Читать книгу Новые эльфы: Новые эльфы. Растущий лес. Море сумерек. Избранный путь (сборник) - Владимир Мясоедов - Страница 12

– Охотник выходит на промысел за лисами, и те из них, кто не спрятался или не смог убежать, становятся добычей, – заявил старший друид академии перед юными учениками и древним волшебником. – Если к лисице с щенками приблизится, скажем, свора гончих, то она оставит потомство и спасется бегством. Да, часть погибнет, но потом родятся новые лисы.

– Не спорю, – согласился Келеэль, являющийся его оппонентом. Пятитысячелетний эльф стоял, опираясь на посох, и собирался отстаивать в споре, перешедшем в философскую дискуссию, ту позицию, которую считал правильной. Вот только никто из присутствующих на поляне, кроме архимага, естественно, не знал, чем закончится этот диспут. После того как некоторые маги, сбежавшие на время из стен учебного заведения под разными предлогами, вернулись на свои рабочие места, он начал действовать. Сам по себе такой прием, как бегство, архимаг позорным не считал. Ему не раз приходилось отступать, причем иногда очень и очень быстро, благодаря чему он до сих пор и жив. Но своих он не бросал. Никогда. И если бы ему пришлось уносить ноги сейчас, он вывез бы с собой столько учеников, сколько смог. Если, конечно, был бы уверен, что охота ведется не только за ним. Сбежавшие не взяли с собой никого! Первым делом Келеэль решил разобраться со старшим друидом и преподавателем ментальной магии. Последнюю он, после личного с ней знакомства, оправдал. Эльфийка, бывшая лишь немного старше своих студентов и приходившаяся близкой родственницей убитому ассасинами волшебнику, поступила вполне разумно, отправившись навестить цитадель родного клана. Но вот второй из наставников юных эльфов оправданий в глазах архимага не имел. И должен был за это поплатиться. С заявившимся прямо на урок Келеэлем друид спорить не захотел. И даже от прямо поставленного вопроса: «Почему в такое тяжелое и опасное время он покинул учеников?» – старался отвертеться, переводя разговор в область философии. А когда понял, что отвечать все равно придется, попытался выпроводить студентов, но архимаг не дал.

– Вот только сравнивать магов, пусть и молодых, с зайцами я бы не стал, – продолжил древний волшебник, поудобнее опираясь на посох. – Скажите-ка, ребята, вы со мной согласны?

Юноши и девушки, сидящие перед двумя опытными волшебниками, хранили почтительное молчание, но по глазам было ясно видно, что точку зрения Келеэля они разделяют. Им не хотелось стать чьей-то шубой, в то время как более опытные сородичи удирают.

– Давайте проведем эксперимент, – предложил старый эльф.

– Какой? – бледнея на глазах, пробормотал друид, явно вспомнивший все легенды про характер древнейшего в мире мага, чьим коньком на протяжении тысячелетий была некромантия.

– Ударьте меня, – предложил Келеэль.

– Но, древнейший, я не могу… – опешил жрец природы.

– Смелее, – подбодрил его волшебник. – Вы здоровы, крепки, как столетний дуб, и являетесь не самым слабым магом нашего народа. Неужели вы никогда не участвовали в битвах?! Да быть такого не может.

– Участвовал, но…

– Так чего же вы ждете? Ну же! Ударьте меня. А то я начну первым!

– Э-э-э… как? – замешкал друид, понявший, что отвертеться не получится.

– Да как хотите, – пожал плечами Келеэль. – Обещаю, магией против вас я пользоваться не буду.

Друид поднял руки на уровень груди и сконцентрировался. В них возникло зеленое сияние, которое через несколько мгновений должно было оформиться в какое-то мощное заклинание.

Келеэль просто шагнул вперед и ударом посоха выбил из эльфа дух. Драться оружием он не умел. Но для того, чтобы огреть ушедшего в себя друида тяжелой палкой по голове, этого и уметь не надо было.

– Заметьте, никакой магии, – обратился он к выпучившим глаза студентам. – Так же и лисы в дикой природе не всегда удирают, бросая потомство на произвол судьбы. Некоторые из них дожидаются, пока их увидят, а потом уходят, уводя врага за собой. Или бросаются на свору, кусая псов и заставляя их забыть о детенышах. И вся сила охотников становится абсолютно бессмысленной. Зверь ушел, и детей его никто не тронул. Знаете, мне со всем моим опытом пяти тысячелетий кажется, что те из них, что будут бороться, продолжат род, а те, что будут прятаться и бегать, исчезнут, не оставив потомства. Урок окончен, расходитесь, вряд ли ваш… наставник… сможет его сегодня продолжать.

«Это занятие вообще и эту паузу в частности студенты запомнят навсегда, – улыбнулся про себя Келеэль, глядя в спины уходящим молодым людям. – Да и впечатление обо мне у них останется самое лучшее. Кому же не хочется уйти пораньше и заняться своими делами? Мне, кстати, тоже пора. Раз уж выдался более-менее свободный денек, стоит посмотреть, чего там мои протеже поделывали последнее время».

– Ну и что это? – ошарашенно пробормотал Серый, вглядываясь в полумрак пещеры. Застывшего на пороге пещеры эльфа можно было бы вполне использовать для того, чтобы написать с него картину под названием «Изумленный воин, вернувшийся домой». Кое-как залатанная кольчуга, запыленный плащ с дырами, оружие в руках и неверящий взгляд, устремленный на что-то прямо перед собой.

«В принципе такую гримасу обычно корчат мужья, вернувшиеся из дальнего похода на месяц раньше срока, – решил Келеэль. – А следующее полотно обычно называется либо “Убийство кого-то там вместе с неверной женой”, либо “Убийство кого-то там неверной женой и любовником”. Правда, наставить рога ушедшим в поход эльфам Ликаэль и Шура не сподобились по двум причинам. Во-первых, новые обитатели пещеры появились здесь только с утра. Во-вторых, они были неживыми.

– Скелеты, – мрачно пробормотал шаман и принялся рыться в повозке, откуда спустя несколько мгновений извлек боевой топор. – Если выстрелить, рикошетом девчонок наверняка достанет, это к гадалке не ходи. Надо их как-нибудь иначе от наших отодвинуть. Блин, а я в некромантии полный ноль, если не хуже, придется делать все более простыми способами. С большим скорпионом внутрь не суйтесь, там для него слишком узко, а вот малому, если он без всадника, в самый раз в нашем лабиринте клешнями хватать все, что шевелится. А пока ты его расседлываешь, упокою-ка я эти косточки!

– Стоять! – Дружный девичий вопль на два голоса затормозил шамана, уже начавшего было набирать разбег, который должен был закончиться сокрушительным взмахом секиры.

– Вам что, голову солнцем напекло?! – возмутилась Шура, выйдя вперед и уперев руки в бока. – Совсем с ума сошли, разве не видно, что они ручные… ну в смысле домашние… то есть не агрессивные.

На этих словах скелеты дружно шагнули к эльфам, подняв руки со своеобразным оружием. Серый едва уклонился от потока грязной воды из пролетевшего рядом с его головой ведра, а Михаэль безуспешно попытался заблокировать топором швабру, которой оказалась вооружена вторая нежить. Но, увы и ах, фехтовального мастерства ему не хватило, и в результате по лицу шамана с размаху прошлась мокрая половая тряпка.

– Стоять, уроды костяные! – взвыла Лика. – Шаг назад! Свои! Свои это! Самые что ни на есть свои!

Скелеты дружно шагнули назад. И вовремя, иначе их не-жизнь оборвалась бы очень быстро.

– Короче, они нам подчиняются, – продолжила свою речь Шура, с интересом рассматривая Михаэля, которого неотжатая половая тряпка превратила из светлого эльфа в нечто серое, мокрое и очень злое.

