Читать книгу Тело угрозы - Владимир Михайлов - Страница 11

Глава президентской администрации гостеприимно указал генералу СБ на кресло перед низким – в стороне от письменного – столиком, сам уселся в такое же – напротив. Улыбнулся не официально, а как единомышленнику.

Да они, собственно, такими и были. Потому что позицию президента в вопросе полного ядерного запрета оба в принципе поддерживали – во всяком случае, в служебное время, – хотя бы потому, что то была позиция начальства, и были готовы всеми возможными способами и силами за нее бороться. Так что главные усилия СБ сейчас были направлены на то, что и принято считать основной задачей, смыслом ее существования: борьбой с проникновением вражеских разведок, в данном случае – в государственные тайны, связанные со стратегическим арсеналом России. Разумеется – применительно к проблемам великого Соглашения (так в высших кругах было принято называть готовившийся документ). И вообще – со всяким противодействием попыткам противников как извне, так и внутри страны. С защитой. А лучшая защита, как известно, – нападение. Об этом и пошел разговор.

– Они же торгаши, – проговорил хозяин кабинета, как бы размышляя вслух о вещах более чем секретных. – И стоит хоть одному просечь, что на деле контракт будет вовсе не на равных, что мы им, не исключено, подсунем куклу, – все может полететь вверх тормашками. Так что смотрите – чтобы ни намека, ни полунамека ни в печати, вообще нигде…

– Тут все схвачено, – уверенно откликнулся генерал. – Тут – порядок.

– А товар лицом предъявляете?

– Повседневно. Везде жизнь бьет ключом, так что они со своих спутников получают такие картинки, что пальчики оближешь.

– Военные не саботируют?

– Проявляют понимание. Но, конечно, не мешало бы им подбросить сколько-нибудь денег и всего такого – успокоить по поводу предстоящего сокращения. Это их всегда волнует.

– Об этом я уже подумал. И президент в принципе согласен. Не очень много, но дадим. И по квартирной проблеме сколько-то выделим. Но суть не в этом. Помните, о чем мы говорили в прошлый раз? Главное – выявлять мнения противников запрета. И пресекать.

– Пока ничего такого не слышно. Ни военные, ни производители…

– Это я знаю. Но ведь беда всегда приходит, откуда не ждешь.

– Неоткуда вроде бы. Демократы – за, парламент – за, откуда же еще можно ждать?

– Ждать надо оттуда, откуда вроде бы нельзя, – сказал хозяин кабинета. – Гром, как говорится, бывает и с ясного неба. Да, кстати о небе – эта ваша информация об этой… комете, что ли, или что это там… Тут тоже ни звука не должно просочиться, ни бита. Не то кому-нибудь вдруг влезет в голову: ради таких вот случаев надо иметь на Земле какой-то ядерный резерв; а кому его иметь? Конечно, великим ядерным – нам да Америке. Вот тебе и повод затормозить Соглашение. Поблагодарит президент за такой подарок, по-вашему?

– Такого мыслителя оборжем – сгорит со стыда. Подскажем хотя бы Родченке – он его по стенке размажет.

– Ладно, но это будет полдела. А вторая половина: надо запастись авторитетным мнением какого-нибудь звездочета: что, мол, таких катаклизмов не предвидится – ну, хотя бы в ближайшие пять миллионов лет. Ну, пусть пять тысяч – нам хватит.

– Так точно, сделаем, – отозвался генерал.

– Это будущее время. А я люблю настоящее. Презенс. Сейчас-то вы хоть что-то делаете? Надо обязательно докопаться до корней. Вы просмотрите это на фоне созыва Конференции – тогда сможете оценить масштаб возможных последствий. А пока источник не перекрыт – купите побольше скотча. Ну, липкой ленты. Чтобы позаклеивать рты всем – и у вас в Службе, а еще важнее – тем, кто… ну, сам понимаешь где. Президент завтра не вернется, к сожалению: на Камчатке погода разбушевалась, подняться в воздух невозможно. А продлится она дня три – и придется ему прямо оттуда лететь в Улан-Батор – это важнее. Так что ему не до небесной механики, сам понимаешь. Ну ладно, спасибо за доклад.

– Люди уже работают, – заверил генерал. – Чтобы закрыть источник информации в самом истоке.

– Правильно делаете. Желаю удачи.

Проводив взглядом директора СБ, глава администрации уселся за рабочий стол. Просмотрел в своем кабинете составленный помощником, заведующим президентским протоколом, список, откинулся на спинку стула и задумчиво поглядел в потолок.

