Читать книгу Космический скиталец - Владимир Поселягин - Страница 2

Пролог

Очнулся я от нескольких факторов. От боли в боку и руке и от чириканья голосов над собой… или рядом. Никак не могу определиться, сознание плавает. Я ещё не полностью пришёл в себя, из-за слабости не было сил даже открыть глаза, но уловить, что говорят на неизвестном мне языке и явно мальчишки-малолетки, смог.

Тут у меня невольно вырвался стон, и я открыл глаза, разглядев над собой двоих вихрастых нечёсаных и грязных мальчишек, что явно сдирали с меня одежду. Один держал что-то вроде пиджака, а другой сворачивал рубашку со следами крови. Кто-то ещё дергал меня за ногу, и я понял, что лишился обуви, когда моё обнажённое тело приласкал ветерок. Мальчишки, заметив, что я очнулся, спокойно встали и направились куда-то в сторону. Их, кстати, было трое, последний нёс обувь, явно мою. О таких, как я, говорили: «У него фотографическая память». Не знаю, встречусь ли я ещё с этими наглыми ворами, обирающими раненых и ослабленных, но, если да, попытаюсь им напомнить о нашей встрече. Лица запомнил.

Мне едва хватило сил повернуть голову и увидеть, как грабители исчезли среди груд металлолома, ранее явно бывших какими-то механизмами. Я в этом не особый спец, хотя пилот и со стажем, а в этих механизмах прослеживалась обтекаемость летательных аппаратов, но вот уж больно они были большими и незнакомыми. Какими-то неземными, я бы сказал.

Вокруг был мусор, и, судя по тому, что во многих местах что-то острое впивалось в тело, я на нём и лежал. Я никак не мог сосредоточиться, странным вокруг было всё, но одно как-то ускользало от моего сознания. Я посмотреть на небо, вернее, на красно-жёлтое солнце. Не знаю, где находился, но я явно был не на своей родной планете. Да и последнее, что помнил перед тем, как очнулся здесь, намекало, что Творец мне дал шанс.

То, что я успел ощутить себя не в моём теле, то есть не пятидесятитрёхлетним крупным мужиком, а костлявым мальчишкой лет десяти на вид, я принял с некоторым безразличием, сил удивляться просто не было, и снова потерял сознание.

Осторожно выглянув, я быстро осмотрелся. Так называемая улица между остовами летательной техники была пуста, только ветер трепал изодранный пакет, зацепившийся за выступ на корпусе чего-то остроносого со срезанной кормой. Понять, чем это было ранее, трудно. Вся эта техника, включая наземную – я видел раздавленные грузовики в завалах, – лежала в несколько рядов. Например, на этой улице их высота доходила до сорока, а где и до пятидесяти метров. Однако, как ни крути, вся она была незнакома, и определял я её наугад. Например, огромный остов мог принадлежать только судну, ранее бороздившему просторы Вселенной. Вычислил я это просто. Для воды обтекаемость не та, да и киля не было. В воздух такую махину поднять – это постараться надо, но вот когда я заметил на корме дюзы, а на бортах места для орудийных башен, всё как-то быстро встало на свои места.

Вчера, когда очнулся, первое время я старательно приходил в себя и проверял состояние тела. Травмы были довольно серьёзные, тем более без надлежащего медицинского ухода. Руку и бок мне разбороздило что-то острое, причём что-то одно, глубина и рваные края ран были одинаковы. Кровь уже не текла, хотя, судя по слабости, потерял я её изрядно, но сукровица ещё сочилась. Мне понадобился час, чтобы собраться с силами и попытаться встать. При этом приходилось контролировать каждое движение. Причина проста: ранее я был верзилой, чуть-чуть не дотягивая до двух метров, а тут мальчишка, который даже до полутора не вытянулся, хотя где-то был близко. Может, даже метр тридцать.

Хрустя мусором, я встал и понял, что это для тела непривычно: острые края разных обломков сразу же впились в нежные подошвы. Боль я чувствовал отовсюду – и на руке, и на боку, и на подошвах, – и это ободряло. Живой. Когда ты уходишь из жизни по своей воле из-за трагической ошибки планирования, можно сказать из-за случайности, то второй шанс пробуждает жажду жизни. Поэтому, несмотря на желание тела где-то прилечь и умереть от слабости, обезвоживания и сильной кровопотери, я усилием воли заставлял его двигаться. С каждым движением я ощущал тело всё лучше и лучше, хотя оно всё равно чувствовалось, будто руку или ногу отсидел. Очень похоже. Но, к счастью, всё это довольно быстро проходило.

Шатаясь от слабости, я поднял голову и посмотрел на тёмный покатый бок летательного аппарата, в тени которого лежал до этого. На этой части механизма, над тем местом, где я лежал, был ясно различимый след крови. Видимо, моё новое тело скатилось сверху, зацепилось за ту загогулину, что пропорола мне бок и руку, и упало на кучу мусора, где меня и обнаружили мелкие падальщики. Вот что странно – выше этого аппарата ничего не было, получается, я упал с него или, что более вероятно, меня скинули, и я безвольной тушкой скатился на землю с некоторыми повреждениями.

За то время, что находился в сознании, я как-то быстро стал считать это тело своим. В той жизни я подходил к порогу старости, тут же мне дали новое, молоденькое тело, думаете, я просто так дам себя его лишить? Фигу, я выживу назло всем!

Что было дальше, описать несложно: на подгибающихся ногах я стал уходить с открытой местности, где лежал, к одному из проходов. К сожалению, эта лёжка просматривалась с трёх сторон. Между этими грудами мусора и механизмов были протоптаны тропинки, вот я и свернул на ближайшую. Когда тропинки закончились и на пыли и мусоре не стало других следов, я свернул к остову чего-то большого и тарелкообразного и, продолжая хрустеть, только уже не мусором, а неизвестной мне травой и кустарником, направился к нему. При приближении я обнаружил валявшуюся в траве некую большую деталь, предположительно часть брони, причём вогнутую, в которой я заметил скопившуюся дождевую воду.

Слабость у меня была сильная, но трезвости рассудка я не терял, и мысли были довольно чистыми. Прохромав к этому импровизированному тазику, я встал на колени и, продолжая зажимать одной рукой рану на боку, другой, не пострадавшей, осторожно зачерпнул воды ладошкой и языком попробовал её на вкус. Вроде обычная вода. Никаких примесей я не почувствовал. Судя по следам, тут после дождей часто появлялась и испарялась вода – остались контуры на металле, так что я зачерпнул больше и сделал глоток, давая живительную влагу своему обезвоженному организму. После этого я осторожно промыл водой раны и поднявшись с колен, продолжая хромать изрезанными на мусоре подошвами. Зашёл внутрь привлёкшего моё внимание аппарата, благо открытый проём находился на высоте полуметра, на последних силах прошёл вглубь, запнулся о что-то, напоминающее полиэтилен, и упал. На ощупь завернувшись в него, я почти мгновенно уснул. Сознание погасло, как вырубили. Видимо, организм отдал все силы на этот переход.

Утро меня встретило неласково, болело всё, что можно. Но это меня только радовало. Жив, и это главное. Вчера я ушёл от того места, где впервые пришёл в сознание, метров на четыреста, дальше уйти просто сил не было, и если кто-то захочет меня найти, то по следам крови от изрезанных ног это будет сделать нетрудно, поэтому вся моя сущность кричала: нужно менять временное убежище и искать лучше.

– Да и попить не помешает, – прохрипел я, с трудом ворочая распухшим языком.

Вот ещё одна странность. С координацией движений я справился быстро и шагал достаточно ловко по мере крохотных сил, то есть с телом освоился, благо опыт есть, но то, что за всё время, будучи в сознании, я так и не обратил внимания, что и строение зубов и челюсти другое, то есть непривычное мне, – вот это был казус. Вон я даже не заговорил ни разу для пробы, только одна мысль была в голове: уйти подальше. А заговорить только сейчас попробовал. Что ж, не голос, а карканье какое-то.

Открыв глаза, я облегчённо убедился, что всё ещё в детском теле и реальность настоящая. Да и боль это подтверждала. К тому же выяснилось, что у меня ещё и синяки по всему телу. Вон у левого колена вообще гематома на полноги. Вчера не чувствовал, но сегодня это вовсю болело.

Шурша полиэтиленом, с кряхтеньем я встал и с интересом осмотрелся, осторожно крутя тяжёлой головой.

Вчера, пока я шёл этими железными катакомбами, двигался больше на автопилоте, мало обращая внимание на действительность. Сейчас же, несмотря на продолжавшуюся слабость, осмотрелся не только с интересом, но и с некоторой настороженностью. Мало ли тут всяких ушлёпков.

Судя по проникающим внутрь аппарата лучам солнца, снаружи явно был день. Да и пустой живот это подтверждал – я явно пролежал здесь сутки, так как в прошлое своё пребывание в сознании голода не чувствовал. Как бы то ни было, снаружи было светло, и через проёмы в помещение или, вернее, отсек неизвестного мне судна проникал свет, позволяя осмотреться. Что тут говорить, ветер закидал внутрь песок и мусор, в основном то, что было лёгким, типа пакетов и других подобных материалов, поэтому полиэтилен, в который я заворачивался, сразу привлёк моё внимание.

Он был тяжёл, значит, его сюда принесли, и он был полузасыпан. С трудом нагнувшись, я смог выдернуть его из-под слоя песка. Надежда не оправдалась, тайника там не было. Завернувшись в полиэтилен – кусок был небольшим, но мне хватило с лихвой, – я вышел, даже, скорее, выковылял наружу и, подойдя к железке с водой, снова попил, после чего, осматриваясь, двинулся дальше. Нужно было сменить убежище, мало ли. Привычка жить в одиночку и мало показываться на людях была у меня в крови. Да и в профессии прошлой жизни она пригодилась. В прошлой жизни в течение двадцати трёх лет я был наёмным убийцей экстра-класса, работая по всему голубому шарику, что назывался Земля.

Далеко я не ушёл, буквально через сто метров наткнулся на тропинку, которая и вывела на эту улицу, которую в данный момент насторожённо осматривал. Вроде никого нет. Мне требовалось перебраться на другую сторону улицы. Потому что в той стороне, куда я направлялся, были отчётливо видны три столба дыма, уходившие вверх. Ветра сегодня не чувствовалось, поэтому столбы были прямые. Только уже на высоте, изгибаясь, уходили в сторону.

Убедившись, что улица пуста, я осторожно перебрался через какой-то остов и скатился на землю по покатому боку. Но, к сожалению, зацепился полиэтиленом за какой-то выступ и снова остался нагишом, причём упал на ноги и, не удержавшись, на задницу. Больно.