– Я на вид привязку нежити к хозяину не определяю, – проворчал шаман и спрятал топор за спину, смерив и девушек, и скелеты очень подозрительным взглядом. – Ладно, верю, что это не засада, но откуда эти ходячие пособия по анатомии взялись в нашей пещере?

– Сан Саныч подарил, – ответила Лика, доставшая откуда-то полотенце и протянувшая его Михаэлю.

– Кто?! – переспросил шаман, пытаясь вытереться, но лишь еще больше размазывая грязь.

– Санилеско Асазор, – пояснила эльфийка и подала своему приятелю ведро с чистой водой. – Вот, возьми, умойся. Ну это же тот старичок-волшебник, которого здешние маги отрядили присматривать за пещерой в ваше отсутствие. Он еще о тебе очень хорошо отзывался, говорил, что впервые видит светлого эльфа, настолько лояльного к представителям его профессии. Вообще забавный старикан, жаль только, что такой пахучий.

– Кажется, я догадываюсь, кто он по специальности, – пробормотала Вика. – Некромант.

– Сан Саныч появился на следующее же утро после вашего ухода, – стала рассказывать о том, что происходило во время похода в пещере, Шура. – Вообще-то в тот день он не один пришел, с ним еще целых три мага было.

– Точно, – подтвердила Лика, – все, кроме него, были толстые, как борцы сумо.

– Ты преувеличиваешь, – поправила подругу Шура, – просто это мы очень уж стройные на их фоне, а сам старичок сложением от этих скелетов не сильно отличался. Видимо, чтобы проще с ними договариваться было, на диете долго сидел. Так вот, зашли они к нам в гости и напросились на чай.

– А откуда у вас чай взялся? – удивился Серый.

– Ну на бокал вина, разве есть разница, на что напрашиваться? – пожала плечами эльфийка. – Не перебивай. В общем, они у нас пообедали на халяву и потом стали толкать речь о том, что хотят поставить какую-то магическую защиту, и требовали провести их по всей пещере.

– Ну и? – заинтересовался шаман.

– Ну и обломались, конечно, – с удивлением посмотрела на шамана Лика. – Ты же сам перед отъездом по десять раз повторял, чтобы мы никого чужого дальше порога не пускали. Хотя думаю, по всей обжитой части, кроме сокровищницы и твоей лаборатории, провести их все же можно было, ценного-то там ничего нет.

– Ага, – не согласилась с ней Шура, – а потом о том, где это самое ценное точно есть, стало бы известно каждой собаке. Вот если бы они захотели поглубже сунуться, туда, где местность неисследованная, куда лучше было бы. Но что-то я сомневаюсь, что эти колобки на ножках согласились бы встретиться с какой-нибудь тварью, которая, выйдя из темноты, захотела бы поближе с ними познакомиться.

– Шур, ты чего? Там же нет ничего, кроме пустых пещер и колодца, – удивился Серый. – Мы же еще тогда все облазили, везде тупик!

– Да? А я не знала, – вздохнула девушка и вдруг подозрительно оглядела эльфов. – А где Азриэль и Настя? Куда вы нашего чудо-богатыря с его подругой дели, неужто караулить повозки оставили? Так они, если вдвоем, слона не заметят, пока он на них не наступит.

– Видишь ли, – вздохнул шаман, – Рустам сейчас вообще ничего не заметит. Он сейчас, как бы это помягче выразиться, для Сан Саныча клиент.

– Что? – ахнула Лика. – Клиент?

– Ну не материалом же его называть? Друг все-таки.

Жизнь и быт обитателей пещеры тут же оказались забыты, и девушки в категоричной форме потребовали рассказать им все. Вместо ответа Михаэль просто довел их до повозки, где была бережно пристроена закутанная в тряпки глыба льда, сдал на руки Насте, сидевшей здесь же, в повозке, дошел до ближайшего лежака и рухнул. Путь от храма, затерянного в пустыне, до города сильно его измотал. Несмотря на все ухищрения, под жарким солнцем лед таял. Приходилось намораживать новый, затрачивая на это драгоценную силу и не менее драгоценную воду, ибо даже рядом с жилищем культистов, где климат был более влажный, шаман не сумел сгустить мельчайшие капельки воды в воздухе, а воспользовался одним из запасенных для питья бочонков. Несмотря на жесткую экономию, ценной жидкости едва-едва хватило, Настя, с тревогой следившая за тем, как толщина панциря, укрывавшего ее погибшего друга, истончается, начинала плакать, не понимая, что сделать ему хуже уже почти невозможно. Все как могли пытались успокаивать девушку, но, чем меньше становилось льда, тем больше текло слез. Никакие уговоры не помогали, истерику прекращало только новое заклинание Михаэля, укрепляющее саркофаг Азриэля. Неприкосновенный запас был почти исчерпан, и не попадись эльфам в дне пути от стен города конный разъезд, охраняющий караванные пути от разбойников, проблем было бы не миновать.

Эльфы перетаскали захваченное добро во внутренности пещеры, после чего на скорую руку приготовили ужин, поели и разошлись спать. Праздновать возвращение им было как-то не по себе, а справлять поминки они считали преждевременным.

На следующее утро, едва только Михаэль успел открыть глаза и выйти в коридор, его перехватила Настя, жаждущая узнать, как он познакомился с некромантом и сможет ли тот помочь оживить Рустама. Он обещал рассказать все за завтраком, но девушке нужно было знать прямо сейчас, и в конце концов шаман уступил.

– Понимаешь, я не думал, что этот старичок некромант, – вздохнул он, – об этом я узнал, как и все, от Шуры. Я, когда с ним познакомился, вообще поначалу не понял, что он маг, думал, вахтером работает или кладовщиком каким. Ты ведь местных магов видела?

– Когда в город выбиралась, – кивнула девушка. – Степенные такие дядечки в халатах, расшитых разной дребеденью и украшенных не хуже елки на Новый год. Их легко узнать по выступающему вперед пузу, оно прямо как у наших штабных генералов. Да и в одиночку они не ходят. Всегда за ними свита какая-нибудь тащится, то телохранители, то парни с опахалами.

– В общем, да, – согласился с ней Михаэль. – Здесь считается, что хороший маг просто обязан заботиться о соблюдении приличий и выглядеть пышно и важно. Да и большой веер при таком климате – вещь полезная. Вообще, у местных почему-то сложилось мнение, что человека должно быть много. И чем выше пост, который он занимает, тем больше весит его туша. Градоначальник, если верить вашим рассказам, так и вообще ходить самостоятельно не может.

– Ничего, – отмахнулась эльфийка, – его есть кому носить. Ты дальше рассказывай.

– Ну наведался я в эту гильдию, а она, чтоб ты знала, похожа больше всего на лабиринт Минотавра, только трехъярусный, а в тупиках кабинеты магов притаились. В общем, без провожатого долго плутать можно. А кроме гида нужен там еще и специалист по связям с общественностью, потому как сразу принять посетителя, если он чином не выше того, кто в кабинете сидит, никак невозможно. О чем бдительные секретари-церберы на входе предупреждают и грудью встают на защиту дверей, за которыми волшебник находится. А может, и не секретари это, а церемониймейстеры или лакеи, как-то не сподобился узнать, как их должность называется. Пришел я один раз. Другой. Третий. И каждый раз эти слуги толстячков мариновали меня под различными предлогами по полчаса, а то и больше. А то и вовсе заявляли: «Завтра приди!» Мне, как ты понимаешь, по разным приемным сидеть надоело быстро. Поэтому я, когда крепким словцом, когда взяткой, добивался у секретаря, чтобы мне назначили время, когда со мной точно будут разговаривать, потом спускался в подвал, где на первом этаже было что-то вроде кафе, и сидел там, знакомясь с местной кухней, присматриваясь к магам и прислушиваясь к тому, что говорят. Вход туда, кстати, для тех, кто не является членом гильдии, платный.

