Читать книгу Питек - Владимир Павлов - Страница 2

желание выпрыгнуть из теплой постели выпорхнуло в раскрытое ветром окно. улетучились сновидения. Д уклонился от упражнений на эллипсоиде подавил возникшее во сне желание контролировать пульс плавно ускоряться держать "мотор на прогреве" терпеть и превозмогать болевые ощущения, концентрироваться на теле. при пробуждении или от возник шум внутри головы возник свист. лоб – гордость Д – чувствовался припухшим. Д ощупал надбровные дуги. не хватало сил опустить бледные балясины голеней на пол. встать. пройти к зеркалу. Умыться и подготовить себя к рутине. телефон вибрировал на прозрачной поверхности журнального стола в двух метрах от кровати. Д бросился в его сторону вытянулся мостом с провисшей посередине грушей. шум и свист множились и сливались со сновиденческими образами собак муравьев ползающих под ногами растений коллег представляли сюжет замысловатой и болезненной артхаусной драмы тиранической рукой режиссера возведенной в модель мироздания. Д тянулся к прекрасному, но телефон выскользнул из руки. Раздался шлепок о пол. Ноги упали с кровати.

У зеркала Д хочет избавиться от навязчивой иллюзии. лоб выпирает над бровями. под глазами образовались мешки. Д указательными пальцами тычет в лицо обещает сделать блефаропластику раз и навсегда избавиться от “тревожных” зон. Косметолог рекомендует для сохранения упругости не по размеру выданной Д коже морской воздух режимное питание интенсивные тренировки мышц ядра. Д стремится избавиться от провисающей груши но отчаянно мешают внутренние проблемы. Косметолог прибегает к тактике запугивания и увеличение площади кожного покрова связывает с увеличением объемов тела за счет разрастания жировой ткани в области плечевого пояса груди живота таза и бедер. объемы доводят Д до невроза. прятать объемы не хватает никаких сил. вот теперь обязательно займусь! займитесь и поскорее иначе ваше лицо просто напросто сползет… и тогда – пожимая плечами – только подтяжка. словно буром слово вторгается в ухо. К шуму и свисту привязывается назойливое жужжание.

Д чистит зубы. Щетка скользит по эмали – белоснежной собственной эмали – зубов. по скрытым поверхностям проходят натуральные щетинки. достигают коренных зубов и снова возвращаются к массивным ровным резцам. Щётка проскальзывает к спайке нижней губы и Д вскрикивает от острой боли. он рассматривает эмалированную изгородь что скрывает чернеющую пустоту его внутреннего мира. оттягивает большим и указательным пальцами нижнюю губу. спайка и нижние резцы в крови. Сердце набирает ход. капсула экзедрина застревает в горле. вода по наблюдению Д попадает в средостение. он долго откашливается и кажется только завтрак сгладит потрясение и неудачу.

три яйца проливаются на подрумяненный бекон. откуда взялся в руке нож? острый кончик сковырнул оболочку желтка. желток растекся по диску сковороды как свет фонарей в сумеречной дымке. рука нервно собирает лопаткой месиво завтрака. Д злится на головную боль на бессилие на раздражительность на распущенность.

В чайнике закипает вода. кофейные зерна вздрагивают в кофемолке. работающий мотор что тот бур снова напоминает о неизбежности подтяжки. Крупно смолотые зерна отправляются в французский пресс. Через четыре минуты густая жидкость выплескивается в керамический стакан. Д прикрывает глаза и хрустящий на зубах бекон странным образом оттеняет вкус напитка. после завтрака он располагается в кресле и пробует жонглировать эротическими образами.

Отступают недуги. из недр памяти возникает образ коллеги которую "давно пора…" как выражались смешливые сослуживцы. коллега правда имеет маскулинный даже брутальный вид с объемной грудью и возбужденным до предела пересеченным вспухшими сосудами члена. Д отчаивается берет телефон и переходит по скрытой ссылке. страница не грузится. желтоватого оттенка член или инструмент как называет половой орган Д не стремится к росту не желает быть туго обтянутым кожей блистать в руках обладателя с распахнутой грудью закатывающего в оргазмических судорогах глаза. Д натягивает тугие боксеры и поверх еще более тугие японские джинсы. Отхлебывая остатки кофе он отмечает что вкус напитка стал более ягодным.

Дорога и последующее совещание оборачиваются спазмом. “Кинолог” как называют начальника сотрудники ненавязчиво предложил провести ряд реформ. Ковыряясь в сложных но предельно набитых обязательствами конструкциях сотрудники старались быть сдержаннее кивать иногда поддакивать. не кивает только Д. ему мешает всё – коллеги кинолог конструкции спастический симптом замедленное переваривание завтрака и хрустящий на зубах бекон. мешает боль в спайке и привкус крови во рту. сощурившись на финальной фразе о неотложной и масштабной работе он задает резонный вопрос на который следует короткий ответ о сиюминутном старте. возмущенный Д скатывается до критики. встает. но невесть откуда нахлынувшее возбуждение в узких джинсах усаживает его обратно в неудобное узкое кресло. Коллеги разглядывают с недоумением одного из самых сговорчивых спокойных и ответственных сотрудников. Глаза директора смотрят в точку на кадыке который прячется в складках неверно подобранной кожи. тогда Д делает паузу гортанный хрящ двигается как затвор дробовика. на очередном заряде директор прерывает абстрактные рассуждения и предлагает менеджеру в ближайшее время в сугубой бюрократической форме представить отчет за весь прошедший месяц. Д считает требование домогательством. его лицо изображает гримасу старого умирающего клоуна. митинг предложено завершить. первый заместитель напоминает о необходимости труда. в дальнем конце выдержанного в крайней степени минимализма прямоугольного кабинета на экране по кругу в разноцветных попонах с номерами с бешеной скоростью несутся грейхаунды. механический заяц двигается быстрее. Д спешно покидает кабинет. за спиной раздаются возгласы сотрудников. он уверен что когда-нибудь найдет ту повисшую с верхушки корпоративной башни нить и окажется в шаге от распутывания коррупционного клубка.

на улицу Д вышел спустя пять минут. Погода не радовала: липкая и душная осень вызывала спазмы и тошноту. В облачном небе кружили птицы. хоровод бесполезных вопросов кружил в голове Д. что делать? Как спасаться от жары? что мешает радоваться теплу? что делать с лишним весом? что делать в жару с желанием заедать пиво ребрышками барбекю в кисло-остро-сладком соусе? Что делать с желанием? что делать с желанием завести отношения? что делать с пролетарским сознанием важности труда? что делать чтобы не чувствовать себя механическим зайцем? что делать чтобы не гнаться за ним? что делать если схватил? трепать! трепать проволочный остов! рвать тушку чтобы клочья взмывали вверх опадали у ног пушистыми комьями.