В это время я услышал приближающийся незнакомый свист, это придало мне сил встать и дёрнуть за край полиэтилена, содрать его с подлой закорючки. Убежать я не успел, да и сил уже не осталось. Буквально в паре шагов от меня завис в метре от земли какой-то летательный аппарат. Не знаю, на антиграве или другой фигне, но похоже. В открытой кабине сидели двое и с удивлением смотрели на меня. Вдруг водитель зло оскалился и стал что-то делать, тут меня скрутило судорогой и бросило на землю. Тело оказалось полностью парализовано, но я всё ещё находился в сознании.

Неизвестные, разговаривая на незнакомом мне языке, похожем на тот, на котором говорили мальчишки, подошли ко мне и осмотрели. Причём водитель кривился, рассматривая раны. Они о чём-то поговорили, покачали головой и, взяв меня за руки и за ноги, бесцеремонно закинули в кузов. Стало ещё больнее. Уроды, я всё чувствовал, но так и не мог пошевелиться.

* * *

– Принц! – окликнул меня дежурный по этажу. Обернувшись, я внимательно посмотрел на него. Сегодня у меня знаменательный день, которого я довольно долго ждал, поэтому был несколько на взводе. Такое слегка незнакомое чувство неопределённости.

Принц – это моё прозвище в приюте. Принц со свалки – так меня сначала величали за высокомерность и отчуждённость, но потом сократили до Принца. Я всегда был отшельником и работал только для себя, не пропуская в свою скорлупу других людей. Особенно женщин. Отношения с ними всегда были мимолётными. Так же я вёл себя и тут, вот это прозвище ко мне и прилипло. На Земле у меня было прозвище Князь, видимо, судьба такая – носить прозвища с дворянскими корнями.

Дежурный был из второй возрастной группы, то есть со дня на день её воспитанникам тоже исполнится шестнадцать лет и они покинут стены ненавистного мне приюта. Я же с удовольствием займусь работой, подработкой которой занимался последние пять лет с момента попадания в это тело.

– Что? – спросил я, слегка угрожающе показав зубы. Была у меня такая привычка ещё в той жизни, и в этой, похоже, она была так же неистребима.

– Борт велел прийти к нему после того, как получишь удостоверение. Он о чём-то хотел поговорить с тобой.

– Я ему не собачка бегать по первому же вызову. Надо – пускай сам меня ищет, – хмуро буркнул я и, развернувшись на каблуках ботинок, направился вниз по лестнице в холл, чтобы покинуть здание приюта. Жаль, не навсегда, мне ещё предстояло вернуться.

Выйдя на улицу, я направился в сторону станции монорельса. Мне требовалось попасть в здание корпорации «Нейросеть», где я собирался получить временное удостоверение личности, с которым наконец смогу нормально устроиться на работу.

Думаю, пока есть время – тут до станции пешком минут двадцать идти по тенистой аллее, – можно рассказать, кто я такой и как попал на эту планету, бывшую мусорку, в данное время ставшую курортной зоной. Забавное переориентирование? Но так оно и было, чуть позже я поясню, как это получилось.

Сперва о себе. Правда, особо говорить не хочется, даже для себя я сторожился. У меня за жизнь было множество имён и фамилий, но первоначально звался Олег Сумцев. Ну что я могу рассказать? Обычная советская семья, садик, переезд в Москву, школа, армия. Служил я в артиллерии, корректировщиком. Зацепил конец Афгана. Потом гражданская жизнь, перестройка и всё остальное. В девяносто третьем повстречался со школьным другом, который искал работника для не совсем законного труда. Он был бригадиром одной из московских ОПГ. Не знаю, почему я предложил свои услуги, тогда было просто скучно, но сейчас я понимаю, что мне не хватало драйва. Отработал, получил деньги и отработал своего друга, который хотел меня убрать. Зачистить, так сказать, свидетеля. Потом было множество заказов, включая ближнее зарубежье, пока я не вышел на мировой уровень, благо большую часть денег тратил на своё совершенствование.

Не скажу, что то, что я делал, мне нравилось, я просто выполнял то, что хорошо умел. Нашёл бы работу по душе, без сомнений сменил бы профессию, но я так её и не нашёл. Последний мой заказ был самый жирный. Десять миллионов евро. Требовалось убрать одного украинского конфетного олигарха. Платили за быстроту. Я тогда решил уйти на покой, и эта сумма вполне подходила для моих целей. Но действовать пришлось на грани фола. Может, я постарел и потерял хватку, всё-таки пятьдесят три, но после того, как я выполнил работу, при отходе меня зацепил снайпер охраны. Серьёзно зацепил. Я залёг в каком-то тупике и, когда послышались шаги, понял, что другого выхода у меня не осталось, и, приставив ствол к виску, спустил курок. Короче, лоханулся я с тем заказом, не надо мне было его брать, но хоть не стыдно перед заказчиком – уйти не смог, но цель уработал стопроцентно. Теперь не будет конфетный магнат портить людям жизнь.

Очнулся в теле мальчишки. После того как я провалился во время последнего заказа, чувства как-то перегорели, и те первые два дня возрождения я был как на автомате. Потом меня обнаружили служащие утилизационного комбината и передали администрации. Те уже вызвали сотрудника приюта, провели проверку и по ДНК выяснили, что я не только не приютский, но ещё и не числюсь жителем планеты и империи. В принципе благополучные граждане империи Люмер проходили регистрацию ДНК в шестнадцать лет при получении временного удостоверения личности. Приютские же, которые тайком бегали на территорию утилизации техники, проще говоря свалки, все были запротоколированы. Короче, тело моё ни в каких базах не значились. Как позже выяснилось, работники, что меня нашли, узнав об этом, очень расстроились. Империя Люмер была продвинутым государством, но некоторые законы у неё были, на мой взгляд, аморальными. Это я об узаконенном рабстве. Проще говоря, меня можно было спокойно зарегистрировать как раба одного из служащих, а потом продать, заработав лишнюю копеечку. Они же приняли меня за приютского. Но это ладно, чуть позже я с ними повстречался, но это совсем другая история. Ха, я потом их служебный транспорт долго продавал через третьих лиц…

Н – да, опять отвлёкся. Так вот, пробив меня по базам, даже с полицией связались, выяснили, что я нигде не значусь, более того, разговариваю на незнакомом языке. Меня, не спрашивая моего разрешения, зарегистрировали гражданином империи, взяв образец ДНК, и приняли в приют. С языковым барьером тоже проблем не возникло, после врачей, которые залечили раны в капсуле, даже шрамы исчезли, отвели меня в небольшую комнатку, где было три кресла вроде парикмахерских с сушилками для головы. Посадили в одно, подрегулировали по высоте и включили. Почти сразу я отрубился.

Очнулся, похоже, на следующий день в комнате, где было четыре кровати. Все пустые. Рядом на стуле была сложена одежда. Обычная: майка, рубашка, штаны, бельё и носки с ботинками.

Чувствовал я себя на удивление хорошо, но на всякий случай этого явно не показывал. Местные меня настораживали. Когда я сел и осмотрелся, дверь в комнату ушла в сторону и через порог переступил худой и слегка бледный мужчина в свитере с высоким воротником. В водолазке, по-земному.

– Очнулся? – спросил он, с интересом посмотрев на меня.

Я не ответил, анализируя ситуацию. Она меня несколько удивила, даже озадачила, так как я понял, что он сказал, хотя этого языка до настоящего момента не знал.

– Ты меня понимаешь? – спросил неизвестный.

– Д-да, – неуверенно ответил я.

– Это хорошо. Я дежурный наставник Каян Рун. Ты находишься в приюте для мальчиков в городе Солнте планеты Гурия империи Люмер. Тебя обнаружили работники перерабатывающего комбината на своей территории и, приняв за одного из наших воспитанников, вызвали нашего сотрудника, который и доставил тебя сюда. Мы проверили все базы, но ничего не смогли выяснить. В поисковых базах полиции ты также не числишься. Поэтому вопрос у администрации приюта такой: кто ты?

– Я не помню, – неуверенно ответил я. Это был самый логичный ответ в моей ситуации, и я им воспользовался.

– Ничего страшного, бывает и такое. В случае если тебя ищут родственники, то быстро найдут и заберут из приюта… Теперь ответь мне на несколько вопросов. Сколько тебе лет, мы знаем благодаря медикам. Тебе одиннадцать лет и два месяца, но вот хотелось бы знать имя и фамилию.

– Я не помню, – повторил я.

– Ничего, это поправимо, – улыбнулся наставник.

Через час я был зарегистрирован в приюте под именем Ворта Трена. Половина приютских носили фамилию Трен, это вроде Иванова по-русски. Ворт тоже распространённое имя. Хорошо, что в приюте я оказался единственным Вортом Треном. Хотя воспитанников в нём было больше трёхсот человек, больше парней с такими данными мне не встречалось.

Вот так и началась моя жизнь в приюте. Первый месяц я адаптировался. Честно скажу, увиденное мне не понравилось категорически. Приют оказался территорией малолетних банд и затюканных преподавателей. Выход был свободный, утром свалил – можешь до вечера пропадать по своим делам. Главное – раз в неделю на перекличке быть, а так живи как хочешь. Я и нашёл себе занятие.

Теперь расскажу о самой планете, имевшей интересное название Гурия. Тысячу двести лет назад её выкупила одна гигантская корпорация для своих нужд. Она построила на поверхности огромный перерабатывающий комбинат и стала зазывать заинтересованных в утилизации любой техники. Так как эта сфера деятельности была ещё не занята, к планете потянулись транспорты с разной устаревшей, а то и разбитой в боях техникой. Со временем комбинат передавался из рук в руки, проходил модернизацию и усовершенствовался, но горы техники, что сбрасывали грузовые платформы, забирая их из трюмов транспортов, не уменьшались, работы было много. Двести лет назад на планету завезли несколько установок терраформирования, и за сто лет планета приобрела вполне неплохой вид, даже открылось несколько курортов. А ведь до этого без скафандра жилой купол и не покидали. Во куда техника дошла!

На облагораживание планеты хозяева тоже не жалели сил. В последнее время курорты Гурии стали достаточно популярны. Вон даже на свалку часто привозили экскурсии посмотреть на остовы кораблей тысячелетней давности. В данный момент население планеты насчитывало шесть миллионов человек, были столица, на окраине которой я сейчас жил, и несколько других городов поменьше.

Работу я нашёл неплохую. Детский труд был широко распространён в империи, поэтому после анализа ситуации и разговоров с другими воспитанниками – встречались там и нормальные – я направился в администрацию корпорации и устроился на работу с официально зарплатой в двенадцать кредитов в месяц. С учётом, что специалисты получали сто кредитов, а чернорабочие взрослые тридцать, довольно неплохо. В других местах и десять фиг получишь, за восемь горбатиться почтут за счастье.

