Читать книгу Период полураспада группы «Хибина». Том третий - Владимир Нагаев - Страница 6

В конце 1939 года началась советско-финская война. Начальный период боевых действий обнаружил капитальные изъяны в организации управления и снабжения войсковых соединений Красной Армии, низкую компетентность командного состава. Первые две недели войны показали, что РККА не была готова действовать в суровых климатических условиях на северном театре военных действий. Механизированные части советских войск медленно продвигались вдоль слабо развитой сети дорог в Карелии и Мурманской области. В большей степени это было обусловлено лыжной подготовкой, вернее её полным отсутствием, в результате чего войска были привязаны к извилистым лесным просекам. Глубокий снежный покров, сильнейшие морозы, метели, снегопады и узкие дороги сильно ограничивали маневренность войсковой группировки и тыловых резервов. Финские лыжные диверсионные отряды своими внезапными рейдами наносили значительный ущерб и создавали панику в тылу советских войск. Красная Армия несла большие потери. Существенные проблемы нашим войскам доставляли финские минно-взрывные устройства, которые ставились не только на линии фронтового соприкосновения, но и на путях движения войск, в тыловых коммуникациях.

Так, 10 января 1940 года генерал-инспектор пехоты Красной Армии, командующий 15-й армией командарм II ранга М.П.Ковалёв, докладывал в наркомат обороны о том, что наряду со снайперами противника основные потери пехоте наносят мины, установленные противником с большим искусством. Минная боязнь – это ключевой фактор, который останавливал наступающую пехоту, заставлял красноармейцев замирать от страха, сделать хоть один шаг. Помимо всего прочего, чем опытнее боец, тем сильнее минный ужас. Красноармейцы боялись идти в атаку. Следует отметить, что минное дело в советской военной промышленности до начала войны с финнами находилось «на лабораторном уровне». Как это ни странно сейчас об этом писать, но в РККА не было ни саперов, ни специалистов по разминированию, ни миноискателей.

Патриарх советского спецназа полковник Илья Старинов участвовал в советско-финской войне в качестве начальника группы по разминированию. Вот как он описывает в книге «Записки диверсанта» возникшую проблему: «А мины всюду: на дорогах, на мостах, железнодорожных путях, покинутых домиках. Мины таятся под снегом, прячутся под кучами хвороста, под небрежно брошенными на обочине дорог досками, под колесами оставленных повозок, даже под трупами убитых вражеских солдат…. И мы выезжаем в передовые части, чтобы помогать бойцам не только советами, но и делом. В один из первых дней войны я увидел на фронте командарма 1 ранга Г.И.Кулика. Его машина нагнала застрявшую часть. Командарм вышел из автомобиля с недовольным видом:

– Почему остановились? Из оказавшихся поблизости командиров я – старший. Докладываю, что впереди одна машина подорвалась на мине, а другая наскочила на мину при попытке объезда. Что ж, так и будем стоять? Миноискателей в войсках тогда не было. Не оказалось поблизости и подрывника. Пришлось мне вместе с адъюнктом Военно-транспортной академии Н.Ф.Авраменко самому заняться разминированием. Наскоро сделав трал-кошку, уничтожили противопехотные мины натяжного и нажимного действия. Потом нашли, благополучно извлекли и по просьбе Кулика тут же обезвредили уже знакомую нам противотанковую мину».

Финская армия сделала ставку на индивидуальную подготовку солдат и офицеров, поскольку финнам по наследству передаются врожденные качества лыжников и охотников. Финские лыжные отряды совершали глубокие рейды в тылы Красной Армии и выполняли преимущественно диверсионно-разведывательные задачи. Вместе с тем необходимо отметить, что лыжная подготовка и высокая маневренность финских частей стали ключевыми факторами, способствующими разгрому советских войск в Восточной и Северной Карелии. Достоверно известно, что мобильные финские лыжные отряды окружили и уничтожили 44-ю стрелковую дивизию в районе Суомиссалми, 18-ю стрелковую и 34-ю танковую бригаду в районе Киттеля.

Успех финской армии, по словам историка Карла-Фредерика Геуста, был обусловлен тремя факторами. «Во-первых, финны защищали свою страну. Во-вторых, финны в определенной мере были подготовлены к войне в арктических условиях, в частности, все они умели ходить на лыжах. И в третьих, – это в течение длительного времени было секретом – у финской армии была очень эффективная радиоразведка». Благодаря инновационным способам перехвата информации финны располагали всеми намерениями советского командования и оперативно маневрировали своими небольшими силами и средствами, направляя их на самые опасные участки фронта. Этим в большинстве случаев объясняется, феноменальное, казалось бы, обстоятельство, что финская армия в ходе «зимней войны» неоднократно окружала части и соединения Красной Армии.

Во второй половине декабря 1939 года советскому командованию становится понятно, что безуспешные попытки продолжить наступательную операцию результата не принесут. На театре военных действий наступило непродолжительное затишье. В течение января 1940 года в войска шло подкрепление, переформировывались части и соединения, пополнялись материальные запасы, разрабатывались способы форсирования минных заграждений. Личный состав обучался преодолению минно-взрывных препятствий. Один из будущих руководителей советского атомного проекта Юлий Борисович Харитон как ведущий специалист по взрывчатым веществам в конце 1939 года был командирован на передовую. Цель – разработать новые виды взрывчатки для подрыва финских укрепрайонов, оборудованных на «линии Маннергейма». Финские долговременные фортификационные сооружения (ДОТы) были изготовлены из прочного материала, который не подвергался разрушению от обычной взрывчатки. Харитон с поставленной задачей справился, разработал эффективную комбинацию взрывчатых веществ против финских ДОТов, что способствовало успешному наступлению.

На базе войск Ленинградского военного округа 7 января 1940 года формируется оперативное объединение Красной Армии – Северо-Западный фронт в составе 7-й, 8-й, 9-й, 13-й, 14-й и 15-й действующих армий. Советский военпром в кратчайшие сроки разрабатывает специальные противопехотные мины ПММ-6, петлевые и рычажные противолыжные мины, предназначенные против финских лыжников-диверсантов. По личному указанию Сталина в войска на табельное оснащение поступает усовершенствованный отечественный индукционный миноискатель ВИМ-210 образца 1940 года. Поисковый элемент этого миноискателя мог крепиться даже на конце ствола винтовки или автомата, причем стрелковое оружие не теряло своей способности вести огонь по противнику.

Перед советским командованием возникла проблема – по примеру финнов в короткие сроки создать мобильные лыжные батальоны для ведения разведки, прикрытия своих позиций и флангов противопехотными минами, а также организации и проведения диверсий в тылу противника. В военные округа направляется Директива НКО СССР №0672 от 24 декабря 1939 года предписывающая сформировать лыжные батальоны (лыжные эскадроны) из кадровых частей и призывников, прошедших подготовку в Осоавиахиме. В лыжные эскадроны зачисляли наиболее подготовленных бойцов из кадровых частей. В лыжные батальоны набирали студентов, спортсменов, рабочих и служащих, молодежь призывного возраста имеющих в своем активе лыжную подготовку, специальную подготовку в Осоавиахиме (пулеметчики, гранатометчики, снайпера). Особо приветствовалось наличие у кандидатов спортивных разрядов по лыжам и стрельбе. Когда таковые комсомольцы закончились стали брать обычных допризывников, владеющих лыжами и имеющих в активе оборонный значок «Ворошиловский стрелок» I – II ступени. Следует отметить, что набор был добровольческим, в отдельные лыжные батальоны зачисляли только комсомольцев. Правда, в некоторых комитетах комсомола добровольцев набирали довольно причудливо: «Ты комсомолец? Значит, не можешь НЕ ХОТЕТЬ на фронт!». Как правило, желающих приглашали в комитет комсомола, в котором секретарь после короткой патриотической беседы разъяснял, что для борьбы с белофиннами организуются лыжные батальоны. Далее следовал завуалированный вопрос: не хотите ли принять участие, поскольку комсомол вам доверяет. Подавляющее большинство комсомольцев сразу соглашались.