рвать рвать рвать!

трепать трепать трепать!

Д осознает силу. но силы иссякли силы тают сил не накопил – так он привык выражаться. он сдавал перед трудностями топтался на старте в силу чего отключался пропускал удар за ударом о стену налипших за годы слоев дерьма стену боли и стонов по жестоко и неумолимо ускользающему времени в виде проволочной спиральной конструкции. В спирали Д представлял себя маленьким искусственным животным одиноким и слабым. Но вот он чувствует – что-то настигает его. он видит как снисходит на него осознание. щипает себя за кисть оттягивает кожу и находит видения мистическими, широко улыбается как улыбался в детстве.

по пути домой он обращает внимание на выросший за неделю небоскреб посреди Аптекарского переулка. башня загораживает обветшалые с ярлыком культурного наследия дома. Сила цивилизации! В основании башни бурлит жизнь. Яркие вывески магазинов баров и кафе приманивают горожан. Д вовлекается в игру и вместо традиционного паба на Ирининской выбирает современную обертку. Он нашел в себе тех недостающих к концу недели сил и открыл дверь. ступив на деревянные доски Д погрузился в полумрак квадратного зала по центру которого в квадрате поменьше приветственно глазели на немногочисленных гостей бармены. люди сновали по периметру как муравьи – тройками и парами нагруженные собачками или детьми. по бетонным стенам ползли растения подсвеченные холодным светом ламп. потолок украшали длинные неоновые фонари увитые лианами. от обилия живых существ воздух был влажным.

Д любопытствовал и возбуждение проступило капельками пота на лице плечах и в области солнечного сплетения. Стакан с пенным напитком опустился на стойку. От первого глотка Д прикрыл глаза и едва растеклась по ротовой полости хмелевая горечь облизнулся. усы показались ему отросшими. "стрижка самое раннее завтра". запись появилась красной отметиной в календаре среди множества разноцветных деталей конструктора бытия.

Д ощутил бедро. такая знакомая со спортивной юности тупая боль. хрустнуло в колене. Д съежился и скользнул взглядом вниз где потирая голову стоял мальчик. аккуратно уложенные волосы подскочили голова встрепенулась и ребенок взмыл вверх подхваченный руками. Д не рассмотрел а только попытался закрыться от внезапной боли и заразительного детского хохота. ребенок извивался боролся и вырвался спустя секунду упругими ногами приземлившись на доски. из темноты выплыли большие карие глаза. крупные скулы и широкий лоб показались в свете лампы. губы слегка поддавались форме челюсти. выгляделили полными но еще не вульгарными как то находил Д у африканских женщин. глаза хранили великое спокойствие и уверенность вселенной. голос обладал бархатистым тембром. девушка смягчала шипящие.

прошу прощения за этого ребенка. современные дети, – она отпустила футболку и ребенок укатился в угол ближе ко входу. Женщина улыбнулась и помахала сидящим в полутьме.

Д вглядывался в фигуры но в сумраке не смог различить. кто они? родственники? муж? родители? рухнула стена самоуверенности. Д отпил и юношеским хитрым приемом опустил глаза ниже ключиц на цветастое платье повисшее на довольно широких плечах. объемная раскованная грудь покачивалась под тонким хлопком. Д стало неловко. он поставил стакан на стойку. лавина возбуждения сошла и он рассыпался в ответных извинениях допустил поэтичность вспомнил и дышащее небо и солнце мерцающее в свинцовом тумане и хрустящий под ногами желтый лист и прилипший красный и благоухающую сыростью землю и… и природное угасание что так трепетало в душе и зачем-то гнало слова вслед ускользающей в полумраке бара цветастой хлопковой ткани скомкалось в буквенную конструкцию его имени.

Д! Мое имя Д!

кивнули две юные студентки, слева махала рукой развязная полупьяная размер-поюс-дива, справа сильно выпивший парень сотряс руку и сохраняя равновесие пробормотал свое имя которого увлеченный цветастой тканью Д не расслышал.

ХХХ

Квартиру матери Д посещал нечасто. район у дальней кольцевой дороги панельный дом – странная местность. квартиру он использовал как сундук для барахла и ненужных воспоминаний. Со временем захотелось избавиться и от барахла, и от воспоминаний и от квартиры. мать умерла духовно когда Д кончал университет. За год работы Д перебрался в собственное жилье. Мать прожила еще пять лет и ушла опустошенной и нищей ментально. отца Д не знал, и только память капризно навязывала ему событие их внезапной встречи. раздается звон слегка перекаченного баскетбольного мяча. Д толкает его вправо. Мяч отскакивает от стены. Д принимает и ведет к кольцу ускоряясь к трехочковой зоне. скрипит о лакированный пол подошва. Д подпрыгивает с возведенными над головой руками. За доли секунд до приземления мяч выполняет дугу и от соприкосновения гладкой поверхности о сетку раздается характерный шершавый звук. Д слышит голос за спиной. Небольшого роста немного сутулясь и подгибая колени в направлении к центру площадки покачиваясь из стороны в сторону приближается пожилой мужчина. голова его покрыта копной седых волос. лицо от скул до подбородка с двух сторон обрамляет седая борода. Мяч снова в руках у Д. Он стоит у трехочковой линии. Мужчина рукой дает знак приготовиться к броску. Д подчиняется без лишних мыслей и группируется. Мужчина подойдет сзади и слегка приобнимет Д за талию коснется предплечья поддержит локоть и чуть подправит кисть чтобы вновь услышать шуршание кожи мяча о сетку.

Папа…

Д не помнил отца, но память отчетливо призывала его верить в отсутствие случайностей. Мать до ухода хранила глаза уши и память сына от травматического отцовского образа и заведомо сплавила Д к бабушке. Та была известным педагогом и боролась с пробелами в образовании. Детство Д прошло за более чем сто километров от Москвы. директором школы была бабушка. Благодаря ему работе школа считалась кузницей интеллектуальных кадров. Туда стремились попасть многие из преподавателей. Родители везли отпрысков со всей страны. Принимали далеко не всех. Д сумел пройти испытания и вступить в ряды гимназии.