Именно на этой почве у меня и произошёл первый конфликт с одной из приютских банд. С бандой, которой командовал тот самый Борт. Они потребовали процент от зарплаты за спокойную жизнь. Я ответил отказом. Такое развитие ситуации я давно предвидел, выяснив всю подноготную банд у приютских мулов – в приюте мулами называли всех, кто работал, а не бандитствовал, – которые им платили. Так что с момента попадания в приют после небольших уроков об истории государства и других ненапряжных предметов посещал спортзал и готовился. Голыми руками я, конечно, с ними не справлюсь, тем более у банд было настоящее оружие, которое частенько изымала полиция, устраивая неожиданные рейды в приюте. Я один такой уже застал, но кто поверит, что у этих зверёнышей не припрятано ещё что-то опасное? Хотя в империи простым гражданам запрещено было владеть любым оружием.

Единственно дозволенным был шокер, но и на него можно получить разрешение только после того, как исполнится шестнадцать лет. Приютские это оружие очень любили. Особенно во время охоты на молоденьких девушек. Сколько таких пострадало от их действий и остались с поломанными судьбами? Наверное, и не пересчитаешь. Именно поэтому у нас на окраине столицы так популярны были средства защиты от шокера. Кому охота попасть под луч и чувствовать, как над тобой измываются малолетние подонки, воплощая свои юношеские сексуальные мечты, зачастую извращённые?

Я об этом хорошо знал, так как имел стабильный бизнес по продаже собственноручно собранных средств защиты. Я собирал в неделю где-то штуки три и продавал их по пять кредитов. Такие средства держали всего три-четыре выстрела шокера, в отличие от тех, что продавались в магазинах, те могли и десять выдержать, но зато стоили в три раза меньше.

Где-то через месяц при случайной встрече среди шестёрок Борта я опознал тех троих, что ограбили меня в первый день моего пребывания на этой планете, поэтому готовился серьёзно, найдя обломок арматуры и замотав его в тряпки. Хорошее оружие ближнего боя. В итоге я поколотил всех присланных за данью служек Борта – жаль, его самого не было – и, отправив обратно, велел сообщить главарю, что я никому никогда не плачу. С тех пор у нас с Бортом, которому недавно исполнилось шестнадцать, был вооружённый нейтралитет. Он подсылал ко мне своих прихвостней в надежде, что они всё-таки доберутся до моей шкуры, а я топил их тела в канализации, на радость крысам. Короче, я постоянно ожидал от Борта подлянки. Поэтому требование дежурного встретиться с ним меня насторожило. Все знали, что как только я получу удостоверение, то свалю из приюта.

Ах да, тех троих я подловил по одному и вернул должок. Пусть теперь они попытаются выжить со сломанными руками и ногами на свалке. Как я позже узнал, ни один не смог.

Спустившись по ступенькам на площадь, я пересёк её, по приютской привычке насторожённо поводя глазами в поисках опасности, и, пройдя кассы, где потратил аж восемь сантимов, сел на электропоезд. Столица раскинулась на берегу местного тёплого моря, что привлекало курортников пляжами, благо планету облагородили вполне качественно. Приют находился на окраине Солнте, поэтому, чтобы добраться до центра, приходилось пользоваться общественным транспортом, что сильно било по карману. Вроде восемь сантимов немного, но я мог питаться на них два дня. Да вон рубашка, которая была на мне, выданная в приюте, стоила пять сантимов. Да ладно, сегодня день такой, что можно и потратиться. Сев на мягкое сиденье и откинувшись на спинку кресла, стал смотреть в окно, наблюдая, как разгоняется поезд, и продолжил вспоминать.

За пять лет жизни в приюте обо мне, то есть о теле, владельцем которого я единолично стал – прошлый обладатель никак не проявил себя, как будто был мёртв, – так никто и не вспомнил и не отправил запрос на розыск в полицию. Сам я тоже мало что смог узнать об этом теле, хотя когда отловил обокравших меня, то тщательно опросил. Те выдали интересную информацию: мол, над свалкой летал новенький и дорогой катер и зависал иногда в неопределённых местах. Вот ребятки и решили проверить ближайшую точку, где и нашли меня. Также я вместе с зубами выбил из них другую информацию: одежду они уже продали, в карманах было пусто, но вот у меня в носке на правой ноге был спрятан медальон из неизвестного материала. Зверёныши уже проверяли его, не ценный. Медальон мне вернули. Был он размером с пивную пробку, толщиной миллиметра четыре. То есть достаточно толстым. По ребру шёл красивый орнамент, на лицевой стороне – треугольник с пересечёнными линиями углами. С другой стороны надпись: «Честь и достоинство».

Жил я в приюте нормально, последние три года вообще появлялся раз в семь дней, на линейку, отметиться. Были, как я уже говорил, тёрки с бандами, но я их решил. Причём решил кардинально, все попытки наездов и тёмных без жалости отбивал прутом и другими подручными средствами. Мне тоже доставалось, хотя я и подтягивал себя в физподготовке. Жаль, тренера не смог найти, но я и сам с опытом.

Все травмы мне залечивали в приютском санпункте, где находилась старая латаная-перелатаная лечебная капсула древнего года выпуска. Но главное, она работала и лечила. Правда, сломанную руку и челюсть восстанавливала аж два дня, потратив целый картридж. Так то Свич, старый запойный медик, который должен был лечить нас бесплатно, но он просто пропивал пять картриджей, что ему выдавали раз в неделю на нужды приюта, поэтому приходилось платить за лечение из своих.

Чёрт, опять на приют скатился! Короче, о моей работе на благо корпорации на утилизирующем комбинате. Не знаю, как другие, но я считаю, мне повезло. Когда меня принимали на работу, то, посмотрев на худенького одиннадцатилетнего мальчишку с большими жалобными глазами, пожилой сотрудник печально вздохнул и сделал мне прозрачный намёк. Я сделаю ему хорошо, а он отправит меня на лёгкую работу с увеличенной зарплатой. Одним словом, я нарвался на педофила, пользующегося своим положением. Детская проституция на Гурии была распространена, поэтому я особо не удивился.

Со мной он не договорился и, злобно шипя и держась за разбитую коленную чашечку, отправил в цех утилизации военной техники. Причём там работали только взрослые мастера подтверждённых квалификаций и ни одного ребёнка. В общем, подсуропил. Работа здесь действительно была адская, я не приходил – приползал в свою комнату, которую делил с тремя такими же мулами. Понятное дело, такие работники не пользовались уважением большинства зверёнышей, ну, кроме меня, конечно. Большая часть из них познакомилась с моим кулаком и любимой арматуриной.

Начальник цеха ходил в отдел кадров с просьбой перевести меня на другую работу, убеждая, что я могу погибнуть. Но пострадавший от меня сотрудник, как раз и оказавшийся начальником отдела кадров, отказал. Ничего, за пять лет я стал признанным спецом среди мастеров. Если бы у меня стояла нейросеть, такой имплант в голове, то даже без выученных баз знаний я мог сдать на категорию специалиста. Правда, узкого профиля.

Работа адская, и, конечно, зарплата в двенадцать кредитов была слишком мала для неё, но большая часть мальчишек держалась за эту работу не из-за них, а из-за возможности полазить в остовах техники и снять с неё что-то ценное. Именно из-за этого рядом со свалкой находилась барахолка, где продавалось всё и вся и куда работники свалки приносили всякое старьё, зарабатывая на этом хоть и небольшие, но не облагаемые налогом деньги. Естественно, этим увлекался и я. Честно скажу, по-крупному мне повезло только один раз, когда я нашёл в разбитом челноке лазерный пистолет семисотлетней давности. К этому времени я был завсегдатаем барахолки и знал всех скупщиков, так что понимал, что настоящую цену мне не дадут, максимум четверть. Поэтому решил продать его через планетарную сеть, которая называлась Галанет. Был также выход и в межмировую сеть. Так вот я провёл все проверки анализатором и, зарегистрировавшись анонимно, выложил снимки пистолета на аукционе. Продавать я решил на Гурии. Жаль, что в столице было всего четыре миллиона жителей и среди них так мало коллекционеров! Мой лот купили через неделю. Мы договорились встретиться с покупателем в кафе, где я должен был получить наличные. Цена пистолета в сети была две тысячи триста кредитов, я же продал его за тысячу семьсот двадцать. Пришедший мужчина в форме флотского офицера удивлённо осмотрел меня, но ничего не сказал. Быстро проверив пистолет анализатором, разобрал, опробовал и, достав бумажник, выложил требуемую сумму, после чего ушёл с покупкой. И всё это молча.

Когда он ушёл, я облегчённо вздохнул – думал, меня кинут, хотя к ноге была примотана любимая арматурина. Но нет, деньги получил честно. Они легли к остальным, которые я собирал с момента поступления на работу. Причина для накоплений была веская: я хотел свалить из империи, благо в Содружестве, куда она входила, было ещё около сорока государств. Главное, во многих из них запрещено рабство. А то я насмотрелся на бедолаг с ошейниками и измученным видом. Правда, один раз прошёл старик с гордо поднятой головой. Но это скорее исключение из правил. Сейчас-то меня защищает государство, но когда получу удостоверение, то выйду из-под этой защиты. Кому задолжаю – и всё, раб. Нет уж, сваливать надо из империи. Причём побыстрее. Правда, в ближайшее время этого сделать не получится, хотя именно сегодня я выхожу из-под защиты государства в связи с совершеннолетием.

Так вот, насчёт денег. У меня была причина для накоплений, которые на данный момент составляли три с половиной тысячи кредитов, ну, плюс мелочь. Всё дело в этих самых нейросетях. Сейчас я объясню, что это такое.

Вся система обучения в Содружестве, куда входит империя Люмер, стандартизирована. С восемнадцати лет людям ставят нейросеть, на которую можно закачивать базы знаний по разным специальностям для дальнейшего изучения. Чем выше индекс интеллекта, тем быстрее процесс обучения. Наличие базы по специальности не даёт навыков её использования, её надо выучить, осмыслить, то есть сделать эти знания своими. Проще говоря, поработать по этой специальности, чтобы знания полностью усвоились. Только после этого становится возможным применение полученных навыков в работе. У начальника цеха, где я работал, стояла нейросеть «Управленец-ЗМ», за которую он заплатил аж пятьсот семьдесят кредитов, плюс имплант на память пятьдесят единиц стоимостью ещё пятьсот кредитов. С учётом того, что за три тысячи кредитов можно купить малый грузовой корабль с установленным гипердвижком, становится понятно, что это всё дорого. Но это только нейросеть и имплант, базы знаний в стоимость не входят. И хотя начальник прикупил всего две базы четвёртого ранга и шесть третьего, на это у него ушло ещё две тысячи кредитов. Чтобы стать хорошим специалистом, нужно хорошо вложиться в себя. Но об этом я расскажу чуть позже. Продолжу о нейросетях.

