Читать книгу «Братская могила экипажа». Самоходки в операции «Багратион» - Владимир Першанин - Страница 4

Я снова не могу обойтись без цифр. Страшной статистики той войны, которая навсегда останется в нашей памяти. Гитлер двинул свои войска на восток, чтобы, по его словам, «покончить с большевизмом».

В ходе Отечественной войны 1941–1945 годов погибли 18 миллионов мирных жителей Советского Союза. Это были не военные потери. Эти люди погибли в концлагерях и тюрьмах, во время бомбежек, умерли от голода, были расстреляны и сожжены за связь с партизанами, нелояльность к нацистам и просто убиты без всякого повода.

На востоке расчищалась территория для заселения ее немцами. Как и было предусмотрено в плане «Барбаросса».

Около двух миллионов человек, в том числе 80 тысяч детей, были уничтожены немецкими оккупантами за три года в Белоруссии, 380 тысяч человек, в основном юноши и девушки, были угнаны в Германию, где многие пропали без вести. Без этих цифр невозможно представить тот заряд ненависти, который накопился у мирных людей, у солдат и офицеров Красной армии.

Когда война после Курской дуги покатилась на запад, Гитлер уже хорошо понимал, во что обернется эта ненависть. Перехватив наш лозунг начала войны «Ни шагу назад!», он всячески пытался остановить наступление советских войск.

Витебск, Могилев, Бобруйск и другие крупные города Белоруссии были объявлены крепостями. «Города-фестунги», которые обязаны сражаться до последнего человека, даже в условиях полного окружения. Дальше Белоруссии русские не пройдут, завязнув в «стальной» немецкой обороне!

Ну, что же, посмотрим…

А пока, после первых же ударов Красной армии и прорыва обороны, подтягивались новые войска, чтобы остановить советское наступление. И одновременно взрывали, жгли все, что могли уничтожить. Если все же придется отступать, то пусть позади останется мертвая земля.

Самоходно-артиллерийский полк подполковника Тюлькова в составе других войск 3-го Белорусского фронта продвигался в сторону города Витебска, где была сосредоточена крупная немецкая группировка.

Танковая бригада, наступавшая впереди, натолкнулась на упорное сопротивление. Полк Тюлькова, два пехотных батальона на автомашинах и танковый батальон были направлены в обход для нанесения флангового удара.

Двигались без отдыха уже вторые сутки, вступая в бои с немецкими заслонами. Заканчивалось горючее. Было принято решение остановиться, дать людям немного отдохнуть, дождаться бензовозов и машин с боеприпасами. Затруднял передвижение сильный дождь, который шел почти не переставая. Дороги размыло, а низины превратились в озера. Моторы перегревались, выходили из строя. Ремонтировать приходилось порой по колено в воде.

Подполковник Тюльков, бывший зампотех полка, имел одну из лучших ремонтных рот, что позволяло в короткие сроки восстанавливать технику. Помогали два трофейных тягача и сварочный генератор, которые Тюльков высмотрел среди брошенной немцами техники.

Механики-водители вымотались от постоянного напряжения больше других. Воспользовавшись передышкой, сразу заснули. Дождь барабанил по натянутому над рубкой брезенту, просачивался сквозь мелкие отверстия от осколков. Крупные дырки кое-как залатали перед наступлением.

Павел оглядел свой экипаж. Наводчик Никита Федосеев и заряжающий Костя Бурлаков тоже спали, накрывшись шинелями и запасным брезентом. Карелин спрыгнул с машины и пошел навестить старого товарища Захара Чурюмова, тоже командира батареи, с которым вместе воевали с января сорок третьего.

Забайкалец Чурюмов командовал первой батареей, «капитана» получил еще зимой. Старше других по возрасту, он был рассудительным, принимая верные решения в сложных ситуациях. Один из немногих в полку, кроме других наград, он имел орден Красного Знамени.

Чурюмов числился в резерве на выдвижение и как командир первой батареи, в случае гибели или ранения командира полка, должен был заменить его в бою.

Однако насчет возможного повышения Захар Чурюмов чаще отшучивался. По сравнению с Бакулиным ему не хватало образования.

– Ничего, – смеялся Захар. – Если и капитаном в село вернусь, тоже неплохо. У нас старше лейтенанта никого пока нет. Покрасуюсь с новыми погонами… если доживу.

Чурюмову, как и Карелину, тоже не спалось. Постояли немного под дождем, затем направились к Александру Бобичу, чья рота занимала полуразрушенный коровник. Капитан сидел вместе со своим старшиной и добивали фляжку с водкой.

– Хлебнете? – предложил Александр. – У нас сало хорошее есть. Настоящее, белорусское. Подкопченное, с чесночком. Самая классная закуска к водке.

– Хлебнули бы, – взяв с самодельного стола кусочек сала, с сожалением вздохнул Чурюмов. – Но чую, долго не простоим, а на пьяную голову батарею в бой вести последнее дело. А вот сала попробуем. Чайку бы еще кто организовал.

И вопросительно глянул на старшину. Тот закивал и через пяток минут принес чайник. В присутствии Чурюмова пить водку старшина постеснялся и разлил всем по кружкам горячий чай.

Обменялись последними новостями. Захар с двумя батареями в разведке боем не участвовал, но в первый день наступления потерял одну машину.

– Весну прошлого года помните? – не спеша отхлебывал чай капитан Чурюмов. – Под Харьковом с немецкими танками схватились. Громадинами казались, особенно «Т-4». Хотя пушка, как обрубок, короткая была, смотреть не на что. Позавчера натолкнулись на танковую засаду, думали, вот они «тигры».

– Ну, и кто это был? – спросил Бобич.