Вопросы формирования отдельных лыжных батальонов на базе различных военных округов детально рассмотрены в монографии А.П.Жукова и Н.Ю.Денисовой «Застывшие „Зачем“ и „Почему“. Добровольцы-менделеевцы на финской войне (1939—1940)». Научный труд был опубликован совсем недавно (апрель 2016) издательским центром Российского химико-технологического университета им. Д. И. Менделеева. Настоятельно рекомендую читателям, дятловцеведам и всем неравнодушным к отечественной истории изучить творческий шедевр научных сотрудников РХТУ. И даже у самых больших скептиков окончательно развеются все сомнения в том, что Золотарев участвовал в советско-финской войне в качестве добровольца отдельного лыжного батальона.

К концу января 1940 года было сформировано свыше 100 отдельных лыжных батальонов. Штатная численность батальона составляла 750 человек, вооружение и амуниция бойцов отличное. Весь личный состав обеспечивался качественным специальным обмундированием, которое существенно отличалось от формы военнослужащих РККА. Из перечня спецодежды лыжных батальонов следует выделить двусторонний альпийский костюм на шерстяном ватине. Одна сторона была изготовлена из белой плотной плащевой ткани, а другая – из темно-синей повседневной фланели. Обращаю особое внимание на данную деталь альпийского защитного костюма.

В главе 12 первого тома книги приведена фотография, отснятая участниками рокового похода, на которой запечатлен момент, когда туристы группы «Хибина» находятся в кузове грузовой машины и готовятся к переезду из поселка Вижай в рабочий поселок лесозаготовителей 41-й квартал. На переднем плане фотоснимка возле Золотарева лежит небольшой саквояж в форме чемоданчика, обернутый в светлый материал, перетянутый двумя узкими ремешками с ручкой. Саквояж по размерам очень похож на чемоданчик для транспортировки радиопеленгатора «Сойка». Так вот, этот загадочный саквояж обернут в белую плотную плащевую ткань, по внешнему виду напоминающую альпийский защитный костюм. Эта ткань была очень прочной и непромокаемой.

Подготовка личного состава добровольческих лыжных батальонов велась в специальных центрах по ускоренной программе и составляла не более 10—15 дней, что было явно несерьёзно. Зачастую окончательный отбор в лыжные батальоны осуществлялся по результатам лыжного кросса на 20 км с полной боевой выкладкой. Один из таких центров находился в подмосковном Подольске. Несмотря на недостаточную боевую подготовку, лыжные батальоны совершали героические рейды в тыл противника и выполняли сложные военные операции.

В специализированных литературных источниках приводятся многочисленные примеры боевых операций. Одним из таких добровольческих лыжных батальонов командовал полковник Хаджи-Умар Мамсуров, прототип одного из героев романа Э. Хемингуэя «По ком звонит колокол». На телеканалах «Звезда» и «Пятый канал» часто демонстрируют телевизионную эпопею «Война на западном направлении», снятую по мотивам одноименного романа Ивана Стаднюка. В одной из серий фильма есть исторический момент, когда случайно встречаются командующий Западным фронтом генерал Павлов и командир мехкорпуса генерал Чумаков. В процессе нелицеприятной беседы к ним подъезжает «черный воронок», из которого выходят три офицера НКВД, старший группы в чине полковника объявляет генералу Павлову, что он арестован и требует сдать личное оружие. Так вот, арестовывал командующего Западным фронтом полковник Мамсуров по личному указанию Сталина.

Лыжный батальон под командованием сотрудника 5-го разведывательного управления НКО СССР (прототип ГРУ) Мамсурова совершал дерзкие рейды в финском тылу на небольшие воинские части, штабы, узлы связи. Устраивал засады на дорогах с целью уничтожения автоколонн противника и захвата важных штабных документов. В составе лыжного батальона в боевых операциях принимали участие студенты физкультурного института имени Лесгафта. Следует отметить, что в отдельных случаях командирами отделений в лыжных батальонах назначались комсомольцы – вожаки, совершенно не имеющие опыта военной службы.

Вот что об этом в 1989 году писал ветеран финской войны лыжник-доброволец В.М.Шамин: «Состоял отряд из 5 взводов, один из которых был полностью армейским, а четыре других – лесгафтовскими. Командовали взводами, как армейские командиры, так и наиболее авторитетные и опытные студенты (Мягков, Карпов). Я был назначен командиром отделения, хотя в других взводах отделениями командовали младшие командиры срочной службы, носившие на петлицах три или четыре треугольничка. В моем назначении свою роль сыграло то обстоятельство, что отряд формировался при активном участии институтского комитета комсомола, члены которого настояли на моем назначении, поскольку я являлся не только заместителем секретаря комсомольского бюро курса и старостой группы, но также входил в сборную института по пулевой стрельбе».

В начале финской военной кампании в район Кандалакши была передислоцирована 122-я стрелковая дивизия, которая вошла в штат 9-й армии. В составе дивизии отдельным лыжным батальоном командовал капитан Василий Филиппович Маргелов, легендарный «дядя Вася», командующий Воздушно-десантными войсками в 1954—1959 и 1961—1979 годах. Лыжный батальон «дяди Васи» в результате засады захватил в плен офицеров Генерального штаба Швеции, которые в качестве добровольцев были приписаны к отряду шведского генерала Линдера.

В Заполярье лыжный батальон 14-й армии под командой капитана В.С.Знаменского в конце февраля 1940 года уничтожил штаб противника, захватил оперативные документы и блокировал единственную дорогу от Печенги до столицы Санта-Клауса в финской провинции Лапландия. Лыжники-добровольцы в течение четырех суток держали оборону ключевой высотки. За мужество и героизм Знаменскому было присвоено звание Героя Советского Союза. Многие бойцы лыжного батальона были награждены медалью «За Отвагу».

Патриарх советского спецназа – Илья Старинов участвовал в финской войне на Карельском перешейке с декабря 1939 года по февраль 1940 года в качестве начальника группы по разминированию и противодействия диверсантам. По мере комплектования и прибытия лыжных батальонов полковник Старинов обучал лыжников-добровольцев азбуке минирования противопехотными и противолыжными минами, а также прикрытия позиций советских войск, в особенности флангов наступающих колонн. Очередной прорыв главной полосы «линии Маннергейма» начался 11 февраля 1940 года и завершился спустя двенадцать дней. Далее нужно было преодолеть вторую полосу финских укреплений. В сущности некоторые наспех сформированные лыжные батальоны во время финской войны выполняли функции штурмовых саперных батальонов. В одном из таких лыжных батальонов Золотарев получил боевое крещение, приобрел навыки военной специальности (сапер-минер), по этой причине осенью 1941 года и был призван в саперную армию.

В конце февраля 1940 года полковник Старинов с группой минеров лыжного батальона выдвинулся для закладки мин на фланге финской обороны вдоль реки Коллаанйоки недалеко от поселка Лоймола Суоярвского района Карелии. Во время службы в Северо-Западном пограничном округе мне довелось несколько раз бывать в этих местах. Здесь находится братская могила советских воинов, погибших в годы советско-финской войны. Знаменитая «кукушка» из Финляндии в чине младшего командира Симо Хяюхя подстерегла в карельской тайге группу полковника Старинова и меткими выстрелами одну часть саперов-минеров уничтожила, другую – рассеяла. Буквально накануне диверсии 17 февраля 1940 года швед Евгений Йохансон капралу Хяюхя за особые отличия вручил снайперскую винтовку финской оружейной компании Sako. Одна из пуль попала Старинову в правую руку. Лежа в снегу и истекая кровью, командир группы инстинктивно прикрыл голову руками. В этот момент, финский снайпер, прицеливаясь в голову Старинова, выпустил вторую пулю, однако она опять угодила в правую руку. Подоспевшие санитары наложили жгут и сделали перевязку. В результате тяжелого ранения Старинов два месяца находился на лечении в Ленинградском военном госпитале. При выписке из госпиталя получил инвалидность. Подал рапорт командованию и за особые заслуги был оставлен на военной службе.

