуги, что пятерым было совершенно не нужно. Их вполне устроило бы, если бы там вообще не оказалось ни души, хотя они прекрасно понимали, что на такую удачу рассчитывать не приходится.

Космодром действительно оказался населенным, в этом они убедились еще на дальних подступах к нему. В счастливо сохранившемся здании терминала светились окна – на двух верхних этажах и именно в той стороне, где располагалось управление космодромом, а также службы наблюдения, наведения и связи. Иными словами, хозяйство работало, как в добрые довоенные времена. Пятеро разделились, сошли с дороги, что вела к воротам, трое в одну сторону, двое в другую, и продолжали движение. Приблизившись, убедились в том, что ворота охранялись, опять-таки как во времена порядка и покоя. Но куда важнее оказалось то, что оправдалась главная надежда: на ближайшей к терминалу стартовой площадке возвышался корабль – совсем нетрудно было определить, что не скромный каботажник внутрисистемных линий, а машина больших радиусов, не тяжелая, не из числа транспортных или десантных, но такая, на каких обычно держат свой флаг военачальники достаточно высокого ранга. Корабль был очень подходящим, и просто грех было бы не воспользоваться им.

Когда это стало ясным, двое быстро пересекли дорогу и присоединились к тройке, после чего все остановились, и состоялось нечто вроде военного совета.

Ясно было, что корабль нужно использовать. Это можно сделать двумя способами: захватить силой или мирно договориться. Для того чтобы осуществить захват, следовало вначале убедиться в том, что силы, охраняющие корабль, их численность, вооружение и степень готовности позволяют рассчитывать на успех. Если предпочесть мирный путь, то решить, с кем, собственно, договариваться: с корабельной ли командой, с космодромным начальством или вести переговоры на самом верху. Открывая дискуссию, Уве-Йорген проговорил:

– Ладно, пусть мы затратим на дипломатию еще несколько часов, зато все остальное пойдет как по маслу и будет полный порядок – такой, какой должен быть. Я считаю, что самое разумное – идти в Дом Власти. Властительница не откажет нам в приеме – мы, как-никак, тут не последние люди. Введем ее в курс событий, то есть объясним, что капитану грозит опасность и мы спешим ему на выручку, а для этого нам нужен корабль, совсем ненадолго, пусть только доставит нас куда следует, а дальше уж мы сами разберемся. Таково мое мнение. Как считаете?

Выдержав паузу, Гибкая Рука сказал:

– Нет.

– Почему? Что в моем плане плохого?

– Много песка. Он очень неустойчив.

– Объясни нормально.

– Мы не знаем, что известно Ястре о делах капитана. Я уверен, что он ушел без ее ведома и согласия. Женщина, да еще наделенная властью, не отпустит близкого человека неизвестно куда. Они слишком любят знать все. Недаром мой народ не подпускал женщин к мужским делам. Я думаю, что она обижена и зла. А все мы представляем ее характер.

– Может, она и захочет помочь ему, – вмешался Георгий, – но тогда наверняка решит подкрепить нас какими-то силами – отрядит своих горных тарменаров хотя бы. Рыцарь, капитан не сказал ни слова о привлечении каких-то дополнительных сил. Как и о задаче, которую надо решить. Может быть, лишние люди там скорее навредят.

– Питек, твое мнение?

– Это ведь ты говорил с Мастером, Рыцарь. И по твоим словам он совершенно ясно приказал: прибыть немедленно! А начинать переговоры, да еще с женщиной, означает немалую задержку. Потому что она будет размышлять сама, потом консультироваться с советниками, да еще с толкователями звезд. А пока она будет думать, мы станем терять время и психовать, капитан же – там, где он сейчас находится, – переживать, может быть, очень крутые моменты. Да и корабль нас ждать не станет. Так что я – за быстроту исполнения, ничего другого сказать не могу.

– Ясно. Пахарь, твое мудрое слово, а то все отмалчиваешься.

– Да вот обминаюсь в новом теле, Рыцарь, отвык как-то от такой груды мяса и костей. Прощения прошу. А что касательно дела, то я тут успел приглядеться немного, и вот что получается…

Он умолк, словно бы колеблясь или выбирая, что сказать, а о чем лучше умолчать.