Как оказалось, именно там и заседает большинство волшебников в рабочее время. Вижу несколько магов, важных и толстых, много учеников, полноватых, но шустрых, и среди них всего один старикан, низенький, худой, печальный, да и одежда у него какая-то поношенная. Подсел я к нему, познакомился, порасспрашивал, что да как. Знаешь, он так компании обрадовался, мне даже как-то неловко стало. Чем-то он мне напомнил одного из моих преподавателей, тот еще со времен Советского Союза остался на кафедре и изменений, происходящих в мире, не понимал. Зарплаты стало не хватать на жизнь, а он работал. Оборудование исчезло, а он старался обойтись тем, что есть. Ученых сменили дельцы от науки, а он все так же пытался что-то исследовать. Он просто не понимал, как можно иначе. Знаешь, у него все время были глаза щенка, которого впервые в жизни пнули. И это несмотря на то, что он был старше меня на сорок лет. Так вдруг ностальгия по Земле нахлынула, глядя на этого старого мага, что я не смог удержаться и заказал выпить. Себе и, естественно, этому старичку. Ну как ты понимаешь, одним бокалом вина дело не ограничилось, но я остался в плюсе: Асазор, оказывается, знает всю местную кухню от и до. Сам он, конечно, меня за руку по гильдии не водил, но посоветовал сделать определенные подарки ее главе и еще парочке влиятельных магов. И что ты думаешь? На следующий же день после вручения полагающейся мзды передо мной стали открываться двери. Да и цены, как мне кажется, снизились.

– Но как можно было не понять, что он некромант!

– Знаешь, а о магии мы и не говорили. И он, и я ругались на чиновников и дельцов, мешающих работать. Асазор, кстати, с какими-то стройками связан. Ну а раз на строительстве работает маг, то он, скорее всего, геомант, хотя, может, это у него вроде второй специальности? Знаешь, я и еще с ним поболтать не отказался бы, но он куда-то пропал. Если мне память, ослабленная к тому моменту третьей бутылкой, не изменяет, то вроде бы он собирался отправиться на починку акведука в соседнем городе. Так что, кроме того небольшого застолья, я с ним и не общался.

– А запах? Как можно было не заметить запах?!

– А что запах?

– Да Шура говорит, что в первый день они с Ликой к нему близко подойти не могли, его амбре их с ног сшибало! Гнилью от него разит, как от целого морга, хорошо хоть у девчонок духи нашлись, которыми они его одежду втихаря попрыскали, когда старичок задремал. Два флакона извели.

– И он не заметил?

– Да вроде нет.

– Тогда точно фильтры.

– Что?

– Заклинания, убирающие запахи. Я сам ими пользуюсь, когда в город иду, а то от тамошних ароматов голова не то что кружится, а просто отваливается. Канализацию-то здесь не изобрели, а термометр, если бы он у нас был, каждый день не меньше тридцати градусов в тени показал бы. Ладно, говори дальше, что там эти маги натворили и откуда у нас появились два скелета.

– Да ничего они не натворили, увидели, что халява кончилась, и смылись, а Асазора оставили. Или, может, просто забыли? Лика говорит, что когда она попрощалась с толстячками и развернулась, то увидела, как старикан дремлет в кресле. Она, видимо, испугалась к нему подходить из-за запаха, а потому будить и выпроваживать не стала, накрыла пледом с безопасной дистанции и оставила дрыхнуть в нашей прихожей до вечера, когда он сам проснулся и ушел. На следующий день некромант пришел один и сказал, что его очередь охранять наш покой. И на следующий день пришел он же. В общем и целом, другие маги приходили всего раза три и, что характерно, сматывались от нас по неотложным делам очень быстро. А Асазор никуда не торопился. Лика с Шурой постепенно притерпелись к запаху и стали как могли ухаживать за старичком, они же за нас волновались, а им как раз себя занять нечем было. Ну какому мужчине не понравится, когда вокруг него крутятся две эльфийки? Да даже если ему уже девяносто, а выглядит на все сто, то все равно на женские фигуры по многолетней привычке внимание обращает. В общем, понравилось у нас некроманту. Видимо, вежливым обращением да домашней едой его не часто баловали. Вчера, часа за три до вашего прихода, он заявился сияющий, как медный таз, в компании этих двух особо худых топ-моделей, каждый из которых в правой культяпке тащил по сабле. Сказал, что это нам подарок за то, что вы обеспечили его материалом на несколько лет вперед. Как я поняла, трупы кочевников у храма так никто и не захоронил, и он отправился за ними, чтобы пополнить запасы. В общем, смылся старикан раньше, чем девочки успели сказать ему, что им такой пакости и даром не надо. Но Асазор-то убежал, а скелеты остались.

– Что они остались, я понял, – вздохнул шаман, – но как девчонки уговорили их мыть полы и почему они на нас набросились?

– С трудом, – пояснила Настя, – вообще-то это как бы скелеты-стражи, то есть бессмертные охранители чего угодно от кого угодно. Предавать, бояться и спать на посту не умеют в принципе. Но Шуре от нечего делать пришла в голову идея приспособить их к тому, что ее больше всего раздражает. К влажной уборке.

– Она опять маникюр отращивает? – спросил шаман. – Ей что, без тех когтей, которые на Земле оставила, жизнь не мила?

– Ну ты же ее знаешь, модница до мозга костей. Она и на ролевки-то начала ходить, чтобы было перед кем покрасоваться. А в городских лавках, между прочим, лак и краска для ногтей дорогие и их мало, а вот пыль и песок бесплатные, повсюду и в количествах просто неисчисляемых. А тут ей такой роскошный подарок сделали. Скелет – это же почти что андроид, к тому же еще и с голосовым управлением. Да еще не один, а два. Как тут ими не покомандовать пользы дела ради и сохранения красоты для?

– А что, Асазор заложил в эти костяки умение наводить чистоту? – удивился шаман.

«Оригинальная идея, – пробормотал Келеэль, – магия, выдувающая грязь из жилища, конечно, более эстетична, но она и сложнее. А неживого уборщика, пожалуй, смогут позволить себе многие. Хотя у нас эта идея не приживется, вот дроу могли бы… м-да… могли. Может, подсказать им идею? И даже разработать ритуал вплоть до мельчайших подробностей? С некоторыми… хе-хе… дополнительными свойствами, которые без досконального знания некромантии и не углядишь? А что? Может быть, может быть… может быть, и появятся лет через триста в их городах армии нежити. Покорной мне».

– Нет, такого они не умеют, не та, видимо, специальность, – вздохнула девушка. – Приказа отдраить до чистоты какое-нибудь помещение они не поймут – слишком сложно для их черепушек, лишенных мозгов. А вот простые приказы выполняют. Скажешь им идти вперед, идут. Скажешь стоять – стоят. Скажешь выбросить сабли и взять тряпки, выбросят и возьмут. Скажешь опустить их в ведро – опустят. Скажешь достать – достанут. Дольше всего Шура пыталась заставить их выжимать тряпку, пока не додумалась разбить эту операцию на сжатие и разжатие руки. Да ладно, что я об этих костяшках, я же не о том вообще поговорить хотела! Как думаешь, сможет он оживить Рустама?

– Вряд ли, – подумав, решил шаман. – Квалификация у него все же не та.

– Почему? – не унималась девушка. – Вон он какие скелеты замечательные делает: кости чистые, лаком покрыты, команды понимают, ни на кого не бросаются. – На этом месте девушка сбилась, видимо припомнив, что как раз стоящий перед ней эльф может опровергнуть это заявление. – Плюс Лике он рассказывал о каком-то святилище владыки мертвых, которое он самолично с нуля создал и обустроил. Да ты же сам говорил, что Асазор производит впечатление интеллигентного ученого, единственным минусом которого является чрезмерная пахучесть.

– Этот, как ты говоришь, интеллигент, работает некромантом, и работает давно, – со вздохом сказал Михаэль. – Если бы он развивал свое умение, то наверняка перерезал бы не один десяток человеческих глоток, а может, даже и не одну сотню. Для городского некроманта, это не составит никаких проблем, достаточно договориться с палачом, а то и устроиться на две работы сразу. А чужая смерть для постигающих ее пути – то же самое, что для спортсмена протеиновый коктейль. Вещь неприятная и малоаппетитная, но жутко полезная, без которой настоящей звездой не станешь. Асазор же, если в жизни кого и убивал, так давно об этом забыл, уж что-что, а ауру я читать умею, нет в его эфирном теле следов от множества убийств. Да и утаить он их не мог… ну, во всяком случае, надолго. А все то, что ты говоришь: лак, предохраняющий кости от гниения, святилище кого-то там – это все инструменты, а они для мага не главное.

– А что главное? – не унималась эльфийка.

– Магия, она как музыка, – пояснил Михаэль. – В ней, конечно, есть общие законы и правила, но в конечном итоге все зависит от исполнителя. Для того чтобы сплести несравненное заклинание, нужны не только первоклассные инструменты, нужен тот, кто будет ими владеть. Сельский ансамбль не сравнится с музыкантами Большого театра, согласись?

– Ну… да, – кивнула девушка.

– А Тенелок, что ни говори, все-таки провинция. Глухая. Здесь если и будут какие-нибудь мастера музыки или магии, так только отправленные в ссылку. Готовый маэстро сюда не приедет иначе как с кратковременным концертом, нет здесь для него работы. Местные дарования, если они талантливы, конечно, перебираются туда, где могут добыть деньги и славу. А на постоянной работе остаются ремесленники, могущие исполнить обязательную программу от «А» до «Я», но не более. Асазор, по моему мнению, таким и является, да к тому же не самым умелым, просто старательным. А для того, чтобы вернуть Рустама, нужен если и не Ростропович от смерти, то по крайней мере какая-нибудь поп-группа, собирающая стадионы. Если хочешь, могу привести еще одно доказательство, правда, косвенное.

– Давай!

– Абы что не дарят, согласись?

– Верно, – не стала спорить девушка.

– Так почему Асазор подарил Шуре и Лике скелетов? Есть множество куда лучших форм нежити.

– Ну… может, остальные слишком дорогие? Не будешь же ты дарить понравившейся девушке золотое кольцо с бриллиантом.

– Если захочу, чтобы она мной заинтересовалась, то, может, и подарю… Если у меня будет лишнее кольцо, конечно. И если Лика будет по крайней мере на соседнем континенте. Но это сравнение несколько неточно. Главное в нежити что? Работа некроманта. Исходный материал, то есть покойник, – вещь вторичная и на качество работы влияет только при поднятии высшей нежити, самыми известными представителями которой являются вампиры и личи. Все остальное разнообразие некрофауны может быть с успехом сделано как из закоренелого алкоголика, скончавшегося во время четвертования за кражу, скажем, курицы, так и из боевого мага, отдавшего свою жизнь добровольно и убитого клинком из черного обсидиана на жертвенном алтаре. Если же Асазор подарил именно такую нежить, то, значит, считает ее вершиной своего мастерства.

– То есть ты думаешь, что он бесполезен? – поникли плечи эльфийки. Целительница даже шмыгнула носом, едва удерживаясь от того, чтобы не зареветь.

– Ну почему же сразу бесполезен? – попытался успокоить ее Михаэль, не желавший видеть, как у целительницы снова начнется истерика. – Настя, ну не плачь. Ты уже большая девочка, да к тому же Асазор все же может нам помочь. Он, конечно, маг не очень сильный, зато своих более могущественных коллег по цеху знать уж точно должен. Остается только дождаться его возвращения в город и хорошенько расспросить, пригласив на ужин.

– Да, – робко улыбнулась Настя, – только пообещай мне одну вещь.

– Какую?

– Сделай всем это заклинание от запаха, мы, когда в город ходим, тоже носы зажимаем. Да и как пахнет в морге, я прекрасно помню и освежать память не собираюсь, пусть даже источником зловония будет не целая прозекторская, а один-единственный старичок.

В город Санилеско Асазор вернулся через пять дней, но шаман выловить его не мог еще целую неделю. Некромант заперся в своем доме и на стук в ворота и вопли под окнами не отвечал, а перепрыгнуть через забор и попасть под действие защитных заклинаний желающих не нашлось. Наблюдать за жилищем некроманта отправились прирученные гипнургом птицы, которые должны были сообщить находящимся в пещере эльфам, когда же этот маг смерти откажется от своего затворничества.

Кроме них за домом волшебника вполглаза приглядывал и шпион Келеэля. Хотя ничего особенного он не обнаружил, Асазор все это время находился в громадном, но неглубоком подвале своего двухэтажного дома и выполнял нудную, грязную, но необходимую работу по превращению привезенных из пустыни трупов в заготовки, способные с течением времени не потерять своих качеств и послужить основой для будущей нежити. Защиту дома летающий посланец архимага взломал примерно за три дня, и единственным местом, куда он не мог заглянуть, была одна комната, являющаяся, судя по всему, рабочим кабинетом некроманта.

На восьмой день, незадолго до восхода солнца, старичок наконец выбрался за пределы дома и немного побродил по прилегающему к нему довольно запущенному садику. Первое, что он увидел, выйдя за ворота, был очень злой эльф, взиравший на него со спины песчаного скорпиона. То, что эльф был злым, сомнению не подлежало. Во-первых, это было буквально написано на его лице крупными буквами, а во-вторых, не может быть добрым тот эльф, который вместо шлема нацепил на себя череп демона. Серый, а это был именно он, не рискнул блеснуть красноречием, а просто вручил ошеломленному Асазору записку с приглашением на торжественный ужин и, развернув своего скакуна, отправился восвояси, пугая редких пешеходов страшным ликом своим. Вообще-то Сергей первоначально собирался надеть обычный шлем, но спросонья перепутал его с черепушкой, очищенной Михаэлем от мяса и положенной по соседству. Он даже не сразу это заметил: по весу оба предмета были одинаковые. А когда все же заметил, что именно нацепил, то снимать не стал, потому как прицепить его на несущемся во весь опор скорпионе было некуда, а выкидывать неимоверно жалко. Поэтому при встрече с некромантом эльф хранил полное молчание, не ответив даже на приветствие, ибо словить проклятие, видимо, не хотел, да и довести до сердечного приступа пожилого человека потоком брани тоже опасался. Поэтому воин отдал послание, составленное коллективными усилиями всех обитателей пещеры, и уехал.

Некромант сглотнул, проводил взглядом пустынного монстра, лишь чуть-чуть не дотягивающего высотой до крыш одноэтажных пристроек, и, судя по всему, решил составить завещание. Во всяком случае, он тотчас же вернулся домой и заперся в своем кабинете, защита от наблюдения в котором пока держалась. Вероятнее всего, ее устанавливал еще предыдущий владелец дома, отец или дед волшебника, потому что сам Асазор на чары такого порядка способен не был, но подновлять хитроумные плетения мог. Что он там делал, доподлинно неизвестно, но, судя по уловленным измененной птицей отголоскам творящегося волшебства, некромант связывался с десятком других магов, включая главу гильдии, и о чем-то с ними подолгу беседовал.

Время шло, а своих покоев некромант так и не покидал, Келеэль даже слегка обеспокоился, не случилось ли чего с человеком, но тот все же осмелился появиться из своей берлоги с началом захода солнца и, наняв паланкин, отправился к жилищу эльфов.

