Читать книгу Долина смертных теней - Владимир Пекальчук - Страница 6

– Вот мы и дома, почитай, – весело крикнул курьер назад.

Охранники весело засвистели: в наступающих сумерках на горизонте отчетливо виднелись огни Университета – самого большого оплота цивилизации на сотни километров вокруг.

Два дня бешеной гонки по мерзлой степи изрядно вымотали Макса, а ведь охрана, курьер и мнемоник вот так вот круглый год катаются. Они, конечно, народ привычный, но тем не менее это занятие не для слабаков – ездить экспрессом.

Так или иначе, но он у цели. Город на десять тысяч жителей, раньше называвшийся Вологдой, а теперь просто Университет – по своей главной достопримечательности. Именно тут базировался единственный научный и обучающий центр на добрых семьсот с лишком километров вокруг. Ближайший населенный пункт сопоставимого размаха – Метрополия, он же в прошлом Киров – находился далеко на востоке, еще дальше, чем разрушенная Метеоритом Москва.

Помимо оплота науки и технологий, в Университете также расположились крупнейший торговый узел и километры теплиц, которые не только кормили население Университета, но и на экспорт оставалось. Так что все необходимое снаряжение и припасы для своего последнего рейда Макс найдет тут без труда и по умеренной цене. Лишь бы только найти нужный контракт – это важней всего.

Въезд в город охранялся: шестеро солдат, пулемет «Кедр», караулка с неизвестным количеством бойцов внутри.

Часовой пропустил караван, ни о чем не спросив: он наверняка знал в лицо курьера и остальных тоже, скорей всего.

Город залит светом, даже несмотря на то что еще только ранние сумерки. Тут никто не экономит электричество, да и зачем, если на крыше каждого обитаемого здания – ветровой генератор? Электроэнергия обогревает и освещает каждый дом и каждую теплицу, благодаря чему Университет можно по праву назвать самым благополучным и развитым поселением на многие километры вокруг. Желающих жить здесь всегда с избытком, но руководство не особо спешит принимать пришлых: ртов и своих хватает. Если ты можешь быть полезен – для тебя найдется койка и паек. Нет – извиняй, делай тут свои дела, если есть, и проваливай.

Конечно, никто не проверяет людей на полезность и не выпроваживает ненужных. Все куда проще обстоит: живи тут, сколько хочешь. Или, точнее, сколько можешь, потому что место в гостинице и продукты питания не бесплатны. Пока у тебя есть патроны или любой другой ходовой товар – все отлично. Кончились – уж не обессудь. Даром никто ничего не даст, за воровство – пуля в затылок.

Те же везунчики, которые могли пригодиться городу, получали паек, жилье и некоторые привилегии, а в будущем, за хорошую работу – дополнительные продукты, привилегии, лучшие жилищные условия.

Впрочем, в последнее время не так-то просто стало попасть в этот райский уголок: технических и научных специалистов Университет готовит сам, а рабочих на всех видах производства и сельского хозяйства редко когда бывает некомплект.

Но, несмотря на это, количество пришлых в городе тоже очень даже немалое. Это торговцы, наемники, сталкеры, охотники, а также люд, промышляющий всяческого рода незаконными делами. Купить наркоту из-под полы можно без труда, и руководство наверняка знает об этом. И, скорей всего, имеет с этого долю.

Макс и Влад распрощались с караванщиками и двинулись в сторону гостиницы. Они уже бывали тут не раз и хорошо знали, где что можно купить, кому что продать и у кого получить работу – легальную или не очень.

Сегодня Макса интересовали две вещи – эрзац-сыворотка на два месяца и цена на настоящую сыворотку. Ворон же двигался следом за своим бывшим лидером не то по привычке, не то по какой-то другой причине.

– Слушай, времени поговорить наедине раньше не было, – негромко сказал Влад, – но сейчас-то ты хотя бы можешь объяснить, в чем дело? Если бы ты просто бросил работу по найму, я бы понял – все бросают рано или поздно, если доживают. Но ты столько времени угрохал, чтобы сделать нас командой. Два года назад мы были никем – просто пушечным мясом. За год ты сколотил из нас команду, за второй мы набрались опыта и сработались. И когда мы наконец стали одной из лучших маленьких команд, ты все бросаешь. Это уже странно само по себе. И если бы ты просто объяснил причину – было бы понятней. А затем ты решаешь найти себе контракт смертника… Вот я и думаю, что тут не так? На кой черт оно тебе?