Так вот, изучать базы можно самостоятельно или в учебном заведении, которое имеет возможность ускорить обучение, а также предоставить практические занятия и помочь приобрести минимум профессиональных навыков. Дальше надо получить подтверждение уровня знаний или сертификат. Человек представляет документы или протоколы использования знаний и навыков в объёме, установленном законом, для присвоения профессиональной квалификации. Личное участие не обязательно, достаточно отослать их по общепланетарной сети. На каждую дисциплину и уровень выученных знаний существуют разные варианты проверок: выход по нейросети в квалификационное учреждение, которое присваивает тот уровень, что вы освоили, и сдача экзамена под протокол – контрольный тест знаний и работа на виртуальном тренажёре – или же протоколы практического использования знаний, которые просто отсылаются в это учреждение. Чем выше уровень и больше знаний, тем более квалифицированным специалистом ты являешься и тем выше твоя заработная плата.

Всем гражданам государств, входящих в Содружество, включая империю Люмер, предоставляют бесплатную установку нейросети, которая обладает многими полезными функциями: повышается на десять единиц интеллектуальный уровень, существенно возрастает скорость обработки информации, улучшается реакция, а также нейросеть ведёт пассивный мониторинг физического состояния, предупреждая о заболеваниях и увеличивая продолжительность жизни. За дополнительную плату возможно установить улучшенную или специализированную нейросеть для будущей профессии, также можно внедрить импланты, увеличивающие различные характеристики организма.

Иметь нейросеть – насущная необходимость не только для обучения. Любое управление техническими средствами и компьютерами осуществляется только через выходы для подключения на голове или руках. На этом принципе построена вся технология Содружества, и без установки нейросети мне не найти даже низкооплачиваемую работу в таком технологически развитом обществе.

Помимо основных функций нейросеть имеет встроенный коммуникатор с часами и будильником, обладает возможностью протоколирования событий и контрактов, заключения договорённостей на расстоянии и, наконец, после установки заменяет идентификационную карту. Останется только универсальная карта, куда заносятся данные о физическом, психическом и индексе интеллектуального состояния разумного – карта ФПИ, она же – удостоверение личности, которая нужна для устройства на работу, ведь помимо основных параметров туда же заносят всю информацию о профессиональных достижениях, квалификациях и уровнях специальностей.

Вот такая штука эта нейросеть, и, естественно, мне она необходима. Ставить, как другие приютские, бесплатную нейросеть, которая стоит всего сто десять кредитов, я не собираюсь. Причин несколько, и все они очень веские. Первая: согласно исследованиям учёных, нейросети влияют на мозг. Если установишь бесплатную и через несколько лет поменяешь её на специализированную, это может сказаться на уровне освоения и обучения, а также управления техникой. То есть, по их мнению, лучше ставить сразу ту нейросеть, с которой проживёшь всю жизнь. Вторая причина не менее веская. Я живу в рабовладельческой империи, значит, могу попасть в рабство, и этого я опасаюсь в последнее время довольно серьёзно. Люди с интеллектом выше ста пятидесяти единиц очень редки. Я скачал из сети общедоступные тесты для проверки уровня своего интеллекта, и четыре разных теста стабильно выдавали у меня сто семьдесят и сто восемьдесят единиц. Получается, если обо мне узнают, то вполне могут похитить или заполучить в рабство любыми средствами, даже законными, это здесь вполне в порядке вещей. Повод могут выдумать, главное – заполучить будущего специалиста. В других государствах этого нет, поэтому я и собираюсь покинуть империю. Для неё я слишком ценный специалист из-за редкости. Также могут меня продать корпорациям, причём официально, и буду я горбатиться почти бесплатно на чужих дядь. Нет, я этого категорически не хочу. Поэтому мне требовалось скрыть уровень своего интеллекта, однако я должен получить подтверждение выводов после тестов, поэтому и ехал в город. Только там я могу пройти бесплатное профессиональное обследование, которое предоставляет только одна корпорация, а именно «Нейросеть».

Понятное дело, после тестов я был в некоей эйфории, так как мог рассчитывать на инженерную нейросеть, а это мегакруто. Для примера, чтобы стать пилотом космического корабля, нужно иметь базовый уровень минимум сто двадцать единиц интеллекта, и это только для малых и средних кораблей. Для больших интеллект пилота должен быть сто пятьдесят. Техником может стать человек с не меньше чем ста десятью единицами интеллекта, а вот инженеру требуется уже двести. Сейчас объясню, почему это такая редкость. Большая часть жителей империй, а это примерно семьдесят пять – восемьдесят процентов, имеют интеллект от восьмидесяти до ста, то есть фактически балласт. Процентов десять – пятнадцать – от ста до ста двадцати, пять – от ста двадцати до ста пятидесяти и где-то два процента – выше ста пятидесяти. Выше отметки двести единиц – это где-то сотая доля процента. Вот и получалось, что профессия инженер редкая и хорошо оплачиваемая. К примеру, прибыл корабль с сильными повреждениями корпуса. Произвести ремонт сможет ТОЛЬКО инженер, так как техники занимаются в основном ОБСЛУЖИВАНИЕМ корабельных систем и заменой повреждённых блоков, но никак не серьёзным ремонтом. Из-за этого и цены на ремонт кораблей в доках и верфях больно большие. Поэтому и работа вольным инженером быстро окупает все затраты, главное – найти деньги и время, чтобы стать им. Брать кредит в банке – я не сумасшедший подписываться на добровольную кабалу. Слишком много препятствий стоит у меня на пути. Хотя если прикинуть, то кредит в банке я могу взять не больше чем на восемьсот кредитов. Ориентировочно. Размер кредита зависит от интеллекта: чем он выше, тем больше кредит. Так-то. Но, как я говорил, это не для меня.

Я узнал из сети, сколько примерно платят инженерам за работу. Правда, только тем, кто на вольных хлебах, а это от десяти до пятидесяти тысяч кредитов за одну работу в зависимости от сложности. Потому что инженеры действительно редкость. Многие корпорации, у которых на контрактах, а фактически в рабстве находятся подготовленные инженеры, сдают их в аренду, получая немалые барыши. Такого я не хотел и вылезти из нищеты собирался своими силами.

Зарегистрироваться и получить нормальное гражданство я мог в любом месте. На каждой улице были пункты регистрации, совмещённые с банкоматами. Заходишь, закрывается бронированная дверь, и набираешь, что тебе нужно, ну или вставляешь карточку, она же – удостоверение, если хочешь положить или снять деньги. Вот в этих пунктах, ответив на вопросы интеллектуального теста и сдав на анализ свою пробу ДНК, приложив ладонь к сенсору, и можно получить удостоверение гражданина и вступить в жизнь совершеннолетнего. Но мне такой способ не подходил, хотя он был относительно безопасным: в тестах для понижения интеллекта можно и напортачить, хотя многие, наоборот, заучивают, чтобы повысить его, но в диагностических капсулах при приёме на работу сразу устанавливается правда, и таких обманщиков легко разоблачают.

Нет, я направлялся в город по другой причине. В здании корпорации «Нейросеть» тоже можно получить удостоверение личности и пройти бесплатный тест на интеллект, попросив служащего не вносить результат в карту. Чтобы планировать своё будущее, мне требовалось быть уверенным в уровне интеллекта, а проверить его можно только там. Тем более служащие «Нейросети» вне политики государств, и подкупить их очень сложно. Хотя и возможно, но я сомневался, что проверяющий сдаст меня охотникам за мозгами. В крайнем случае я буду знать, кому кинуть предъяву – всё лучше живому человеку, чем думающей железке, в которой сидят вирусы и докладывают охотникам.

Я старался планировать свои шаги. Вот, например, для специализированной инженерной нейросети деньги у меня были, но мне требовались ещё импланты. Хорошо бы плюс сто на интеллект и память, но таких денег у меня пока нет и не знаю, появятся ли за два года до установки нейросети. Там посмотрим. И это только импланты. Чтобы получить специализацию инженера и сдать на все положенные сертификаты, нужно денег на базы тысяч пятнадцать, а то и больше. Понятно, таких сумм у меня пока нет, но я надеялся найти выход.

Те, кто попадал в рабство корпораций, получали и нейросети, и базы. Но должны были отработать за них двадцать лет. Выплата заранее не предусмотрена. Некоторые корпорации искусственно завышают долг, чтобы специалист проработал у них дольше. Есть у них такие пункты в контрактах, не подкопаешься. Нет уж, я сам себе хозяин.

Кстати, приютские банды устраивают охоту на тех мулов, что получают на руки удостоверения. Ведь за несколько лет работы они по-всякому что-то да скапливают, хотя сомневаюсь, что кто-то достиг моего уровня, и спешат положить заныканные деньги на счёт. Потому как, когда регистрируется удостоверение, автоматически открывается счёт в банке Содружества, который есть в любом городе любого государства. Вот малолетние банды и отлавливают мулов, когда те несут накопления к банкоматам. Похоже, Борт решил поиметь деньги и с меня, хотя, может, он хочет встретиться со мной и не поэтому – я же не идиот сразу лезть к копилке, и он это отлично понимает.

Поезд начал притормаживать на очередной станции, и голос из динамика, объявивший нужное мне название, вырвал меня из размышлений. Я поспешил встать и пройти к выходу с остальными пассажирами. Кстати, если на окраине я в своём наряде не выделялся, то здесь был как белая ворона, хотя в приюте раз в год выдаётся новая и крепкая одежда, правда однообразная, и я предпочитал на неё не тратиться.

Пройдя мимо двоих полицейских, которые с интересом посмотрели на меня, я с тонкой струйкой пассажиров прошёл турникет с охранной рамкой и вышел на типичную для всех станций монорельса площадь. Переходя её, я миновал фонтан, играющий солнечными бликами, и подошёл к зданию корпорации «Нейросеть». Естественно, не с моим рылом лезть к парадному входу, для таких, как я, то есть для бедноты, был другой, чёрный. Туда я и направился.

Как я уже говорил, процедура была бесплатная. Так что я подал заявление и вместо тестирования на интеллект прошёл в помещение, где лёг в диагностическую капсулу. Она, настроенная на меня, выдала точные результаты.

– Давненько мне не попадали клиенты с такими параметрами, – сказал Грег, улыбающийся парень, что обслуживал меня, наблюдая, как я покидаю капсулу.

– Сколько? – спросил я, внутренне замерев.