в мешке с материнским барахлом он бы и не стал ковыряться. но капризный разум прилип в то утро или день или вечер и орды существ из далекой древности понеслись по золотой пластине деревенских полей. шум бесчисленных голосов нарастал и в облаке пыли Д видел себя беспомощным и израненным. копыта втаптывали тело в черную земную твердь прошлого. что то подобное чувствовала мать. он стоял у ее тела с утра до вечера и в ночь когда она отошла ноги подкосились и Д рухнул без чувств. Он прогнал душные воспоминания и забросил мешок на шкаф схватил отрез плинтуса затолкал мешок глубже в темноту откинулся к стене и сморщив выпуклый лоб поднес указательный палец к глазам. из второй фаланги торчала заноза. виток спирали и очередной вираж.

грозовое облако густо надвигалось с севера. вот-вот чрево заискрится молниями грохнет треснет и прольётся дождем. молодой выпускник гимназии бежит домой. в руках аттестат, на шее золотая медаль. Приехала мать. по лицу ее от встречи с сыновней радостью проскользнет нервная нить, челюсть подернется, обнажатся крупные белые зубы глаза останутся заплывшими мутью грусти.

память рисует картину: он бежит по лужам, дождь бьет в счастливое лицо. Думает – добегу домой и за стол! ложкой черпнет из глубокой тарелки густых щей. подадут второе. белая как луна картошка развалится едва он дотронется вилкой. будут благоухать свежие овощи сдобренные растительным маслом и тянуться из духовки аромат жаркого. волнение нарастает с усилением водяного потока. старик у катькиного двора собирает тряпье. рядом в резиновых сапогах топчется младший брат Катьки. у их забора останавливается такси и из пассажирского окна высовывается лобастая голова. старик машет в сторону школы. мальчик топчет грязь. лобастый улыбается кивает и сыпет в руки малышу конфеты. выпускник рукой вытирает мокрый от лоб и что-то щелкает внутри. он сворачивает и бежит за желтым авто. дома ждут мать с борщом салатом и вареной картошкой, бабушка подливает наливку матери и лица их исползаны морщинами, платья их серы, в глазах глубокая муть тоски.

квартиру Д хотел сдавать но найти приличных жильцов не сумел. первая пара ему не понравилась: глубоко беременная и плохо воспитанная женщина; муж-призрак пропах алкоголем. Дмитрий смотрит на раздутые животы. Ее обтянут трикотажным бадлоном; на его не сходятся пуговицы рубашки.

в числе других соискателей явилась пара подвидов. прожили до жалоб соседей неделю с небольшим, а потом, в понедельник утром, на митинге с ГД настойчиво вибрирующий смартфон вытащил Д из офисного здания. через полчаса он пробивался к подъезду сквозь оцепление и толпу зевак. хмурый взгляд участкового рассмотрел в Д владельца квартиры. в пустой комнате лежало два трупа. голова первого пробита металлическим прутом. Второй с колотой раной в правом боку. криминалисты на корточках как голуби у буханки хлеба. нож найти не удалось, а прут вот он лежит. бытовуха бытовухой. а поди и третий был, – повернулся к Д один из экспертов. Д сблевал прямо на труп с пробоиной.

К горлу подкатил комок. от одного к другому воспоминанию вела тропа безнадежности и образы расползались в черном небе и громовые раскаты и свет молний в чреве стихии. у входа в школу он догоняет такси. сердце колотится и горло стискивает тревога. слева под яблоней курит низколобый коренастый Калигар. на его выкрик Д оборачивается небрежно отмахивается от хулигана и медленно подходит к двери авто. дождь почти утих и сквозь полотно туч пробиваются бледные лучи. Калигар выкрикивает что-то нецензурное Д грозит кулаком и кто-то нежно придерживает его за талию поправляет предплечье и слегка коснувшись локтя поправляет кисть. вынимает из указательного пальца занозу.

Папа…

Вокруг занозы покраснело. боль Д не терпел. в отсутствии компетентного мнения испытывал приступы страха. а вдруг инфекция? голосом он набрал номер клиники. тяжелые трудовые почти военные будни международная финансовая корпорация компенсировала сполна и по страховке сотрудникам предоставлялась возможность посещать лучших специалистов. если на то были силы и время… звонок провалился в пустоту. механический голос пообещал. это ничего не значило. Д попробовал извлечь занозу зубами но стало только больнее и тошнота усилилась. левой рукой он открыл ящик комода и отшатнулся. застарелый ладан напомнил ему об угасающей фигуре матери что к концу жизни впала в суеверный маразм. он прошел в кухню. на столе у плиты шевелил усиками таракан размером с смартфон. черный панцирь блестел и похрустывал. насекомое испытывало на прочность покорившего природу. Д взмолил о пощаде запрокинул голову и зажмурился. он вспомнил что в ванной в маленьком шкафчике над раковиной среди стеклянных пузырьков всегда хранились иголки с нитками. свет в ванной как протухший желток. он вспомнил мать в молодости когда она по неосторожности вогнала себе в ладонь дугу рыбьей кости. лицо ее тогда еще живо отражало эмоции. Иголкой мать поддевала тонкий прозрачный эпидермис. кость вошла глубоко. пришлось повозиться и вспахать сантиметра полтора и почти достичь глубоких слоев чтобы извлечь наконец ребро.

Скрипнула дверца с замызганным зеркалом выплюнула стеклянные пузырьки. стекляшки звенели о керамическую раковину. нужный разбился. эмаль и трещины окрасились в коричневый. Д неприязненно обмакнул палец в йодовую лужу. автомат ответил предложением записаться через мобильное приложение.

чтобы получить экстренную консультацию специалиста… оставайтесь на линии…

невнятная речь доктора не понравилась Д. он не чувствовал сопереживания проблеме. негативный отзыв вызревал в голове и тошнота спазмировала мышцы ядра и межреберные, помутнело в глазах палец горел.. только не давление! Д испытывал приступы гипертонии время от врмени. как учили на занятиях по медитации если чувствуете волнение и артерии сужаются выталкивая кровь вдохните. за вдохом последует медленный шумный выдох. Д вдыхает. судорожный с перебоями вдох и медленный с двумя спотыканиями выдох. еще раз – вдох и выдох. и последний раз вдохните и выдыхаем опускаем ребра расслабляем плечи. Д почувствовал облегчение. а пока просто не шевелите пальцем и как можно скорее посетите кабинет вашего специалиста. Д слыл ответственным слушателем и всегда следовал рекомендациям специалистов. в отсветах солнечного света на стене засверкали встревоженные сквозняком пылинки. Д встряхнулся как бывает если облился после парилки холодной водой. грудной отдел позвоночника сухо хрустнул. выстрелила защелка двери. Д принялся вращать руку в левом плечевом потом в локтевом суставах встряхнул несколько раз кисть сжал и разжал пальцы. правую руку он спрятал в карман следуя рекомендации доктора на время ограничить доступ к области поражения. Д наскоро собрался и когда раздался щелчок дверного замка почувствовал как хрустнуло в правом колене. вдох и медленный выдох. два поворота ключа. из-за спины послышалось тихое “здрасьте”. Д обернулся через левое плечо попробовал одновременно кивнуть но скривился от внезапного прострела в шейном отделе.

