Читать книгу Война - Владимир Николаевич Лукашук - Страница 2

Плексовый колпак сорвало вмиг. Обжигающий поток воздуха ударил в лицо, и он чуть не задохнулся. Медлить было нельзя, так как объятый пламенем «ястребок» заваливался на крыло. Другого шанса уже не случится.

Иван, превозмогая дикую боль в прострелянной голени, подтянулся на руках за край кабины и кувыркнулся в жуткую пустоту. Несколько мгновений, и над ним хлопнул раскрывающийся парашют. Калинцев цепко оглядел его – вроде тот цел. И тут же уловил боковым зрением, как на него несётся «мессер». «Конец», – обречённо мелькнуло в голове. В животе Ивана что-то сжалось от страха. К лётчику уже протянулась пунктирная линия огня. Но свист пуль донёсся чуть ниже ног. После этого фашист резко взял вверх, сделав «горку». Калинцев злорадно отметил: «Промазал, гад. Не рассчитал моё падение».

Его самолёт, оставляя дымный след, падал за лес. Лётчик глянул вниз: до земли оставалось совсем немного. Она приближалась стремительно. Его несло к лесной прогалине. Иван кое-как подтянул левую раненную ногу, носок правой чуть вытянул, готовясь к приземлению.

Сильный толчок. Калинцев, не удержавшись, завалился на бок, упал. Вновь резанула боль в голени. Он протяжно застонал. А белый пузырь парашюта уже сдулся, распластавшись по жухлой траве. Следом раздался далёкий взрыв. «Отлеталась любимая птичка, – с горечью подумал Иван. – Как и я тоже. Ничего, ещё поборемся». Потрогал кобуру. «Если начнут искать, живым не дамся», – отбросил Иван мерзкие опасения, которые помимо воли возвращались и возвращались к нему. Он точно на территории Белоруссии, оккупированной врагом.

Их эскадрилья едва отбомбилась по эшелонам немцев на железнодорожной станции, как появились самолёты противника. Догнали наши тихоходы с горделивым названием «ястребки». Как Калинцев не уворачивался, его сбили. Полудеревянный самолёт в момент превратился в горящую жар-птицу. Что случилось с товарищами, можно было лишь догадываться. На войне быстро превращаешься из охотника в дичь.

Судьба, конечно, уже помиловала его один раз, однако вряд ли это повторится. И лётчик всё никак не мог отойти от пережитого.

***

В октябре темнеет быстро. Если поначалу Иван ничего не чувствовал сгоряча, то сейчас его начала пробирать холодная сырость. Надо было немедля подниматься. Но как?!

Он скинул лямки ранца и пополз, превозмогая боль и усталость. Двинулся в чащу леса. Однако через метров сто понял, что ошибся. Лесная возвышенность не давала разглядеть, что дальше. Пополз к пашне. Вспомнил, что при полёте внизу мелькали сельские строения. Возможно, они где-то во-он в той стороне. Нужно только ещё немного проползти. Вот и собачий вой послышался. Значит, всё верно.

Ивана будто долбануло током, когда раненой ногой задел кочку. Уткнулся в беспамятстве в стылую почву. Очнулся от дождинок, что били по щеке. Напряг силы и снова пополз на вершину косогора, чтобы осмотреться.

Ёлы-палы! У Калинцева даже захолонуло от представшей картины. Чёрные пятна пожарищ с уцелевшими кое-где трубами печей. Видимо, каратели сожгли село недавно – всё вокруг ещё дымилось. И не единой души. Лишь сиротливая свора металась с места на место, ища знакомые запахи.

Темень сгущалась. Уже мало что было различить. И тут у Ивана ёкнуло: чуть на отшибе стояла мельница. Как она сохранилась, непонятно. Её крылья жалобно скрипели на ветру.

Дождь зарядил сильнее. И это заставляло поторапливаться. Лётчик заметил недалеко орешник. Сделал себе из ветки «третью ногу» – потолще, и, стиснув зубы, поднялся. Поковылял вперёд.

Почти дошёл до мельницы, но здесь сломалась палка. Он рухнул и опять потерял сознание. Очнулся и начал карабкаться по трещащим ступеням. Наконец, долез и толкнул дверь. Вполз в темноту помещения, и дальше – опять мрак.

***

Когда открыл глаза, не понял, что видит. Во тьме плавало множество зелёных точек. Что за чертовщина?! Неужели от слабости заискрило в глазах? Одна пара точек начала приближаться, и он ахнул: «Кошары! Да откуда же их столько? Верно, со сгоревшего села сюда собрались».

Калинцеву стало не по себе. Вроде бы, чего бояться кошачьего кубла? А ну кинуться скопом? Сожрут ещё. М-да-а… Ноздри раздражал отвратительный запах мочи хвостатых постояльцев.

Да делать нечего. Иван забился в угол. Придётся терпеть такое соседство ради спасительной крыши. Пусть даже сквозь её щели мерцают звёзды. Тучи убежали, лунный свет заливал внутри мельницу мертвенной голубизной. Неожиданно из темноты вынырнул чёрный, гладкошёрстый котяра. Животинка была ну очень крупная. «Тебя только не хватало!». От его немигающего взгляда стало не по себе. Мистика, да и только! Иван постарался придать голосу мягкость: