Читать книгу Династия. Факты, мифы, версии и предположения - Владимир Окороков - Страница 3

Первое упоминание о Романовых, скорее даже не о Романовых, а о первых их предках, зафиксированных русской историей, было об Андрее Кобыле. До сих пор никто не знает, откуда он появился, известно лишь, что был он боярином при дворе московского князя Ивана Калиты. Титулами громкими этот боярский род не отличался, да и особенно именитым и богатым не считался. Правда, позднее, чтобы хоть как-то показать значимость этого рода для России, была специально создана легенда, возводившая родоначальника царской династии, прибывшего на Русь и принявшего христианство, в потомки прусских королей. Достоверно известно только, что у Андрея Кобылы было пятеро сыновей: Семен Жеребец, Александр Елка, Федор Кошка, Василий Ивантай и Гавриил Гавша, впоследствии эти люди стали отдельными ветвями рода Кобылы, от них пошли Жеребцовы, Колычевы, Кошкины, Бобрыкины и всего около двадцати знатных впоследствии фамилий. Таким образом, как утверждают древние историки и геральдики, именно от рода Федора Кошки путем сложной родовой трансформации и появился Роман Юрьевич Захарьин, ставший основоположником фамилии Романовых. Даже невзирая на кровное родство Романовых с Рюриковичами, как известно, первой женой Ивана Грозного была Анастасия Романовна. Род Захарьиных казался захудалым и незнатным на фоне других родственников царя, таких как Воротынские, Мстиславские и Шуйские. Отцом Анастасии, жены Ивана Грозного, как известно, был Роман Юрьевич Захарьин, у которого, кроме дочери, были и сыновья. Один из них – Никита Романович Захарьин, первым стал называться Романовым, его старший сын – Федор Никитич, стал отцом первого Романова, ступившего на русский престол. Иван Грозный и Анастасия Романовна имели шестерых детей, в том числе Федора, ставшего последним царем из династии Рюриковичей. Таким образом, Федор Никитич Захарьин-Романов приходился последнему царю, Федору Иоанновичу, из династии Рюриковичей двоюродным братом. Соответственно молодой царь, Федор Михайлович Романов, являлся ни много ни мало двоюродным племянником последнего Рюриковича, а это уже близкий родственник. После внезапной смерти Федора Иоанновича, прямых наследников на престол не было, а поскольку вдова усопшего – Ирина, в девичестве Годунова, по законам того времени наследовать престол не могла, Земский собор венчал на царство ее родного брата – Бориса Годунова, поскольку он не только являлся родственником усопшего царя, но таже был его ближайшим наставником и советником. Борис Годунов, понимая, что занимает трон не по праву наследования, и чувствуя шаткость своего положения, пока живы родственники Рюриковичей, начинает постепенно убирать их не только с политической арены, а и вообще подальше от столицы, подальше от боярства и общественной жизни страны. Борис Годунов торопится укрепиться на русском троне, чтобы в дальнейшем без особых осложнений и злоключений престол достался бы его сыну Федору. К этому времени был убит в Угличе последний прямой наследник на престол, малолетний сын Ивана Грозного – Дмитрий, и теперь основную опасность представляла только многочисленная семья Романовых. В ноябре 1600 года почти весь род Романовых был арестован, следствие шло более полугода, оно велось очень осторожно, так как многочисленный род Романовых был кровно связан с большим количеством боярских и княжеских фамилий и можно было очень легко незаслуженно обидеть какой-нибудь род не только обвинениями, но даже подозрением. По тем древним законам, на Руси за действия одного члена фамилии отвечал весь род. Сыновья Федора Никитича Романова – Федор, Василий, Александр, Иван и Михаил, отправились в ссылку, а самого Федора Никитича постригли в монахи, разлучив с супругой, Ксенией Ивановной Шестовой, сослали на Двину, в Антониев-Сийский монастырь, под именем Филарета, а его брата, Александра Никитича, – в Усолье, где он вскорости и умер, умерли в ссылке и двое детей Федора Никитича – Михаил и Василий. Жена Федора Никитича – Ксения Шестова, была пострижена в монахини и под именем Марфа сослана в Заонежье, малолетние же дети – дочь Татьяна и сын Михаил (будущий царь Михаил Федорович), отправлены в ссылку в Белоозеро вместе с теткой Настасьей Никитичной.