Там его уже ждали. В просторной пещере, во времена гномов служившей, кажется, казармой, а ныне превратившейся в банкетный зал, тускло светился разросшийся от регулярного полива мох, метались отбрасываемые высокими, ярко горящими свечами тени и сидели за накрытым столом хозяева, походившие на иллюстрации древних легенд о перворожденных. Асазор оглядел стол и понял, что если он и не переживет наступающую ночь, то ему будет что вспомнить на том свете. Во всяком случае, ел он как в последний раз. Застолье происходило почти в полной тишине, эльфы умудрялись есть почти бесшумно, и только человек производил довольно громкие звуки. Особенно громкими они становились, если некромант ловил на себе пристально-оценивающий взгляд одного из незнакомых ему ранее перворожденных. Если же волшебник встречался глазами с Настей, глядящей на старика откровенно хищно, то прятал взгляд в тарелку и не сразу решался оторваться от еды. Ну не мог же он знать, что эта девушка надеется на то, что он окажется достаточно могущественным, чтобы воскресить ее погибшего возлюбленного, и потому алчных взглядов пугался.

«Забавно получилось, – развеселился Келеэль, наблюдая за пиром, – обычно коварные некроманты заманивают эльфийских девиц в свои логова, чтобы принести в жертву, а тут перворожденные пригласили в глубокую пещеру владеющего искусством смерти, да еще и выгоду с него поиметь собираются. Бедняга уже понять не может, почему на него одна из эльфиек пялится так, будто он ее любимый десерт. Да и остальные не лучше. Интересно, а он не поседеет случайно от переживаний? Нет, не сумеет, дальше ему уже некуда… Да, такого я не только не видел, не читал даже о подобном!»

– Кхм, – решился наконец прояснить обстановку некромант. – В том послании, которое я получил, было сказано, что вы хотите обсудить со мной какой-то вопрос? Предупреждаю сразу, что решение об уничтожении остатков храма демонопоклонников принимал не я, а глава гильдии, если не верите, могу поклясться на чем угодно.

– Да, – согласился с ним шаман, – мы, то есть присутствующие здесь эльфы, действительно хотели бы с вами поговорить, но вовсе не об этом жалком святилище, которое еще задолго до прихода вашей экспедиции подвергнулось разграблению. Судьба того, что не влезло в повозки, нам в общем-то безразлична, можете при случае это передать всем заинтересованным лицам. Нам же пригодилась бы ваша профессиональная консультация.

– Профессиональная как… – продолжил Асазор.

– Некроманта, – подтвердил его предположения Серый. – К сожалению, наш шаман не слишком искусен в этом направлении искусства.

– Абсолютно ничего в нем не смыслю, будет точнее, – согласился с воином Михаэль. – Я рассказал своим собратьям о том, что познакомился с хорошим специалистом, да и Шура с Ликой тепло о вас отзывались, поэтому мы и решились пригласить вас сегодня в наше скромное жилище и попросить об услуге.

– Да, – подтвердила подруга шамана, – нам очень понравился ваш подарок. Поэтому мы хотели бы попросить вас о том, чтобы вы рассказали нам об одной из самых впечатляющих сторон вашего искусства.

– Какой?

– Воскрешение, – взяла слово Настя. – Как вы видите, нас только семеро, хотя еще совсем недавно было восемь. Мой муж погиб, я хотела бы знать, как его вернуть и что для этого надо.

О том, что погибшего Азриэля они представят как супруга целительницы, эльфы договорились еще давно. Оставалось только надеяться, что сам покойный, если ему все-таки доведется вернуться, от такой новости не отправится обратно в страну мертвых.

– Кхе! – аж закашлялся от такого вопроса некромант. – Воскрешение?! Но ведь это один из ритуалов высшей магии!

– Ну и что?

– Как это что?! – поразился человек. – Высшей магии! Ее не может творить никто, кроме архимагов! Каждый случай ее применения ведет к страшному нарушению баланса великих сил и неисчислимым бедам, и потому она находится под строжайшим запретом!

– Мне кажется, вы слегка преувеличиваете, – пожал плечами шаман. – В Западном лесу, во всяком случае, есть десяток архимагов, и ничего, никакого дисбаланса великих сил не наблюдается.

Асазор замолк и принялся переводить взгляд с одного эльфа на другого.

– Извините, – сказал он наконец. – Я совсем забыл, что имею дело не с представителями своего народа, а с перворожденными. У вас все не так, как принято в людских землях.

– Как я понимаю, у человеческой расы с архимагами туго? – спросила Викаэль.

– Туго? – переспросил некромант. – Не совсем так. Их просто нет.

– Но почему? – удивилась Настя. – Что вам мешает?

– Смерть.

Эльфы обескураженно переглянулись. Такого ответа, судя по всему, они не ждали.

– Хорошо, я попробую объяснить, – собрался с мыслями Асазор. – Вы знаете, сколько в среднем живет человек?

– Ну лет шестьдесят пять – семьдесят, – ответила Настя. – Это если он, конечно, ничем не болеет и не имеет дурных привычек, с ними, конечно, умрет раньше. Если имеет хорошую наследственность и следит за собой, то до девяноста или ста может дотянуть.

– Леди, прошу меня простить, – извинился некромант, – но мы говорим не о дворянах, а о простых людях, из которых в основном и выходит большинство магов, потому как аристократы слишком заняты управлением своими поместьями, чтобы тратить половину жизни на овладение чародейскими искусствами. Я знаю, что у вашего народа все диаметрально противоположно и самые сильные маги стоят у власти, но у нас это по-другому. Мне семьдесят четыре, и я уже прожил две человеческие жизни.

– Вы хотите сказать, что люди живут лет сорок? – опешила Викаэль.

«И это к лучшему, – вздохнул на этом месте Келеэль. – Если людям удастся увеличить продолжительность своей жизни хотя бы втрое, то их кудесники смогут сравниться с нами в искусстве плетения чар. И тогда народ перворожденных исчезнет очень быстро, просто растворившись в человеческой расе».

– Даже меньше, – подтвердил некромант. – Исключения, конечно, бывают, но они вызваны либо влиянием магии, либо примесью крови старших рас.

– Либо плохой медициной, – пробормотала Настя.

– О, целители у нас прекрасные, – обиделся за почти что коллег Асазор. – Вот только услуги мага даже зажиточный мещанин обычно оплатить не может, не то что сельский труженик. Но мы, кажется, отошли от темы. Волшебники, несмотря на всю их мощь и искусство, тоже люди. И они стареют, пусть и медленнее, чем другие, но также неуклонно. Я не очень сильный маг, но вполне протяну еще лет двадцать, а может, и больше, но вот потом начну изучать грань, отделяющую мертвых от живых, изнутри. Самые искусные маги протянут лет до двухсот. Единичные доживают до двухсот пятидесяти. На то, чтобы овладеть высшей магией и получить звание архимага, уходит не менее трехсот лет. Но обычно требуется больше.

– Э… это печально, – прервал наконец молчание Серый, – но при чем тут продолжительность жизни людей и запрет на изучение высшей магии?

– Кажется, я понимаю, – вздохнул Михаэль, – умения людям не хватает. Но возможности учиться есть. Кто поумнее, ими не пользуется, но ситуации ведь разные бывают, а утопающий, как известно, хватается за соломинку… Вот и идет в ход высшая магия как последнее средство, если умелого волшебника-человека к стенке припереть… Эффект в результате катастрофический. Примерно как от обезьяны с гранатометом. Ядерным.

– А что это такое? – поинтересовался Асазор.

– Боевой артефакт, – отмахнулся Михаэль, – у меня есть несколько слабых пародий на него, если хотите, могу один подарить.

– Не стоит, – после недолгих колебаний сказал некромант. – Боевая магия не мой конек.

– Ну как хотите, – пожал плечами шаман. – То есть у расы людей архимагов вообще нет?

– Не совсем так.

– Как это?