– Скажем так, дружище. Когда я начал натаскивать вас, я надеялся стать когда-нибудь богатым. Очень богатым. Год спустя я заболел, а теперь мне остается жить всего ничего. Я просто пытаюсь продать подороже то, что скоро потеряю даром. Свою жизнь. Тебя устроит такой ответ?

– Вот оно что, – мрачно вздохнул Ворон, – теперь я тебя понимаю, хоть и не скажу, что мне стало легче. Чем же ты болен-то?

– Рак, – солгал Макс.

– И ты собрался заработать денег для своей новой подружки? Понимаю. Может быть, и я так же поступил бы.

– А что ты теперь делать намерен? – полюбопытствовал Шрайк.

– Да не знаю пока. Стикс и Серый примкнули к Сатане, но, сдается мне, он не так хорош, как ты. С другой стороны, я тоже начал понемногу верить в себя самого. Ищу теперь вот работенку для опытного специалиста, пусть рисковую, но чтоб много платили. Или, может быть, постоянное место в охране. В общем, мне любой из этих вариантов подходит: я твердо решил, что настало время перемен для меня. Завтра пойду к местным заправилам, а сегодня как следует залью за воротник.

– Ты ж смотри, называй этих, хе-хе, заправил как положено: мэр, советник и так далее. Тут официоз строгий, знаешь ли.

– Я знаю, – кивнул Ворон, – просто сдается мне, они такие же мэры, как Иван Николаевич с Завода – председатель.

– Не ровняй их. Неважно, как должность называть. Иван Николаевич хотя бы честный мужик, а эти… Хотя тут тоже есть один неплохой человек. Святослав Иванович Звягинцев, главный в научных кругах и собственно в самом университете.

– Ага, я слыхал. Директор университета. Люди, которые там учились, ему прям дифирамбы поют.

– Ректор, – поправил Макс, – его должность называется ректор. Просто раньше директоров университетов вот так называли – без первого слога в слове. Я к нему собственно и обращусь – это человек с незапятнанной репутацией, и в его распоряжении достаточно средств. И он честен – это все знают. А ты, общаясь с мэром и его лизоблюдами, держи ухо востро.

– Ага, – кивнул Ворон, – ну лады тогда. Вечером, возможно, свидимся в гостинице, но не уверен, что я к тому времени еще буду вменяем.

Он ухмыльнулся и помахал своему лидеру на прощанье. Макс проследил, как его старый товарищ исчезает в двери первого попавшегося кабака, и на душе вдруг стало тоскливо. Страшна не смерть – страшно умирать в одиночестве. Умирать впустую, бессмысленно, сгинуть в сумраке ледяной пустыни, осознавая всю бесполезность и изначальную обреченность своей попытки. И вот первый вестник смерти уже расправил над Максом свои черные крылья. Одиночество. Последний его друг ушел своей дорогой, и теперь попутчиками наемника будут только отчаяние, безнадежность и ярость. Ярость последней, бескомпромиссной и беспощадной схватки, из которой ему навряд ли удастся выйти победителем.

И в этом – вся человеческая натура, подумалось Максу. Только ярость некоторых представителей человеческого рода и их готовность сражаться до конца, до последнего вздоха, даже в самых безнадежных ситуациях – вот та сила, с которой лютая стужа и страшный вирус пока не в силах справиться.

Он двинулся в сторону массивного здания университета. Если повезет застать Звягинцева еще сегодня – это выльется в экономию нескольких часов.

Звягинцев сверился с бумагами:

– Всего пять человек по состоянию на сегодняшнее утро. И я ни на грамм не удивлюсь, если до завтра кто-то из них опять передумает. Игнатий Петрович, где обещанная вами команда? Я думаю, вы понимаете, что я не отпущу экспедицию всего с пятью охранниками!

Собеседник старого ученого, грузный человек лет пятидесяти, одетый в хороший пиджак-тройку и нарядные лакированные туфли, поерзал в кресле, которое для его располневшей фигуры было маловато. Старый заучка-сухарь наверняка умышленно приготовил для него такое, чтобы поскорей спровадить.

Мэр города и ректор университета давно были на ножах. Ученый слишком много ресурсов и времени тратил на бесполезные, непрактичные исследования и подготовку специалистов, городу совершенно не нужных, объясняя такое нецелевое использование ресурсов перспективами всего человечества и прочим бредом. И в придачу к этому Игнатий Петрович ничего не мог с этим поделать: заменить старого ректора просто некем. Весь университет держится на нем, открытие эрзац-вакцины без него бы не произошло. А ведь именно эта вакцина – главный продукт экспорта города.