в школе Д проявлял способности. учителя отмечали прежде всего ответственность и пытливость. предметы давались легко усердному ученику и возникшая как нарыв химия на девятом году обучения едва не сломила дух. он не мог принять не столько саму дисциплину сколько название. в обороте маргинальных элементов слово химия использовалось для обозначения наркотических средств и все что было связано с наркотиками Д воспринимал с нескрываемой агрессивностью. та дверь откуда подкралось “здрасьте” напомнила Д о проживавшем за ней Калигаре – тип отчужденный от общества и крайне неприятный – образ которого Д связывал с ненавистным химическим термином. мать работала в ту ночь и Д старательным лбом раскалывающий скорлупу алгебраических орехов услышал за стенкой голоса. грянул бас содрогнулись стены. голоса звучали выше басовой партии колотил уверенный мерный бит в девяносто ударов в минуту. Д терпеливо разгадывал тайну уравнений и когда в стену отчаянно заколотили он сжал кулаки и выскочил на лестничную клетку что поглотил алхимический туман бледно-синего оттенка с ярким химическим привкусом. Д не стал разбираться в тонкостях аромата зажал нос и в приоткрытую дверь просунул широкий лоб. из комнаты валил едкий дым. разрозненные голоса собирали слова в односложные предложения. показался из комнаты приземистый тип. Д тер глаза и кашлял.

а, ты… надо чего?

выпученные глаза Калигара излучали болотное спокойствие. углы его губ подчинялись силам тяготения челюсть опадала свисала зеленоватая нить слюны. кожа на лбу и выточенном носу натягивалась и бритый череп делался очевидным в сизой дымке.

че-го-те-бе-Ди? – медленная речь прерывается словно выскакивает вверх кнопка на разрыве пленке и Д пытается взывать к совести хулигана но видит отторжение и закрывается в спальне со своим феноменальным лбом и задачником.

Д выбежал из подъезда и нагнал вкрадчивое “здрасьте”. колкие карие глазки вперились в лицо Д и натянутые книзу уголки губ выточенный горбатый но аккуратный носик с широкими в разные стороны оттопыренными ноздрями навеяли Д потаенный призрачный образ. на распросы старушка отвечала нехотя и односложно. Д улыбался и напоминал ей дурацким выражением на лице того самого соседского мальчика, что… запамятовала ничего не помню. а как же Мишка? какой такой Мишка? и стремительно по-тараканьи перебирая тонкими ножками старушка через минуту превратилась в фигуру теряющуюся среди десятков таких же с расплывчатыми очертаниями. он почувствовал приступ приближающейся эмоциональной зависимости от воспоминаний. шумно выдохнул и поспешил в сторону аптеки у двери которой обычно толкались серолицые ценители химии. только бы никто из них не приметил не узнал не раскрылся старый мешок не поползли бы демоны не раскрыли бы свои липкие объятия.

сидя в такси он почувствовал как ноют мышцы левой руки и размял плечо локоть и кисть сжал и разжатл пальцы встряхнул как стряхивают грязь закинул за шею и не почувствовал ни малейшего облегчения. правую руку он держал в кармане четырьмя пальцами сжимая упаковку с пластырем. надо записаться в спортзал обленился ожирел… – водитель обернулся и с ухмылкой покачал головой. Д понял что раскрыл чужому человеку заветную тайну.

ххх

белокурый круглолицый водитель лет двадцати пяти с красивой кожей и синими отливающими настырным холодом голубыми глазами румянцем на плотных как яблочная кожура щеках. сосредоточенно вслушиваясь в доносившиеся из динамиков голоса он повысил уровень звука.

… что приведет к повышению уровня социальной ответственности. я желаю гражданам своей страны всего наилучшего. вместе мы океан.

эх пропустил обращение! – Д старался не концентрироваться на лице водителя. – не прошлой неделе в календаре заметку поставил – прослушать новую программу лидера государства и замотался. работа – дом – работа…

Д воткнул в ухо наушник .

да-да слушаю. да могу говорить. извините не могли бы вы сделать потише звук? да да внимательно слушаю. обращение? слушал конечно. ничего нового но… надеемся что это позволит… непременно.

полчаса пролетают в беседе с самим собой. Д говорит с воображаемыми партнерами. чтобы отвертеться от назойливого сервиса и вранья работников низших классов. скрыться в панцирь важности. хранить спокойствие. держать мотор на прогреве. держаться выше. упражняться в составлении логических цепочек. длинных предложений. подбирать слова недоступные низшим. ведь они являются чтобы мусорить. эти отчужденцы презирают социум и хотят подорвать порядок. ими управляют гнев и безумие. трудовые мигранты! нам хватает подвида. они сильные и не требуют потому что не могут изъясняться. лишь некоторые из них… трудовые мигранты из индустриальных кластеров стремятся отхватить счастья в Москве. какого черта им здесь делать? они плодят поколение генетически не предрасположенных к обучению потомков. они слуги. но тогда почему бы им не прислуживать самим себе? лгать как они это делают. убивать и грабить. жрать срать и всячески показывать себя доминантой.

да да. я подъезжаю. ожидайте меня через пять минут. Д левой рукой делает прощальный жест водителю и покидает автомобиль. правую руку он держит в кармане. хаотические мысли не покидают голову и выстраиваются в очередь за владение мозгом Д.

им стоит ценить свое предназначение. тогда мы проявим гуманизм и оставим свои головы пустыми от мыслей о них. месяц назад моя коллега проявила гуманизм. села в такси. слушала жалобы водителя пока тот в конце не приставил к ее горлу нож. он имеет лицензию значит прошел курс адаптации и обязан ассимилироваться. но взамен на гуманное к нему отношение он приставляет к горлу нож. мы должны избавиться от сопереживания. этот белокурый ангел… может быть и среди примитивов случаются откровения? но в то же время он врет. он врет что слышит обращение и врет что слушает регулярно. он загружен работой а лидер будто бы нет? мы знаем закон следуем и соблюдаем установленные правила. мы можем предполагать что готовит в очередной речи лидер. мы можем… примитив обязан, просто обязан, бросить все свои чертовы дела и вслушиваться фиксировать в памяти каждое слово каждую эмоцию и стремиться соответствовать. потом после работы заниматься списком предлагаемой литературы. идти в библиотеку искать и спрашивать у нас. мы всегда готовы помочь индивиду что тянется к знанию. мы открыты. мы не бросаемся с ножом на чужака. для нас нет чужаков. мы свободны. но черт возьми… он был красив. хоть и слегка полноват. откуда он приехал? надо было не закрываться. расспросить. хотя на кой черт он мне?