– Те же «Т-4», но фрицы их крепко усилили. Орудие длинноствольное, броневые экраны по бортам. Шарахнули из трех стволов, две «тридцатьчетверки» сразу подбили и одну «сушку» из моей батареи.

– И чем все закончилось? – спросил Саша Бобич, разгрызая крепкими зубами комок сахара.

– Те три машины сгорели, как свечки. Фрицы кумулятивными зарядами били. Сами знаете, поджигают технику в момент. Танкистам не повезло, из экипажей мало кто успел выбраться. Пока до люка доберешься, все горит. Моя самоходка тоже сгорела, но из рубки трое успели выпрыгнуть. Вот тебе и «брезентовый фердинанд». Открытая рубка часто спасает.

– Фрицев-то победили?

– Победили, хоть и с потерями. Новые «тридцатьчетверки» мне понравились. Сильные машины и пушка 85 миллиметров. Никаких рикошетов, броню насквозь прошибает.

Посидели еще с полчаса и разошлись. Среди ночи Карелина разбудил посыльный из штаба полка.

– Товарищ старший лейтенант, вас подполковник Тюльков вызывают.

– Что там случилось? – с неохотой вылезая из-под шинели, спросил Павел. – Война, что ли, кончилась?

– Ну, вы скажете, – засмеялся посыльный в звании младшего сержанта. – Наступление только началось. Под Шумилине такой бой идет!

– Что, даже в штабе слышно? Пушки спать мешают?

Младший сержант с медалью «За боевые заслуги» недовольно засопел. Как и все штабные, он был самолюбив и считал, что вместе с другими писарями находится на ответственном участке.

Проснулся механик-водитель Алесь Хижняк. Зевая, уверенно заявил:

– Ну, все, поспали. Теперь среди ночи обязательно куда-нибудь выдернут. Так, что ли? – обратился он к посыльному. – Снова наступаем?

– Не знаю. Там сообщат.

– Не знаю! – передразнил его старший сержант. – За что медаль получил? В немцев, что ли, стрельнул?

– Бывало, и стрелял, – поправляя на плече автомат, сказал писарь.

– Ой, не ври. Ты же их близко ни разу не видел.

– Угомонись, – оборвал механика Карелин, который уже затянул портупею и одергивал гимнастерку. Кивнул посыльному: – Пошли! Да не жми так автомат, а то стрельнешь случайно. Не бойся, фрицев поблизости нет.

– И вы туда же, товарищ старший лейтенант, – окончательно обиделся писарь. – Я разве виноват, что меня в штаб направили?

– А ты к нам в десант просись! – крикнул вслед тоже проснувшийся наводчик Федосеев. – Будет что девкам рассказать.

Младший сержант на очередную подковырку ничего не ответил.

Штаб полка размещался в более-менее уцелевшем доме. За столом, при свете керосиновой лампы, сидели подполковник Тюльков, начальник штаба Банников, особист Артюхов и командир десантной роты Александр Бобич. Еще Павел разглядел двух бородатых мужчин. По шапкам с красными лентами понял, что это партизаны.

– Слушай, Карелин, – без предисловий заговорил особист капитан Артюхов, – важное дело тебе предстоит.

Особисты, или, как их сейчас именовали, «смершевцы», нередко вели себя в присутствии командиров подразделений излишне самоуверенно. Давали понять, что, несмотря на невысокие звания, обладают особыми правами. Капитан Илья Артюхов был проще, не делал из своей работы великой тайны. А то, что влез вперед командира полка, видимо, имел с ним договоренность.

Карелин вопросительно посмотрел на подполковника. Тюльков в разговор пока не вмешивался. Промолчал и Карелин, ожидая продолжения.

– Товарищи из партизанского отряда сообщили, что каратели деревни жгут, а людей на запад угоняют. Тех, которые сопротивление оказывают, на месте стреляют. Вот твари фашистские!

– Твари, – закивали оба партизана. – Чуют, что Красная армия на подходе, и сжигают все подряд.

– Мы связались со штабом дивизии, и нам поручили оказать помощь товарищам. Не дожидаясь, пока продвинутся вперед остальные войска, нанести удар и уничтожить отряд карателей.

– Далеко отсюда? – спросил Павел.

– Километров семнадцать.

Начштаба Банников развернул карту, партизаны показали место. Сообщили, что вышли еще днем, надеясь добраться до передовых частей под прикрытием дождя, однако у немцев кругом посты и заслоны.

– Один из ребят погиб, другого сильно подранили, – рассказывали партизаны. – Вот, из шести человек мы двое добрались. Наш отряд и сам бы удар нанес, но за последние недели большие потери понесли, когда железную дорогу взрывали. Рельсовая война. Знаете, наверное.

– Знаем, – кивнул Тюльков. – То, что движение по «железке» перекрыли, – большое дело.

– У карателей броневики, минометы, – продолжал партизан постарше. – Пытались засаду организовать, снова потери понесли. Против минометов не очень-то разбежишься, да и на бронетранспортерах тяжелые пулеметы. На километр каждый куст простреливают.

– Готовить к выходу батарею? – спросил Карелин.

– Мы тут обсуждали, – неторопливо проговорил Тюльков. – Хотели дать тебе отдохнуть и направить с партизанами первую батарею Захара Чурюмова. Но у него двигатель на одной машине барахлит. В четвертой батарее командир новый, еще толком не обкатанный.

Насчет комбата-2 Юрия Бакулина речи не заводили вообще. Видимо, руководство полка осталось не слишком довольно его действиями на плацдарме.

– Возьмешь с собой взвод десантников, саперов, ну, и разведку. Десантниками пусть капитан Бобич руководит, он, кстати, и по-немецки неплохо говорит.