Протокольному помощнику приходилось решать повседневную, но всегда непростую задачу: из двух дюжин людей, претендовавших на встречу с президентом (на сей раз – сразу по его возвращении с Камчатки), выбрать троих, самое большее – четверых. Остальное время было наглухо забронировано двумя большими министрами – иностранных дел и военным. Но главе администрации сейчас казалось, что и этого слишком много. У президента время всегда в остром дефиците. В работе над проектом текста Соглашения об окончательном и полном ядерном разоружении наступила самая горячая пора, когда каждое слово испытывалось на сжатие, излом и растяжение, когда возникал десяток, а то и больше вариантов каждой фразы. Но сторонники другой точки зрения вовсе не собирались сдаваться, и среди тех людей, что претендовали на встречу с президентом, большинство принадлежало именно к таким. Однако заранее предвидевший такую ситуацию глава администрации дал недвусмысленную установку: инакомыслящие проникать к президенту не должны ни под каким соусом. Противники имеют трибуны в Федеральном собрании – и хватит с них. Ни Дума, ни Совет президентскую администрацию не волновали: когда придет пора ратифицировать, большинство проголосует так, как нужно. Таким образом, сейчас задача была ясна: оставить в списке лишь таких кандидатов на прием, кто намерен говорить о частных вопросах, не относящихся к проблеме ядерного разоружения.

Например, председатель Пенсионного фонда – годится, его проблемы не имеют общих точек с вопросом ядерных боеголовок; а вот председатель Федерального Совета профсоюзов может заговорить о том, что ликвидация, по сути дела, всей ядерной составляющей оборонной промышленности приведет к неизбежному и достаточно болезненному сокращению рабочих мест, увеличению безработицы и прочим отрицательным эффектам; поэтому он в список никоим образом не войдет. И такой достойный и значительный человек, как генерал-полковник, командующий космическими стратегическими войсками, например, в ближайшие дни и недели увидеться с президентом не сможет: его войска – те самые, что должны вскоре пойти под нож.

Так. А это кто еще? Нахимовский? Незнакомая фамилия. Директор астрономической обсерватории? Тоже мне государственный деятель… Впрочем, он-то, может быть, как раз и кстати – такой визитер годится для передышки, для расслабления… Оставим его в списке? Ах черт! Астроном!

Он вскочил и быстро направился к двери. Но уже в секретарской перешел на нормальный – неспешный, солидный шаг.

В кабинет протокольного помощника глава администрации вошел неожиданно, без предупреждения, как делал часто – словно бы старался поймать кого-то из подчиненных за недозволенным занятием. Помощник – как всегда в таких случаях – внутренне усмехнулся: он что – думает, мы здесь в рабочее время выпиваем? Или взятки берем?.. Но вежливо встал навстречу начальству.

Вошедший ткнул пальцем в список:

– Это что?

– Это? Звездочет. Ученые вот жалуются, что им уделяют мало внимания…

– С ума сошел? – проговорил глава администрации тихо, угрожающе. – Ты кого это наслушался? У нас тут дела мало – займемся звездами, да? Ну даешь.

И своими руками вымарал фамилию.

– Кто у тебя там еще просится? Ага… ага… Поставь вот этого – армянина. Президент в августе туда едет – может быть, встреча окажется кстати. И никаких астрономов!

Сказав это, глава повернулся и пошел к двери. Помощник пожал плечами: астроном-то чем ему не угодил?

Но у самого выхода глава администрации повернулся:

– Впрочем, с астрономом я сам побеседую. Интересно: чем это он решил порадовать руководство? Что у него за глобальные проблемы возникли? Пусть его пригласят… на семнадцать часов.

Чиновник с готовностью кивнул. А про себя соображал: значит, у астронома может оказаться и что-то серьезное – у шефа чутье феноменальное, и уж если он заинтересовался – что-то там есть такое…

А в общем – наше дело петушиное: пропел – а там хоть не рассветай.

Глава же администрации возвращался к себе медленнее обычного, размышляя на ходу.

Вообще-то страстями своими он был уже не здесь; доставшийся президенту в наследство от прошлой администрации, он отлично понимал, что будет заменен на кого-то, более «своего»; обижаться на это не приходилось, как не обижаются на смерть – поскольку она неизбежна. Но тут, слава Богу, не о смерти речь, которой нет альтернативы; поэтому он вот уже два года (после того, как окончательно понял, что в «свои» его так и не зачислят), служа верой и правдой, одновременно выжидал удобного случая, чтобы подать в отставку: для него держали кресло вице-президента крупной телефонной компании, и кресло это было куда мягче кремлевского и уютней. И обещали быстрый рост. А чтобы связь эта оставалась достаточно прочной, нужно было, чтобы она имела характер мезонной: как между атомами идет обмен мезонами и это удерживает их в связке, там и тут. И вот эта любопытная новостишка – чем не мезон?

Но, конечно, не телефонщикам. А повыше них. Самому.

И без промедления.