Читать книгу Расстрел в песочнице. Сборник рассказов - Владимир Михайлович Вычугжанин - Страница 6

Невероятные истории
Гений в вытрезвителе

Оглавление

Ну почему я поверил этому дряхлому рыжему козлу? А ведь он утверждал не много – не мало, что он – великий изобретатель!

Мутные глазки, слюнявый рот (хоть бы носовой платок носил – говорит, во все стороны брызжет!), давно немытые, безобразными клочками торчащие волосы. А одежда? Бог мой, да иной бомж выглядел в двадцать раз приличнее моего собеседника. Старое, непонятного цвета пальтецо, даже не знаю, были у него когда-нибудь шапка, на ногах – рваные боты.

Но глаза старого бродяги загорались удивительным блеском, едва лишь он начинал рассказывать о своих изобретениях. И только это помешало мне сразу показать ему на дверь.

« А может, он – шизик?» – мелькнула между прочим мысль. В те времена немало подобных граждан ломилось в двери нашей редакции. Да и не только нашей.

Но нет – опровергая мои сомнения и подтверждая право называться изобретателем, Николай Меркулович (так представился гость) извлек из многочисленных папок, которые он притащил с собой, авторские свидетельства, патенты и всякую другую бумажную муру, неопровержимо доказывающую, что мой собеседник в своем уме и человек серьезный.

Как журналист, я был знаком со многими изобретателями. Скажем, с выдумщиком всяких технических хитростей Аристархом Владленовичем Пенидзе. Но тот действительно походил на ученого технаря: всегда в костюме, при галстуке, на лацкане пиджака – соответствующий значок. Человек солидный, всегда чисто выбритый, Аристарх Владленович одним своим видом внушал симпатию и доверие к науке и технике. А наш сегодняшний гость?

Поговаривали, правда, что Пенидзе, работая на заводе технологом, «лямзил» все свои изобретения и технические усовершенствования у работяг, которые и не подозревали о ценности своих придумок. А некоторые пролетарии, похитрее, продавали свои секреты технологу – за бутылку.

Мой нищий собеседник, конечно же, ничего такого украсть не мог, а купить – и подавно! В редакцию он пришел с жалобой: у него похитили величайшее изобретение. То есть, это такое открытие, что если его внедрить, оно разом осчастливит весь мир!

Насчет последнего утверждения мы с коллегой многозначительно переглянулись: все-таки перед нами был псих! Но дипломатично продолжали выяснять: где же случилась пропажа (или кража) вашего невиданного изобретения? И почему бы пострадавшему гражданину не пойти к блюстителям закона?

Тут рыжий старикан густо покраснел, как юная девица, получившая неприличное предложение. От нахлынувшей даже к ушам крови, рыжий дикарь, поверьте, не стал выглядеть привлекательнее.

– Мое изобретение, – наконец промямлил он, – похитили в … вытрезвителе!

– Где?!

– В вытрезвителе! – приходя в себя и уже бледнея, твердо произнес Николай Меркулович.

Разумеется, в нашем кабинете надолго установилась ничем не нарушаемая тишина…

– Да вы, быть может, мне не верите? – зашевелился, прервав неловкую паузу, старикан. – Вот патент на мое изобретение – «САМОКРУТ»!

Гость стал рыться в своих многочисленных бумагах.

– Ну и что? Пропало ваше изобретение в вытрезвителе – почему бы вам не обратиться с заявлением в милицию? – спросил напрямик мой коллега, сосед по кабинету Владимир Смирнов.

Николай Меркулович не задумался ни на минутку.

– Это дело большой государственной важности! – прошептал он, торжественно подняв указательный палец.

– А вы в психиатрической больнице случайно не лечились? – бесцеремонно прервал его Смирнов. Сам-то Володька парень тихий, вполне соответствует своей фамилии. Но тут почуял личность слабее даже его самого и расхрабрился.