– Сто девяносто одна единица. С учётом того, что ты растёшь и развиваешься, есть шанс, что к восемнадцатилетию, к моменту установки нейросети, достигнешь двухсот единиц, базового инженерного минимума. Советую использовать для развития интеллекта специальные развивающие программы и тесты.

– Я в курсе. Уже полтора года ими пользуюсь. Лучшее, на мой взгляд, работа профессора Лейбеля, она заставляет задуматься.

– Это да, – согласился парень, кинув на меня уважительный взгляд.

– Я прошу вас при создании и оформлении карты ФПИ не вносить мои интеллектуальные параметры. Мне хотелось знать их самому. Для этого и пришёл.

– Я понял тебя. Не внесу, не волнуйся.

Мы прошли в кабинет служащего, где я сел в кресло и стал терпеливо ожидать, пока Грег оформит удостоверение. Наконец парень повернул ко мне монитор и попросил проверить, всё ли правильно. Взглянув в него, я подтвердил, что он нигде не ошибся. Через минуту синтезатор на столике в углу зашумел, и из него в приёмное гнездо выпала небольшая карточка размером с кредитку.

– Получи своё первое, хоть и временное удостоверение, гражданин, – торжественно вручил мне карточку ФПИ Грег.

– Спасибо, – чуть улыбнулся я.

На этом мы расстались. Я вышел из кабинета и, пройдя коридор с множеством одинаковых дверей, за которыми работали с людьми такие же, как Грег, менеджеры, покинул здание. На улице я подошёл к банкомату, который, судя по горевшей надписи, был занят. Когда из него выпорхнула миловидная девушка, я зашёл в небольшое помещение и дождался, пока за мной закроются бронированные створки. Кстати, в помещении банкомата, согласно требованиям банковской безопасности, мог находиться только один человек.

На потолке вспыхнул плафон, а на экране терминала загорелась дежурная надпись с просьбой воспользоваться его услугами. Я достал новенькое удостоверение и сунул его в приёмник. Подтвердив регистрацию номера и счёта в банке Содружества, я достал из тайников на ремне десять банкнот по десять кредитов и по одной опустил их в приёмник. Через несколько секунд появилось уведомление, что на моём счёте находится ровно сто кредитов. Всё, счёт действителен и запаролен на меня, одна из частей паролей – это моя ДНК.

На этом я закончил свои дела в центре города и, покинув помещение банкомата, направился к станции монорельса. Пора возвращаться в трущобы. Мне нужно продержаться там ещё два года. Установить нейросеть с имплантами, закачать базы и, наконец, исполнить свою мечту: оказаться в космосе. Я им просто бредил, так что, если бы интеллекта хватало на работу пилота, без сомнения, выбрал бы её. Но и инженерная мне тоже была интересна. Вот такой я разносторонний человек. Жаль, что нейросети были узкоспециализированы, то есть если я могу быть, например, с инженерной нейросетью отличным инженером, то пилотом даже с хорошо поднятыми базами буду хреновым. И это ещё слабо сказано. Так что выбирать надо что-то одно. Хорошо бы универсальную нейросеть поставить, но такая стоит за двадцать пять тысяч кредитов, огромнейшие деньги, для меня фактически нереальные. Таких в ближайшее время у меня точно не будет.

Когда я ехал обратно, моё внимание привлекли двое парней в рабских ошейниках. На вид им было не больше семнадцати – восемнадцати. Особо меня в них заинтересовала одежда, она стоила раз в десять дороже моей. Да и вид у них был здоровый и довольный, затравленными и измождёнными они не выглядели. Для таких рабов создают отдельные импланты подчинения, что вживляют в голову. С ним они не могут ослушаться хозяина. Может, парни работают в проституции? В империи, как это ни отвратительно, детская проституция довольно развита и даже находится под защитой государства. Именно из-за неё в империю Люмер со сменой гражданства переезжают всякие извращенцы. Пока я тут жил, частенько с ними сталкивался. Хозяева, что имеют рабов, могут делать с ними что хотят, никаких законов о правах раба здесь нет, всё на совести хозяина. Хочет продавать их для утех других – пожалуйста! Вон недавно война с директоратом Рейко была, так этих южного вида рабов заметно прибавилось на улицах столицы.

Хмуро сплюнув, я вышел на своей станции и направился в приют. Все свои немногочисленные пожитки я давно из него перетаскал в тайник, поэтому в приюте меня ждало лишь одно, хотя нет, два дела. Это отметиться у директора и выписаться с баланса приюта как совершеннолетний и, вполне возможно, встретиться с Бортом и его шестёрками. Встреча настораживала, к ней требовалось подготовиться. Поэтому, пройдя тропинкой через парк, я нырнул в кустарник, где спрятал свою любимую арматурину перед поездкой в центр столицы, и сунул её за спину, укрыв рубашкой.

С директором и его секретарём проблем не было, ещё трое кроме меня сегодня вылетали из гнезда. Нас поздравили, переписали данные с новеньких удостоверений и выдали небольшое выходное пособие. Оно заключалось в сумке с ремнями для ношения в руках, в которой находились футболка с эмблемой приюта и шесть брикетов солдатских пайков. Всё, на этом приют переставал нас содержать.

От директора я с парнями сразу направился к выходу. Где меня и перехватил один из мелких шестёрок Борта. Делая таинственный вид, он кивал куда-то в сторону парка. Идиотом я не был, поэтому, дав пинка салаге, поспешил к улице, что вела к барахолке, за которой находились территория комбината, где я работал.

Ушёл я чисто, затерявшись среди покупателей и продавцов на барахолке. Время было послеобеденное, тем более выходной, народу хватало. Через двадцать минут я стоял у проходной, где дежурил скучающий охранник. Проверив мой детский пропуск, он пропустил меня на территорию. Несмотря на то что я тут часто мелькал, охранники не могли запомнить всех, так как через одни только эти ворота в день проходило больше пяти тысяч рабочих, а таких ворот было восемь, не считая грузовых.

Проигнорировав гравитележку, которая использовалась как транспортное средство, я свернул к зданию администрации. Мне требовалось переоформиться в связи с получением документа. Теперь я взрослый и буду получать не двенадцать кредитов, а тридцать, а то и сорок, как младший мастер. Начальник цеха обещал похлопотать, тем более прошлый начальник отдела кадров ушёл на повышение, покинув планету.

В отделе кадров я долго не задержался. Оформил стандартный рабочий договор, написал заявление на сдачу категории – начальник цеха обещание выполнил – и направился в общежитие для работников комбината. Место в четырёхместной комнате стоило пятьдесят сантимов, то есть полкредита в месяц. Жить с чужими для меня людьми я не хотел, поэтому решил снять отдельную комнатку за полтора кредита. Хватит ютиться с другими постояльцами. Я одиночка по жизни, хотя это уже говорил. До сих пор тошно вспоминать, как мне было тяжело в приюте, особенно в первые дни.

Управляющий общежитием, зарегистрировав меня, выдал номер комнаты и пароль к двери. Заплатил я сразу за год вперёд. Кстати, питание в эту сумму не входило, требовалось платить в столовой дополнительно, да и готовили там так себе, почти как в приюте. Хотя сытно, ну и ладно.

Народу в здании шлялось изрядно, но я спокойно поднялся на пятый этаж и, пройдя по длинному коридору, оказался у нужной комнаты. Прежде чем войти, я огляделся. Удобства были отдельно и находились от моей комнаты метрах в ста, столовая на первом этаже. Конечно, как временное прибежище пойдёт, но жить так постоянно не хотелось. Я ввёл пароль и толкнул дверь. Как и ожидалось, каморка была крохотная. Три на четыре метра с небольшим окошком. Но ничего, разберёмся. В комнате находились самодельная, сваренная из железных уголков кровать с матрасом, но без белья, тумбочка и стол с единственным стулом. Нормально. Хотя потребуется купить бельё, холодильник и небольшую кухонную плиту, чтобы готовить в комнате. Эти покупки на первом месте, остальное по мере обживания.

Бросив сумку на матрас, я подошёл к входной двери и, как пользователь, сменил пароль. Всё, дверь настроена только на меня. После этого я покинул помещение и, посетив удобства, вышел из здания общежития, поспешив в свой цех: мне требовалось проставиться, тем более я всё заранее приготовил. Местные жители мало чем отличались от земных, даже традиции были схожи. Вот только одного тут не было – рукопожатий, здоровались на словах и приветственным кивком.

Простава прошла нормально, день был укороченный, так что после работы остались все. Я в обязательном порядке пригласил и начальника цеха. Хороший мужик и отличный спец, его знания совсем немного не дотягивали до инженерных, но он и этому был доволен. Получал он прилично, не чета мне, порядка двухсот сорока кредитов, копил на нейросети для внуков и правнуков, ему самому было за сто пятьдесят лет. Как оказалось, средний срок жизни здесь – до двухсот пятидесяти лет, я, как узнал, охренел от этой радостной новости.

Я тоже приложился, когда тосты перешли в беседы за жизнь. Дальше мне тут находиться было не обязательно, я уже не первый раз бываю на таких вечеринках, поэтому, распрощавшись с мужиками, выпивки им хватит до позднего вечера, вышел из цеха и, поёжившись от вечернего жара, не спеша потопал в общежитие. Мне вообще-то сегодня вечерком хотелось сбегать на барахолку и прикупить всё, что было нужно для жилья, но мужики настояли, и я выдул целый стакан шила – смеси спирта с лимонной эссенцией. Так что меня от этой убойной смеси стало заметно шатать. Сознание у меня было более-менее в норме, только конечности плохо слушались, но силы воли добраться до своей комнаты, запереться и свалиться на пустую кровать, подложив под голову сумку с пайками, хватило.

За два часа до начала работы меня разбудило верещание будильника, встроенного в наручный коммуникатор, который я забыл снять, поэтому проснулся не только от ревуна, что я использовал вместо сигнала, но и от вибрации. Вытащив затёкшую руку из-под сумки, я отключил будильник и, зевнув, хмуро осмотрелся. Состояние было так себе, но голова не болела.

– Зашибись, я ещё и одетым спал, – пробормотал я, посмотрев на помятую одежду.

У меня даже полотенца и мыла не было, поэтому, придя в душевую комнату, я занял свободную кабинку и, повесив на держатели одежду, просто ополоснулся под холодным душем. До начала работы оставалось полтора часа, так что у меня ещё было время сбегать к одному из моих убежищ, где я часто ночевал, и притащить вещи, чтобы обустроить комнату. Хотя бы для гигиены, остальное можно купить.