В 1605 году произошел дворцовый переворот, в результате которого на царство взошел Лжедмитрий-1, до своего победного похода на Москву Лжедмитрий жил в Польше, где втерся в доверие к польскому королю Сигизмунду-3, пообещав ему в случае удачного госпереворота в Москве и захвате власти передать Польше Смоленскую и Северскую земли. К тому времени на русском престоле уже Федор – сын Бориса Годунова, он заступил на царство в апреле 1605 года, а 1 июня его уже свергают свои же бояре и открывают ворота Кремля для торжественного въезда в столицу самозванца – Лжедмитрия, которого 30 июня венчают на царство, а присягает ему все боярство в Успенском соборе Московского Кремля. Через несколько месяцев самозванец будет убит, и на смену ему придет другой Лжедмитрий, и будет двоевластие: на Москве будет царем Василий Шуйский, а в Тушине – Лжедмитрий-2, но до сих пор остается загадкой, кем был Лжедмитрий-1, есть сведения, что немец Конрад Буссов утверждал, что Лжедмитрий – это внебрачный сын польского короля, Стефана Батория, а весь спектакль с якобы «воскресшим» царевичем Дмитрием не что иное, как мастерски спланированная операция Сигизмунда-3. По другой версии, Лжедмитрий – это беглый монах из Чудова монастыря, Григорий Отрепьев, ранее находившийся на службе у боярина Михаила Никитича Романова. Возможно, поэтому, едва ступив на Московский трон, Лжедмитрий освобождает Филарета (Федора Никитича Романова) из ссылки и делает его митрополитом Ростовским, а второй самозванец – Лжедмитрий-2, вообще возводит его в Патриархи. Есть и еще одна версия появления Лжедмитрия как явления исторического, нет аргументированных подтверждений о гибели и захоронении малолетнего Дмитрия в Угличе, существует легенда и не более того, вполне вероятно, что наследник престола, сын Ивана Грозного – Дмитрий, не погиб тогда в Угличе, а был спрятан боярами – противниками Бориса Годунова, а потом переправлен либо в Польшу, либо на север Руси, в один из монастырей. Но, поскольку в то смутное время самозванцев было не менее четырех, когда все последующие Лжедмитрии выдавали себя уже – кто за Лжедмитрия-1, кто за Ледмитрия-2, разобраться в их происхождении довольно затруднительно, возможно, что среди этих персонажей действительно был настоящий царевич Дмитрий, сын Ивана Грозного, но теперь это установить уже невозможно.

Если Лжедмитрию-1 пришлось поцарствовать всего лишь одиннадцать месяцев, то Лжедмитрий-2 был более успешен в этом плане, он, двигаясь к Москве, проводит несколько успешных военных операций, берет города и крепости, присоединяет к своей армии войско бунтарей под командованием Ивана Болотникова, потом к самозванцу примыкает еще один самозванец, претендующий на русский престол, сын Симеона Бекбулатовича – царь Федор, со всей своей многочисленной семьей и войском почти в три тысячи человек. Лжедмитрий-2, не церемонясь со своим конкурентом, арестовывает и казнит всю семью «царя Федора», включая восемь малолетних его сыновей.

С ходу взять Москву у Лжедмитрия-2 не получилось, и он осел в подмосковном Тушине, где к нему на подмогу приходит подкрепление из Польши в количестве двух тысяч воинов под командованием Яна Сапеги. В ожидании триумфального въезда в столицу вспоминают о митрополите Ростовском Филарете (Романове), срочно вызывают его в Тушино, где и производят в сан патриарха. Привозят в лагерь самозванца и Марию Мнишек – жену Лжедмитрия-1, и объявляют ее уже как жену Лжедмитрия-2. Лжедмитрий-2 со взятием Москвы не сильно-то и торопится, его вполне устраивает сложившаяся ситуация, – он создает свою боярскую думу, свои «приказы», к самозванцу постепенно начинают привыкать. По очереди присягают Суздаль, Псков, Кострома, Муром, Владимир, Арзамас, конечно же, Углич, и Ярославль, и еще множество городов и поселений, Москва оказывается в блокаде, перерезаны все транспортные системы Москвы, как с Югом, где интересы самозванца оберегает гетман Роман Ружецкий, с Востоком, где дорогу на Владимир перерезает второй гетман – Ян Сапега, а на севере – Александр Лисовский, его войска препятствуют продвижению на Новгородскую землю, а в октябре 1608 года Лжедмитрий-2 осаждает Троице-Сергиеву Лавру и берет под контроль дорогу на Ярославль и Вологду. Если в зоне контроля Лжедмитрия-2 происходят позитивные сдвиги не только в области военного противостояния, но и хозяйственного функционирования, то в осажденной Москве, напротив, все очень плохо, народ потихоньку, тайком начинает перебегать в стан самозванца, вначале это единичные случаи, но скоро они приобретает массовый характер, Василий Шуйский начинает паниковать, видя, как он лишается поддержки не только народа, но и армии, он начинает призывать иностранных интервентов – шведов и даже татар. В 1609 году, весной, Новгород, обещанный Василием Шуйским шведам, уже хлебом-солью встречает шведских интервентов. Шведский король Карл один за другим берет русские города, находившиеся раньше под контролем Лжедмитрия-2 – Торжок, Тверь, Торопец. В 1610 году крымский хан Селямет-Гирей объявляет себя союзником царя Василия Шуйского и идет к Москве ему на помощь. Но Шуйский не учел, что Польше, находящейся в состоянии войны со Швецией, никак не могло понравиться, что она будет объединяться с Россией, и в сентябре 1609 года польские войска приняли сторону Лжедмитрия-2 и вторглись на территорию России, контролируемую войсками Шуйского, заняли Смоленск и двинулись на Москву. В свою очередь, шведы торопятся прийти на помощь Шуйскому, но у них на пути армия Лжедмитрия-2, происходят бои, в которых преимущество на стороне шведов, ведь у Карла профессиональная, хорошо вооруженная армия, а у Лжедмитрия-2 – сброд, состоящий из крестьян и холопов, гетманы – один на юге, другой на востоке, и на помощь не очень-то и спешат, тут и в самой ставке начались разброд и шатание, и Лжедмитрий-2 вместе с остатками особо преданных ему людей отходит из Тушино под Калугу, практически отказываясь от дальнейших активных военных действий, но не от борьбы за московский престол, в Польшу отправляется делегация во главе с патриархом Филаретом и боярином Салтыковым с намерениями заключить с Польшей соглашения о помощи. Сигизмунду-3 все равно, с кем кооперироваться, для него есть лишь одна задача – это захват Москвы, он осаждает ее и вынуждает капитулировать, Василий Шуйский пленен и впоследствии вывезен в Польшу, где присягнул королю Сигизмунду-3. В Москве создается временное правительство во главе с князем Мстиславским, в историю России это правительство войдет под названием Семибоярщина. Лжедмитрий-2 был убит татарским князем Петром Урусовым, отомстившим за убитого родственника – хана Ураз-Мухаммеда, казненного по указу Лжедмитрия-2. Теперь польскому королю Сигизмунду-3 ничто не мешало, и царем на Москве был провозглашен его сын Владислав. По стране, ранее плодородной и богатой, разъезжали толпы польских панов, грабивших народ, угонявших скот, вытаптывающих посевы, угонявших в полон жителей, сжигавших дома, церкви и целые города. Полный упадок пришел на Русь, не было ни правительства, ни армии, ни денег. В полусожженной, до основания разграбленной и униженной Москве стояли польские войска, где церкви использовались под конюшни, где в царских палатах пьянствовали польские солдаты. Одним словом, – смутное время. Хоть древний Новгород и находился под влиянием шведов, но именно там первыми осознали неминуемую гибель русского государства, именно там начали формироваться для борьбы с иноземцами отряды народного ополчения. Весной 1612 года народное ополчение под предводительством князя Дмитрия Михайловича Пожарского и простого солевара Кузьмы Минича Минина захватили Ярославль и двинулись на Москву, по дороге они разгромили армию гетмана Ходкевича, спешившего на помощь польскому гарнизону, находившемуся в Москве. К октябрю 1612 года весь польский гарнизон, расквартированный в Москве, сдался и покинул столицу, а позднее вся страна была очищена от польских захватчиков. В Москве есть памятник, посвященный этому событию, он стоит в центре столицы, на Красной площади, и на нем надпись: «Гражданину Минину и князю Пожарскому благодарная Россия». 15-летнему периоду смуты на Руси пришел конец, кто только за эти 15 лет не сидел на Русском троне, а сколько желающих было – вообще трудно даже сосчитать, и вот пришло время, когда трон абсолютно пуст, страной управляет временное земское правительство во главе с Дмитрием Пожарским и Дмитрием Трубецким. После формирования Боярской думы, которую возглавил князь Федор Иванович Мстиславский, временное земское правительство прекратило свое существование, передав бразды правления новой Боярской думе, как это и было до Смутного времени. Теперь первостепенным вопросом для России был вопрос избрания царя, для чего был созван Земский собор, он фактически начал свою работу еще в период действия временного