Читать книгу Над облаками - Владимир Мороз - Страница 6
Глава 5
ОглавлениеПоход по указанному командиром роты маршруту снова оказался неудачным, немцы так и не встретились. Далеко за Ковчицами были слышны выстрелы, но добраться туда не получилось, уперлись в непроходимое болото. Пока обходили, потеряли много времени, пришлось поворачивать назад, чтобы успеть в лагерь к вечеру. Луценко шел мрачнее тучи: еще не успокоились нервы после вчерашнего разноса, а впереди ждал новый, еще хлеще, от самого комбата, который хоть и был справедлив, но не отличался сентиментальностью в случае провинности подчиненных. Посыпая голову пеплом, взводный корил себя, что не дошел до шоссе, уж там точно есть где разгуляться, хоть и риск огромный. Без разведки, не зная систему охраны, не подготовив пути отхода, можно запросто положить всю группу, выйди они случайно на вражеский пулемет или заплутав при отходе. Шоссе – не простая дорога, это артерия, питающая сердце войны. Без нее в войсках может наступить катастрофа. Значит, и охраняться будет сильнее, не то что деревенские тропы.
Уже смеркалось, когда десантники пришли в лагерь. На радость Луценко, комбат к этому времени отыгрался на некоторых командирах групп, и это снизило уровень его гнева. Для проформы поорав немного про невыполненное задание, он отправил бойцов отдыхать.
Как оказалось, ни одна из рот за эти дни так и не смогла добраться до Староваршавского шоссе. Правда, не все еще вернулись в лагерь, но вероятность, что им удалось достичь дороги, была незначительной.
Распустив группу, Луценко приказал всем приводить себя в порядок. Чистить и готовить не пригодившееся оружие будут уже завтра, с рассветом.
– Где он, где? Неужель его нет? Тяжелее, чем камни, я нес мою душу, – прохрипел Гришка, подходя к шалашу.
– Тьфу, чертяка, – испуганно произнес Федор, – умом, что ли, тронулся, поэт хренов?
Не обращая внимания на друга, с выражением, трагически заламывая руки, Григорий продолжал декламировать:
– Уж три ночи, три ночи, пробираясь сквозь тьму,
Я ищу его лагерь, и спросить мне некого.
Проведите ж, проведите меня к нему,
Я хочу видеть этого человека!
Закончив читать, замер, уставившись на верхушки деревьев, словно оттуда вот-вот должен был появиться некто. Федька удивленно поднял голову, прищурившись, и на всякий случай сделал шаг назад.
– Может, врача позвать? – Иван почесал голову.
– Есенин написал. – В сгущающихся сумерках было видно, что Гришка улыбается. – Мы спектакль по поэме «Пугачев» в школьном театре ставили. Я разбойника Хлопушу играл. Это его монолог. А ты, Федька, кроме своей Библии ничего и не читал. Может, еще «Колобка». И то по слогам.
– Не зря вас товарищ Ленин гнилой тялигенцией называл. – Федор снял вещмешок, развязал его и принялся шарить внутри, разыскивая съестное. Рыбу и тушенку он съел уже давно, теперь надеялся найти хоть что-то, в животе урчало от голода.
– Интеллигент! Дурында, ты даже слово запомнить не в состоянии, понаберут таких в трактористы, по полю ходить страшно. На, держи, – Гришка протянул другу большой сухарь, – с голоду помрешь без меня, обжора.
– Помереть, может, и помру, а тебя точно переживу, – ответил тот, с удовольствием принимаясь за еду.
– Сколько у тебя прыжков, Федя? Я имею в виду с парашютом, а не со скамейки, – театрально нахмурился Гришка.
– Один! – привычно показал ему палец товарищ.
– Так ты теперь первый парень на деревне будешь, когда вернешься. Все девки твои.
– А то! Хочешь, и тебе сосватаю. У нас такие бабы хозяйственные, мигом про свой город забудешь.
– Кто ж их от фрица-то защитит теперь?
– До нашей Хатыни немцы точно не дойдут. Места глухие, побоятся лезть, – рассмеялся Федор, – а потом мы им пинок под зад и погоним обратно, в Херманию.
– Какое интересное название, – хохотнул сидевший рядом Полещук, – Хатынь – это от слова «хата»?
– Не знаю, – ответил Федя, почесав голову, – не думал об этом. Гришань, ну как, искать невесту? Нормальную, а не такую немощную, как ты.
Друзья продолжали перебраниваться, весело издеваясь друг над другом. А Иван с товарищами в это время развели костерок, укрыли его со всех сторон ветками, чтобы в темноте не было видно пламени, и принялись в котелках готовить такой опостылевший за неделю суп из горохового концентрата.