На улице было свежо и ещё темно. Утро пока не вступило в свои права. Покинув территорию жилых зданий, я прошёл через производственные комплексы, махнул рукой знакомому охраннику, что скучал у проходной в наш цех, и остановился в ожидании. Погрузчики работали посменно и днём и ночью, в отличие от цехов, где был нормированный рабочий день. Обычно тут притормаживали грузовые гравитележки, которые притаскивали на разборку в цеха корпуса старых кораблей и другой техники, так что можно было быстрее добраться до нужного мне места. Да, одно из моих убежищ находилось в старом корпусе люмерского танкера шестисотлетней давности. Корма у него была смята, да и корпус деформировался, но попасть внутрь было можно, правда, не зная как, вход фиг найдёшь. Я и сам нашёл случайно.

Вот, наконец, послышался свист, и показалась тележка, в кабине которой сидел оператор примерно моих лет. Хотя я в этом сомневался. Думаю, парень старше меня, без нейросети тележкой не поуправляешь. Правда, и ручное управление присутствует, при большом опыте можно пользоваться и им, но слишком оно дубовое.

Когда прожекторы тележки осветили меня, оператор притормозил и приглашающе махнул рукой. Все охотники за артефактами, что лазили по остовам древней техники, пользовались этими тележками, и я тоже. Пешком-то несколько десятков километров…

К моему удивлению, на подножках уже стояло шестеро искателей: четверо моих лет, двое постарше, лет двадцати пяти. Вряд ли они собирались что-то искать, скорее всего, ехали к схронам, чтобы потом отнести найденное к скупщикам. Так же став на подножку, где было свободное место, я крепко ухватился за скобу. Когда мы выехали за территорию производственного и разборочного комплексов, оператор прибавил скорости, и мы понеслись на семидесяти километрах в час – на подножке скорость ощущалась очень хорошо. Двое парней сошли раньше, потом настала моя очередь, и я толкнул парня, что стоял передо мной, а тот махнул оператору, сидевшему в кабине за бронестеклом.

Когда тележка притормозила, я спрыгнул на землю и торопливо, не обращая внимания на удаляющееся транспортное средство, направился в ближайший проход. Весь местный лабиринт я знал как свои пять пальцев, поэтому даже в темноте не мог заблудиться.

Осмотревшись, я нырнул под корпус старого рудовоза, прошмыгнул мимо смятых обломков старых крейсеров, в которых я с трудом в своё время опознал марку «Тулуз». За ними и находился танкер, где было моё лежбище.

В одном месте танкер подмял под себя обломки какого-то корабля, который я так и не смог опознать за это время, под днищем у него было свободное пространство. По-пластунски преодолев огромную махину, я оказался в тупике, куда было можно попасть только тем путём, что проделал я. Подойдя к груде обломков у борта танкера, я стал убирать их в сторону, пока не открыл проход. Всё, я в убежище.

Конечно, пол был с лёгким креном, но мне это не мешало. Набив сумку вещами, в основном чистым бельём и средствами гигиены, я сложил и убрал следом мой рабочий комбинезон с эмблемой корпорации, привязал к боку рабочие ботинки и направился к выходу.

К жилым зданиям я вернулся тем же путём, только в этот раз гравитележка была не порожней, а несла груду металлолома, которая ранее была малым кораблём, кажется гражданским шахтёрским. Древность, одним словом. Почему-то свалку у комбината не трогали, это были зоны семь и восемь. Может, потому, что сюда водили экскурсии, где было множество древних кораблей? Возили остовы в основном из дальних секторов.

Войдя в свою комнату, я первым делом разложил по полкам тумбочки вещи. Потом, сняв одежду, в которой вчера проходил весь день, и надев комбинезон прямо на голое тело, сунул ноги в ботинки, зашнуровал их, попрыгал на месте, после чего посмотрел на время, спустился на первый этаж, взял поднос и встал к подаче в очередь работников в таких же комбинезонах и ботинках. Близнецы, одним словом.

После завтрака я поспешил на работу в свой цех, к привычной работе. Наш цех считался самым тяжёлым по безопасности труда. За время моей работы на корпорацию тревогу по эвакуации всех работников и окраины столицы включали трижды. Все эти ЧП случались в нашем цехе. Обычно как? Привозят древнюю рухлядь, которая должна была пройти дезактивацию и изъятие боеприпаса ещё перед отправкой на свалку, но бывает, что военные раздолбан что-то упускают. Вот у нас трижды такое и случалось. Вообще-то на самом деле чаще, но справлялись сами. Однако мы не в состоянии дезактивировать кварковую бомбу, тем более было широко известно их нестабильное состояние. Нам дважды встречались эти бомбы, в третий раз была торпеда. Как было можно не заметить эту торпеду, находящуюся в пусковой, непонятно. Загляни в окно пусковой – и увидишь хвостовики. Но вот случалось и такое. А так – работа была интересна и очень познавательна.

Следующие три недели прошли как обычно, за это время я полностью обустроил свою комнату, превратив её в жилую. Кровать мне не понравилась, поэтому я вернул её на баланс управляющему и прикупил на барахолке складную, с несколькими комплектами постельного белья, а также отличный анатомический матрас.

Сталкерство на свалке я не забросил и после работы стабильно посещал обломки и обыскивал их в поисках тайников экипажей кораблей. Вон один пилот заказал мне найти деталь гипердвигателя для своего старого корабля. Новая стоит примерно шестьсот кредитов, я ему нашёл такую же за двести. Всё в плюс.

За это время я не раз посетил свою нычку и благополучно положил все свои накопления на счёт, оставив пару десятков кредитов на жизнь. Зарплата шла мне на карточку, а жил я на те деньги, что зарабатывал поисками артефактов. Где-то в месяц сто кредитов в среднем я имел железно. Но, бывало, и везло, о пистолете и детали к гипердвигателю я уже рассказывал. Ещё я повстречал тех работников, что нашли меня, и, скажем так, поквитался. Они, наверное, до сих пор не могут понять, кто обработал их шокером и угнал служебную технику. На ней, кстати, я заработал семьдесят восемь кредитов, хотя стоила она все двести.

В других цехах начальники имели процент с искательства. В моём же такого не было, но все находки, что обнаруживались на притаскиваемых в цех военных кораблях, отходили начальнику и нескольким мастерам. Это был железно их приработок. Мне там ничего не светило, даже если находил я.

Так прошло полгода. Я работал и постоянно повышал своё благосостояние. Находки мои были во множестве: я делал фото коммуникатором, потом искал в сети, и если они были ценными, то перетаскивал через дыры в охранном периметре и продавал когда на барахолке, когда и напрямую коллекционерам. Как бы то ни было, за эти полгода я неплохо поднялся на артефактах, пополнив свой счёт на тысячу триста кредитов, и это не считая зарплаты, которую не тратил. А она после сдачи зачёта на квалификацию достигла в месяц сорока пяти кредитов.

Сейчас я находился на территории барахолки в свой выходной, в контейнере, который владелец превратил в интернет-кафе, если по-земному, и лазил по сети с помощью компа. У меня было с собой более сорока фото разных непонятных предметов. Семнадцать оказались дешёвыми пустышками, которые почти ничего не стоили, даже затрат на доставку до барахолки, но вот какие-то палки с набалдашниками, оказалось, имели цену. Поисковик по фото сразу нашёл похожие предметы, и, сравнив, я убедился в их полном совпадении. Оказалось, эти палки – энергетические стержни для реакторов древних.

Жили до Содружества в древности другие народы, многие после вымерли, может, кто-то убрался из этой части Вселенной. Но что-то от них осталось, вроде вот этих стержней. Узнав их цену, я чуть не подскочил. За один стержень предлагали четыреста кредитов. На соседней планете империи давали четыреста пятьдесят, но туда их надо ещё доставить. Два прыжка на среднем корабле – ну их. Из предложений на Гурии меня заинтересовало только одно. Стержни также выкупала корпорация «Нейросеть» и наша корпорация «Ритон». Корпорация «Нейросеть» давала за стержень аж четыреста двадцать пять кредитов. Выбор был очевиден.

Изучив инструкцию по использованию стержней, я только улыбнулся. В описании было сказано, что если набалдашники матово-чёрные, то они заряжены энергией. Если серые, то пусты и ничего не стоят. Мои были чёрные.

Правда, их количество я не знал. Там находилось два одинаковых контейнера, я открыл верхний, где лежало четыре стержня. Сделал фото и закрыл его. Во второй я не лез. А рядом обнаружил средний контейнер с солдатскими пайками. Так как срок годности у них был до бесконечности, их можно было с лёгкостью толкнуть на барахолке. Кредитов пятьдесят железно заработаю.

Изучив всё по стержням, я на миг задумался и отправил сообщение по номеру, указанному в заявке на покупку этих самых стержней, сообщив, что у меня есть несколько единиц для продажи, и попросив подтвердить цену в заявке.

Через минуту пришло ответное письмо, что предложение их заинтересовало и они готовы забрать товар сегодня же, попросив сообщить количество товара.

Подумав, я ответил, что четыре точно есть, по остальным требуется уточнение. Попросил подождать и перенести переговоры по купле-продаже на вечер. Получив согласие, я продолжил методично работать с поисковиком. У меня ещё есть снимки находок. По закону я вроде как ворую у своих, но дали бы цену нормальную, сдал бы им без разговоров, получив вознаграждение.

Через полчаса я с облегчением разогнул спину и зевнул. Кроме фото со стержнями выиграло ещё одно, где была какая-то загогулина с непонятными надписями, найденная мной в кабине планетарного катера трёхсотлетней давности. Оказывается, это было церемониальное оружие одной народности на окраине нашей империи, и стоила она двести двадцать кредитов. Так что можно её коллекционерам втюхать.

Подумав, я вышел на сайт коллекционеров и выложил новый лот, зарегистрировав его на анонима, но предоставив свой счёт. Сразу же с моего счёта в банке снялись два кредита. Аукцион официальный, и требовалось платить, чтобы выложить на нём что-либо. Причём меня забавляло то, что можно продавать что угодно и особо не заморачиваться документами, вот даже целый раздел с рабами есть. Как я уже говорил, недавно война отгремела с соседней республикой, так что бывших смуглолицых граждан этого государства с ошейниками теперь хватало. Правда, победы не было, засчитали ничью. Сейчас переговоры идут о перемирии.

Выложив фото загогулины, я отключил комп от сети, встал и, доплатив Хакиму, хозяину кафе, за дополнительное время, направился к выходу. И столкнулся с Бортом.

С ним за это время меня пути не сводили, хотя его шестёрок изредка видел. Правда, в последнее время он обновил себе людей, набрав из малолеток. Большая часть его подчинённых разбежались с совершеннолетием. Кто куда устроился. Это Борт в свои семнадцать продолжал нагло терроризировать приют.

Встреча с главой одной из приютских банд была неожиданной для меня, но не для уже натурального бандита. Заматерел Борт за те полгода, что я его не видел, но и я всё это время не щи на печи хлебал.