правительства, ТО ЕСТЬ 16 января 1613 года, и закончился 3 марта, в связи с избранием на царство Михаила Романова. Некоторые историки, перечисляя претендентов на Московский престол, кроме Михаила Романова, указывают целый ряд представителей местной знати, а также кандидатов от двух европейских государств – Польши и Швеции. Смею заметить, что Михаил Романов, несмотря на родство с предыдущей правящей фамилией, претендентом на трон не был, более того, даже не помышлял об этом, и не только ввиду своего малолетства, в правящей элите России на то время были более знатные вельможи, также кровно связанные с ушедшим родом Рюриковичей, – это почти все князья Псковские, Волынские, Новгородские и Киевские, настолько разветвлен был род Рюриковичей, что найти родственника в этом семействе можно было без проблем, все знатные люди на Руси тем или иным боком были Рюриковичи, так что Романовы были не единственной родней, а совсем наоборот, и гонения их со стороны Бориса Годунова были как бы предупреждением для всех остальных претендентов на трон. С Романовыми Годунов мог легко справиться, так как род был не настолько знатный и влиятельный, как некоторые другие, которых трогать было опасно и чревато. Действительно, кандидатами на русский престол были Голицины – самые близкие родственники Рюриковичей, такие же, как, впрочем, и Мстиславские, и Куракины, и Воротынские, я уж не говорю про Годуновых и Шуйских, были претендентами на трон и Дмитрий Трубецкой, и Дмитрий Пожарский, но они не являлись кровными родственниками Ивана Грозного, а вышеперечисленные – являлись. Более того, рассматривались даже кандидатуры польского королевича Владислава, сына короля Сигизмунда-3, а также шведского королевича Карла Филиппа, сына шведского короля Карла-9, и уж совсем непонятно было, как в список претендентов на русский престол попали Марина Мнишек и ее сын от брака с самозванцем – Лжедмитрием-2, прозванный в народе «Воренком». Почему именно собор обратил внимание на никому неизвестного, 16-летнего, абсолютно безграмотного юношу, проживающего со своей матушкой, монахиней Марфой, в Ипатьевском монастыре, под Костромой, никто из историков так аргументированно и не ответил. Во-первых, Михаил ни в общественной, ни тем более в политической жизни страны никакого участия не принимал, – маленький еще был, бегал по улице со своими сверстниками, в подвижные игры играл, за девками в бане подглядывал, ни читать, ни писать совсем не умел, воспитывали его вначале тетка Анастасия Никитична, а потом матушка его, Ксения Ивановна (в девичестве Шестова). Отец его – Федор Никитич Романов, возведенный в духовный сан митрополита, а потом и патриарха, причем оба назначения были сделаны самозванцами, то есть государственными преступниками, до сих пор находился в Польше, куда уехал с заданием от самозванца пригласить польского королевича Владислава в Москву на царство, то есть – предатель и изменник, да и сама Ксения Ивановна вместе со своим сынком Мишей тоже уже успели присягнуть Владиславу, встав в один ряд с такими же предателями родины. Таким образом, рассуждая объективно, род Романовых не мог рассматриваться как претендент на русское царство, более того, должен был быть подвергнут опале и поруганию со стороны дворянского сословия. Но дело в том, что за 15 лет Смутного времени почти вся русская знать так или иначе запятнала себя подобными преступлениями. Все эти Куракины, Салтыковы, Милославские, Голицыны и прочие по нескольку раз присягали и клялись в верности и Лжедмитриям, и полякам, и шведам, поэтому выбрать теперь из этого скопища предателей и изменников настоящего русского царя просто было невозможно, началась бы родовая вражда. Больше месяца работал Земский собор, обсуждая кандидатов на русский престол, одна за другой отметались знатные фамилии родовитых бояр, князей, иностранных королевичей, и, когда возникла персона никому неизвестного Михаила Романова, всерьез ее рассматривать вообще не стали. Но вот, на мой непрофессиональный взгляд, Земский собор, целый месяц занимающийся перетасовкой соискателей на русское царство, выслушивая огромное количество всевозможных льстивых и обвинительных речей, просто устал, и, когда кто-то еще раз назвал фамилию Романовых, она уже не показалась настолько одиозной, как тогда, когда была произнесена впервые. Более того, в кандидатуре вдруг стали проявляться и позитивные моменты, в первую очередь, это, конечно, родство