Читать книгу Осторожно, сало! (сборник) - Владимир Миркин - Страница 11

В кабинете главврача городской психбольницы проходит пятиминутка. В центре, за столом, сидит сам главный врач Борис Львович Горкуша. Над ним на стене висит портрет бывшего партийного вождя, рядом – плакат с разложившейся печенью алкоголика. С докладом выступает заведующая отделением Мурашкина-Кочергина.

– Уважаемые коллеги, – обращается она к присутствующим.

– Сегодня мы живем в необычное время, когда разгул гласности и так называемой демократии стал непомерным грузом для здоровья наших пациентов. Поэтому именно сейчас важно, чтобы ни один наш потенциальный пациент, как бы он ни маскировался, не ускользнул бы от зоркого ока психиатра и получил бы, соответственно, заслуженное лечение.

Мурашкина-Кочергина подняла указательный палец кверху и грозно им помахала.

– Мы не позволим психическому нездоровью, – с пафосом произнесла она, – косить ряды наших граждан. Как говорится, ударим по шизофрении, пьянству и алкоголизму.

В кабинете раздались дружные аплодисменты.

– И я вам хочу сказать, уважаемые коллеги, – продолжила Мурашкина-Кочергина, коллектив нашего отделения работал в отчетном периоде не покладая рук. Так, врач нашего отделения Кипятков разработал собственный экспресс-метод по выявлению наших будущих пациентов, маскирующихся под здоровых. А как вы знаете, никто не застрахован от возможности стать нашим больным. Как говорится, все зависит от того, когда и где представится этот случай. Поэтому новаторство доктора Кипяткова значительно улучшило заполняемость нашего отделения.

Мурашкина-Кочергина перевернула страницу и выпила стакан воды.

– Хочу также обратить особое внимание на работу младшего медперсонала. Так, санитары Дядькин и Перебейнос взяли на себя повышенное обязательство – повязать буйных пациентов в отчетном периоде на двадцать процентов больше, чем в предыдущем. А всем нам известный ветеран труда, новатор и наставник молодежи, многоуважаемый санитар Кувалда в совершенстве освоил методику вязания особо буйных пациентов морским узлом и передает свой опыт молодым санитарам Кулькину и Васько.

Мурашкина-Кочергина на мгновение замолчала, словно что-то обдумывая, а затем с волнением произнесла:

– Не могу не обратить также вашего внимания на тот факт, что разгул гласности и демократии и другие катаклизмы необычным образом отразились на картине заболевания наших пациентов. Так, содержание бреда последнее время стало носить почему-то экономический или даже криминальный характер. Судите сами. За минувшую неделю в отделение поступили два магната, три мафиози и один олигарх.

– Постойте, Лариса Петровна, – перебил ее главврач. – А как же депутат? Вы забыли сказать про депутата.

– Депутат? Ничего. Требует отдельную комнату для проведения предвыборной кампании.

– М-да. – Горкуша почесал себе затылок.

– Отдельную комнату мы ему пока предоставить не можем, а вот отдельную койку и смирительную рубашку организуем.

В это время открылась дверь и в кабинет вошла секретарша.

– Борис Львович, к вам целая делегация!

– Кто там? – устало произнес Горкуша.

– Новый русский, миллиардер Онасис, два Рокфеллера и какой-то Герасим. Горкуша на миг задумался.

– Слушайте меня внимательно, – обратился он к секретарше. – Миллиардера Онасиса и двух Рокфеллеров в целях воспитательной работы поместить в шестую палату к Ленину, а Нового Русского – в третью палату к рэкетиру.

– А куда Герасима? – спросила секретарша.

– А в какой палате находится Муму?

– В первой.

– Тогда давайте в первую.

Секретарша вышла. Борис Львович вытащил платок из кармана и вытер лоб.

– Ну и времена настали, – удивленно произнес он, обращаясь к врачам. – Если раньше поступали «космонавты» и «наполеоны», то сейчас все наши пациенты непременно хотят быть «новыми русскими».

– Ничего не поделаешь, Борис Львович, – оживилась Мурашкина-Кочергина. – Веяние времени… К нам недавно в отделение поступил Нефтяной магнат и обещал из нашей медсестры Зиночки сделать звезду шоу-бизнеса – Поющую бензоколонку.

– Поразительно! – изумился Горкуша. – До чего довела демократия наших пациентов.

– Ужасно! – продолжила его мысль Лариса Петровна. – Это при нашей-то зарплате, Борис Львович, с каким контингентом приходится работать. Ведь эти олигархи блохастые – на самом деле бомжи немытые. Раньше как было: все больше поступали писатели, изобретатели, диссиденты разные – в основном люди интеллигентные и чистоплотные. И я вам хочу сказать, вязать их, голубчиков, было одно удовольствие. Одним словом, приятно было работать. А сейчас – одна голытьба немытая. Всяк себя бизнесменом представляет.

– Да, нынче мода на богатых и крутых, – подтвердил Горкуша.

– Не то слово, Борис Львович, – вновь оживилась Мурашкина-Кочергина. – Катастрофа! Мир перевернулся! Короче, шизофрения наступает!

– Это в каком смысле? – испуганно пробормотал Горкуша.

– А я сейчас объясню, – заговорщицким тоном произнесла Лариса Петровна. – Я считаю, что наше общество еще не созрело для демократии. Да! Да! Слишком много вольницы дали. Ведь вы посмотрите, что делается: многих наших пациентов сняли с учета.

И куда они пошли? На завод работать? Нет! Многие из них пошли в шоу-бизнес, стали целителями, магами и колдунами. Людей лечат. Салоны свои пооткрывали! Деньги гребут лопатой. На «мерседесах» ездят! Но позвольте спросить: где же справедливость? Сумасшедшие живут лучше психиатров! Где же такое видано!