6 марта 1940 года, спустя неделю после расстрела группы минеров лыжного батальона под руководством полковника Старинова, финский снайпер Хяюхя получил тяжелое ранение вблизи горы Кола у реки Колласйоки. Один из добровольцев лыжного батальона, обладатель значка «Ворошиловский стрелок» II ступени, из самозарядной винтовки системы Токарева попал разрывной пулей финскому «кукушонку» в левую половину лица. В результате тяжелого ранения часть лица была изуродована, а нижняя челюсть полностью раздроблена. Хяюхя целую неделю находился в бессознательном состоянии в госпитале Хельсинки, пришел в себя 13 марта 1940 года в день окончания войны. Кстати говоря, снайперская винтовка Sako TRG-22, из которой Хяюхя нанес увечье Старинову, в настоящее время используется снайперами специальных подразделений Росгвардии, МВД и ФСБ.

Советско-финская военная кампания длилась 104,5 дня в период с 30 ноября 1939 года по 12 марта 1941 года. Формирование отдельных лыжных батальонов началось 24 декабря 1939 года и продолжалось до самого конца военного конфликта. Некоторая часть добровольцев застала окончание войны на сборных пунктах, в учебных центрах и на полигонах. Что делали на финской войне студенты – вчерашние школьники, допризывники-мальчишки, прошедшие подготовку в добровольческом обществе Осоавиахим и ни одного дня не прослужившие в Красной Армии? Вопрос, на который и до настоящего времени нет ответа. Юных, едва обученных мальчишек, коммунистическая партия и правительство как стадо баранов отправила на преднамеренный убой, после чего сделали циничный вид, словно и не было финской войны. В 1943 году русский поэт Александр Твардовский написал стихотворение «Две строчки», которое полностью отражает реальность тех позабытых лет:

Из записной потертой книжки

Две строчки о бойце-парнишке,

Что был в сороковом году

Убит в Финляндии на льду.

Лежало как-то неумело

По-детски маленькое тело.

Шинель ко льду мороз прижал,

Далеко шапка отлетела.

Казалось, мальчик не лежал,

А все еще бегом бежал

Да лёд за полу придержал…

Среди большой войны жестокой,

С чего – ума не приложу,

Мне жалко той судьбы далекой,

Как будто мертвый, одинокий,

Как будто это я лежу,

Примерзший, маленький, убитый

На той войне незнаменитой,

Забытый, маленький, лежу.

После окончания финской военной кампании лыжные батальоны были расформированы и все комсомольцы-добровольцы в течение двух недель возвратились к местам учебы или работы. В апреле 1940 года студенты-комсомольцы успешно ликвидировали задолженности и были допущены к летней сессии или защите дипломной работы. Служба добровольцем в лыжбатах учитывалась военкоматами по месту приписки. Участникам, как правило, предоставлялась отсрочка до года от призыва на военную службу. Кроме того, после возвращения многие добровольцы получали путевки в санатории Крыма, одни для лечения после ранений, другие – просто отдохнуть и погреться на морском песочке под лучами жаркого солнца. За образцовое выполнение боевых заданий, проявленную доблесть и мужество сотни лыжников получили правительственные награды – медали «За Отвагу» и «За боевые заслуги».

Непродолжительная, но суровая война с финской белогвардейщиной стала большой жизненной школой для лиц, принимающих в ней участие. После возвращения комсомольцы – участники боевых действий – стали краеугольным камнем, вокруг которого выстраивалась военно-патриотическая, спортивная и оборонно-массовая работа. Спортивно-оборонная работа в предвоенные годы была ключевой деятельностью для любой первичной комсомольской организации.

В популярной газете «Красный спорт» (Советский спорт) в январе 1940 года была опубликована статья про подготовку лыжников. Вот её краткий контекст: «…Общеизвестно, что лыжи занимают надлежащее место в физической подготовке бойцов РККА. Лыжник-боец – это быстроходный разведчик, отличный связист, зоркий патрульный. Соединения бойцов на лыжах могут совершать форсированные глубокие рейды в расположение противников, выполнять сложные военные операции. Указания товарища Ворошилова о большом прикладном значении лыж всегда должны помнить руководители физкультурных организаций. И поэтому работу каждой лыжной секции надо максимально военизировать…». Из статьи следует, что как в армии, так и на гражданке лыжной подготовке стали уделять повышенное внимание.

В автобиографии Золотарева имеются темные пятна, оставленные на заре комсомольской юности. Вот одна из тайн его жизнеописания: «В 1930 году я поступил в первый класс ср. школы №1. В 1941 окончил десять классов. В 1938 вступил в комсомол. В 1940—1941 г заканчивал среднюю школу и одновременно работал – вел первый класс». Следует отметить, что Золотарев поздно начал учиться в школе и был старше своих сверстников на один-два календарных года.

Из автобиографического текста напрашивается вывод о том, что Золотарев учился в десятом классе два учебных года: 1939—1940 и 1940—1941. Это очень просто подсчитать: в средней школе Семен начал учиться в 1930 году, значит, в 1940 году должен был её окончить, поскольку в средних школах учились в тот период 10 лет. Однако Золотарев завершил обучение в средней школе в 1941 году. Вопрос поставлен логический: где в 1940 году находился Золотарев – член бюро комитета комсомола при Удобненской средней школе №1?

Возможно, заболел и вынужден был пропустить один учебный год по уважительной причине. В такой вариант можно было поверить, однако членство в бюро комитета комсомола исключает подобную версию, поскольку в бюро избирались настоящие комсомольские лидеры, как в нравственном, так и в физическом отношении. Кроме того, в автобиографии про болезнь нет никаких упоминаний. Так, где же был Золотарев в 1940 году? Какая причина помешала ему окончить среднюю школу в установленный срок? С высокой степенью вероятности можно утверждать, что Золотарев в 1940 году записался добровольцем в отдельный лыжный батальон и участвовал в боевых действиях во время советско-финской войны.

В сентябре 1939 года Верховным Советом СССР был принят закон «О всеобщей воинской обязанности». В разделе «О призыве на действительную военную службу» в статье 14 значится: «На действительную службу призываются граждане, которым в год призыва (с 1 января по 31 декабря) исполняется девятнадцать лет, а окончившим среднюю школу и ей соответствующие учебные заведения – восемнадцать лет». Золотареву 2 февраля 1940 года исполнилось 19 лет и осенью 1940 года его должны были призвать на военную службу, поскольку очередной призыв, согласно статье 15, осуществлялся ежегодно повсеместно в период с 15 сентября по 15 октября. Однако Золотарев осенью 1940 года снова начинает учиться в 10 классе средней школы №1. В этом случае ему должна была предоставляться отсрочка от призыва в соответствии со статьей 29: «Отсрочки от призыва на действительную службу предоставляются учащимся средней школы до ее окончания, но не старше 20 лет». Остаться на второй год в десятом классе, ради отсрочки от призыва в армию? В это поверить невозможно, поскольку Золотарев не только комсомольский вожак – член бюро комитета комсомола районной школы, но ещё и отличный спортсмен, имеющий спортивный разряд по лыжам, инструктор Осоавиахима, обладатель нескольких оборонных значков.

В начале января 1940 года комсомол бросает клич, что Рабоче-Крестьянской Красной Армии нужны бойцы спортсмены-лыжники. Формирование отдельных лыжных батальонов обусловлено спецификой военных действий в Финляндии. В субъектах Российской Федерации в госархивах социально-политической истории находятся на хранении именные списки лыжных батальонов сформированных из добровольцев комсомольского возраста. Списки представляют собой таблицы, разделенные на графы, в которых отражается информация: год рождения, образование, год вступления в комсомол, место жительства, место приписки и т. д. Ключевая графа такого списка – «Оборонный значок». Сведения о таком значке (ГТО, ПВХО, ГСО, Ворошиловский стрелок) было обязательным условием для комсомольцев, которых зачисляли в лыжные батальоны. Наличие оборонного значка ГТО было важным доказательством знаний, умений и практических навыков ходьбы на лыжах, а также общей физической выносливости.

