Читать книгу Час волка. Введение в хронополитику - Владимир Овчинский - Страница 2

В 2018 году Amazon опубликовал результаты продаж в разделе «Прогностика нон-фикшн». С большим отрывом первые пять мест занимают книги Э. Шмидта и Д. Коэна «Новый цифровой мир», Дж. Рифкина «Третья производственная революция», К. Шваба «Четвертая промышленная революция», Ю. Харари «Homo Deus» и К. Келли «Неизбежное». Общий тираж этих книг, переведенных на десятки языков мира, превысил 2 млн. экземпляров.

При всех отличиях и особенностях позиций этих наиболее влиятельных мыслителей, их объединяет технооптимизм и эйфория относительно технологических достижений последнего времени, а также вера в экспоненциальный рост знаний, услуг и продуктов в ближайшие годы и десятилетия. Указанные авторы сформировали идеологию технооптимизма. Сегодня именно она является господствующей среди политических, деловых и военно-разведывательных элит большинства стран мира. Уважаемые мыслители распространяли на весь мир известную максиму Начальника Третьего отделения Собственного Его Императорского Величества канцелярии, графа А. Х. Бенкендорфа: «Прошедшее России было удивительно, ее настоящее более чем великолепно, что же касается до будущего, то оно выше всего, что может нарисовать себе самое смелое воображение».

Парадоксальным образом, ни в одной из этих наиболее влиятельных книг современности не найти ответа на знаменитый парадокс Ферми. Выдающийся физик, лауреат Нобелевской премии Энрико Ферми, рассуждая с друзьями физиками и журналистами на актуальную в конце 40-х годах прошлого века тему НЛО, задался резонным вопросом: «А где они все?». Ферми сделал вывод: «Главный парадокс науки заключается не в возможности встречи с инопланетянами, а в отсутствии подобных встреч, и более того, каких-либо следов разумной жизни в космосе». Энрико Ферми высказал свой парадокс в 1950 году. Прошло почти 70 лет, а вопрос остался без ответа.

Мало кто понимает мощь и загадочность парадокса. Чтобы дать о них представление, приведем несколько цифр. Согласно данным мощнейших радио- и иных телескопов, в нашей галактике насчитывается примерно 300–400 млрд. звезд. Примерно в такое же количество оценивается число галактик в видимой вселенной. Если исходить из общего количества звезд в видимой вселенной, то получается, что на каждую песчинку на Земле приходится порядка 10 тыс. звезд. Данные космологии позволяют оценить количество звезд, похожих на наше солнце – от 5 до 12 % от общего числа звезд. Если взять самую скромную оценку 5 %, то окажется, что в видимой вселенной имеется 500 млрд. млрд. или 500 квинтиллионов солнцеподобных звезд.

В 2017–2018 годах Национальная академия наук США определила, что в звездных системах, подобных нашей, примерно 1/5 имеют землеподобные планеты. Эту цифру, кстати, подтверждают и прямые астрономические наблюдения с использованием новейшей аппаратуры. Из всего этого следует, что примерно вокруг 1 % общего количества звезд во вселенной, вращаются землеподобные планеты с жизнью. В цифрах это дает 100 млрд. млрд. планет земного типа с жизнью. На каждую песчинку на Земле приходится 100 подобных планет. Предположим, что жизнь является крайней редкостью, а разумная жизнь – вообще уникальным явлением, которое характерно лишь для 1 % планет с жизнью. Но и в этом случае мы получим 10 квадриллионов или 10 млн. млрд. разумных цивилизаций в наблюдаемой вселенной. Из них на нашу галактику должно приходиться как минимум 100 тыс. разумных цивилизаций. Поскольку наша солнечная система и Земля относятся к молодым космологическим образованиям, то, как минимум, 40–50 тыс. разумных цивилизаций должны обгонять нашу на десятки тысяч лет. Точку зрения Ферми сегодня разделяют практически все физики и специалисты по космологии.

С 60-х годов прошлого века осуществляется, в том числе с участием США, СССР, а сегодня России, и других развитых стран международный проект SETI или Проект Поиска внеземного разума. 50 лет расположенные на Земле и в космосе радиотелескопы и другие мощнейшие средства наблюдения обшаривают космос в поисках сигналов. Однако, сигналов нет. Вообще. На сегодняшний день у науки отсутствует объяснение данного поразительного факта. Как сказал в начале нынешнего века крупнейший физик второй половины XX века Джон Уиллер: «Самая большая загадка, на которую не может ответить наука, это – почему мы остаемся одинокими во вселенной». Отвечая на его вопрос, Элвин Тоффлер – крупнейший футуролог, автор всемирного бестселлера «Третья волна» о грядущем в XXI веке научно-техническом перевороте, – сказал, что возможно, «в механизм развития цивилизаций на технологической стадии встроена закономерность их самоуничтожения».

За 50 лет, минувших с момента формулирования Энрико Ферми ставшего знаменитым парадокса, среди исследователей, прогнозистов, предиктивных аналитиков разведывательных сообществ ведущих стран мира сложились пять основных объяснений этого парадокса.