сигнал лифта Д не заметил. щель сомкнулась на его животе. он выпустил из левой руки телефон. правая помещалась в кармане. Д помещался в длинном коридоре и продвигался к кабинету по соответствующему на талоне номеру. он сдерживал внезапный животный импульс. тот исходил из области таза. где то в районе как предполагал Д простаты умещалось животное о котором иногда упоминал специалист с номером кабинета сегодняшнему не соответствующего. пока тот специалист не указал на важность адаптации животного начала Д именовал инстинкт нарывом. перед тем как войти в кабинет он посмотрел на часы и те пять минут решил провести в туалете. умывальник располагался под мутноватым зеркалом. Д рассматривал не изображение а очертание своей фигуры: растущая из широких плечей голова соединялась с туловищем цилиндрической с тремя складками шеей. крупной голова казалась за счет выпирающих по бокам округлых теменных костей. также силуэт округлял и подбородок пару недель назад раздвоившийся. голову он иронично называл “коробом мыслей”. ирония служила показателем некой скромности а название отсылало к одному из почитаемых в годы юности авторов. Дурной сосед Калигар обзывал Д “толстолобиком” и в ответ на утвеждение о важности у представителя нормального общества широкого и высокого лба только ехидно хихикал. после окончания университета голова из наивного коробка превратилась в “корпус знаний” и вместилище интеллектуальных ценностей, а когда спустя годы мысли стали досаждать и кто-то предложил Д инвестировать в лучшее будущее и обратиться наконец к специалисту он задумался о жизни о работе и на сэкономленные средства он впревые вошел в здание клиники. лабиринты коридоров и вереницы кабинетов отражались в его испуганных глазах. робость что сотрясала его колени и внутренности как тогда в юности на берегу пруда когда жаркий закат подпаливал плоть в трещинах пяток и Д стеснялся своих нелепых ступней как стеснялся по-мальчишечьи крупного Нинкиного лица. В лице однокласницы он искал привлекательность рассматривал его пряча под покрывало пятки и укрывая футболкой вырастающий из плавок член. рассматривал ее тело, зрелое как тело матерой самки из скрытой ссылки в телефоне. В конце десятого класса подростки сблизились. Д робко спрятал теплый сухой язык и предпочел скрыться от выпрыгнувших на лоб бровей Нинки. Скульптурность ее тела распохабилась ближе к окончанию учебы. словно липкая слюна сладострастца повисла над нинкой дурная слава. романтические переживания о свитом гнезде где Нинка такая несамостоятельная и слегка располневшая ждет своего единственного Д растворялись и на смену приходили маленькие карлики злобные и визжащие, о которых так любила говорить Нинка. карлики пугали и тыкали маленькими копьями тело Д. карликов Д сравнивал с животными исчадием природы хтонического зла. как и животные карлики по мнению Д сулили массу неприятностей особенно на раннем этапе своего развития. как и животный мир мир карликов должно было изолировать от мира цивилизации исторгнуть из разума животные инстинкты и навсегда перестать обращать внимание на зов простаты или что там за тазовыми костями находится. Д не раз признавался себе что испытывает дикий страх перед миром природы частью которого являются и животные и растения с их жгучими ядовитыми и оставляющими занозы стеблями и стволами и карлики. он бежал от детства как от визгов и звука хлопающих крыльев попугайчиков посвистывания и вони морских свинок суицидальности хомяков прожорливости самцов-меченосцев в аквариуме его школьного приятеля лая собак и тарахтения кошачьих внутренностей. мир природы представлялся ему единым уничтожающим все человеческое существом. Д не вслушивался в шелест трав и шорох листвы не трепетал порхая по заливным лугам и остерегался лесной тропы к бабушкиному загородному дому. муравейник под раскидистой старой березой на выходе из дубовой рощи Д огибал с закрытыми глазами до тех пор пока гора не выросла на полтора метра вершиной достигнув нижних веток старого деревА. он уснул на закате в самый страшный час когда впечатления дня разнузданы и требуют объяснений от подсознания пытают его и клюют рвут и втаптывают. Д возится в простыне ткань спутывает тело наползает разогретое лучами одеяло сползают штаны футболка вплетаются в ткань и вьются вокруг тела сдавливают и тащат в незнакомый мир чужой и пустынный после произошедших там катаклизмов. этот город утопает в зелени растительности. лианы вырастая из асфальта втискиваются в бетон опустошенных зданий из черных оконных проемов торчат рогатые ветви деревьев по которым ползут полчища насекомых разных расцветок и размеров. Д идет привычным маршрутом к Лефортовской набережной сквозь поросшие берега пробирается к высотке. там ждет спасение. и это неоспоримое живое и слишком явное ощущение чтобы быть обманом. Д верит чувству и двигается вопреки выползающим из разлившейся яузы слизням и стеблям и вьющимся цепляющимся за ботинки корням. очертания высотки видны сквозь густой техногенный туман. ее очертания потеряли геометричность. с низу до самой верхушки здание покрыто множественными растительными слоями. здесь читается эволюция и Д вскрикивает но шум подавляет вростающий в рот стебель лианы. Ракета цивилизации чей образ возвещал человечеству о победе рационального что навевала Д образы далеких планет и недоступных пока человеку миров неизбежности новых открытий и достижений науки обрастает иррациональным чудищем противным человеческой природе гигантским муравейником. Кошмар тот всегда стоял на пути к рассудочным суждением ломал и вздыбливал рельсы уничтожал круживший по ним подвижной состав мироздания и мировосприятия подстерегал и пугал регулярностью изза угла черным волкодавом что скалился и шуршал языком по брылам с повисшими гирляндами вязкой слюны. Д бежал и проскальзывал ногами по засыпанному листвой ветками эвкалиптов хвойных и папоротников с гончарной по большому ватину цеплялся за скользкие влажные стебли хвощей и с высоты падал в москву рек куда любой бы входил с опаской но воды ее виделись Д прозрачными и веяло от поверхности свежестью. Д вспомнил как плавать вспомнил море вспомнил пруд его темное илистое дно увязшие сокращающиеся мышцы голеней и неприязнь к сверстникам что почему то выныривали с черными членистоногими в руках. Вода достигла подбородка. ноги карабкались вверх. руками Д медленно разгребал в стороны сопротивляющиеся глинистого цвета воды. И не видел берегов и не мог выбрать направления. Водное полотно заполняло все видимое пространство. Между зеленых берегов река утекала в сжигающий мир закат. Ногами Д упирался в волокнистую массу чувствовал голенями жгучую боль прерывающееся хриплым рыком дыхание и щелчки злобных челюстей. Струи холодного воздушного потока и высверливающий ушную раковину звонок будильника вырывали его из сновидения. На часах мигало уведомление от ГД о срочном совещании по случаю…

Смерти собак? – Д улыбнулся свежести актуальности цинизма и остроумию, нащупал левой рукой пульс. пощупал воспаленный палец. накрылся одеялом и прикрыл глаза считая нечастые систолический сокращения.