Итак, 2 февраля 1940 года Золотареву исполнилось 19 лет, он является учеником 10 класса средней школы Удобненского района и членом бюро комитета комсомола. На груди комсомольского вожака красуется значок ГТО II ступени. Кроме того, в его активе несколько оборонных значков: «Готов к ПВХО», «Ворошиловский всадник» и «Ворошиловский стрелок». Золотарев как истинный патриот своей Родины мечтает, чтобы к скромным значкам военно-прикладного характера добавились ордена и медали за боевые заслуги. В патриотическом порыве юноши нет ничего особенного, это закономерные тенденции самореализации советской молодежи. Следует также помнить, что практически все погодки Золотарева окончили среднюю школу в 1939 году и осенью были призваны на военную службу. Комсомольский призыв записываться в лыжные батальоны для борьбы с белофиннами мимо Золотарева не проходит. Семен подает заявление и по комсомольской путевке добровольцем уезжает на сборный пункт. С нормативно-правовой точки зрения ничего не нарушено – в год призыва комсомольцу-добровольцу исполнилось 19 лет.

Советско-финская военная кампания завершилась 13 марта 1940 года. Известие об окончании войны с белофиннами некоторые лыжные батальоны застало во время формирования, боевого слаживания или движения на передовую. В течение двух недель все лыжные батальоны расформировываются, а комсомольцы – добровольцы отправляются к местам приписки. Многих участников принимают как героев, например, студентов-лесгафтовцев на Ленинградском вокзале в торжественной обстановке встречали девушки-однокурсницы. В апреле 1940 года подавляющее большинство студентов—лыжников успевают ликвидировать задолженности в своих учебных заведениях и получают допуски для сдачи экзаменов в летнюю сессию. Разумеется, за исключением тех лиц, которые в войне с белофиннами получили ранение и находились на лечение в военном госпитале.

По аналогии Золотарев в конце марта 1940 года должен был вернуться в родную школу и в течение последней четверти наверстать отставание в учебе. Руководство школы и педагогический коллектив вне всяких сомнений пошли бы навстречу отважному комсомольцу-добровольцу. Однако этого не происходит, персонально для Золотарева завершение обучения в средней школе переносят на следующий учебный год. Какая же причина заставила директора школы подписать приказ на повторный год обучения?

Золотарев во время боевых действий в советско-финской военной кампании мог получить ранение и вернуться из военного госпиталя летом, когда выпуск 10 класса уже состоялся. Данный факт можно попытаться найти в акте судебно-медицинского исследования трупа Золотарева. Однако из сведений, внесенных в документ судмедэкспертом Возрожденным, доказательств пулевых, минно-взрывных, колото-резанных ранений (наличие рубцов) не имеется. Могла быть боевая контузия головного мозга, но тогда Золотарева не призвали бы в действующую армию на следующий год.

Детальный анализ поименных санитарных потерь в период советско-финской войны показывает, что около 22% потерь – это потери от обморожений. При этом львиная доля приходится на обморожения нижних конечностей, особенно в области стопы. Личный состав лыжных батальонов в период финской войны подвергался тяжелым физическим испытаниям: многокилометровые марши в сильные морозы со всем снаряжением, с полной боевой выкладкой. Бойцы-лыжники нередко ночевали под открытым небом, глубокий снег был для них домом, а лыжи – кроватью. Во время проведения боевых рейдов в глубоком тылу у них не было горячего питания, как правило, суточный рацион состоял из замерзшего хлеба, галет и консервов. Постоянно ощущался дефицит полноценного сна: диверсионные операции совершались в ночное время суток, а днем – короткий отдых. От частых лыжных переходов по рыхлому снегу приходилось терпеть боли от разных потертостей, которые способствовали возникновению обморожений.

Следует отметить, что в Военно-медицинской службе РККА универсального средства для лечения обморожений, которое можно было использовать при любых стадиях для пострадавших, в тот период не существовало. У фельдшеров и врачей, оказывавших медицинскую помощь на передовой, не было практики лечения обморожений. В каждом лыжном батальоне по штату было пять санитаров и один врач. В санитарной сумке единственным средством против обморожения был гусиный жир. Однако зачастую бойцы обмораживали ноги по своей лени, обусловленной чрезмерной усталостью. Вот как описывает проблему с обморожениями участник финской войны санитар 100-го отдельного добровольческого лыжного батальона Георгий Прусаков: «Много было обмороженных, хотя жир гусиный был против обморожения. Причем многие сами виноваты, что обмораживали ноги – пришли на привал, вытащи валенки из вещмешка, одень их. Нет, ходят в сапогах! Вот так многие и морозились».

С высокой степенью вероятности можно утверждать, что Золотарев во время войны с белофиннами получил обморожения нижних конечностей II – III степени и по этой причине находился в военном госпитале на лечении. В подтверждение данной версии автором независимого расследования подготовлены эксклюзивные творческие гостинцы.

В медицинской практике вместо обморожения применяется термин отморожение, что означает повреждение тканей организма под воздействием низких температур. По глубине поражения тканей различают четыре степени обморожения. При обморожении II степени наступает гибель поверхностных слоев кожи, полное восстановление целостности кожного покрова происходит в течение 7—14 дней, рубцы не образуются. Продолжительность лечения в годы войны составляла от 10 до 30 дней. При обморожении III степени наступает гибель всех слоев кожи. Отторжение отмерших тканей происходит в течение 14—21 дней и заканчивается рубцеванием. Продолжительность лечения в годы войны составляла от 30 до 60 дней. При обморожении IV степени наступает гибель кожи, подкожной клетчатки, прилегающих мягких тканей и кости. Пораженные участки конечностей в таких случаях, как правило, ампутировали. Необходимо подчеркнуть, что обморожения нижних конечностей II – III степени в области стоп могут локализоваться на небольшой площади и к ограничению подвижности не приводят. Следовательно, на степень ограничения годности к военной службе такие повреждения не влияли.

Однако спустя годы после обморожения в области пораженных стоп появляются весьма неприятные ощущения – начинают мерзнуть ноги. Причем такая симптоматика может продолжаться по нескольку часов. Причина заключается в том, что стопы ног – это самая отдаленная часть тела, куда кровь может доставляться с запаздыванием даже в случае незначительного нарушения кровообращения. Помимо всего прочего на поверхности стопы мало мышц и подкожной клетчатки, вследствие чего кровеносные сосуды находятся близко к поверхности и реагируют на малейшие изменения терморегуляции. В результате перенесённых обморожений II – III степени и последующего рубцевания нарушается иннервация тканей, что приводит к нарушению капиллярного кровообращения и спазму сосудов. При холодной погоде или стрессовой ситуации пальцы ног вследствие спазма сосудов не получают достаточного количества крови. Начинается пульсация, стопы ног становятся холодными, бледными, затем начинают синеть и неметь. Спустя некоторое время сосуды расширяются, кожные покровы краснеют и стопы потеют, поскольку на ступнях располагается большое количество потовых желез. В условиях низких температур среды обитания влажные стопы начинают быстрее замерзать. Наступает замкнутый круг, который может привести к повторному обморожению нижних конечностей.

В медицинской литературе вышеуказанная симптоматика приравнивается к синдрому Рейно. Какие же способы профилактики замерзания стоп рекомендовали отечественные и зарубежные корифеи медицины в середине прошлого века, когда ассортимент сосудорасширяющих препаратов, бальзамов и мазей не был таким широким как сейчас. Во-первых, предлагали носить теплую обувь, выделанную внутри натуральным мехом. Во-вторых, носить шерстяные носки, которые поглощают излишнюю потливость. В-третьих, держать стопы ног, кисти рук и голову в тепле. В-четвертых, постоянно находиться в движении, что стимулирует кровообращение и предотвращает спазм сосудов.