Немалая часть исследователей, преимущественно космологов, физиков и теоретиков-математиков полагают, что всеобщность второго закона термодинамики, связанного с неизбежным нарастанием энтропии, а соответственно хаоса и беспорядка, позволяют считать жизнь и особенно разум ошибкой космической эволюции, произошедшей по случайности. Первым еще в 1970-е годы в качестве шуточного объяснения парадокса Ферми предложил гипотезу разума как ошибки С. Лем в работе «Культура как ошибка», представляющей собой рецензию на никогда не написанное сочинение приват-доцента Клеппера «Die Kultur als Fehler». В шуточной рецензии С. Лем обосновал единичность или чрезвычайную редкость разума статистическим аргументом. По его мнению, для того, чтобы эволюционным порядком появились жизнь и разум, нужна статистически невероятная цепь ошибок эволюции, гораздо большая, чем вероятность случайного появления в ходе эволюции «Аэробуса» или «Боинга».

Эту позицию Лем аргументировал следующим образом. Согласно научной парадигме, жизнь и разум появились в ходе эволюции и как ее результат. Однако никому не удалось из неживого получить живое. Еще более невероятен разум. Дело в том, что знаменитый математик Джон фон Нейман еще в 50-е годы прошлого века сформулировал требования к любому информационному процессу. Для передачи информации необходим ее физический носитель и способ считывания информации или ее копирования. Эволюция представляет собой информационный процесс. Однако если следовать Ч. Дарвину, то мутации происходят случайным образом, как изменения исходного текста ДНК. Но никто и никогда не мог получить в результате копирования более совершенный экземпляр, чем исходный образец. Ошибки копирования всегда приводят к ухудшению, а не к улучшению. Соответственно разум, если он появился в результате ошибки копирования, это – невероятная по редкости удача, возможно единственная на всю вселенную. Если Лем предлагал свою теорию в шутку, то сегодня многие авторитетные интеллектуалы воспринимают ее вполне серьезно, как способ объяснения парадокса Ферми.

Все возрастающая часть прогнозистов полагает, что и мы одиноки во вселенной. Это обусловлено тем, что технологические цивилизации, развиваясь несколько веков по экспоненте, затем гибнут, не справившись с рисками и угрозами, связанными с расхождением между динамикой технологического могущества и потенциалом разрешения противоречий и устранения рисков, с этим связанных.

Третья позиция, которую впервые четко высказал один из наиболее харизматичных инвесторов в IT технологии Питер Тиль, может быть названа гипотезой финальной стагнации. Суть позиции Тиля вот в чем. На начальной стадии развития человечество старается захватить все новые ценозы, или сферы обитания. Оно продвигается из наиболее благоприятной зоны с мягким климатом во все более экстремальные районы. И так вплоть до высокогорья, пустынь, приполярья и т. п. Пока оно не освоило всю планету, развитие идет по восходящей. На этой стадии совершаются открытия, изобретаются технологии, развивается культура, совершенствуются средства коммуникации. Но однажды любая цивилизация достигает пределов собственной планеты. Путь в космос, особенно в дальний, для человечества как вида, заказан. Здесь и ограничения, связанные со скоростью света, делающие бессмысленными пилотируемые полеты к другим звездам, и жесточайшая радиация и другие поражающие факторы, делающие маловероятным длительное пребывание в космосе, и т. п. В итоге, любой разумный вид достаточно быстро в рамках его жизненного цикла понимает, что в дальний космос не выбраться, и он приговорен к пребыванию на своей планете. Поскольку любой разумный вид для своей экспансии вычерпывает невозобновляемые ресурсы планеты, прежде всего, полезные ископаемые, он оказывается перед выбором: либо медленной оптимизации или стагнации, предусматривающей отказ от эксплуатации невозобновляемых полезных ископаемых, либо стремительно оказаться перед лицом катастрофы. В ее ходе он стирается с лица планеты. Менее чем за 20 лет подход Питера Тиля стал едва ли не преобладающим умонастроением не только среди профессиональных прогнозистов, но и интеллектуалов ведущих думающих танков и фабрик мысли.

Несмотря на все трудности и неурядицы последних 50 лет, среди футурологов и предиктивных аналитиков остаются и оптимисты. Они искренне верят в возможность человечества буквально в течение предстоящих 10–30 лет стремительно изменить парадигму развития и перейти от техногенной цивилизации пироманьяков к адаптивной природосберегающей цивилизации, базирующейся на использовании в первую очередь возобновляемых источников энергии, а также непризнанной современной наукой энергии нулевой точки, или вакуума.