Старикан аж побагровел. Как неприятны были в эти минуты его красные уши и шея! А его смущение, его беспомощность! Ну, совершенно не мог человек постоять за себя, соврать что-нибудь ради своего дела таким юнцам, как мы! Я стыдился глупого изобретателя и в то же время…жалел. Было ясно, что такой человек ни за что не станет лгать, как бы худо ему не пришлось.

– Да, – смущенно потупился Николай Меркулович, – и в психбольнице мне пришлось побывать!


Похвалил и…отправил в психушку


Стряпать пельмени на автомате – дело нехитрое. Знай, закладывай исходные продукты – мясо и тесто да подсыпай муку для обсушки.

А вот муку-то Николай Меркулович засыпать на этот раз и забыл. Был он новичком в специальном цехе при столовой часового завода. Спохватился лишь тогда, когда готовые пельмени далеко уехали по конвейеру „. от места обсушки. Остановил машину, с досадой махнул рукой и – пошел обедать. Наступило время перерыва.

Когда пришел, увидел, что тесто пельменей подсохло без мучной обсыпки. «А что, если вместо муки сушить тесто воздушной струей? Например, установить вентилятор? – загорелся идеей Николай Меркулович. – Какая экономия муки получится!»

Но пока ни с кем делиться догадкой не стал. Боялся, засмеют. Люди по стольку лет здесь работают – неужели бы не додумались?

Отправился на отдых, – а мысль эта не давала покоя. И так ее прокручивал, и этак. Получалось: очень хорошо!

Отпуск он в этот раз, в 1960 году, проводил в Кишиневе. И вот не утерпел, отправился прямиком, в их министерство. Пробился на прием к какому-то большому начальнику в мясоперерабатывающей промышленности республики.

Тот внимательно выслушал восторженный рассказ изобретателя. Покачал головой: «Молодец! Сам придумал?» – «Сам, сам!» – «Посиди спокойно, сейчас за тобой придут!» И позвонил куда-то по телефону. А чего он сказал в трубку, Николай Меркулович понять не мог: не знал он молдавского языка.

Вскоре в кабинет начальника вошли люди в белых халатах. Такой форме одежды Акулов не удивился: сам, стряпая пельмени, надевал белый халат. Забеспокоился лишь тогда, когда машина, везшая его со «специалистами», доставила его явно не на мясокомбинат!

Мытарства новоиспеченного изобретателя в психушке продолжались ровно неделю. Тут он прошел школу стойкости и упорства, присущих всем эдисонам, от мала до велика.

И недоразумение благополучно уладилось, и его предложения были внедрены при разработке пельменоделательных машин Велопольского завода.

Но он уже заразился поиском улучшений и усовершенствований. Им изобретен ПИРАТ – преобразователь импульсов Акулова. Попросту говоря, приспособление для сбора кедровых шишек. Это чудо, по идее изобретателя, должно было помочь обитателям тайги легко и просто собирать ценный продукт. «Преобразователь импульсов» трясет кедры, шишки сами на землю падают – только наполняй ими корзины!

Соорудил наш гость и необычайную машину «Таран», способную, по словам изобретателя, выполнять все виды сельскохозяйственных работ.

– «Таран» сохраняет максимально генофонд почв, экономит время и горючее! Понятно, нет? – горячится Акулов. Сейчас Николай Меркулович озабочен судьбой своего нового детища – «Самокрута». Принес в редакцию и чертежи этой конструкции.

Смысл его новшества таков: без трактора или лошади владельцы земельного участка с помощью его изобретения могут вспахать (и проборонить) землю собственными силами.

Верю изобретателю. И в то же время смущает легкость разрешения непростой, в общем-то, задачи. Всегда, видимо, будет так: новое настораживает, вызывает недоверие.

Поучителен финал истории с психушкой. Когда, наконец, врачи установили, что Акулов «вполне нормальный человек», он получил возможность вновь встретиться со своим обидчиком.

Тот долго извинялся перед Николаем Меркуловичем. Оказывается, чиновник хоть и делал вид, что слушает внимательно, но не понял главного. Он решил, что изобретатель предлагает стряпать пельмени… совсем без муки. И поспешил вызвать бригаду санитаров.