– Один или два архимага есть почти в каждом государстве, просто они либо давно уже не люди, либо никогда ими и не были. С последними все понятно, это представители иных рас, по каким-либо причинам поселившиеся в людских королевствах. Те же из нашей расы, кто жаждет дольше наслаждаться земным существованием, со всеми его благами, включая возможность приобщиться к высшей магии, имеют несколько путей. Они могут попытаться пройти трансформацию в нежить. Но высшей нежити для поддержания существования нужны чужие жизни, поэтому таковых стараются отловить и уничтожить.

«Плохо стараются, – буркнул Келеэль, – архимагов в людских землях почти четыре десятка и треть из них – покойники, талантливо маскирующиеся под живых».

– Они также могут принимать омолаживающий эликсир, который изготовляют на основе вытяжки из яиц драконов. Но дело в том, что увеличить жизнь этот безумно дорогой напиток может максимум в два раза, ибо с каждой следующей дозой его эффективность снижается. Ну и последний путь заключается в том, что они могут заключить договор с какими-нибудь сущностями из других планов, как правило, демонами, став их представителями в нашем мире. Некоторые из этих существ, являющихся буквально воплощением магии, настолько могущественны, что способны обратить вспять само время. Но и это имеет свою цену – обычно безоговорочное повиновение.

«А еще они могут этих самых существ поработить и силой заставить поддерживать жизнь, – улыбнулся пятитысячелетний эльф, в чьей темнице побывал не один могущественный демон. И даже не один десяток оных. – И то, что порождения Бездны могут управлять временем, это полная чушь, на это даже боги не способны. Просто они очень хорошо знают процессы, протекающие во время всевозможных трансформаций, настолько хорошо, что могут создавать новые изменения сами. А трансформировать старого человека, ну или эльфа, в молодого ничуть не сложнее, чем трансформировать его в любое другое существо».

– В Торезме, конечно, есть один архимаг, вернее, одна, но она по совместительству является высшей жрицей Нарады Животворящей, богини всего живого. Благодаря поддержке своей госпожи эта женщина уже перешла семисотлетний рубеж, стала достаточно искусной, чтобы практиковать высшую магию, и вполне могла бы попробовать помочь вам, если бы не одно «но». Некромантию ее божество не любит вплоть до того, что попробуй зайти на порог ее храма, к примеру, я, и в лучшем случае служители вышвырнут меня прочь. Верховная жрица этого культа не будет заниматься воскрешением, она просто скончается на месте, если хотя бы подумает в том, что займется магией смерти.

– А еще поблизости архимаги есть?

– В нашей стране – нет. Хотя…

– Договаривайте, – попросила старика Настя, видя, что он колеблется. – Ну пожалуйста!

– На самой окраине Эрсийского царства, в том месте, где горы смыкаются с океаном, расположен крупный торговый город-порт, не подчиняющийся нашему владыке и носящий имя Норз. Вот только есть одно «но». Большая часть этого поселения, кроме, само собой, порта, расположена в Подземелье. И населяют его тоже преимущественно выходцы из коридоров, наполненных мраком. Вот там есть архимаг. Даже два.

– Это дроу, гоблины, дуэргары[13], гипнурги, минотавры и прочая публика? – переспросила Лика, которая оказалась хорошо знакома с бестиарием. – И они не передрались между собой?

– Нет, что вы, темных эльфов там нет, городом заведуют дуэргары, собирающие плату с торговцев иных рас. Разве серые дварфы потерпели бы рядом с собой кого-то из своих вечных соперников? Так вот, в Норзе есть своя гильдия магов, и заправляет там некто Зенкадис, являющийся по совместительству соправителем города. Он действительно высший маг, которому не одна тысяча лет. И он точно смог бы воскресить погибшего… если бы захотел. Вот только соваться к нему я бы вам не советовал. Во-первых, вас даже на порог не пустят без взятки, размеры которой сложно вообразить, а во-вторых, ходят про него разные слухи… помните, я говорил о том, что некоторые люди решились пройти через смерть, чтобы остаться по эту сторону грани? Так вот, судя по всему, он из их числа.

«Да какие еще слухи, – поразился Келеэль, – вампир – он и есть вампир, пусть это и высший кровосос, четвертый по силе из всего ночного племени нашего мира. Это уже вторую тысячу лет каждой собаке известно. И некоторых своих клиентов, которые показались ему аппетитными, он жрет. Или обращает в себе подобных, если они сумели его заинтересовать. Правда, только после того, как они покинут черту города, в пределах которого действуют какие-никакие, но законы. Проклятье! Если они попробуют к нему сунуться, то придется все же вмешаться и вернуть их обратно».

– И это все, что про него известно, только слухи? А второй?

– Почти. Известно также, что Зенкадис – маг крови, – произнес некромант, предварительно отхлебнув из бокала вина, чтобы смочить горло, пересохшее после длинной речи. – Оставшийся вам точно не подойдет.

– Почему? – удивилась Вика. – Если что, мы не брезгливые.

– Если Зенкадис живет на грани привычного нам мира и Подземелья, то этот вообще никогда не выбирается под свет солнца. Архимаг по имени Тссеро изгнанник из дома Рензап живет в каком-то из туннелей недалеко от города Норз. И он дроу.

– Любопытно… – протянул шаман, – а что вы еще можете про него рассказать?

– Ну… он самый молодой архимаг из тех, про которых я слышал, ведь этот титул за ним признали всего каких-то сорок лет назад. Говорят, что этот темный эльф крупно повздорил с жрицами Ллос в своем родном городе, после чего был вынужден бежать почти до самой поверхности. Но вы же не думаете идти к нему?

«Он вообще самый молодой архимаг нашего мира, – буркнул Келеэль. – Всего триста пятьдесят, а уже такой титул! Если в ближайшую сотню-другую лет ничего с ним не случится, стоит навестить паренька, а то давненько моя коллекция нежити не пополнялась достойным экземпляром».

– Да вы что, Асазор! – усмехнулся шаман. – Кто мы и кто он? Да стоит нам друг друга увидеть, как драка начнется! Просто надо же мне знать, куда точно не стоит соваться, чтобы не превратиться в головешку. Что ж… вы, конечно, сильно подрезали нам крылья, но ничего, значит, нам просто придется потратить немного больше времени.

– Ну да, ну да, – покивал некромант, – а вы непременно хотите вернуть своего погибшего собрата? В конце концов, может быть, стоит его просто захоронить? Души, чьи тела долгий срок лишены хоть какого-то погребения, обычно начинают испытывать дискомфорт и пытаются воздействовать на наш мир с тем, чтобы устранить его. А подвергаться воздействию потусторонних сил мало кому нравится. Могут быть жертвы, особенно если усопший решит вам мстить.

– Мы вернем его, – отрезал Михаэль. – Нельзя позволить себе упустить даже самый малый шанс. Кстати, раз уж вы все равно в нашей пещере, может, осмотрите Азриэля? Вдруг есть что-то, что я пропустил, когда проводил ритуалы для сохранения его тела?

– Отчего нет? – пожал плечами Асазор. – Сейчас?

– Конечно. Пойдемте!

Глыба льда с заключенным в ней телом была расположена недалеко от пиршественной залы, поэтому долго плестись по заброшенному жилищу гномов вслед за медленно передвигающимся старым человеком эльфам не пришлось.

– М-да, – пробормотал некромант, едва только завидев в тусклом свечении мха саркофаг Азриэля. – И кто же это сделал?

– Что сделал? – не понял шаман.

– Лед! Лед кто сделал? – почти кричал тихий в общем-то человек.

– Я, – сознался Михаэль. – А что, не надо было?

– Поздравляю. Теперь его действительно только воскрешать, нечто менее радикальное тут не подойдет, – махнул рукой некромант. – Разве что в виде призрака, если очень постараться, вернуть можно будет… Хотя, ах да, извините, все время забываю, с кем разговариваю. Годы, знаете ли…

«Какое счастье, что я избавлен от такой болезни, как склероз, – пробурчал архимаг. – Это ж надо предположить, что светлые эльфы захотят вернуть погибшего упырем или, к примеру, умертвием! Стража леса-то из него не сделать, ведь нет поблизости от места смерти ни одного меллорна[14], а другие формы нежити мы, ну во всяком случае большинство из нас, не приемлем категорически!»