– Может, нам переквалифицироваться в сумасшедшие, – пошутил кто-то из врачей. – Мы тоже хотим ездить на «мерседесах»!

– Ничего не получится, – перебил его Горкуша. – Сумасшедшим надо родиться. Тут, знаете, особая фантазия требуется.

В это время дверь открылась и в кабинет опять вошла секретарша.

– Борис Львович, – обратилась она к Горкуше, – к вам посол из Доминиканской Республики.

– Делегацию для встречи подготовили? – спросил Борис Львович.

– Подготовили. Санитары уже ждут.

– Ну что же, принимайте дорогого гостя.

Секретарша закрыла дверь, и в коридоре послышалась возня. Затем все затихло.

– Что еще у вас? – спросил Горкуша у Ларисы Петровны.

– Батарея течет в пятой палате. Надо срочно сантехника.

– Где же я его возьму? – в сердцах воскликнул Горкуша. – Вот вы, Лариса Петровна, сколько уже работаете заведующей отделением?

– Десять лет!

– А решать внутренние проблемы отделения до сих пор не научились! А пора бы. Берите пример с заведующего наркологическим отделением Шайкина Николая Николаевича. У него в отделении что ни больной, то Кулибин. И свой сантехник, и свой плотник, и даже свой художник есть!

Горкуша вопросительно посмотрел на врачей:

– А где, кстати, Николай Николаевич?

– Проводит антиалкогольный рейд по предприятиям, – ответила старшая медсестра. – Так заработался, что уже неделю домой не является. Жена звонила несколько раз. Волнуется.

– Вот человек! Горит на работе! – воскликнул Борис Львович. – Совсем не жалеет себя. Учитесь, Лариса Петровна.

Он с укором посмотрел на Мурашкину-Кочергину.

– Кстати. Почему у вас в отделении лампочки в коридоре не выкручены? Я же вас просил экономить электроэнергию. Пациентам, понимаете, вредно читать по вечерам книги. Это их возбуждает и выводит из равновесия. И про разгрузочную диету не забывайте. Ее надо чаще назначать. Голод, знаете, лечит…

Горкуша на миг замолчал, как бы что-то обдумывая, а затем окинул беглым взглядом присутствующих.

– И вообще, дорогие коллеги, – обратился он к ним. – Не забывайте, в какое тяжелое время мы живем. Надо, понимаете, экономить каждую копейку. Надо, прежде всего, быть патриотом своей больницы. Берите пример с Клавдии Ивановны Зозули. Несмотря на свой преклонный возраст, она до сих пор работает врачом в отделении. А ведь ей уже скоро будет восемьдесят.

Услышав свою фамилию, Клавдия Ивановна неожиданно встала и вытянулась в стойку «смирно».

– Служу Советскому Союзу! – с пафосом прокричала она, вызвав тем самым недоумение у присутствующих.

– Пожилой человек, – улыбнулся Горкуша. – Живет старыми ценностями. Пятьдесят лет отдала медицине. Вот кто истинный патриот. Если больница сгорит, она придет на пепелище.

– Служу Советскому Союзу! – опять прокричала Зозуля, вызвав сдержанный смех среди своих коллег.

– Садитесь, Клавдия Ивановна, – сказал ей Моргуля. – Больница вас не забудет!

– Служу Советскому Союзу!

– Хорошо! Хорошо… Клавдия Ивановна. Я понимаю, что у вас склероз, но не до такой же степени…

Дверь открылась, и в кабинет опять вошла секретарша.

– Борис Львович, к вам посол из Парагвая.

– Делегацию подготовили?

– Да, но он требует личной встречи с президентом.

– Кто у нас сегодня президент?

– Доктор Петровский.

– Примите посла.

Доктор вышел, и после непродолжительной возни все затихло. Дверь опять открылась, и в кабинет зашел изрядно выпивший гражданин.

– Я же просил посла сюда не пускать! – возмущенно произнес Борис Львович.

– Это не посол, это доктор Шайкин – заведующий наркологическим отделением, – ответил кто-то из врачей.

– А, Николай Николаевич, – обрадовался Горкуша. – Дорогой ты наш, главный алкоголик города, где же ты пропадал? Совсем себя не жалеешь.

– Ки… Ки… Ки… – промямлил Николай Николаевич.

– Что он хочет? – спросил у присутствующих Горкуша.

– Может, ему воды дать… – предложил кто-то из врачей.

Шайкин продолжал стоять у двери, пытаясь сказать что-то важное.

– Ки… Ки… – начал опять он.

– Киров? Киев? – начал помогать ему Горкуша. – В Киев ездил Николай Николаевич?

– Ки… Ки…

– Кильку ел, в кино ходил, – стали предлагать свои версии врачи.

– Ки… Ки… Кирдык… – наконец, выговорил Шайкин.

– Какой кирдык! Чего вы мелете! – проговорил Горкуша и расхохотался от удовольствия.

– Кирдык нам, Борис Львович, – повторил Шайкин. – Комиссия из области приехала. Вас на первом этаже ищут.

– Как ищут? – пробормотал Горкуша, обомлев. – Ведь обещали приехать в марте.

На миг он застыл, как загипнотизированный. Затем постепенно пришел в себя, встал и прошелся по кабинету.

– Доктор Мурашкина-Кочергина, – произнес он начальственным тоном. – Приказываю вам – лампочки в коридоре вкрутить, раздать больным свежее белье, разгрузочную диету отменить… Я вам запрещаю экономить на здоровье пациентов! И вообще, прекратите свои опасные разглагольствования… Демократия, видите ли, вам не нравится… Надо жить в ногу со временем… понимаете…

Через минуту в кабинете никого не было. Все побежали готовиться к приходу комиссии. Остался один Горкуша.