Впрочем, старый мэр всегда был честен по отношению к самому себе: он тоже дал Звягинцеву повод ненавидеть свою персону. Именно его стараниями технология производства препарата не вышла за пределы города, сделав Игнатия Петровича очень богатым и распространив его авторитет далеко за пределы Университета, хотя старый ученый желал повсеместного производства вакцины и по возможности подешевле.

Как бы там ни было – ни один из них не мог обойтись без другого. Ученому нужны ресурсы и условия для научной деятельности. Ему, Игнатию Петровичу, нужны результаты этой деятельности.

– У нас еще одна заминка, Святослав Иванович, – нехотя сказал мэр. – Уже не пять, а четыре. Сегодня вернулся мой помощник и сообщил неприятную новость: сукин сын Пустынник отказался.

– Как отказался? – в недоумении посмотрел на собеседника Звягинцев.

– Вот так. Он просто не захотел никуда идти, даже не дослушав.

– Видимо, ему надоело работать задаром, – констатировал ректор. – Я вас предупреждал, что это рано или поздно случится. Но вы пожадничали давать ему адекватное выполняемой работе количество патронов – и вот, пожалуйста.

– Ну так надо было ему доплачивать из своей мошны, – огрызнулся мэр.

– Вы забываете, что патронов нужного ему калибра у меня как раз и нет, – парировал Звягинцев.

Игнатий Петрович примирительно махнул рукой:

– Теперь уже какая разница… Не в патронах дело. Он себе подружку нашел.

Ректор поправил очки на носу:

– Боюсь, я не улавливаю связи между подружкой и отказом работать…

Зато Игнатий Петрович уловил с ходу, когда аккурат после обеда заявился Семен с неприятной вестью, а в конце передал привет от Ольги. Той самой Ольги.

При одном воспоминании о ней мэр едва не заскрежетал зубами. Эта строптивая девчонка, семь лет назад посмевшая сказать ему «нет», слово, которого Игнатий Петрович уже очень давно не слышал, предпочла голод, холод и прочие опасности большой дороги обеспеченной и комфортной жизни.

В последнем разговоре, когда он пригрозил, что не будет Ольге спокойной жизни в городе иначе, как в качестве его любовницы, та ответила, что расквитается с ним, и в тот же день покинула Университет, забрав с собой только оставшийся после смерти ее отца автомат. С тех пор утекло немало воды, Игнатий Петрович уже давно выбросил ее из головы, и вот тут-то, семь лет спустя, эта сука отомстила ему, попросту украв у него Пустынника – прежде безотказного и послушного работника.

Нет сомнений в том, что теперь этот недоумок Пустынник точно знает, что его использовали, и наверняка Ольга расписала все это в особо мрачных тонах. И, может быть, очень скоро приберет безмозглого сталкера к рукам. Хотя, наверное, уже прибрала, раз он сказал «мы обойдемся».

Но больше всего Игнатий Петрович был зол на себя. Жадность и самое обычное упование на «и так сойдет» – вот его ошибки. И недальновидность. Он разве не знал, что Пустынник одинок? Знал. Стоило подсунуть ему какую-нибудь хорошо выдрессированную девку – и дело было бы в шляпе. Да только кто ж мог подумать, что вот так вот все выйдет? А теперь пересеклись где-то в ледяной пустыне пути голодного до женщин недоумка-сталкера и редкой суки, у которой талант вить из мужиков веревки в крови, – и привет. Золотой поток бесценных документов и данных, который сам плыл в руки, прервался.

Игнатий Петрович задушил бы Ольгу собственными руками, если б мог. Еще семь лет назад задушил бы, знай он наперед, что случится. Но теперь уже поздно. Она, поди, опытная головорезка, не зря же прозвище Рысь дали, а за спиной у Пустынника ей тем более не страшен ни Игнатий Петрович, ни его люди: никто из них не согласится иметь дело с ненормальным психом Пустынником. Да и толку: убить Ольгу – значит сделать сталкера своим врагом, что недопустимо. Вот если бы втихаря, несчастный случай организовать или как-то так… Но и Ольга тоже наверняка готова к таким штучкам.

– В общем, Святослав Иванович, Пустынник нашел себе подружку, и теперь она интересует его больше, чем работа. Понимаете, о чем я? – вздохнул мэр.