Из акта судебно-медицинского исследования трупа Золотарева можно увидеть, какая обувь была на нем в момент гибели: «Черные стеганые бурки, в них коричневые шерстяные носки, причем на правой ноге один носок и на левой ноге два штопаных носка, один шерстяной, другой хлопчатобумажный (УД т.1, л.д.349)».

Черные бурки – это тёплая зимняя обувь, сшитая из особого дорогого бурочного войлока и утепленная внутри натуральным мехом. Войлок изготавливается из нескольких слоев черной шерсти. Подошва, ступня и задник выделываются из натуральной кожи, вследствие чего не сгибаются носки и не гнутся пятки. Кроме того, бурки долговечны, не протекают и не рвутся. В середине 50-х годов прошлого столетия бурки считались шикарной и стильной обувью, как для мужчин, так и для женщин. Внимательно посмотрите кадры старой кинохроники, в бурках ходил Хрущев, правда, в белых. Во время войны член Военного Совета Хрущев носил бурки не только на ногах, но и бурку на плечах. Бурки наряду с «пирожком» из каракуля являлись непременным атрибутом власти и номенклатурности.

Было бы наивно полагать, что Золотарев взял с собой в зимний поход высшей категории трудности стильные бурки для того чтобы продефилировать в модной обуви по узкому помосту между останцами на вершине Отортена. Бурки он одевал во время отдыха и длительных бивуаков, связанных с поиском ураносодержащих минералов и проведением научных экспериментов. Во время движения на лыжах Семён использовал ботинки, которые согласно материалам уголовного дела были сданы под расписку завскладу спортбазы Уральского политеха, как снаряжение принадлежащее институту (УД т.1, л.д.255).

У Золотарева после обморожения постоянно мерзли ноги, поэтому он вынужден был приобрести дорогую, но теплую и практичную обувь. Причем бурки сшиты по индивидуальному заказу, левая бурка на полразмера больше. У Золотарева на левой ноге два штопаных носка, один шерстяной, другой хлопчатобумажный. Толщина ткани хлопчатобумажного носка согласно данным государственных стандартов в те годы составляла 3—3,5 мм, поэтому их можно было часто штопать, в отличие от современных носков тонких и прозрачных. На правой ноге только один шерстяной носок. Обратите внимание на выбор ткани, которая впитывает пот. На правой ноге нет хлопчатобумажного носка, потому что носки из чистого хлопка впитывают влагу, но при этом быстро охлаждают ноги. Вероятно, обморожение III степени было на правой стопе, поэтому она и больше мёрзла. Шерстяные носки впитывают влагу, но ноги в таких носках охлаждаются значительно медленнее. Главное, чтобы под рукой всегда было несколько пар шерстяных носков для смены. Помимо шерстяных носков согревающим эффектом обладают и хорошо впитывают пот вигоневые носки. Вигонь – это шерсть животных семейства верблюдовых (верблюды, ламы). Вигоневые носки – весьма дорогая деталь одежды для простого студента 50-х годов прошлого столетия. Как правило, такие носки были ручной вязки из вигоневой пряжи.

В материалах уголовного дела находится протокол №13 от 7 апреля 1959 года, в котором перечисляются неопознанные вещи, после того как их просмотрели родственники погибших туристов (кроме родственников Золотарева). В пункте №10 значатся носки шерстяные старые 9 штук (УД т.1, л.д.257). Это носки Золотарева, как, вероятно, и носки вигоневые 6 штук, а также носки простые 7 штук, записанные под пунктами №11 и №12. Вигоневые носки были обнаружены также на трупах Слободина и Колмогоровой. Однако родственники погибших туристов дорогую деталь одежды ручной вязки не признали. Напоминаю, что родственники Золотарева неопознанные вещи не осматривали.

У Золотарева сильно мерзли и потели ноги, он был вынужден часто менять носки, чтобы держать стопы сухими. Следует помнить, что Золотарев всю войну прослужил в саперных частях, что являлось дополнительным фактором провоцирующим нарушение капиллярного кровообращения в стопах ног. Действовать саперам зачастую приходилось в крайне трудных условиях, по пояс в ледяной воде, наводить переправы под вражеским огнем при недостаточном количестве переправочных средств и лесоматериалов. Саперы устанавливали минные поля, ползая по болотам и в глубоком снегу. В общем, у саперов был постоянный контакт с холодом и стрессом, про надлежащее питание говорить не приходится.

Из наградного листа Золотарева, обнаруженного в архивах Министерства обороны корреспондентами «Комсомольской правды», вырисовывается картина каждодневного подвига советских саперов: «Старший сержант Золотарев С. А. под артиллерийским и минометным огнем противника перевозил с расчетом 9 человек в ночь с 21 на 22 апреля 1945 года понтоны с верхним строением на один 50-тонный паром. Прибыв на место сборки парома, т. Золотарев быстро и умело стал собирать паром. Противник начал обстреливать это место из орудий, минометов и пулеметов. Был ранен один боец, но старший сержант Золотарев не прекратил работу, а сам занял место вышедшего из строя бойца и своим примером бесстрашия воодушевлял бойцов на скорейшее выполнение задания. Этим же снарядом было перебито два прогона и настил. В метрах 300 в болоте лежало верхнее строение от разбитого парома, тогда т. Золотарев по пояс в воде дошел до него. Красноармеец Корнеев без приказания пошел за старшим сержантом Золотаревым и вместе пригнали прогоны к собираемому парому. Задание было выполнено в срок, и паром был введен в линию моста, что обеспечило своевременный пропуск грузов и танков на противоположный берег. За умелое командование отделением, за проявленные смелость и мужество при выполнении боевого задания достоин правительственной награды».

За этот героический подвиг Золотарев получил орден «Красной Звезды». До окончания войны оставалось всего две недели. Принимая участие в Берлинской операции, старший сержант Золотарев с расчетом 9 человек боевое задание выполнил в срок и без потерь, тем самым своевременно обеспечил переправу военной техники на другой берег реки. Спустя тринадцать лет младший лейтенант/капитан НКВД-МВД-КГБ Золотарев и его группа в количестве 9 человек, состоящая из студентов и выпускников Уральского политеха, нелепо погибает у подножия горы Отортен при выполнении важного «туристского» задания.

Напоминаю, что синдром Рейно развивается спустя годы после перенесенного обморожения II – III степени тяжести. Помимо ношения теплой обуви и шерстяных носков замерзание ног предупреждает ещё одна презентабельная деталь одежды – шляпа. Дело в том, что голова – это часть тела наибольшей потери тепла из организма. Кровеносные сосуды на голове находятся под контролем сердечной деятельности и не спазмируются, аналогично кровеносной системе на стопах ног и кистях рук, поэтому тепло утрачивается очень быстро. Для того чтобы согреть руки и ноги необходимо носить теплые головные уборы. Идеальный вариант – высокая шляпа из фетра с загнутыми по краям полями. Фетр – это тот же самый войлок, из которого изготавливаются бурки, только вместо шерсти используют тонкий пух кроликов или домашних коз. Доктор медицинских наук, профессор Университета Томаса Джефферсона Джон Абруззо в своих рекомендациях больным с синдромом Рейно пишет: «Если вы хотите сохранить руки и ноги теплыми – носите шляпу: это также важно, как носить шарф, перчатки, шерстяные носки и меховую обувь».

На групповых фотографиях участников рокового похода во время бивуаков можно видеть Золотарева в фетровой шляпе. Дятловцеведы утверждают, что это шляпа Тибо-Бриньоля. Не важно, кому принадлежит шляпа – важно кто шляпу носит. А больше всего фотографий, где Золотарев позирует в фетровой шляпе. Разумеется, фетровая шляпа была крайне необходима Золотареву во время отдыха в процессе туристского похода высшей категории трудности в зимних условиях Северного Урала. Впрочем, в списке вещей выданных прокурором-криминалистом Ивановым матери Золотарева под расписку тоже имеется шляпа (УД т.1, л.д.258). Вполне возможно, что шляпа, запечатленная на фотоснимках группы «Хибина» принадлежала самому загадочному участнику похода.