– Пахарь!

– Ох, да. Значит, так: первое – к властительнице обращаться незачем, великая тщета получится и ничего более.

– Это еще почему?

– А потому, Рыцарь, что не ее это ковчег… корабль то есть, и люди тоже не ее. А Властелина. Так что тут она нам помочь ничем не в силах – ежели даже очень захочет.

– Не ее? Да откуда ты взял?

– Поглядел внимательно.

– Выходит, – сказал Уве-Йорген, нарушив наступившее молчание, – нам этот корабль не взять?

Георгий пожал плечами:

– Я бы рискнул, если бы капитан не упомянул, что мы нужны ему все пятеро, непременно. Иначе мы ведь Пахаря и тревожить не стали бы, разве не так? А если дать бой – каждый знает, к чему это может привести.

– Воистину, – сказал иеромонах.

– Ну а как же станем мы добираться? Не пешком же!

Рыцарю ответил Питек:

– Я вот сюда последний раз, вот теперь, прибыл, между прочим, не на корабле, а на ВВ. Дело нам не очень знакомое, и были у меня сомнения, но оказалось – удобно, а главное – мгновенно. Правда, станция их – внутри Малого круга, так что топать до нее придется часа два, а то и три. Но зато потом – сразу: тут вошел – там вышел.

– Совет закончен, – подвел итог Рыцарь. – Питек, в голову колонны, раз уж ты дорогу знаешь. Готовы? Шагом марш.

Уходили они от космодрома так же скрытно, как и приближались. Никем не были замечены и никакого беспокойства ни у кого не вызвали.

И на площади, на которой здание ВВ-станции было уже хотя и не полностью, но все же восстановлено, группа появилась через два с четвертью часа.

За минувшие недели облик городского центра изменился: с площади исчез битый кирпич, она освободилась от обломков мебели и домашней утвари, еще недавно устилавших ее; однако бетонные глыбы остались – похоже, убрать их можно было только при помощи машин, да и то – раздробив предварительно на мелкие части. Пока, видимо, у казны на такие действия не хватало ресурсов. Наверное, власти поступали правильно: восстановить транспортные коммуникации было куда важнее, чем привести центр в благообразный вид.

Возможно, такие мысли и мелькнули в голове кого-либо из пятерых членов группы, но, даже мелькнув, не задержались: судьба этого мира, которому немало времени и сил было отдано, больше не заботила экипаж, и единственное, чем эта планета еще могла послужить им, – помочь как можно скорее покинуть свою столицу. Немного. Но и немногое нередко добывается с большим трудом – если достигается вообще.

Внутреннее убранство ВВ-станции составляло приятный контраст с площадью. Все было чисто, аккуратно, спокойно, свежесть покраски говорила о недавно завершившемся ремонте. Но главное – стартовые кабины гостеприимно приглашали своими приоткрытыми дверцами, окошки касс призывно светились, и даже прейскурант услуг на табло в центре зала действовал исправно. В этом пятеро убедились, беспрепятственно проникнув в операционный зал. Собственно, иначе и быть не могло, зал этот, как и вся станция, для того и существует, чтобы в него свободно входили и отправлялись из него куда угодно; однако, даже зная это, члены экипажа, оказавшись внутри, облегченно вздохнули. Уж слишком привычным стало, что за доступ куда угодно приходилось платить риском и жестокостью. С нравами и обычаями мирного времени свыкаешься не сразу.

Итак, вошли. Однако свобода проникновения оказалась, похоже, обманчивой. Видимо, бег предстоял с препятствиями. И первым таким препятствием оказался именно прейскурант. Сперва они собирались миновать его, не уделяя внимания, направиться прямо к кассам. Однако уже беглый взгляд, брошенный Питеком на табло, заставил его затормозить и окликнуть товарищей:

– Стоп, люди. Поглядите-ка!

– Ну, что там? – недовольно откликнулся Уве-Йорген. – Что горит?

– Похоже, что мы, – ответил Питек, не сводя глаз с освещенной плоскости.