Вот как важно нам всем внимательно выслушивать друг друга. И находить общий язык!


Под чужим именем


– А я ему верю! – решительно заявил мне мой сосед по дому Максим Сергеевич, когда я ему поведал о странном изобретателе. – Верю потому, во-первых, что знаю Николая Меркуловича уже много лет. А, во-вторых, известна мне и эта его беда: в последнее время он стал частенько запивать. Изобретения его всерьез не принимают, люди над ним смеются.

Даже родной сын дошел до того, что стал чудака-отца из дома выживать. Помочь Николаю Меркуловичу надо, а не делать из него посмешище!

Я не мог не прислушаться к словам Максима Сергеевича. Люди его уважают. Не за импозантный вид. И не за полезные советы – такие каждый из нас готов раздавать бесплатно налево и направо.

Нет, Максим Сергеевич уважаем и, можно сказать, знаменит своими добрыми делами. Юрист в отставке, он многим людям, знакомым и незнакомым, помог решить сложнейшие житейские проблемы. Для этого он проникал в разные инстанции и даже… суды под именем потерпевшего, то бишь под чужим именем.

В самом деле, разве смогут постоять за себя юридически (а то и просто) безграмотные старичок или старушка? А Максим Сергеевич выиграл для таких бедолаг множество запутаннейших тяжб – благодаря своим знаниям, изворотливости и любви к обездоленным. К его мнению прислушиваются и в ЖЭУ, и в домовом комитете. Ценят в нем люди мудрость суждений, незаурядный жизненный опыт.

Но об этом надо бы отдельную книжку написать. А меня Максим Сергеевич тронул более всего вот таким искренним рассказом о далеком прошлом.

Если не мое


Недавно разговорились с ним на остановке в ожидании автобуса. Тема беседы – обычная для наших дней – дороговизна жизни.

И не я его, а он меня спросил:

– Как вы относитесь к введению свободных цен?

– Как и все, – осторожно ответил я, предвидя острую критику реформы.

Соседа явно не устроил такой ответ:

– Но ведь одни – ругаются, а другие – радуются. А вы?

– Чему ж тут радоваться? Но деваться некуда!

– Деваться, действительно, некуда, – подхватил собеседник. – Раньше колхозник сдавал свою продукцию государству за копейки и получал от него же дотацию. Разве будет толк при таком абсурдном порядке?

– Главная беда в том, – сообщаю почерпнутое в газетах, – что земля общая и хозяйство общее, а, следовательно, ничьи!

– Это вы мне говорите? – усмехнулся собеседник. – Да я сам участвовал в коллективизации! И могу сравнивать: как было до нее, и что стало после.

Оказывается, в 1934 году Максим Сергеевич был назначен бригадиром в одном из только что созданных колхозов нашей области.

– Начинал я вроде бы правильно, несмотря на молодость. Поставил звеньевыми крестьянок старательных, на работу жадных. Про таких говорят: ветку в землю воткнет, и она у нее зацветет.

И что же вы думаете? Хуже вредителей оказались эти бабы! Дал я задание звеньям: посеять семенной лук. Закончился сев подозрительно рано. Пошел проверять – не посеяли они, а побросали кое-как. Я рассердился страшно. «А свое, – кричу, – вы бы так посеяли?» – «Так– то, – отвечают, – свое!»

Заставил их пересеивать. А тут и обеда подошло время. Одна из звеньевых распрягла лошадь да верхом – домой. Лошадь сдала конюху на колхозной конюшне. И не спросил он, кормили ее или нет. Я попытался это выяснить – конюх лишь плечами пожал.

С болью в сердце наблюдал я, как прямо на глазах утрачивали люди присущие крестьянам бережливость, добросовестность, трудолюбие. Все надеялся: может, притрутся, притерпятся и начнут работать по– крестьянски. Нет, так и не привыкли. А только все хуже и хуже.


Конец ознакомительного фрагмента. Купить книгу
Расстрел в песочнице. Сборник рассказов

Подняться наверх