Вещи, принадлежащие Семёну Золотареву, выдал его матери студент Согрин через прокурора-криминалиста Иванова. Обратите особое внимание на следующий факт, в перечне вещей нет ни одного носка, нет и рукавиц. Не мог же Золотарев в январе 1959 года приехать в Свердловск к Согриным и жить у них без носков и рукавиц. Следовательно, все носки (шерстяные, вигоневые и простые), которые значатся в протоколе неопознанных вещей Семён взял с собой в поход, чтобы устранить проблему с замерзанием ног. Вероятно, ему принадлежат и шесть пар бесхозных руковиц, в протоколе записано: рукавицы 12 штук (УД т.1, л.д.257). Меховые рукавицы весьма дорогая вещь, но они не были признаны родственниками в качестве личных вещей погибших туристов. Следует учитывать и то, что некоторая часть рукавиц могла быть использована при работе с радиоактивными горными породами.

Детально разберем, что же было надето на голове Золотарева, когда его труп оказался на секционном столе в морге Ивделя: «на голове одета кожаная шапка ушанка, черная, отороченная черным мехом, спортивная шерстяная вязаная шапочка красного цвета, с тремя светлыми полосками (УД т.1, л.д.349)». Уважаемые читатели и дятловцеведы, вы можете себе представить Золотарева в красной шапочке, да ещё с тремя светлыми полосками. На ногах стильные черные бурки, на голове красная шапочка, а в руках записная книжка, чтобы сценарий к сказке писать. Прямо настоящий Шарль Перро. Красная шапочка с тремя светлыми полосками была у Юдина, Колмогоровой, Дубининой и возможно у Дятлова. Согласно материалам уголовного дела на трупе Золотарева, лежащего в ручье оврага в обнимку с Колеватовым, головного убора не было вообще. Об этом свидетельствует протокол осмотра места обнаружения трупов: «два трупа лежат обнявшись, на головах обоих ничего нет (УД т.1, л.д.341)». Кожаная шапка-ушанка, черного цвета, отороченная черным мехом, обнаруженная судмедэкспертом Возрожденным на голове трупа Золотарева, принадлежала Кривонищенко. Каким же образом «Бегущие от бури» мертвецы, полеживая в морге Ивделя, облачались в чужие головные уборы, да ещё и тесёмки на шее завязывали – об этом знает только Творец Вселенной.

Таким образом, Золотарев полностью выполнял рекомендации медицинских работников для профилактики синдрома Рейно (замерзание ног), вследствие полученного обморожения стоп II – III степени. Теплые зимние бурки из натурального меха, несколько пар шерстяных и вигоневых носков, фетровая шляпа. Кроме того, Семён круглый год находился в движении (инструктор по туризму), что стимулировало кровообращение в дистальных отделах нижних конечностей и предотвращало спазм мелких сосудов. Да, вот вдобавок едва не забытый мною важный факт, на трупе Золотарева была обнаружена ещё одна теплая деталь одежды: «Шерстяной шарф в клетку, коричневого и синего цвета с расстегнутой булавкой, шарф поношен (УД т.1, л.д.349)». На трупах остальных погибших туристов шарфов одето не было. Вместе с тем среди вещей, сданных под расписку родственникам, значатся шарф красный шерстяной, принадлежащий Колмогоровой (УД т.1, л.д.238) и шарф коричневый, принадлежащий Дорошенко (УД т.1, л.д.240). Дубининой принадлежал шарфик шерстяной белый узкий (УД т.1, л.д.246). По всей видимости, шарфы, находились в личных рюкзаках погибших туристов.

Следовательно, рекомендации доктора медицинских наук, профессора Университета Томаса Джефферсона Джона Абруззо: «Если вы хотите сохранить руки и ноги теплыми – носите шляпу: это также важно, как носить шарф, перчатки, шерстяные носки и меховую обувь» Золотаревым полностью претворялись в жизнь.

Боевые награды Золотарева. В этой главе книги зашла речь о наградах, полученных Золотаревым за образцовое выполнение воинского и служебного долга, проявленный героизм и личное мужество. Из автобиографии Золотарева следует, что он имел следующие правительственные награды: орден «Красная Звезда», медаль «За оборону Сталинграда», медаль «За взятие Кёнигсберга», медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг». Кроме того, на web-проекте газеты «Комсомольской правды» Варсеговы опубликовали стенограмму заседания партбюро Белорусского института физической культуры, на котором рассматривался вопрос о приеме Золотарева в члены КПСС. Так вот, в протоколе заседания партбюро помимо ордена Красной Звезды зафиксирована медаль «За Отвагу». На вопрос коммуниста-фронтовика Булочко: «Участвовал ли в войне? Есть ли награды?». Золотарев лаконично ответил: «Участвовал. Орден Красной Звезды и медаль «За Отвагу».

Следует привести дословный текст Николая и Натальи Варсеговых, отражающий недоумение корреспондентов газеты: «Это был очень странный ответ Золотарева. Неужели Семен так волновался, что напрочь забыл, какие у него есть награды? По документам его награждали Орденом Красной Звезды, медалью „За оборону Сталинграда“, „За взятие Кёнигсберга“, „За победу над Германией в Великой Отечественной войне“. Медали „За Отвагу“ в его послужном списке точно нет. Неужто ради красного словца ввернул? А смысл?».

Уважаемые господа Варсеговы, дело в том, что послужного списка Золотарева, на который вы ссылаетесь, в открытых источниках нет и быть не может, поскольку его личное дело уничтожено в 1971 году. В различных документах, опубликованных в интернете, имеются лишь некоторые сведения из его послужного списка. Послужной список военнослужащего может иметь секретную информацию, которая в официальных документах не раскрывается. У Золотарева было как минимум три послужных списка, поскольку в период с 18 октября 1941 по 9 мая 1945 года он проходил военную службу в трех различных силовых ведомствах: ГУОБР НКВД, ГВИУ РККА и МО СССР. Золотарев на поставленный вопрос коммуниста-фронтовика ответил совершенно правильно. Никакой ошибки быть не может. При приеме в партию на вопрос о наградах кандидаты должны были перечислять только те ордена и медали, которые свидетельствовали о личном вкладе в дело укрепления единства партии и советского народа.

Медалью «За оборону Сталинграда» награждались все без исключения участники обороны Сталинграда из числа военнослужащих и гражданских лиц, принимавших участие в обороне в период с 12 июля по 19 ноября 1942 года. Медалью «За победу над Германией» награждались все военнослужащие и гражданские лица, принимавшие непосредственное участие в действующей армии или обеспечивавшие победу своей работой в военных округах. Лица, получившие эту медаль, в дальнейшем имели право на награждение юбилейными медалями. Медалью «За взятие Кёнигсберга» награждались все военнослужащие, которые принимали непосредственное участие в героическом штурме и взятии города-крепости в период с 23 января по 10 апреля 1945 года, а также организаторы и руководители боевых операций при взятии этого города. Одним словом вышеуказанные медали отражали общий вклад советского народа в победу над фашизмом. Не случайно на оборотной стороне медали «За победу над Германией» имеется надпись: «Наше дело правое – мы победили».

Напоминаю, что послужной список военнослужащего может иметь секретную информацию, которая в официальных документах не раскрывается. Золотарев был действительно награжден правительственной медалью «За Отвагу», поэтому кандидат в члены КПСС и ответил: «Участвовал. Орден Красной Звезды и медаль «За Отвагу». Более того, Золотарев, возможно, ответил «и медали «За Отвагу», однако секретарь писавший протокол окончание не расслышал. Партбюро – это руководящий выборный орган первичной организации КПСС, в него выбирали лучших коммунистов организации, которые, как правило, умели и могли держать язык за зубами, поскольку имели допуск к сведениям с грифом «За семью печатями». Золотарев, данный факт прекрасно знал, поэтому и раскрыл военную тайну из своего послужного списка перед членами партбюро. Своим ответом он подчеркнул существенный персональный вклад в дело укрепления единства партии и советского народа. Обратите внимание, на партийном собрании вопрос о наградах уже не задавался, поскольку на нем присутствовали все коммунисты организации. В партийной карточке Золотарева также отсутствуют сведения о медали «За Отвагу».