Теперь и остальные повернули головы к табло. Светящиеся слова и цифры не обещали вроде бы никаких ужасов, так что оружие могло спокойно оставаться за спиной. Однако оружие вовсе не принадлежит к самым устрашающим явлениям современного мира; есть другие, не столь громогласные, но куда более разрушительные. И вот сейчас…

– Как это вам, а? – поинтересовался Питек, обращаясь ко всем сразу.

Табло было лаконичным, как выстрел, и столь же разящим. Оно гласило:

Стоимость перемещения:

Тулесир – 15 000

Роя – 17 500…

И так далее. Но хватило и этого, чтобы Уве-Йорген поперхнулся и задал ненужный вопрос:

– Это… Пятнадцать тысяч – чего?

На что многоопытный Питек мрачно ответил:

– Галларов, Рыцарь, – эта контора считает в обратимой валюте. Деньги, дорогой мой командир, они, проклятые. Мне, чтобы добраться сюда, чуть не пришлось последние штаны продать. И продал бы: жить и без них можно. Легко.

– А нет у нас денег-то, – сказал иеромонах Никодим таким тоном, словно сделал открытие. – Да я про них давно и позабыл.

– Что предпримем? – поинтересовался индеец. – Нами уже заинтересовались.

И в самом деле, в зале, до сих пор молчаливо-пустынном, возникло некоторое движение. Никто из пятерых не успел заметить, откуда появился человек, сейчас направлявшийся к ним, – аккуратно одетый мужчина с неподвижным лицом и словно нарисованной на нем доброжелательной улыбкой. А охранники, до сих пор занимавшие свои места в углах и до такой степени неподвижные, что их можно было принять за предметы обстановки, – эти вооруженные люди теперь шевельнулись, концентрируя внимание на пятерых потенциальных – то ли клиентах, то ли – поди знай.

– Нас тут приняли за провинциалов, – проговорил Рыцарь негромко. – Сейчас станут предлагать услуги, объяснять. Пока с пассажирами у них, видно, небогато, не хотят упустить. До последней возможности ведем себя тихо, скромно, задаем вопросы, получаем ответы, и упаси Бог – дать понять, что денег у нас нет. Словом, ввяжемся в разговор – а там видно будет.

А менеджер был уже тут как тут.

– Господа, к вашим услугам. Могу ли чем-то помочь вам? Не стесняйтесь, все мы тут для того, чтобы содействовать вам. Вы поступаете совершенно правильно, решив воспользоваться услугами «ВВ-Транссети» для того, чтобы попасть, смею ли спросить – куда? В какой именно мир? Если вас смущает этот прейскурант – знаете, схема порой дает сбои, ничего удивительного – война только что, по сути, закончилась, да и то… Итак, куда господам угодно?

Он говорил, а глаза его тем временем, работая независимо от губ и языка, быстро, зорко и холодно оглядывали одного «клиента» за другим, пронзали, сканировали каждого из пяти – и снова, и снова, улыбка же оставалась все той же, словно была результатом пластической операции и никогда уже не сможет исчезнуть.

Рыцарь, похоже, решил не уступать говорившему в витиеватой вежливости:

– С вашего позволения, мой господин, мы все намерены отправиться в мир, носящий имя Альмезот, все вместе, очень желательно – в одной кабине. Надеюсь, вы располагаете пятиместными кабинами?

– Не могу сказать, что у нас их много, однако мы вполне в состоянии удовлетворить ваше желание. Что же касается места назначения… Как, вы сказали, именуется нужный господам мир? Альмезот, если не ошибаюсь? Одну секунду, сейчас я смогу вам ответить…

Он повернулся к прейскуранту, принялся нажимать кнопки на клавиатуре.

– Раз уж вы затрудняете себя, то не будете ли любезны сообщить нам стоимость такой услуги?

– О, как вы понимаете, мимо этой информации мы никак не пройдем. Сию минуту…

Минуты ему, впрочем, не потребовалось, чтобы повернуться к клиентам, причем на этот раз лицо его выразило некоторое разочарование:

– Боюсь, что… Впрочем, позвольте, я проверю еще раз…

На сей раз ему понадобилось не менее трех минут. После чего разочарование перешло в растерянность:

– Увы, возможно, тут какое-то недоразумение, но названный вами мир не числится среди наших контрагентов.