Лицо Звягинцева потемнело. «Наверняка он просто не в состоянии понять, как можно променять участие в экспедиции, невероятно важной для всего человечества, на плотские утехи», – подумал Игнатий Петрович. – Сухарь сухарем, что тут еще скажешь?»

– Тогда, может, стоит хотя бы раз заплатить ему по совести, а? – ехидно сказал Звягинцев.

– Будете, именно так ему и будете платить, – грустно сказал мэр. – Потому что сказка, когда вы практически даром получали все, что хотели, из Москвы и не только, закончилась. Я знаю, кто его подружка, и будьте уверены – она не упустит своего. Если Пустынник еще и согласится когда-нибудь пойти в рейд, то это будет очень дорого.

– А нельзя ли как-то решить вопрос с нею? Дать отступного, чтобы оставила его в покое?

– Вы сами поняли что сказали? – ухмыльнулся Игнатий Петрович. – Зачем ей отступные? Пустынник достанет для нее что угодно из самых опасных дебрей мертвых городов. Или она просто будет сама принимать заказы. И договориться с нею не выйдет – эта стерва сделает что угодно, чтобы насолить мне.

– Понятно, – желчно подытожил Звягинцев, – еще один человек, с которым вы нехорошо обошлись. Вы и не заметили, как превратили множество людей в своих врагов, и все ради личной выгоды. А теперь самое важное дело и в вашей жизни, и в моей идет прахом. Вы хоть понимаете, что без Пустынника мы не справимся? Как только люди узнают, что его не будет, – разбегутся. Вы должны решить проблему любой ценой! Пустынник должен быть в составе экспедиции!

В этот момент в дверь заглянула секретарша Звягинцева:

– Святослав Иванович, тут к вам пришел сталкер, насчет работы.

– Верочка, я же занят, – с укоризной произнес ректор.

– Я знаю, но этот ищет самую трудную работу.

– На ловца и зверь бежит, – хмыкнул Игнатий Петрович и распорядился: – Зови, давай.

Макс прошел мимо здоровенного детины с автоматом на плече, толкнул дверь и вошел в кабинет Звягинцева. Хозяин кабинета, худощавый старик лет шестидесяти, в белом халате, очках, с седой треугольной бородкой, сидел за своим столом, напротив него расположился Ставрицкий, мэр города, согласно титулу, а на деле – прожженный делец, мошенник, спекулянт, властолюбец и просто редкая сволочь. Верзила у двери – телохранитель, ясное дело. Какой же надо быть тварью, чтобы бояться ходить без охраны в собственном городе?

– Здравствуйте, Святослав Иванович. Я к вам насчет работы. – Макс сделал вид, что не заметил Игнатия Петровича.

Он пробежался глазами по обстановке. Несколько карт на стенах, прямо поверх пары прекрасных картин, листы с записями, заваленный бумагами чайный столик, стопки справочников на полу у стены. Так не похоже на педантичного старика. Видимо, Звягинцев работает над чем-то очень важным, и времени на педантичность уже не хватает.

– Здрасте. Максим Светлов, если не ошибаюсь?

– Он самый. – Шрайк не удивился, что его назвали по имени.

Ему случилось однажды поработать на ректора, а память у старика еще та.

– Верочка сказала мне, вас интересует особый контракт?

– Именно. Что-нибудь вроде одиночного рейда в Москву.

Звягинцев поправил на носу очки и пристально посмотрел на наемника, а Ставрицкий пробасил:

– Никак лавры Пустынника спать не дают?

– Второй месяц без сна, – с холодным, плохо скрытым сарказмом отрезал Шрайк.

– Молодой человек, а вы отдаете себе отчет в том, каковы ваши шансы? – осторожно поинтересовался ученый.

– Стремящиеся к нулю, но это мои проблемы.

– Ха, а он мне нравится! – возвестил Игнатий Петрович. – Парень решил разбогатеть или умереть в попытке.

– Вы ошиблись, – презрительно ответил тот.

Звягинцев оценивающе посмотрел на Макса:

– Вы готовы, скажем, в одиночку пойти в Москву, отыскать там останки предыдущей группы, взять у них ретранслятор и ветрогенератор и установить их?

Шрайк моментально взвесил все плюсы и минусы. Устанавливать эту штуку его научат, ничего сложного. А вот то, что ему уже не нужно будет вернуться живым, существенно упрощает дело: контракт будет выполнен, если передатчик заработает.

– Вполне готов.

– И сколько вы хотите за это?

– Две дозы противохимерной сыворотки. Настоящей, само собой.