вращение что дано нам для осознания собственной никчемности, вращение что дано нам для того чтобы стать лучше, вращение нам дано и вечный цикл который переживаем мы в течение жизни сыграл с Д злую шутку и на этот раз. пятнадцать тысяч витков спирали кружат и уносят его знал бы он сам куда но там он видит световые отблески и приготовившись к прыжку в дивное светящееся нечто подогнул руки или лапы оттолкнулся задними ногами выпрямил тело и устремился передними конечностями в водоворот света оставив снаружи все что так мешало выпутаться: пижамные штаны майку простыню одеяло подушку в наволочке иссиня черного цвета маску для сна и снотворные пилюли на тумбе рядом с кроватью. поддался захлестнувшему его световому кругу или круговому свету или круговороту или световороту и очутился в потоке словно хищник летящий в бесконечном прыжке за невидимой жертвой. животное подогревало в районе таза и Д знал что работает нечто иное пока нераскрытое и тот потенциал ему предстоит еще раскрыть нужно только открыть глаза и узреть свет впустить в себя поток и узреть всю глубину. а пока…

сигналил будильник. вибрировал телефон и часы рядом с ним издавали пронзительный звук. Д пощупал пульс. пощупал лоб – гордость и порою боль свою. Д пощупал яички и вялый член. Д посмотрел на часы и пробивающийся сквозь щель луч словно глашатай смерти возвестил о приближении десятого часа. балясины голеней сваливаются с дивана. ступни шуршат в поисках тапок. колени оголились и стало видно что каждая из них напоминает лоб Д в миниатюре. пижамные штаны летят в сторону окна. майка плавно приземляется рядом. хлопковые трусы… откуда у меня хлопковые трусы? ах да… Д шаркает подошвой найденного тапка по паркету десять раз. хватает с ночи заготовленный стакан с водой (кем?). пять раз шаркает обратно. в пояснице левее позвоночника он чувствует легкое давление. Д рассматривает песочно-миндального оттенка струю урины. Струя выносит через каналы крупицы песка. вращаясь в потоке песчинки оставляют на эпителии ссадины а те что крупнее срезают и вырывают лохмотья ткани. кончик головки болезненно зудит. Д сгибается пополам в девяносто градусов кладет локти на холодный гранит столешницы и в полглаза рассматривает всклокоченные волосы. вода льется из крана на ладонь. волосы на время липнут к голове но как только Д делает малейшее движение головой выпрыгивают отдельными прядями к потолку как растения к утреннему свету. Д вспоминает как болят от промозглой погоды суставы и выпрямляется. горячая струя хлещет в лицо и грудь ниже массирует округлый объемный живот ниже обжигает теплом размякшие в тепле обвислые в мошонке яички и сернистого оттенка кожу члена, или инструмента, как называет орган Д. Он массирует минуту и ладонь лишенная мыльной смазки сбавляет ход. член становится упругим и это дает надежду. Д фиксирует состояние и душ и правой кистью фиксирует разбухший член. на палец натянут силиконовый чехол и палец слегка побаливает. это не мешает Д и прохладный крем толстым слоем обволакивает грубоватую кожу ладони. палец левой руки скользит между сжатых игриво сопротивляющихся ягодиц. Д повиливает задом и рычит от возбуждения. образы материнской груди лба отца и ног Нинки сливаются в монстра и мешают но Д настойчиво продолжает наводить на них свой заряженный ствол что вот-вот пальнет стоит только крепко сжимать затвор. инструмент рос в скользящей по нему ладони и как только взгляд Д сполз и увидел блестящую головку по его телу прошмыгнул электрический угорь. белокурый и розовощекий двадцатипятилетний таксист растолкал загорелыми плечами застарелые фигуры временем превращенные в каменные статуи и вооруженный молотом принялся дробить сад камней. Д работал руками быстрее шлепающие звуки создавали общий фон ситуации. последний сокрушительный удар пришелся по женской фигуре и осколки белой мраморной крошки брызнули в стороны.

Д смывает со стекла душевой кабины жемчужное ожерелье спермы. бусинки катятся в водопроводную тьму. Готовность к свершениям играет лицом Д, тащит вверх брови и уголки губ. звонит телефон. все еще ждем тебя на совещании, – Д закатывает картинно глаза. уголки губ тянутся вверх. он надевает новые хлопковые трусы – откуда они взялись? – и поверх крупного расслабленного члена натягивает японские джинсы.

ХХХ

Утро. Уринный луч подсвечивает кончик носа и пылинки вокруг распластанного на сыром полу тела. ныряющий в окно невидимый смычок скользит по натянутым от окна к стенам невидимым же струнам и заставляет пространство стонать. сморщенное ковровыми складками лицо лежащего оттенком схоже с пастельным окном в стене. Д двигает челюстью. изо рта выпадает шлепок. то сухой язык болтается в ротовой полости. на планете не найти более гибельной среды чем организм Д в алкогольной интоксикации. он переваливается с живота на спину. мышцы сокращаясь выталкивают содержимое желудка и на коврик проливается зеленовато-желтая жидкость. еще и еще изгибается Д телом позвоночник образует дугу и конструкция еще не выпячивается вниз грушевидным животом. конструкция состоит из мышц и костей подвижных суставов и эластичных связок. Д – студент юридического факультета. в среде студентов проявляет себя сдержанным ответственным спортивным всегда готовым рваться в бой одиночкой. он стремится к высшим идеалам и в попойке проявляет то же рвение с каким берется за любой предмет. когда вообще он вернулся домой и что произошло после того как он вошел в бар? ни единой ниточки чтобы провести анализ действий после. он вошел в бар. обратился к бармену. тот налил в стакан пиво. Д снова к нему обратился с вопросом не помнит ли он вот в том углу цветастую ткань и та девушка… бармен только помотал головой и Д принялся рассматривать меню. ром виски или мескаль. бармен подметил сосредоточенность клиента и обвил его галстуком свою кисть. оставалось оттянуть и залить в клиента необходимое количество. бармен стоит учитывать что шеи бывают хрупкие бывают бычьи. Д обладал хрупким характером но шеей теленка чего бармен не учел подавая третью порцию виски ко второму пиву. бармен слегка ослабляет хватку и предлагает четвертую за счет заведения. Д развязывает узел. пуговицы расстегиваются одна за другой. четвертая рюмка бурбона развязывает узел его языка.