Главный аргумент в высказывании многочисленными противниками цивилизационных оптимистов заключается в отсутствии у человечества единых органов целеполагания, управления и наказания. Подобного рода поворот от технической к ресурсосберегающей цивилизации невозможно осуществить не только в масштабе отдельных стран, но и регионов. Об этом задумывались еще с конца 1960-х годов наиболее проницательные политики и аналитики по обе стороны железного занавеса, соответственно в США и Западной Европе – с одной стороны, и в СССР – с другой. Однако шансы на конвергенцию были растрачены впустую в 1980-е годы и в мире перед лицом надвигающихся кризисов и угроз растут противоречия, конфликты и центробежные тенденции. Гипотезы перехода от техногенной к природоориентированной цивилизации позволяют объяснить парадокс Ферми тем, что природоориентированные цивилизации просто не проявляют интерес к внешней экспансии.

Существует и пятое, крайне экзотическое решение парадокса Ферми. Такие медийные персоны, как миллиардер Илон Маск, астрофизик Нил Тайсон, мыслитель Ник Бостром полагают, что мы живем в сконструированном мире. Желтые медиа излагают эту теорию, как жизнь в виртуальной реальности, или в матрице. В 2012–2018 гг. физики провели ряд проверочных экспериментов, как в космологических, так и в квантовых масштабах и документально установили, что мы живем в реальности, а не в виртуальности. Иными словами, планеты, звезды, столы, стулья и компьютеры существуют как вещи из вещества и полей, а не представляют собой наше искаженное восприятие, подобно восприятию нейрокомпьютерных игр в шлемах дополненной реальности.

После проведения экспериментов, ведущие издания обратились к тем же Маску и Бострому с требованием признать свою неправоту. Однако, Маск, Тайсон, Бостром, многие другие знаменитые учены, предприниматели и аналитики объяснили, что проведенные эксперименты ничего не подтверждают, и не опровергают главный пункт их гипотезы. Мир сделан для нас и носит не естественный характер, а был кем-то сооружен подобно тому, как мы строим зоопарки или диснейленды. При всей экзотичности и, прямо скажем, малой вероятности именно эта точка зрения позволяет не только объяснить парадокс Ферми, но и многие, вполне материальные, игнорируемые современной наукой артефакты. Например, по всей Земле разбросаны гигантские мегалиты, пирамиды и другие постройки из каменных блоков весом в десятки и сотни тонн. Даже современная техника не позволяет создавать такие сооружения. Притянутым за уши является и их объяснение при помощи инопланетян. Вряд ли цивилизации, обладающие транспортными средствами, превышающими скорость света, будут строить циклопические каменные постройки с невероятной точностью кладки и следами машинной обработки камня. Та же история и с сотнекилометровыми тоннелями в разных уголках Земли, как будто выплавленными в скальных породах.

Да что далеко ходить, на сегодняшний день наука достоверно не может объяснить ситуацию с совсем близкими временами, всего 200–300 лет назад. По всей Европе, в том числе и в России, и в Азии раскопаны уже не десятки, а сотни зданий, часть из которых стоит и по сегодняшний день, в которых окна и двери находятся глубоко под землей. Ошарашенные археологи стали объяснять это засыпавшим их культурным слоем, т. е. строительными материалами, мусором, остатками ранее построенных зданий и т. п., т. е. материалами, созданными самими людьми. Однако, как показало математическое моделирование, культурного слоя таких объемов за 200–300 лет создано быть просто не может. Много обнаружено благодаря спутниковым фотографиям иных странностей и непонятностей, необъяснимых с точки зрения ортодоксальной истории на нашей планете. Эти непонятности заставляют, мягко говоря, весьма адекватных, талантливых и далеких от чудачеств людей, типа Илона Маска, а по отдельным вопросам и Билла Гейтса полагать, что наша реальность создана, а не является эволюционным порождением.

Скажем прямо, ни один из пяти представленных выше ответов на парадокс Ферми не прошел на сегодняшний день подлинно научную верификацию, проверку фактами, вычислительным моделированием и точно сделанными прогнозами. Поэтому само наличие парадокса Ферми заставляет всерьез отнестись к рискам и угрозам экспоненциального развития. Профессионалы риск-менеджмента хорошо знают, что борьбу с угрозами и минимизацию рисков необходимо начинать с их выявления, классификации и ранжирования.

Интенсивные поиски ответа на парадокс Ферми позволили многим предиктивным аналитикам, прогнозистам и исследователям прийти к выводу, что в ближайшие 10–30 лет человечество будет вынуждено действовать в условиях наступившего «часа волка». В скандинавской мифологии и современной психотерапии часом волка называют промежуток времени с четырех до пяти часов утра. В это время происходит истощение многих защитных систем психики и организма. Поэтому в этот период максимальны проявления депрессии, наиболее часты, и это статистически доказанный факт, случаи инфарктов, инсультов и самоубийств. Человечество уже вступило в наиболее опасный период своей истории за долгие-долгие века. Об опасности этого периода говорят и доклады Римского клуба, Всемирного экономического форума, Мюнхенской конференции по безопасности, РЭНДа и Американского разведывательного сообщества 2017–2018 гг.

Согласно популяционной генетике, в последний раз такой период человечества переживало примерно 50–70 тыс. лет назад, когда его численность сократилась с 300–500 тыс. человек до примерно 10 тыс. человек.