Звягинцев снял очки и протер их, затем водрузил обратно.

– Полагаю, вы нам подходите. У меня нет никакого потерянного ретранслятора в Москве – я просто хотел оценить степень вашей суицидальности.

– Моей, простите, чего?

– Тяги к самоубийству, проще говоря. В общем, работа для самоубийцы у нас есть. Для целой команды самоубийц, точнее. Присаживайтесь, молодой человек.

Макс опустился в кресло. Превосходно. Работа есть, и Звягинцев готов платить. Хотя присутствие Ставрицкого – не самый хороший знак.

– Слушаю внимательно, Святослав Иванович.

– Я пока не могу сказать конкретнее. Мы отправляем экспедицию, от успеха которой зависит очень многое… точнее, все. Я бы сказал, это переломный момент. В случае неудачи человечество будет влачить свое нынешнее существование и дальше. В случае успеха переселение в более теплые края станет реальным. Представляете себе значимость события?

– Вполне. Еще я представляю себе, как обрадуются такому переселению алчущие.

Скепсис Макса вызвал на лице старого ученого самодовольную улыбку:

– Вот именно. Цель экспедиции – найти средство борьбы с ними. Мы уже давно готовились к ней, но только сегодня получили точные координаты лаборатории, где это средство было разработано восемьдесят лет назад.

– Документы… Шифровка в прозрачной папке! – осенило Макса. – Так вот из-за чего был весь этот сыр-бор…

– А, так вы даже участвовали в операции по возвращению этих данных? Уверяю вас, это было самое великое ваше деяние за всю жизнь… до этого момента. Теперь у вас есть возможность принять участие в еще более важном деле. Вы будете охранником в экспедиции на юг, в эту заброшенную лабораторию.

– И далеко туда?

– Около тысячи двухсот километров. Волгоградская область.

– Тысяча двести километров на юг? – не поверил ушам Макс. – Это невозможно! Туда надо батальон посылать, и тогда кто-то, может быть, дойдет. В любом случае, мне не подходит – в моем распоряжении один месяц и двадцать четыре дня.

– Ну так я и не говорил идти туда. Вы поедете, и не на однорогах, а на бронированном транспортном средстве…

– Считай что танк, – ухмыльнулся Ставрицкий, – броня, крупнокалиберные пулеметы, все дела…

– Можно и так сказать. А насчет вашего цейтнота… вы можете протянуть значительно дольше, чем два месяца, на обычной сыворотке…

– Мне нужно не для себя – это раз. И ваша эрзац-сыворотка не помогает людям с четвертой группой и отрицательным резусом – это два. У меня ровно столько времени, сколько я сказал, и способа увеличить этот лимит я не знаю.

– Мы завтра обсудим это немного подробней, – сказал Звягинцев, – но пока вы просто попытайтесь понять и представить – мы снова вернем себе свой мир.

Макс вышел из кабинета в крайнем смятении. Все это сильно напоминало сделку с дьяволом: использовать один вирус, чтобы победить другой. В том, что пресловутое средство – именно вирус, а не что-либо другое, можно не сомневаться.

– Погоди-ка, – послышалось сзади, – разговор есть.

Он оглянулся и увидел Ставрицкого в сопровождении телохранителя, который до того ждал своего шефа в коридоре. Мэр поравнялся с наемником и сделал охраннику знак приотстать.

– Наверное, тебе очень дорог человек, ради которого ты так рискуешь, а? – лукаво спросил Игнатий Петрович.

– Я не рискую ничем – у меня рак. – Макс решил придерживаться этой версии.

– Вот оно как… Печально, конечно. Но ты все-таки рискуешь кое-чем. Ведь не факт, что экспедиция будет успешной. Не факт, что вернется вовремя. Понимаешь, о чем я?

Шрайк слушал, сжав зубы, пытаясь побороть гадливость. Увы – у этой дряни есть сыворотка, а значит, его нельзя не выслушать.

– Ну так вот, – в якобы доверительной и доброжелательной манере продолжал Ставрицкий, – я могу предложить тебе другой контракт смертника. Не надо идти в тридевятое царство, в Москву или еще куда-то. Всего в тридцати километрах отсюда есть заброшенный городишко, Сокол называется. Тебе надо грохнуть там одну бандитку и умереть. А может, и не умереть – ну как уж у тебя выйдет. И тот, кого ты назовешь, получит две дозы настоящей сыворотки. Что скажешь?