В процессе своей служебно-боевой деятельности в пограничных войсках КГБ СССР мне приходилось принимать участие в заседаниях партбюро, на партийных собраниях и партийной конференции округа. Кстати, в отличие от некоторых коммунистов из партии не выходил и партбилет не выбрасывал. Когда на партбюро в Среднеазиатском пограничном военном округе рассматривали вопрос о приеме кандидата в партию, всегда задавался стандартный вопрос: «Какие имеете награды?». В ответах звучало: орден «Красной звезды», медаль «За боевые заслуги» или медаль «За отличие в охране Государственной границы». Боевые награды пограничники получали за успешное выполнение заданий партии и правительства в спецподразделениях. В протоколы собраний записывали только личный вклад коммуниста в дело укрепления единства партии и советского народа.

Медаль «За Отвагу» была учреждена в октябре 1938 года, за год до начала советско-финской войны и занимает высшую ступеньку в иерархии медалей советского периода. Медалью награждались военнослужащие, преимущественно рядового и сержантского состава, за личное мужество и отвагу, проявленные при защите социалистического Отечества и исполнении воинского долга. За личную храбрость, проявленную в боях во время войны с белофиннами, было награждено более 20 тысяч бойцов Красной Армии. В опубликованных списках военнослужащих, награжденных в финской войне, фамилия Золотарева не значится, поскольку это списки, имеющие отношение к Министерству обороны. Послужной список Золотарева в Министерстве обороны берет начало с первого апреля 1942 года, поскольку до этого времени он проходил службу в ГУОБР НКВД и ГВИУ РККА. Однако лично для меня не подлежит сомнению, что Золотарев был удостоен медали «За Отвагу» при выполнении правительственного задания во время финской военной кампании. Указ о его награждении не имел отношения к военнослужащим Красной Армии (Министерство обороны). Вторую медаль «За Отвагу» Золотарев получил при выполнении секретной операции спецбатальоном 56-й Армии Южного фронта по захвату «атомной тетради» штурмбанфюрера СС физика-ядерщика Вандервельде. В этот период младший сержант НКВД Золотарев также не имел никакого отношения к ведомству в номинации Красная Армия (Министерство обороны).

В послужном списке Золотарева приказ об участии комсомольца-добровольца в отдельном лыжном батальоне значился под грифом «совершенно секретно», поэтому он не имел права раскрывать информацию при написании автобиографий и иных документов при оформлении на учёбу или работу. Золотарев, как настоящий коммунист-фронтовик, умел хранить военную тайну. Все туристы и знакомые, кто знал Семена, в унисон утверждают, что он никогда не рассказывал об участии в войне. Так поступали только те фронтовики, кто владел секретами, имеющими отношение к военной или государственной тайне. Автор независимого расследования готов заключить пари с теми дятловцеведами, которые в военных архивах обнаружат простого сапера из числа младшего комсостава, хорошо владеющего немецким, польским, украинским и белорусским языками. Если таковой найдется, то только в штабе партизанского движения, руководимого одним из забытых героев советского атомного проекта.

Важная деталь! 19 июля 1941 года начальником Управления особых отделов НКВД Южного фронта назначается комиссар госбезопасности 3-го ранга Николай Сазыкин. До начала Великой Отечественной войны Сазыкин являлся наркомом внутренних дел Молдавской ССР. Так вот, в НКВД Молдавии в подчинении Сазыкина находился младший лейтенант госбезопасности Семен Кузьмич Цвигун. В период с 1967 по 1982 годы Цвигун находился на должности первого заместителя председателя КГБ и курировал Главное управление Пограничных войск КГБ СССР. Вспоминается легендарная фраза Андропова «Я им Цвигуна не прощу». Как справедливо заметил журналист Андрей Ведяев «Люди такого масштаба, каким был Семён Кузьмич, не стреляются по пути от калитки к дому».

18 января 1942 года приказом НКВД №00145 для организации партизанской войны в тылу врага и ведения диверсионной разведки создается 4-е Управление НКВД СССР, которое возглавил старший майор госбезопасности Павел Судоплатов. Оперуполномоченным этого управления в марте 1942 года становится младший лейтенант госбезопасности Семён Цвигун. По заданию Судоплатова Цвигун неоднократно направлялся на фронты, в том числе в зону ответственности Южного фронта, а также за линию фронта руководить партизанскими отрядами и проводить специальные операции. Цвигун является автором нескольких книг о разведчиках, в которых отражены личные впечатления в собирательном образе полковника Млынского.

По мотивам документального романа Семёна Цвигуна «Мы вернемся!» советским кинематографом была показана трилогия о партизанах и военных разведчиках: «Фронт без флангов», «Фронт за линией фронта» и «Фронт в тылу врага». Настоятельно рекомендую посмотреть эти фильмы (в главной роли Вячеслав Тихонов), и у вас развеются последние сомнения в том, почему Золотарев так хорошо владел немецким, польским, белорусским и украинским языками. Кроме того, вы, уважаемые читатели и дятловцеведы в этом кинофильме прикоснетесь к ещё одной истории, связанной с участием Золотарева, имеющей отношение к советскому атомному проекту…. Кстати говоря, Сазыкин, протеже Цвигуна, в 1946 году назначается заместителем Судоплатова и руководит Отделом «С» МГБ СССР (атомная разведка)…

Не следует забывать и о том, что советско-финская война – это война забытая партией и правительством. Все фронтовики после окончания Великой Отечественной войны и демобилизации в военкоматах по месту призыва получали военные билеты. Так вот, бойцам, которые участвовали в финской войне, эта запись в военные билеты не заносилась. На одном из форумов, посвященных забытой войне, имеются многочисленные свидетельства участников, подтверждающие данные факты. Настойчиво прошу вас внимательно прочитать некоторые выписки с web-проекта и сделать соответствующие выводы.

«Из личной переписки. Сергей Малай, здравствуй! Читай ещё один абсурд, какой был в наших военкоматах с участниками финской войны. Осенью 1945 года, когда отгремела и Отечественная война, меня демобилизовали. В Бауманском райвоенкомате какая-то бойкая девица оформляла мой военный билет. Она вписывала туда все мои злоключения на военной службе. Запишите также, что я участник войны с белофиннами. Финскую не пишем, – сказала девица, и, переглянувшись через стол, крикнула соседке: Светка, ты идешь обедать? Это было эпилогом. В самом деле, зачем „писать финскую“, когда ситуация изменилась, и об этой войне надо было скорее забыть, сделать вид, что ее не было и не могло быть с такими милыми соседями, как финны».

«Здравствуйте, мой дед Коршун Фёдор Филиппович, 1912 г.р. был призван повторно (уже отслужив срочную службу) на военную службу Ушачским районным военным комиссариатом Белорусской ССР. В военном билете запись очень короткая: „понтонер, 13 отдельный понтонный батальон“. Со слов мамы знаю, что дед был на советско-финской войне, и есть даже история, в которой погиб весь отряд, кроме моего деда и ещё двоих человек. В предлагаемых на форуме „Сведениях по воинским частям…“ – 13 отд. понтонный батальон не значится».

«Здравствуйте! Недавно узнал, что мой двоюродный прадед Жуков Андрей Петрович воевал в советско-финскую и вернулся. Как я могу узнать более подробные сведения о нем? Мне бы это очень помогло для дальнейшего генеалогического поиска своих предков. Ещё хочу добавить, что проживал он в Ставропольском крае в селе Бурлацкое. Может, возможно, за это зацепиться? Какие части формировались из ставропольских военных?».