– Какая встреча! – развёл он руками, радушно улыбаясь.

Позади главаря стояло шестеро его приближённых и две накрашенные девчонки-малолетки. Видимо, подстилки главаря.

– Век бы не видеться, – хмуро ответил я. – Что надо?

– Зачем так грубо, Принц? Ведь мы вышли из одного приюта, можно сказать, из одного лона. Значит, надо держаться друг друга, а иначе съедят.

– Меня замучаются есть. Вопрос не снят. Что надо?

– Поговорить. Серьёзно и без свидетелей. Если договоримся, обещаю, ты не пожалеешь.

– Я уже жалею. Ладно, у Хакима пока пусто, у него посидим.

Я развернулся и боком, не теряя Борта из виду, скользнул обратно в охлаждённое кондиционером помещение кафе.

В углу у Хакима была небольшая барная стойка и несколько столиков. Вот один мы и заняли, а люди Борта устроились так, чтобы нас не мог никто подслушать.

Поскрипев стулом, Борт осмотрелся и, достав из кармана глушилку, включил её, чтобы нас не смогли прослушать с помощью электронных средств слежения. Дорогая штучка, семьдесят кредитов стоит, уж я-то знаю, три штуки похожих продал на барахолке.

– Время – деньги, – сказал я, сложив руки на груди.

– Ты, Принц, всегда куда-то торопишься. Нет чтобы посидеть со старым знакомым, поговорить.

– Минута моего времени стоит кредит. Будешь продлевать? – иронично спросил я, приподняв правую бровь.

– Ладно… Не буду ходить вокруг да около. Нужно починить вот эту вещь. Платят полновесными кредитами, – проговорил Борт, одновременно что-то чиркая на салфетке.

Передвинув салфетку к себе, я прочитал, что там было написано, и, задумчиво посмотрев на собеседника, спокойно спросил:

– Ты подставить меня хочешь? Вот за это я попаду на рудники на всю свою жизнь, на все двести пятьдесят лет. Хотя я столько не проживу, лет через семьдесят сдохну от радиоактивной пыли.

– Ты не слышал суммы, предлагаемой за ремонт.

– Убей меня платой.

– Сейчас, – ответил Борт и снова начал чиркать на салфетке.

– Ранил, – усмехнулся я, рассмотрев сумму.

– Ты можешь её починить без диагностического стенда? – уточнил Борт.

– Этот вопрос нужно было задавать сначала… Да, я в состоянии это сделать, если есть запчасти.

– Твой ответ?

– Мне нужно подумать.

Я откинулся на спинку сиденья и стал размышлять. И чем больше я размышлял, тем больше понимал, что это подстава. В любом случае меня сделают крайним. Более чем уверен, что заказ исходит от серьёзных людей, только вот в чём сомнение: серьёзные люди к такой шавке, как Борт, не сунутся. Сдать их полиции? Вариант, хотя и не хотелось бы попадать к ним даже в качестве свидетеля. Другой вариант – сообщить начальнику цеха. Вот это лучшая идея, он через свои каналы сможет договориться с начальником службы безопасности комбината и поспособствовать разруливанию ситуации. В этом случае я остаюсь белым и пушистым. К тому же в случае заявки в полицию информация может уйти бандитам, у них точно там есть свои люди. Про комбинат не уверен, но там больше шансов.

– Мало, – изрёк я.

– Да тут… – начал было Борт возмущённо и притушил голос, зашипев: – Две тысячи кредитов.

– Более чем уверен, дают пять, а то и больше. Смысл тебе лезть в эту историю из-за мелочи?

– Ну хорошо, три.

Ха!

– Три с половиной, – выдавил Борт.

– Четыре – и договорились. Только договор я подписывать не буду. Так, на словах договоримся.

Главарь размышлял долго, наконец сказал:

– Ладно, четыре. Но помни, мы тебя из-под земли достанем.

Заниматься этой работой я всё равно не собирался, поэтому кивнул:

– Я жду перевода на свой счёт этой суммы.

– Получишь пока половину, остальное по окончании работы, – всё-таки вставил последнее слово Борт.

Но не на того нарвался.

– Не советую меня обманывать, прямо сейчас жду перевода.

– Счёт давай, – буркнул главарь и стал работать со своим наручным коммуникатором.

Через минуту мой счёт в банке пополнился двумя тысячами. Я рассчитывал выйти из этой ситуации без последствий, а тут смотри, даже с прибытком!

– Сейчас поедем на место, где находится предмет, требующий починки, а также инструменты и запчасти.

– Хорошо, только в туалет схожу.

– Ты идиотом меня не считай. С коммуникатором не пойдёшь, вдруг решишь нас слить. Не советую. Коммуникатор оставь и можешь сходить.

Я для вида посомневался, запаролил коммуникатор, расстегнул ремень на запястье и положил прибор на стол, после чего, встав, направился в туалет. Один из парней пошёл следом и занял соседнюю кабинку.

Не знаю, кто у Борта в подручных, но работал он неплохо: догадался притащить в туалет ещё одну глушилку и врубил её на случай, если у меня есть ещё один коммуникатор. Не ошибся, есть. Только вот для военного прибора эта самоделка была не помехой, через минуту сообщение ушло на почту начальника цеха с пометкой очень срочно, а я, нажав на очистку, вышел из кабинки, помыл руки и прошёл в помещение кафе.

Над содержанием письма пришлось постараться, чтобы в нём чувствовалась паника и мольбы о помощи. Если в двух словах, там было краткое, с ошибками, будто писал торопливо, сообщение, что меня схватили, угрозами добились согласия починить запрещённую к хранению и использованию снайперскую винтовку «Примо» и ведут к месту, где я должен это сделать и где меня впоследствии убьют. Не забыл я вписать и адрес, где находился.

Почти сразу пришло сообщение, что письмо принято и прочитано.

Эта винтовка самая страшная штука в истории стрелкового вооружения Содружества. Изготовили её всего пять тысяч единиц для спецподразделений империи Амар семьсот лет назад. Понятными путями она быстро оказалась в руках бандитов, причём в достаточно большом количестве, и наступили чёрные дни для телохранителей. Снайпер мог находиться за четыре километра от цели, выстрелить и спокойно скрыться, пока охрана суетилась у разорванного тела. А дело в том, что для прицела не важны стоявшие на пути дома и другие преграды. Блоком наведения, который я, скорее всего, и должен починить, можно настроить полёт пули так, что она обогнёт все препятствия и, пробив, например, четыре метра бетона, попадёт в цель. Блок наведения нацеливается на ауру человека. Как действовали снайперы: корректировщик снимал параметры ауры цели, хватало расстояния с полкилометра, передавал данные стрелку, тот вводил их в блок наведения, направлял винтовку в сторону цели, дожидался значка, что цель захвачена, и нажимал на спуск. Всё, цель стопроцентно поражена. Того гения, что сконструировал блок наведения для этого оружия, говорят, казнили особо изощрённым способом. А я лично думаю, его просто спрятали, чтобы он и дальше творил.

Когда стали гибнуть олигархи, политики и даже главы государств, было собрано общее совещание, где постановили уничтожить все винтовки этой модели и запретить продолжение разработки подобной линии оружия. Как ни странно, приказ глав государств Содружества был выполнен. На обладателей этого оружия была устроена настоящая охота. Их убивали без жалости, уничтожали практически поголовно. Выживали только те, кто добровольно его сдавал. Сейчас накал спал, но закон остался прежним. Вот в такую историю я попал. С гнильцой история.

Поэтому, выйдя из туалета, я не пошёл сразу к Борту, а направился к стойке, где показал Хакиму два пальца. Он знал, что это означает, и поставил на стойку два больших запотевших бокала пива с шапками пены. Подхватив бокалы – пусть Борт платит, – я подошёл к нему и, сев напротив, протянул один бокал:

– Угощайся.

– Пить захотелось? – ехидно спросил он.

– Это от нервов. Когда нервничаю, всегда пить охота.

– Ну-ну, – буркнул он, опуская нос в пену и делая большой глоток.

Я поступил умнее, сдул пену и тоже отхлебнул, только немного. Чтобы потянуть время и не насторожить зверька, что сидел напротив, я спросил:

– Тогда, когда я получил удостоверение. Что ты хотел от меня?

– Зачем тебе это? – косо посмотрел он на меня.

– Отомстить решил?

– Не стоит вспоминать старые обиды. Это время прошло.

– Я слышал, из приюта стали пропадать ребята. Ты решил открыть свою контору охотников за головами? Смотри, можешь обжечься на этом.

Борт промолчал, поэтому мы продолжили пить пиво молча, смакуя каждый глоток. У Хакима оно всегда было великолепным. Допив, я поставил пустой бокал на столик и вопросительно посмотрел на Борта – дольше тянуть время смысла не было, спалюсь.

– Пошли.

Мы вышли из кафе и направились к парковке, где в линии других машин стоял новенький шестиместный флаер. Кстати, за пиво так никто и не заплатил. Подозреваю, что и Хаким платит Борту за охрану, он опутал своими сетями половину барахолки. Я это знаю точно, узнавал, чтобы не сдавать артефакты скупщикам, работающим на этого бандита. Не стоило его информировать о своих доходах, чтобы он снова не попробовал меня доить. Больно уж жадный до денег. Возникла мысль зачистить его, но пока смысла не было. Борта я знал как облупленного и предсказывал его шаги, а вот кто придёт на его место? Нет, пусть живет, поквитаюсь, когда буду покидать эту гостеприимную планету.

– Твой? – спросил я, кивнув на флаер.

– Мой, – подтвердил тот.

– Дорогая штучка.

Такой флаер стоил порядка пятисот кредитов, я знал, о чём говорил. В сетях бываю, цены знаю.

Я сел на заднее сиденье между двумя парнями крепкого телосложения, Борт – на среднем сиденье с девками по бокам, двое впереди, один за пультом управления, остальные двое остались снаружи и, дождавшись нашего взлёта, направились по своим делам.

Летели мы недолго, буквально через семь минут аппарат снизился и сел на небольшую площадку у старого сарая. Мы выбрались наружу, оставив девок во флаере, и вошли в строение. Оно было практически пустым и сильно пыльным, однако мои спутники, видимо, знали тут всё хорошо, сразу же направившись к смятому брезенту. Откинув его, стали открывать люк канализации. Я спокойно шёл за ними, не вырываясь и не пытаясь как-то проявлять недовольство. Спустился следом по ржавым скобам – пахло довольно прилично, не было смрада, как я предполагал, – и направился дальше. Освещали путь мои спутники мощными прожекторами.