Много. Слишком много за простое убийство. Наемник никогда не промышлял заказными убийствами, и все те, кого он отправил на тот свет, умерли с оружием в руках. Не то чтобы Макс страдал от чрезмерной щепетильности, он просто знал, сколько за это платят. Не настолько много, чтобы согласиться за такие гроши заполучить клеймо наемного убийцы и потерять репутацию честного солдата удачи. А две дозы сыворотки – это просто невероятная цена за один заказ. За вдесятеро меньшую цену профессиональные убийцы будут рвать друг друга зубами, лишь бы заполучить контракт. Точнее, так было бы где-то в более населенных местах, а в Университете киллеров – раз, два и обчелся. Если, конечно, тут вообще есть хоть один.

– А что она тебе сделала? – наигранно лениво поинтересовался Макс.

– Да к черту, какая разница, что она мне сделала? Давай лучше я скажу, что она сделала тебе.

– Я ее знаю? – насторожился Шрайк.

– Возможно, и знаешь. Мне-то откуда знать?

– Тогда что она могла мне сделать, если я не знаком с нею? – фыркнул Макс.

– А ты не перебивай старших, и узнаешь! Ее зовут Ольга, по прозвищу Рысь, и вот прямо сейчас, в этот момент, она убивает того, ради кого ты собираешься лезть на рожон.

На миг в пустынном коридоре повисло молчание. Наемник пытался осмыслить услышанное, мэр наслаждался произведенным эффектом.

– Полагаю, ты прямо сейчас и объяснишь мне, как она это делает? – мрачно спросил Макс и признался себе, что старый подонок таки вырвался на одно очко вперед.

– Пока она жива – экспедиция никуда не отправится, ты не сможешь выполнить работу, а значит, и лекарства не получишь. И сразу же отвечаю на твой еще не заданный вопрос. Дело в том, что она, образно говоря, держит под каблуком известного тебе сталкера по имени Пустынник. Без него экспедиция шансов не имеет, а эта мразь не отпустит его в рейд. Расклад ты понял? У тебя два пути. Грохнуть ее, обставив все как грабеж, и заработать лекарство до того, как станет поздно. Или сидеть тут и ждать невесть чего, в то время как тебя сжигает рак, а твоего протеже – химера.

– Теперь тебе осталось только рассказать мне, как такая личность, как Пустынник, попал под каблук бандитке с большой дороги.

– Ах, ты заставляешь меня разбить твои иллюзии, – голос Ставрицкого зазвучал жестче, – нет никакой личности у этого Пустынника. Это марионетка безмозглая. Недоумок. Ты не смотри на меня так – я говорю как есть. Пустынник вовсе не герой, каковым его считают. Это вообще даже и не человек. Это машина, вещь говорящая. Моя вещь. И эта сука просто украла его у меня. Как? Думаю, вначале легла под него, а затем настроила его против меня. И теперь будет сама использовать точно так же, как я. Ничего, что я так откровенен, а?

Вот теперь все стало на свои места. Если этот жирный ублюдок не врет, то Пустынник – попросту его источник невероятной наживы. И цена в две дозы за возвращение такого ценного имущества – мизер.

– Я понял. Ты хочешь, чтобы я убил эту Ольгу, а Пустынник не понял, откуда растут ноги?

– В точку. Твое дело – попытаться ограбить Пустынника и при этом убить ее. Скорей всего, что живым от Пустынника тебе не уйти – но ты же готов умереть, не так ли? Ольга умирает, дорогой тебе человек получает лекарство и живет дальше. Все честно.

– И какая гарантия, что ты выполнишь свою часть сделки? Только не говори, что, если Пустынник догадается или просто застрелится с горя, ты все равно заплатишь по счетам. Серьезно, неужели ты полагаешь, что человек, потерявший подружку, будет гореть желанием работать или куда-то идти? Так что не выгорит дело.

– Ты, видно, не понял расклад, парень. У тебя нет выхода. Мое слово для тебя не гарантия, но я могу точно гарантировать, что без Пустынника никто никуда не поедет. Дальше думай сам. Если передумаешь, знаешь, где меня искать.

– Я не собираюсь за тобой твое дерьмо разгребать, – процедил наемник. – И ты к тому же очень ошибаешься, считая себя хозяином ситуации. Я так понимаю, смертников вроде меня у вас со Звягинцевым не пруд пруди, и каждый стоит на вес патронов. Будем бездействовать – ты и Пустынника не вернешь, и еще одного смертника потеряешь. Вот и думай, кто из нас в большем проигрыше.