Читать книгу Письма к Вере - Владимир Набоков - Страница 14

Письма к Вере
9. 16 января 1924 г.
Прага – Берлин, Ландхаусштрассе, 41

Оглавление

16–1–24

Спасибо, моя любовь, за твои два изумительных письма. Вот глупый афоризм, который я придумал: пером пишет ум, карандашом – сердце.

Счастие мое, я и 17-го не могу приехать. Кроме Трагедии, есть другая побочная причина, – которая, к сожалению, важнее первой. Дело в том, что, говоря грубо, я жду из Берлина денег (за те переводы). Мне обещали их прислать 7-го, – с тех пор прошло десять дней – и я все жду. Как только я получу их, в тот же день я и уеду отсюда, – а это может случиться хоть завтра. У меня кое-что с собой было, но вчера пришлось все ухлопать на хозяйственные нужды; меж тем приехать в Берлин с пятью марками, на ура, – опасно. Трагедия же не сегодня завтра дойдет до такой точки, после которой ее можно будет кончать где угодно. Я так раздражен всем этим, что с трудом пишу тебе.

Если бы я встретил того косматого троглодита, который первый додумался до того, чтобы пойти к соседу по пещере предложить ему оленью шкуру за горсть самоцветов, я бы охотно оторвал ему голову. Милая ты моя любовь, радость моя, вот как вышло! Я не приезжал из-за одной глупой причины, а теперь появилась другая, еще глупее, – почти похожая на предлог. И теперь занимает меня только – ты, – никаких Морнов мне не нужно. Да, новый год начался довольно коряво.

Прости, что я писал тебе глупости, но мозги у меня растрепались, выпали шпильки: я какой-то простомозговый, как бывают люди простоволосые… Понимаешь ли?

Подожду еще денька два-три и отправлюсь в Берлин пешком. Когда бывает солнце, ты – пушистая. Я все еще не знаю, что сделаю с тобой, когда приеду. А насчет этих самых мудрецов ты меня не переубедишь! Я читал Нилуса и Краснова – c’est tout dire. Знаешь ли, например, что землетрясенья в Японии устроили масоны? Люблю тебя действительно больше солнца.

В.

Виденье[93]

В снегах полуночной пустыни

мне снилась матерь всех берез,

и кто-то – движущийся иней –

к ней тихо шел и что-то нес:


нес на плече, в тоске высокой,

мою Россию, детский гроб;

и под березой одинокой,

в бледно-пылящийся сугроб,


склонился, в трепетанье белом,

склонился, как под ветром дым.

Был предан гробик с легким телом

снегам чистейшим и немым.


И вся пустыня снеговая,

молясь, глядела в вышину,

где плыли тучи, задевая

крылами тонкими луну.


В просветы лунного мороза

то колебалась, то в дугу

сгибалась голая береза,

и были тени на снегу:


Там на могиле этой снежной

сжимались, разгибались вдруг,

заламывались безнадежно

как будто тени Божьих рук.


И поднялся, и по равнине

в ночь удалился навсегда

лик Божества, виденье, иней,

не оставляющий следа…


Вл. Сирин


93

Написано на обороте письма.

Письма к Вере

Подняться наверх