– Так, что не так с Рустамом? – забеспокоилась Настя.

– Рустам? – переспросил Асазор. – Не Азриэль? Имя погибшего используется в большей части ритуалов, так что хранить тайну тут неуместно.

– Второе имя, – пояснил шаман. – Но он на него откликался с едва ли не большим удовольствием, чем на первое. Это имеет значение?

– В данном случае нет. Как звали покойного, в общем-то и не принципиально, если поднять его все равно не получится.

– А почему не получится? – не унималась Настя, видимо обеспокоенная тем, что надежда на воскрешение ее ненаглядного, и без того мизерная, может окончательно сойти на нет.

– Ну так лед же! – воскликнул Асазор. – Вы знаете, что происходит с живым, которого замораживают заживо?

– Вообще-то заморозил я его уже мертвого, чтобы предохранить от разложения, – поправил старика шаман.

– Не имеет значения, – отмахнулся некромант, – тело только что умершего отличается от живого только наличием небольших повреждений и отсутствием души. И если такой материал… хм… ничего, что я так о покойном?

– Ничего, – ответила Настя, – я понимаю, что это профессиональное и не относится конкретно к Рустаму.

– Да? – подозрительно поглядел на девушку маг. – Так вот, такое тело поднять почти невозможно, замерзшие и сгоревшие очень плохо поддаются некромантии. Как мне говорил один гидромант, при охлаждении кровь, пропитывающая ткани, превращается в лед и почему-то рвет сосуды. Причем все! В ногах, руках или голове, разницы нет. Почему так происходит, я не знаю, но факт остается фактом. Замороженное тело иначе как скелетом или призраком не поднять. Хотя мы вообще-то говорим о воскрешении… в какого бога он веровал?

– Неважно, – свернул разговор рискующий привести к раскрытию тайны появления эльфов в пустыне шаман, – его душа все равно у меня.

– А как вы ее поймали? – заинтересовался некромант.

– Собирателем душ, – ответил шаман и протянул Асазору костяной кулак, извлеченный из складок плаща.

– О, так это же моя работа! – обрадовался некромант. – Приятно знать, что ее ценят по достоинству… м-да… Ну что ж, в таком виде его душе действительно не о чем беспокоиться… ближайший год или полтора.

– Почему год? – заинтересовалась Настя. – А дальше?

– А дальше ее, так или иначе, придется оттуда выпускать, иначе это чревато необратимыми последствиями, – пояснил Асазор. – Знаете ли вы, как чувствуют себя души, лишенные привычного тела?

– Представляем, – кивнул шаман.

– Да ну? – не поверил некромант. – Пожалуй, я вам все-таки расскажу, ведь транс шаманов отличается от смерти. В нем всегда есть окружающее пространство, пусть и являющееся иллюзорным отображением слоев реальности. У погрузившегося в него есть все шансы вернуться, и он по крайней мере может отвлекаться на происходящее вокруг. А вот души такого лишены до тех пор, пока их не переправят в более подходящие для посмертного существования планы. Полное отсутствие всяких ощущений само по себе неприятное ощущение. Если испытывать его слишком долго, то можно утратить разум. В артефактах, подобных моему, сознание заключенной в нем души принудительно заглушается, чтобы не дать умершему сойти с ума. Но ничего не остается неизменным, в том числе и такая тонкая субстанция. С течением времени личность, пребывающая внутри, привыкает к этому своеобразному наркозу и начинает пробуждаться. Когда она пробудится полностью, то сойдет ли погибший с ума, будет зависеть только от его собственной силы воли.

– А если вытащить из него душу на время, а потом поместить обратно? – спросил шаман.

– Не поможет, – покачал головой Асазор. – Душа не может долго существовать в нашем мире без тела. Сделать артефакт лучшего качества тоже нельзя. Хоть эта поделка изначально и предназначалась для того, чтобы хранить в ней души умерщвленных преступников для последующего допроса, но она сделана на совесть. Небрежности я в своей работе не допускаю, и если делаю что-то, то делаю это хорошо.

«Для его уровня действительно неплохо, – решил Келеэль. – Насколько я помню, стандартом для таких артефактов является ловушка душ, способная хранить заключенную в ней сущность в достаточно хорошем состоянии, чтобы она могла отвечать на вопросы некроманта, один месяц».

– Что ж, – вздохнул Михаэль, – спасибо за ценный совет. Значит, на то, чтобы воскресить Азриэля, времени у нас всего год. Постараемся успеть.

– Так! – заявила Настя сразу после того, как пожилой некромант убыл восвояси. – Мы переезжаем!

– Почему? – удивилась Шура. – А как же пещера? Мы ее уже обустроили не хуже, чем загородную дачу олигарха, да и денег вложили столько же!

– А как же Рустам! – взвыла Настя так, что с потолка пещеры посыпалась пыль.

– Тихо, дамы, тихо, – попытался успокоить всех Семен. Никуда мы переезжать не будем и за архимагом скоро отправимся. Мих, я правильно угадал, что тебя очень заинтересовал этот третий, который дроу?

– Абсолютно, – кивнул шаман. – Если мы попробуем воздействовать на него силовыми методами, то это никого не удивит и подозрений не вызовет. А как запасной вариант, если не получится с этим, попробуем наладить контакт с волшебником, который вроде бы нежить.

«Идиот, – прокомментировал Келеэль. – И как ты собираешься справляться с архимагом? Твоих жалких фокусов он даже не заметит!»

– Михаэль, мы ведь не в игрушки играем, – проявила благоразумие Шура. – Что мы можем сделать типу уровня того же Келеэля?

– Мы? Почти ничего, – спокойно согласился шаман, – а вот Мозг кое-что может. Я его перед тем, как он залег в спячку, порасспрашивал, так вот, он дает вероятность победы над архимагом, если это не Келеэль, около двадцати процентов. А это не так уж и мало, а если мы ему поможем, то будет скорее пятьдесят на пятьдесят. С таким раскладом играть уже можно, а случись чего во время боя, не все ли равно, воскрешать одного или нескольких?

«Ну может быть, – вынужден был признать свою неправоту древний эльф, – в конце концов, другие архимаги слабее меня, и намного. А уж едва получивший этот титул – это даже не совсем еще архимаг, а скорее уж вышедший к новым горизонтам магистр».

– Но ты же сам говорил, что он выдохся, – опешила девушка.

– Говорил, – не стал спорить эльф, – но ты кое-что упускаешь. Норз находится в Подземелье. А одной из рас, населяющей эти мрачные глубины, как раз и являются гипнурги, мозг одного из которых нам и надо добыть, перед тем как связываться с подозрительными волшебниками, балующимися высшей магией. Конечно, вряд ли туманники продаются там на развес или целиком, но уж найти аборигена, который знает, где эти твари живут, наверняка можно. А дальше дело техники. Вот только соваться туда с бухты-барахты, резко срываясь с места, смерти подобно, так что нам надо будет потратить какое-то время на подготовку к походу, пополнить запасы боеприпасов и взрывчатки, проверить качество стволов, а то они могли от таких нагрузок треснуть, да просто на всех наделать оружия единицы по две-три!

– А зачем по две-три-то? – удивилась Настя.

– Потому что они однозарядные, – пояснила ей Викаэль, – а так у каждого будет чем удивить наступающего неприятеля. Способ верный, им еще казаки пользовались, а что годилось для наших славных предков, сгодится и для нас.

– Есть рацпредложение, – высказался Семен. – Почему бы нам не прихватить с собой наемников? Раз мы гарантированно будем вступать в бой, то живая сила, которую не жалко, будет не лишней.

– А платить им кто будет? – фыркнула Шура. – Да и ненадежные они, сами прирежут при первой возможности.