вы тут неаверняка встречали девушку. она вон в том углу. сидит с подвидом. вы же знает – подвид.

любой бармен признается в чем угодно от участия в мировом заговоре до причастности к тайному ордену. все что угодно кроме выдачи информации о девушках посещающих бар без их на то согласия. кажется пятая рюмка помогла бы Д провалиться в волчью яму, или в лучшем случае очутиться в мрачном лабиринте своего внутреннего мира. но пока не наполнен третий стакан Д верит что приключения обходят его стороной. насколько ему было известно из общения с психотерапевтом прогулки по лабиринту могут быть ключом к подсознанию. однако лучше всего работал алкоголь и на шестой рюмке когда рубашка скомканным лоскутом оказалась в сумке Д вспомнил вслух похороны бабушки по отцовской линии. так и не узнав была ли то родная бабушка Д при этом находился с ней в близких отношениях до последних дней и даже мать не могла воспрепятствовать их связи. отталкивала Д только собака с которой бабушка изрядно выпивши являлась в гости и устраивала своеобразные поминальные беседы по канувшему в небытие сыну. мать препятствовала как могла. Д чувствовал связь и каждое лето несмотря на препятствующие речи матери ехал за город на месяц или два. а когда бабка умерла напился как вот-вот напьется сегодня.

хмель не оставил следа в организме. салон автомобиля соперничал с мясным отделением супермаркета. Д ощупал руками тело потом лицо посмотрел в на затылок водителя и на часы. за окном в кромешной пустоте ночной тьмы вырисовывались странные подсвеченные огнями образы зверей. он вспомнил что ровно через восемь часов там откуда он бежит домработница станет оттирать от пола зеленые пятна рвоты собирать постельное белье расползающееся по квартире убирать стекло и выносить на помойку дорогой журнальный столик треснувший посередине. ей придется вычистить залитую чем-то красным ванную и покачивать головой порицая вечную юность владельца квартиры.

Д покидает автомобиль и ждет пока тот тронется. запад на многие километры разрастался хвойными лесами. Д избегал этой части города. почему сейчас он здесь? что привело его сюда ночью за восемь часов до того как уборщица начинает оттирать блевотину с пола. пальцы сжались на вороте рубашки. Д рванул ткань пуговицы поглотила ночная пустота. вдох и выдох. пахло влажной листвой и травами. за спиной шумел далекий город. шумовые волны подталкивали Д рисковать. силуэты деревьев и холмов вдалеке подсвечивались магическим светом. чувствуя ноги Д скинул кроссовки и носки стащил брюки оставшись в тугих стягивающих растущий член плавках. плавки упали рядом со штанами. теперь он чист и чувство которого он избегал всю сознательную жизнь вдруг обретало плоть. вспыхнуло разноцветными лампами и Д начал наращивать скорость движения. по мере ознакомления с тропой глаза стремились выше к возникшей из ниоткуда фигуре нового бытия. было то округлое нечто далекое восседавшее на холме громадное существо неизвестной природы которое – верил Д – укажет ему новый путь. с каждой минутой терялось ощущение времени с каждым шагом исчезало чувство тела. призрачный мир пугал путал мысли и от наступающего хаоса росла внутри некая досада какая бывает у подросшего мальчика украдкой наблюдающего за все быстрее и монотоннее двигающимся в ванной тазом матери. от невозможности быть там с ней в теплом как молоко месиве воды выделений стонов и сладкого наслаждения всхлипываний рычаний причмокиваний хляпанья всплесков агонии и оргазмических припадков. досада от случайного семени на трусах. досада от нелепого выпуклого материнского живота напоминавшего Д голову кашалота. напряжение угасающий рокот разогретого к финишу мотора остывание плоти в месиве из слизи воды и перекатывающихся жемчужин спермы. мать массирует груди дает трогать соски приказывает сжать склонить голову прикусывать испытывать ностальгию по дням наиболее близкого контакта. он прижимается к груди и рука проскальзывает в пасть кашалота.

Д устал от назойливости фантазий. рука легла на влажный ствол молодой березки. он задумчиво склонил косматую голову к дереву. шум внутри почти стих. он различил стрекотание сверчков повизгивание пискунов и шорох в траве полевок. заслушавшись соловьиной трелью Д чуть было не растерялся распластанный под березовыми растущими вверх тонкими словно бедра подростка стволами. призрак заголосил и по возникшей стене звука поползли узоры. тут взметнулось с дубовых крон воронье. прокатился по небесному своду гром или то звук тысяч крыльев. начался шумовой переполох и Д совсем сбился с ног. мать подсказывает ему прилечь в траву. сама ложится рядом. у ее бледного тела возникает темная фигура величественная спокойствием. это отец которого Д никогда не видел. крупная голова с торчащими в разные стороны жесткими волосами будто стог сена. широкоплечая фигура покачивается вправо и влево кончиками пальцев скользит по алебастровым колоннам ног невнятно бормочет и причитания звучат в унисон с откуда ни возьмись птичьих тонких кривых волн что опадают и вздрагивают уводя к выдуманному пику. Д слушает в голосах стук своего сердца стук сердца матери и теряет теряет раз за разом стук увиливает и вклинивается в камлание. Д нащупывает пульс пальцами сдавливает запястье не давая толчкам исчезнуть. Но тут послышался треск и хруст и ступнями ступая по узловатым сухим ветвям Д устремился в чащу. воспоминания он оставил на месте привала и остался один на один с лесом.

здесь стоит остановиться и вспомнить тот день когда впервые заявившие о себе душевные потери начали преобладать над приобретениями. и когда в раскрытое ветром окно выпорхнуло последнее сновидение Д уклонился от занятий на тренажере. сигнал телефона звучал остро звучно отчетливо донося мысли собаковода до сознания. хлесткость произношения без единого интонационного спада испугали Д и тот растерял последнюю нежность воспоминаний цветастым шлейфом махнувшее напоследок и унесшееся в глубину сладострастной глотки реальности отчего Д пришел в состояние беспомощной ярости.