с последним Рюриковичем – царем Федором, которому отец Михаила приходился двоюродным братом, а также были учтены факты незаконных репрессий, которые претерпел род Романовых в период царствования Бориса Годунова. Такие негативные проявления, как предательство его отца и служение обоим Лжедмитриям, визит в Польшу для приглашения Владислава на царство в Москву, вообще не рассматривались, как говорится: «У всех было рыло в пуху», – и у соискателей, и у тех, кто их выбирал. Ведь члены собора понимали, что рано или поздно патриарх Филарет (отец Михаила) из польского плена вернется, и с ним, что-то придется делать, либо не замечать, что сан патриарха получен им незаконно, либо лишать его сана, что в ситуации, когда его сын будет царем, вдвойне невозможно, поэтому решили не замечать. То, что будущий царь российский не умеет читать-писать, это, конечно, минус, и в просвещенной Европе не приветствовалось, ну так его же можно этому научить, что молод, пацан почти, тоже неплохо, ведь у него будет много советников и наставников, то, что чрезмерно богомолен и всю жизнь в монастыре прожил, тоже неплохо, говорили, к примеру, священнослужители, а их в Земском соборе было более полусотни, таким образом, чем больше обсуждалась кандидатура Михаила Романова, тем больше она нравилась членам Земского собора, и, наконец, 21 февраля 1613 года, Земским собором царем России был избран Михаил Федорович Романов. «Хотели выбрать не способнейшего, а удобнейшего царя», – говорит В. О. Ключевский. Никому неведомый, безграмотный недоросль Мишка показался удобен и стал царем всея Руси. Бытует мнение, что для Михаила Романова и его матери, инокини Марфы, приезд столь знатной и авторитетной делегации был неожиданным, якобы они знать не знали и ведать не ведали, а они вот, раз, и приехали, я лично думаю, что все они знали и к приезду депутации были готовы. Ну, во-первых, их родственники жили в то время в Москве, а расстояние от Москвы до Костромы где-то чуть больше трехсот километров, для всадника, даже не сильно спешащего, – это неделя пути, надо еще учитывать, что сообщить такую благую весть вызвалось бы очень много желающих, а заодно засвидетельствовать будущему царю и его матери глубочайшую преданность и верность, так, на всякий случай. К тому же все мы помним предание о том, как отряд польских интервентов рыскал по Костромской округе в поисках Ипатьевского монастыря, где находился уже выбранный Земским собором на царство Михаил Романов. Какую цель преследовали каратели, думаю, и так всем понятно, и если бы Иван Сусанин, крепостной дворян Шестовых, подвергнутый жесточайшим пыткам, выдал бы их местоположение, то, очевидно, не было бы никакой царской династии Романовых. А то, что польско-литовский отряд именно там разыскивал нареченного царя, так это, вне всякого сомнения, донесли некоторые члены этого самого Земского собора, ведь успел же сообщить князь Голицын польскому королю Сигизмунду о результатах выборов, так что Сусанин реально спас от смерти не только молодого царя Российского, он спас всю династию Романовых.

Прибывшую в Ипатьевский монастырь депутацию возглавлял рязанский архиепископ Феодорит Троицкий, в состав посольства также входили: боярин Федор Шереметев, Василий Бахтеяров-Ростовский, дети боярские и другие члены Земского собора. Переговоры с посольством от имени Михаила вела его мать, инокиня Марфа, которая сразу же заявила: «И его ли, юного, отдам вам в цари», – обвинила членов собора в клятвопреступничестве перед предыдущими царями, которые, как правило, все были в результате казнены, редко кому удавалось поцарствовать больше одного года, «как сесть на царство, зная ваши измены и непостоянства», – так примерно говорила благочестивая инокиня Марфа, видимо, забыв при этом, как вся ее семья присягала ворам-самозванцам и польским интервентам. Я думаю, что, скорей всего, это была показуха, как сегодня принято говорить, выторговывание себе дополнительных полномочий, льгот и преференций, ведь, когда после шести часов препирательств, к ней обратился архимандрит Феодорит и все присутствующие пали ниц, она тут же согласилась. И вот Михаил или, как его звали в монастыре, – Мишка, еще вчера вместе с крестьянской детворой лазающий по огородам и садам, гоняющий собак и кошек, – царь, никто такого даже представить не мог, правнук захудалого небогатого рода Кошкиных – государь российский, поистине «Пути Господни неисповедимы».