– Не жадничай, – укорил подругу Шиноби, – денег у нас в прямом смысле воз и маленькая тележка, не разоримся, даже если целую армию наймем. А с контрактами тут у членов разных гильдий очень строго, пока мы им платим, они нас слушаются и нарушить их не могут, иначе словят такое проклятие от штатного некроманта, что отбросят ласты, не дожив до следующего утра. К тому же есть у меня несколько преданных лично мне людей, которыми их можно разбавить.

– Откуда? – поразилась Вика. – Эй, Штирлиц, а вас я попрошу ответить!

– Да Мозг их простимулировал в ту памятную ночь, когда вы бандитов грабили, – раскрыл тайну Семена шаман. Этого типа ведь только без присмотра оставь, обязательно чего-нибудь втайне от всех намудрит. Я еще удивляюсь, как он город захватить не попытался.

– Была такая идея, – откликнулся эльф, – но я признал ее незрелой, одного Мозга могло не хватить, вот было бы у нас их штуки три да плюс проработанный до мелочей план, тогда, конечно, можно было бы попробовать. Эй, вы чего на меня так уставились? Это шутка была, честно!

– Скажи мне, когда в следующий раз захочешь пошутить, – попросил его Серый, – свяжу в целях твоей же личной безопасности.

– Предлагаю в таком случае дополнить наемников одним или двумя магами, – решил шаман. – Того же Сан Саныча нанять, некромант он, конечно, слабенький, но десятка два-три скелетов, думаю, без проблем в строй поставит.

– Магов опасно, – возразил ему Семен. – Они могут Мозг у нас попробовать увести или пристукнуть, чтобы секретом огнестрельного оружия завладеть.

– А мы их на постоянную работу наймем, – улыбнулся Михаэль. – С магической клятвой верности, официальным банкетом по поводу такого радостного события и всей прочей лабудой, которую нарушать себе дороже.

– Это ж сколько надо будет денег, чтобы их содержать? – ахнула Вика. – Я, конечно, не такая жадная, как некоторые, но мы можем довольно быстро вылететь в трубу с такими тратами, потому как сильные маги берут очень много, а слабые нам и даром не нужны.

– Я не жадная, – буркнула Шура. – Я бережливая.

– Ну а я так просто мот, – сказал шаман, – и собираюсь потратить кое-что, что дороже денег.

– И что же это? – удивилась Лика.

– Молодость это, – воскликнул шаман, – молодость! Наши добытчики в ту памятную ночь среди прочих трофеев притащили четыре очень и очень любопытных флакончика, изукрашенных драгоценными камнями и магическими рунами так, что о стоимости их можно только догадываться, но сразу видно, что она не меньше океанской яхты средней паршивости. После долгого корпения над книгами я опознал в них омолаживающий эликсир, тот самый, что из эмбрионов драконов варят. Официальных цен на эту хрень не имеется вообще, ибо слишком великая ценность, но на черном рынке один флакончик стоит от трех тысяч монет золотом, в зависимости от концентрации эликсира. Те, что стоят в одном из несгораемых сундучков в моей лаборатории, по качеству варьируются от средних до хороших, а значит, в полтора-два раза дороже названной суммы.

– И ты хочешь их продать? – ахнула Шура. – Да ты с ума сошел!

– Нет, – поправил девушку шаман. – Я хочу их обменять. На клятву верности. Находим старого волшебника вроде Сан Саныча и даем ему лишних пятьдесят лет активной жизни. Жизни, которую он проведет, работая на нас.

– А оставить для себя не хочешь? – спросил Серый.

– На триста пятьдесят-четыреста лет? – всплеснул руками шаман. – Да бог с тобой, златая рыбка, они к тому времени выдохнутся, несмотря ни на какие зачарованные по самое не могу фиалы! Срок хранения у них не больше двух десятилетий.

– А что насчет тех мелких животных, которым наш гипнург промыл мозги, – вспомнила Шура, – может, их тоже можно как-то использовать?

– Птицы и так на нас работают, – пожал плечами Семен, – но все, на что их хватает, так это предупреждать, в какой стороне они видят что-то ненормальное и движется это или нет. Со своими личными змеями мы стараемся надолго не расставаться, остальные свили гнездо около входа в пещеру, но без команды на вошедших бросаться не будут… Куда змея Азриэля, кстати, делась?

– Тоже в гнездо отправилась, – сказала Настя, – под доспехи ее же не засунешь, так что она у него в повозке почти все время и оставалась.

– Ну тогда из ручной живности у нас остались только тушканчики, – подвел итог Шиноби. – Но без Мозга они так и остаются мелкими, ни на что не способными грызунами, единственное, что к нам в пещеру не лезут и не укусят, даже если мы наступим им на хвост. Вроде на этом перечень наших ресурсов завершается… Как по мне, так это немало и вполне позволяет попробовать воскресить Азриэля.

– Тогда решено, – вынесла вердикт Настя, – готовимся к походу, и вперед! Мы вернем Рустама!

«Ну что ж, посмотрю, как это у них получится, – пробормотал Келеэль, отставляя в сторону кристалл, хранящий иллюзии. – Ах да! Не забыть завтра прихватить посох, вдруг снова придется его применить. С другой стороны, если я возьму свой символ власти, то нападение мне точно не грозит».

О посохе Келеэля ходило множество легенд, и за этим артефактом, бывало, устраивалась настоящая охота не слабее той, которую вели на самого архимага. Уникальной эту опору пятитысячелетнего волшебника делал один простой факт. Келеэль с помощью своего посоха мог все. Обычно магические предметы выполняли какое-то одно действие. Ну два. Ну три. Те из них, что могли выполнять пять различных задач, стоили как целый замок. В посохе Келеэля, по мнению авторитетных исследователей, насчитывалось чуть больше трех сотен плетений, которыми он мог воспользоваться. Там было все, начиная от алхимических трансформаций и кончая запрещенной для свободного изучения магией Хаоса. Никто не знал, что за могущественное существо изготовило эту вещь и какими путями она попала к архимагу. А ответ никому даже в голову не пришел. Келеэль его сделал собственноручно из самой обычной заготовки, купленной за пару золотых, причем пользовался при этом точно теми же инструментами, что и остальные чародеи.

Секрет был прост. Посох действительно умел делать только пять вещей. Скрывать содержимое, чинить самого себя, не даваться в чужие руки, телепортировать небольшие предметы из специальной камеры-хранилища и… направлять в них силу. Ах да, еще он был полым. Схема работы была несложной. Создавался небольшой артефакт, обычно круглой или цилиндрической формы, годный для какой-либо работы с плетениями, и клался в камеру-хранилище. Естественно, он был комплексным, несолидно волшебнику такого ранга бросаться огненными стрелами или прочими примитивными заклинаниями. Огненный ливень, вызов сразу нескольких элементалей или среднее по силе землетрясение – совсем иное дело. Когда архимагу были нужны свойства какого-то конкретного артефакта, то этот предмет телепортировался… внутрь посоха.

Таким образом Келеэль мог придать своему символу власти абсолютно любые свойства. Уж плетений, совпадающих по размеру с диаметром посоха, у него было заготовлено куда больше двухсот. К примеру, та комбинация, которая была в посохе сейчас, обеспечивала оружию возможность проходить сквозь любые магические щиты. А как иначе? Ведь то, что старший друид академии всегда носит на себе одно или два защитных плетения, было известно абсолютно всем, а проучить его грубой силой очень хотелось. Конечно, теперь комбинацию чар стоит сменить, в конце концов, зачем же повторяться? А вместо нее он поставит что-нибудь, ну, скажем… ментальный удар, навсегда сводящий противника с ума. Или ускоренное старение. А может, просто иллюзию, способную убить болевым шоком. Да, именно ее! Архимаг любил сюрпризы. Особенно те, которые готовил самостоятельно.