«Добрый день! Наш родственник воевал в финскую войну, об этом стало известно из ответа из ЦАМО (Центральный архив Министерства обороны), выдавшим архивную справку. Номер части неизвестен, поскольку личное дело, где могла содержаться такая информация, в ЦАМО не поступало. Была выдержка из характеристики «…в боях с финской белогвардейщиной близ станции Хитала (Хайтола) неоднократно под огнем противника подвозил боеприпасы…». Обращение в РГВА результата не дало, номера части нет. В наградном отделе ЦАМО Ерчев Г. А. 1918 года, лейтенант, не значится. С 1938 года по конец 1942 в войсках НКВД. На фото знак «Ворошиловский стрелок» – на него, знаю, выдавалось удостоверение – стрелковая карточка. Какие части НКВД принимали участие в боях близ станции Хитала? Где может быть его личное дело, если окончив курсы в Казани, воевал и погиб в 46 ТП в Яссах. По идее в ЦАМО. Или как дело бывшего работника НКВД, оно могло попасть ещё куда-нибудь?».

«Добрый вечер! У меня при восстановлении боевого пути прадеда появилось 2 вопроса, которые не удается решить.

1) вместо названия части указано «военком спец. отряда Шт. арм. 8» Что это за отряды?

2) Где искать наградной лист на орден, которым был награжден прадед?

Номер ордена и дату приказа знаю, а наградного листа нигде нет. В Управлении делами президента только картотека награждений (оттуда пришла копия, где были написаны номер ордена и дата приказа «За успешное выполнение задания Правительства…»). Наградного листа там нет. Остается РГВА, но там почему-то открестились от наградных листов (хотя я в этом начинаю сомневаться). Орден Красного Знамени №6006 1940г».

Подобных запросов на различных форумах, посвященных финской войне, полным – полно. Некоторые вышеуказанные примеры напоминают об истории Золотарева с медалью «За Отвагу», запись о которой имеется в протоколе заседания партбюро Белорусского института физической культуры. Лично у меня возникает недоумение, почему корреспонденты «Комсомольской правды» после такой важной находки не стали рыться в военных архивах, в надежде найти следы боевой награды. Вместо этого Варсеговы начали публично искать сына Золотарева. Любопытно, какие отцовские тайны корреспонденты хотели у него выпытать. Что же может вспомнить человек, когда он был грудным ребёнком? Кстати, весьма интересный вариант с сыном подсказала Майя Пискарева в самиздате.

В районных военкоматах информации об участии в советско-финской войне вообще могло не быть, поскольку в сороковые-роковые практиковались так называемые комсомольские призывы. Наиболее лучшие комсомольцы получали ведомственную путевку и добровольцами убывали на сборный пункт РККА, в военно-летное училище или войска НКВД. Сборный пункт лыжных добровольческих отрядов мог находиться совершенно в другом военном округе. В одной из вышеуказанных переписок с форума видно, что современный потомок ищет сведения о своем деде – участнике финской войны, который проживал в сельской местности Ставропольского края. В доступных источниках нет информации о том, что в Северо-Кавказском военном округе находился сборный пункт по формированию лыжных батальонов. Добровольцы со Ставропольского и Краснодарского края могли направляться по комсомольским путевкам на сборные пункты формирований лыжбатов в близлежащие военные округа – Харьковский, Московский, Приволжский.

Майя Пискарева в самиздате пишет: «Семён Золотарев – фронтовик. Имел четыре правительственные награды. Где эти награды находятся сейчас, так и не известно». Во время беседы с родственницей Золотарева – Натальей, Майя Леонидовна про награды рассуждает таким образом: «А награды, видимо, достались после смерти мамы Семена его сестрам и их семьям. Хочется верить, что награды остались в семье. Или же награды остались у гражданской жены Семена…».

В первой редакции моей книги была такая запись: «Майя Леонидовна, позвольте, разве вы не знаете, что все правительственные награды Золотарева находятся в Президиуме Верховного Совета СССР. В Москве в доме №4/7 на углу улиц Моховая и Воздвиженка». Увы, легендарной Майи Пискаревой с нами больше нет.

Дело в том, что 7 июля 1941 года Президиум Верховного Совета СССР издал постановление «Об орденах и медалях СССР умерших или безвестно отсутствующих награжденных». Согласно нормативно-правовому акту после смерти награжденного орден «Красная Звезда» и все медали СССР (за исключением одной) возвращаются в Президиум Верховного Совета СССР. Вполне благие намерения, чтобы исключить продажу орденов и медалей Великой Отечественной войны. Причем это касалось всех советских граждан – умершие после награждения, награжденные после смерти или безвестно отсутствующие. Правда, последним пунктом было установлено, что в отдельных случаях ордена и медали СССР после смерти награжденного могут быть переданы организациям, учреждениям и предприятиям по их ходатайствам. Однако известно, что Золотарев перед походом уволился с Коуровско-Слободской турбазы, значит, ходатайствовать было некому. Близким родственникам разрешалось оставлять при себе только орденские книжки и удостоверения к медалям (Постановление Президиума ВС СССР от 13 июля 1943 года). Ордена и медали родственниками сдавались в военкоматы, после чего им на руки выдавалась квитанция (форма 3), в которой перечислялись наименования орденов и медалей, их номера, дата, печать и подпись принявшего должностного лица. В противном случае сыну Золотарева, которого ищут корреспонденты Варсеговы, социальную пенсию не назначили. Как, впрочем, и матери Золотарева, которая, согласно его автобиографии, была домохозяйкой, следовательно, находилась на иждивении сына и пенсию не получала.

Вышеуказанное постановление утратило силу только 15 февраля 1977 года после Указа Президиума Верховного Совета СССР №5268-IX. Таким образом, следуя логике советского законодательства, правительственные награды Золотарева находятся в Москве в доме №4/7 на углу улиц Моховая и Воздвиженка. От главного офиса газеты «Комсомольская правда» до этого здания – рукой подать. Господа Варсеговы, вы ещё здесь?

В заключении этой главы хочется высказать свое мнение в отношении боевых наград Золотарева на орденской планке, которая запечатлена на фотографии из семейного архива его родственников. Орденская планка была введена к орденам и медалям СССР Указом Президиума Верховного Совета СССР от 19 июня 1943. Для каждого ордена (а также и медали) установлена лента определённого цвета и рисунка.

На семейном фото хорошо видна орденская планка Золотарева для ношения орденских (медальных) лент, чуть выше – знак ГТО. Первая лента, которая частично попала под срез снимка, соответствует ордену «Красной Звезды». А вот далее располагается не одна лента с просветом посередине, которую поисковики ошибочно принимают за медаль «За оборону Сталинграда», а две совершенно одинаковые ленты, соответствующие по рисунку, ширине и вертикальным просветам по краям – медали «За Отвагу» или «За боевые заслуги». В этом можно легко убедиться, если внимательно рассмотреть орденскую планку под микроскопом. Видны две ленты одного рисунка с узкими вертикальными просветами по краям. Впрочем, разница в размере ленточных полосок видна невооруженным глазом – ширина второй ленты значительно больше размеров полосы одной награды. Поскольку в биографических документах Золотарева нигде не фигурирует медаль «За боевые заслуги», то эта боевая награда исключается. Про медаль «За Отвагу» имеются достоверные сведения из протокола заседания партбюро Белорусского института физической культуры. Правильное расположение орденских планок на кителе или пиджаке также было строго регламентировано – в одном ряду не более 5 лент орденов и медалей на орденской планке. На снимке видно, что на орденской планке расположено ровно пять наградных лент.

Таким образом, с высокой степенью достоверности можно утверждать, что на орденской планке Золотарева размещены две совершенно одинаковые ленты одного рисунка, которые расположены после ленты ордена «Красной Звезды» и соответствуют двум медалям «За Отвагу».

Чайная пауза…