кажется сегодня я не смогу выйти, – он медленно водил по зубам щеткой. – у меня случился отек гортани. я не в состоянии…

динамик заговорил отчетливо но с болезненным раздражением. хрустальные согласные отскакивали от мраморной столешницы и перезвонами рассыпались по сверкающему полу. Д не вынимал щетки изо рта и только на жужжащем как рой мух “предупреждение” ослабил кисть и протяжно прожужжал в ответ – “сожалею”.

обратитесь к специалисту. необходимо засвидетельствовать факт заболевания.

поучающий тон давил прессом с четырех сторон сплющивал Д. тот забыл о процедурах и покинул ванную комнату под бесполезные рекомендации ассистента по организации домашнего рабочего пространства. Нет. продолжения не будет. это неминуемый конец отношений. заглянув в экран телефона Д стискивает зубы и слистывает все рабочие сообщения в папку “ненужное”. день избран самим подсознанием. его необходимо провести в поиске. он смотрит в следующее сообщение и кусок цветастой ткани наползает ему на лицо. он поднимает глаза выше улыбается раскрытой для него одного вагине и выкраивает пару минут на сочинение ответа.

в 7 вечера мы увидим друг друга в районе арбата я надеюсь и…

он прерывается и получает скорый ответ. плюс судьбоносный, – верит Д сочиняет что-то еще но слова больше не хотя скручиваться в структуры двже отдаленно похожие на ту нелепость что написал он вначале. он знает что чудо уже явлено и его не спугнуть не нарушить случайности ход а лишь приблизить момент вожделенной встречи так давно им ожидаемый.

разминая вначале шею затем плечи Д спускается все ниже. локтевой сустав хрустом своим не доставит хлопот. страхи испраяются на тридцатом отжимании с каплями пота стекают на пол последние сомнения. на пятнадцатом приседании Д приближается к очерченной подсвеченным контуром фигуре.

Папа…

гантели взмывают вверх и в стороны. лавина адреналина сметает социальные связи со старым миром. ощущение охарактеризованное Д как ненависть растворяется когда тело изгибается дугой лука к потолку. едва вылупившись ранним утром тревога сменяется благородным созерцанием. силы уничтожить в себе проволочного зайчика Д обнаруживает находясь в шавасане. Все! никаких больше! никаких больше поисков сил времени надежд мучений счастья терзаний новшеств воспоминаний изворотливости. стукнуть по столу кулаком плюнуть и с задором приплясывать под старинную песню земля, ветер, огня извиваясь ногами как в юности.

Д выходит из дома. на нем короткая куртка харрингтон бежевого цвета и новые японские джинсы сотканные вручную из хлопковой нити. на ногах технологичные кроссовки известной американской марки Horse. прическа детально уложена на равномерные пряди. конструктор из дугообразных деталей расположенных заостренными концами к затылку создают визуальный объем и своеобразную рифленую текстуру на висках. фронтально-теменная зона уложена влево и назад с тонким пробором справа. Д использует спрей-глину для финальной фиксации. в качестве базового слоя наносит ментоловый тоник от нидерландского бренда Pigs & Ducks. Аромат который наносит на ворот рубашки от Братьев Кукс напоминает Д морской бриз с нотами мокрой древесины и слегка прелых водорослей. Он улыбкой приветствует город легко одетый в осеннюю дымку. Непривычно чувственная синь неба освещает улицу. свет солнца рассеивается в дымке и фасады тех из домов что сохранили исторический вид окрашены в абрикосовые и персиковые оттенки. Д разглядывает башню в Аптекарском переулке с улыбкой щурится в небесную синь и у окошка заказывает кофе. Последний глоток отдает ненужной кислинкой. день стремится к счастью. Д возвращается в подъезд. снимает со стены новый велосипед который заказал в конце сезона с расчетом сэкономить. вывозит велосипед на дорожку. через стремительно пролетающие десять минут он делает первый глоток кофе на Маросейке. отмечая свежесть круасана Д стряхивает похожие на останки слоящегося хитина крошки. заказывает второй и отслаивающиеся полупрозрачные кусочки могли бы напомнить ему – тут Д принимается за позитивное мышление – грибок с которым он отчаянно борется страдает когда разглядывает поутру отслоившиеся похожие на крылышки бражников или мотыльков чешуйки не вылезает из кабинетов левого крыла поликлиники где располагается дерматологическое отделение. волосы тоже, – взгляд Д прилипает к волнящейся шевелюре сидящего рядом парня лет двадцати. позитивное мышление возвращается на последнем глотке кофе который не отдает кислинкой а наполняет рот сладостью и легкой горечью. плевать! парень обращает внимание на кроссовку марки Horse что придавливает ПЕДАЛЬ заставляя вращаться тонкие колеса невероятной крутости итальянского шоссейника и Д возвращается к позитивному мышлению.

ветер толкает в спину теплые лучи подогревают затылок и складку на шее. сегодня ничто не побеспокоит. городское пространство представляет собой идеальную среду для современного пользователя. велодорожки простираются через весь город. транспортные линии для маршрутных автобусов отделяют велодорожки от выделенной для автомобилей. город упакован в идеальный асфальт и плитку – наследие второго градоначальника, история которого не закончилась на упразднении режима красного капитализма. защитников памяти вычеркнули из жизни и все что удалось отстоять малый участок города урезанные Хамовники сдавленные кольцом Новой Москвы. След старого города теряется в некрополе памяти.

Ветер не потревожит фундаментальности прически Д. скоростная езда может увлечь его и тогда он может проезжая район за районом очутиться в парковой зоне где так приятно встретить осенний вечер. Д подставляет потоку воздуха грудь выпрямляясь всем телом на прямом отрезке чтобы на повороте вновь пригнуться телом к рулю и нырнуть в поток головой. он пролетает охотный ряд и если бы не боковой удар северного ветра с Тверской. если бы не злополучное ощущение легкости. если бы не рассеянность и не состояние невротической влюбленности. если бы не предупреждение ГД. если бы не легкомысленный отказ от работы… он бы не забыл шлем. он бы не слетел с дорожки выбитый как картонная плоскостная фигурка что перемещается по проволоке и служит мишенью в тире парка развлечений. он не разложился бы на шикарном гладком асфальте уложенном германскими специалистами что называется на века. не окружили бы его приезжие и зеваки и вдруг сбившиеся с маршрутов водители автобусов.