Читать книгу Кляуза. Жизнь за квартиру - Владимир Михайлович Вычугжанин - Страница 12

Вот что рассказал директор лицея Танцуев журналисту и коллегам. Напомним, что после долгой паузы Виталий Константинович победно ворвался в свой кабинет с заинтриговавшей всех депешей.

В приемной директора творилось что-то невообразимое. Во-первых, сбежалось много народу. Какая-то женщина рыдала навзрыд. Ее уговаривали, успокаивали. Во-вторых, несколько человек спорили, не слушая друг друга. И, наконец, кто-то грозно возвышал голос, отдавая команды.

Молодой преподаватель объяснил директору, что произошло в приемной несколько минут назад. Оказывается, пресловутый Сопелев успел и тут отличиться.

Всем известно, как работают ревизоры, прибывшие из столицы. Глубоким проникновением в местные проблемы они себя не утруждают. Сходу уяснив, что представляет собой Сопелев и его компания, руководитель московской комиссии доверил составление отчета о якобы проведенной проверке… директору лицея. Ничего страшного в подобной практике нет – все проверяющие именно так и поступают.

Но не таков был Сопелев, чтобы не использовать еще один «выгодный момент» в жестокой борьбе с директором. Помните ли вы, уважаемые читатели, классическую повесть о том, как поссорились Иван Иванович с Иваном Никифоровичем? Не забыли, как один из славных гоголевских героев с помощью свиньи похищает из суда документы противника?

Похоже, Геннадий Федорович чересчур увлекся добычей «компромата», даже сумел обойтись без известного домашнего животного. Сам оказался достаточно проворным.

Отчет печатала молоденькая секретарша Валя. Не успела она завершить первую страницу, как к ней подошел Сопелев. Ни слова не говоря, он выдернул лист прямо из пишущей машинки, а заодно прихватил лежавший рядом директорский оригинал. И направился в кабинет, где в это время вел прием посетителей глава столичной комиссии Офицеров.

Переполошившейся секретарше Сопелев бросил на ходу, что напечатанная страница якобы понадобилась московскому начальнику. Но Валечка не успокоилась, а сразу же подняла тревогу. Она хорошо знала, кто такой Сопелев и каких гадостей от него можно ожидать. Но что могла сделать девушка с наглым авантюристом, занимающим к тому же пост первого заместителя директора!

Офицеров, между тем, беседовал с глазу на глаз с очередным посетителем. Руководитель московской комиссии поставил себе цель: поговорить «по душам» с каждым преподавателем лицея.

В разгаре такой вот приватной беседы дверь кабинета внезапно распахнулась, и на пороге возник бледный, как смерть, Сопелев. Столичный гость слышал нарастающий гвалт в приемной, но ему и в голову не могло придти, что суматоха связана с этим, явившимся без вызова человеком.

– Вам чего? – недовольно спросил Офицеров, отметив про себя необычную бледность вошедшего.

– Да нет, я так, ничего особенного… – пробормотал Сопелев и вышел. Свое черное дело он уже сделал. Весь «фокус» заключался в том, что находясь в «предбаннике», между двойными дверями кабинета, Геннадий Федорович спрятал похищенные листки под пиджаком.

Увидев Сопелева, вышедшего из кабинета без бумаг, Валечка закатила истерику. Девушка страшилась (и недаром!) гнева директора Танцуева.

– Где документ? – кричала она.

– Листки забрал Офицеров! – ответил похититель и, как ни в чем не бывало, размашистым шагом покинул приемную.

Тут же сердобольные преподавательницы выяснили причину Валечкиных рыданий. Набрались смелости зайти в кабинет к самому Офицерову и поинтересоваться, не у него ли находятся пропавшие листки? Оказалось, что столичный руководитель никаких документов не требовал, и тем более, не обращался с подобной просьбой к Сопелеву.

– Теперь, – продолжил объяснения происходящего Танцуев, – расставим все точки над «i» и представимся друг другу. Вы – корреспондент уважаемой газеты «Рабочее слово» Олег Пеньчук. Я – Танцуев Виталий Константинович, руководитель этого учебного заведения, заслуженный и почетный (тут Виталий Константинович перечислил множество громких званий). При этом директор не выхвалялся и не выпендривался – нет, наоборот, он скромно потупил глаза.

– Вот мой заместитель – Валерий Павлович, заслуженный… (Калиткин при перечислении его заслуг смиренно уставился в пол). Рядом с ним – Роза Васильевна – лучшая из наших преподавательниц, прекрасная женщина, любящая мать! А вот и ее уважаемый супруг – Леонард Леонардович!

При этих словах директора в комнату вкатилось жуткое чудовище. Представьте себе огромную голову Карла Маркса на колесиках, и вы поймете тот трепет, который объял юного репортера. У этого низкорослого мужчины, почти карлика, оказывается, были и руки, и ноги. И на стул он забрался вполне самостоятельно. Но любого не на шутку испугали бы огромная башка и страшенные черные буркалы Леона Леоныча.

У Олежки упало сердце, когда карлик уставился на него. Казалось, не будь в комнате посторонних, колдун сожрал бы репортера своими свирепыми гляделками.

– А вот и Клавдия Семеновна – любимая жена Валерия Павловича!

Эта бедняжка чем-то здорово напоминала Розу Васильевну. Та же худоба, те же килограммы косметики. Только супруга Рундукова как бы прятала под носовым платком вечно заплаканные мутные глаза.

– Скажите, скажите им! – попросил директор Клавдию Семеновну и показал рукой на журналиста.

– Никогда, никогда, – всхлипывая, произнесла жена Калиткина и тут же занялась навзрыд, – никогда мой Валерий Павлович не ночевал вне дома! Никогда!

Впечатление было тяжелое. То ли несчастную женщину заставили говорить после невыносимых пыток, то ли произносимые слова сами стали для нее пыткой. «А ведь в анонимке говорится не о ночных, а о дневных изменах Калиткина!» – пронеслось в голове Пеньчука. Но жуткие глазищи карлика заставили умолкнуть даже эти робкие догадки репортера.

– А теперь, – предложил директор, – расскажите нам о себе.

– Да что рассказывать, – замялся Олежек, – я окончил в Бишкеке филологический факультет. А потом, после известных вам событий, был вынужден бежать. Погибла, – Олег сглотнул, – вся наша….

– Семья? – подсказала сердобольная Роза Васильевна.

– Трехкомнатная квартира со всей мебелью! – невольно всхлипнул Олежка, – а семья жива и здорова, мы поселились в вашем городе.

– Ну! – все облегченно перевели дух. – А теперь, – весело сказал директор, – я кое-что расскажу вам об авторе всех грязных инсинуаций Сопелеве. И вы, наконец, удостоверитесь воочию, кто является автором пресловутой анонимки, порочащей честь Рундуковой и Калиткина.

– Глотку перегрызу! – злобно глядя на Олежку, взревел карлик.

Виталий Константинович не обратил особого внимания на дикую выходку Леона Леоныча, а бодро продолжил:

– Самое главное, – директор победно помахал принесенной им депешей, – вот вам документ, неопровержимо доказывающий, что автором анонимки является все тот же Сопелев. Этот документ мне только что вручил председатель московской комиссии Офицеров.

В телеграмме, пролетевшей через всю страну в белокаменную, сообщалось буквально следующее: «Замдиректора лицея Калиткин и заведующая учебной частью Рундукова вступили в интимные отношения. Требуем срочно выслать комиссию. Первый заместитель директора лицея Г. Ф. Сопелев».