Шли мы недолго, всего дважды свернув в ответвления. Подойдя к закрытой двери, Борт постучал условным стуком, и через несколько секунд дверь бесшумно отворилась. Миновав предбанник, мы попали в помещение, обставленное довольно неплохо. Даже тасские ковры ручной вышивки красовались на стенах. Там находились трое мужчин, но главаря среди них не было, это точно. Глаза их выдавали, что это были охранники.

Один из них повернулся к Борту и, презрительно выпятив губу, спросил:

– И это твой специалист?

– Он на глаз, без стенда отрегулировал сбоивший привод сервобота старика Туна, и ещё было несколько случаев. Он умеет, мы проверили эту информацию.

– Вот как? – уставил на меня свои буркалки неизвестный. – Сейчас проверим.

Без команды и подсказок другой неизвестный, со шрамом на носу, достал прикрытое материей устройство и, подойдя ко мне, сунул в руки.

– Чини, – велел первый.

Повертев в руках навигационный блок от военного курьера, который действительно имел некоторое сходство с блоком наведения винтовки, я спросил:

– Инструмент?

– На столе.

Подойдя к нему, я открыл крышку чемоданчика и достал универсальную отвёртку, после чего стал отвинчивать винты. Через десять минут, утерев пот со лба, я собрал блок обратно.

– Готово. Тут был повреждён привод к центральному процессору. Видимо, попал под электромагнитный удар. Я провёл юстировку, должно быть нормально.

– А если нет? – криво спросил первый.

– Проверяйте, – пожал я плечами.

– Конечно, проверим.

Второй охранник унёс блок в соседнее помещение. Как я и подозревал, за одним из ковров скрывался дверной проём.

– Всё нормально, – неожиданно тонким голосом сообщил он, вернувшись обратно.

– Это хорошо, – задумчиво протянул первый, после чего повернулся ко мне: – Откуда такие умения? Я узнавал: эти блоки чинить невероятно трудно без диагностического стенда.

– Мне попадали в руки похожие детали, я заинтересовался. А когда сломаешь тысячный блок, то на тысяча первом научишься реанимировать их даже без стенда, – отговорился я.

– Не наказывали за такой перерасход?

– Да они на утилизацию шли, кому они нужны? А я руку набил на разных электронных блоках. Правда, современные я не знаю, вернее, плохо знаю, вот в старых системах – да, немного понимаю, но не спец. Хотя, конечно, трудно найти спеца по таким древностям. Разве только среди коллекционеров, да и то не факт.

Вдруг дверь, через которую мы прошли, с громким хлопком рухнула внутрь, придавив Борта, и в помещение начали заскакивать бойцы в чёрной эсбэшной броне. Видел я это, уже падая на бетонный пол и закрывая голову руками. Хорошая у меня выработалась привычка.

«Молодец, шеф, сообщил действительно куда надо. Эсбэшникам. В задачах которых как раз и было изъятие и физическое устранение владельцев подобного оружия», – подумал я с некоторым облегчением.

На меня споро надели наручники и бросили в угол к другим задержанным. Долго мы не пролежали, буквально через пару минут нас вывели наружу, только через другой вход. По коридорам бегали спецы местной СБ, которые проводили операцию. Надо сказать, не безрезультатно. Я видел, как вынесли завёрнутую в материю винтовку, осторожно положили её в контейнер, опечатали и отправили в неизвестном направлении.

Меня, как и других задержанных, посадили во флаер и отправили в управление, где завели в кабинет со следователем. Тот выслушал мой рассказ, подтвердил, что в курсе моего сообщения, и, дав подписать свидетельские показания и справку о неразглашении, отпустил восвояси. Вот такие дела. Жаль, конечно, что я попал в сводки эсбэшников. Но зато с прибытком – о полученных мной деньгах следователь даже не заикнулся.

У входа меня встретил шеф, как мы все его называем, и, спросив, всё ли у меня в порядке, предложил подвезти до поста охраны, ко входу на территорию комбината. Я не отказался. У меня ещё полно дел.

Время у меня ещё оставалось, было шесть вечера, поэтому, попрощавшись с шефом и дав себе зарок отблагодарить его – я знаю, что он любил, – пошёл в общежитие. Точно не знаю, но предполагаю, что вполне возможно на меня эсбэшники навесили жучок, вот и постараюсь от него избавиться, сменив одежду. Заодно и душ приму, а то попотел изрядно.

Спустя сорок минут я направился на свалку. Там был прежний маршрут: на тележке до нужного места, вскрытие тайников. Загогулину я повесил на пояс, а вот небольшие пластиковые контейнеры со стержнями открывал с трепетом. Мои надежды оправдались. В обоих контейнерах в специальных пазах лежали по четыре стрежня, каждый стоимостью четыреста двадцать пять кредитов. Это фарт.

Теперь главное – вытащить всё это за территорию свалки, благо я знал все выходы. Погрузив контейнеры, каждый был размером с дипломат, в баул и сунув туда же загогулину, я направился к дальнему тайному выходу. Ближайший, бывает, проверяют, не хотелось бы попасться. Через час я уже сидел в кафе и терпеливо ожидал, пока представитель корпорации «Нейросеть» изучит стержни и выдаст своё экспертное заключение. Судя по довольному виду, его всё вполне устроило. Через минуту мне на почту пришло сообщение о поступлении на счёт в банке средств в количестве трёх тысяч четырёхсот кредитов. Пять с половиной штук за день!!! Такого у меня ещё не было.

С загогулиной я промучился ещё неделю, пока смог втюхать её за сто девяносто шесть кредитов какому-то коллекционеру, который уж больно хорошо умел торговаться, раз смог заставить меня сбросить цену.

Следующие полтора года прошли очень тихо и спокойно. Я старался не высовываться, подозревая, что первое время буду находиться под присмотром эсбэшников. Логика на это намекала. Не могли они просто так меня оставить в покое, хотя после того случая меня больше ни разу не вызвали. Да я и сам понимал, что смысла не было. Винтовку они получили, мои свидетельские показания тоже, подписку о неразглашении я дал. Что ещё им надо? Но я всё равно особо не рисковал. То есть жил как жил.

Банду Борта после его гибели под дверью фактически уничтожили, и его место заняли другие зверята из приюта, подросшие к этому времени. Ко мне они не лезли, похоже, будучи в курсе, что об меня обломало зубы немало банд. Вон до сотни костяков до сих пор лежат раскиданными в канализации столицы.

Так я и жил привычной жизнью, работал в цехе по дезактивации боевой устаревшей техники, разбирал её на составляющие и отправлял на переработку. Вечерами и в выходные лазил по свалке и продавал коллекционерам или, в случае неудач, скупщикам то, что смог добыть. За это время я особо серьёзно не заработал. Если считать зарплату, то с мелочи и одной не особо крупной находки в общей сумме получилось три тысячи восемьсот семьдесят кредитов.

До дня моего совершеннолетия оставалось три недели, когда можно будет поставить имплант нейросети, однако по разработанному мной плану к этому дню меня уже не должно быть на планете.

Причина была, и серьёзная. Когда я сменю временное удостоверение на постоянное, с установкой нейросети, там будет обозначен мой уровень интеллекта. Так вот, планета Гурия, входящая в состав империи Люмер, принадлежала частному лицу, аристократу, и любому местному жителю, даже если он хочет навестить родственников в соседних системах, требовалось получить разрешение у администрации наместника планеты. Человека с уровнем интеллекта, как у меня, не выпустят – сто процентов. Найдут причину, – такими кадрами не разбрасываются, и на них идёт планомерная охота. То есть мне нужно было покинуть планету до установки имплантов, вообще установить их за пределами империи, благо денег я скопил достаточно. Даже хватит на дорогу для побега из рабовладельческой империи и останется ещё на некоторые базы.

Я серьёзно решил покинуть империю, просчитав, что на её территории мне в одиночку просто не выжить. А примыкать к кому-либо мне не хотелось категорически. Надо мной будет только один хозяин – я сам.

Ближайшим к Гурии государством была небольшая республика Шейн, где производились отличные средние корабли. Верфи Шейна были известны по всему Содружеству. Для меня это было идеальное убежище. Я собирался пересечь границу как гастарбайтер и, установив нейросеть, уже там сменить гражданство. Процедура эта небыстрая, не беженцев же с диких миров принимать, вот и придётся подождать. После смены гражданства я буду искать себе место для работы по вкусу. Денег на инженерные базы мне не хватит. Но технические я смогу установить без проблем, чтобы пройти сертификацию. А потом, уже работая техником, накопить на инженерные базы. Правда, на это мне понадобится года два, а то и три, но зато буду сам себе хозяин.

План был более широк, чем я рассказал, там ещё предполагалась покупка технического дроида, а то и комплекса, так как без них нормальный корабельный ремонт я просто не произведу. Но это всё на будущее. В данный момент у меня на счёте находилось двенадцать тысяч семьсот тридцать два кредита. Это если не считать триста двадцать пять кредитов, что я держал на руках для бегства с планеты.

К этому дню я готовился с того момента, как узнал об имперских порядках. Ну не нравились мне местные законы!

Сегодня утром я сдал комнату управляющему. Все вещи ещё вчера были вывезены и проданы на барахолке, на мне, кроме стильной одежды, которая больше подходила жителю центра столицы, ничего не было. Из ручной клади присутствовал крепкий армейский баул с личными вещами. На поясе – разрешённый к ношению, как личное оружие, шокер, блоки собственноручно собранной защитной аппаратуры от излучения шокеров, и всё. Другое оружие гражданин империи, кроме аристократа, действующего военного или полицейского, иметь не мог. Насколько я знал, в других государствах несколько другие порядки.

Уволился я буквально час назад, распрощавшись с мужиками и другими знакомыми, с которыми работал. Врать я не любил, но тут был вынужден, сказав, что нашёл работу пилотом по договору на космической станции в двух прыжках от Гурии. За счёт заказчика – установка пилотской нейросети, благо уровня интеллекта как раз хватало, и закачка баз. За это я должен отработать пилотом на половинной зарплате два года. Такие договоры не редкость, поэтому прокатило. На самом деле станция находилась в империи Люмер и была для меня промежуточной. Там я собирался сесть на транспорт, что шёл в соседнее государство, оформившись, как я упоминал, как гастарбайтер, и улететь из этого капкана.

Утром же я отправил в администрацию наместника заявление с просьбой о разрешении временно покинуть планету. Причина была указана банальная: навестить знакомых в соседнем секторе. После получения разрешения я собирался приобрести билет третьего класса в четырёхместную каюту и добраться до нужной мне космической станции.

Красиво всё вышло на бумаге, но забыли про овраги. Когда я шагал лёгким прогулочным шагом к остановке монорельса, чтобы с двумя пересадками добраться до орбитального лифта, видного даже отсюда, мне на коммуникатор, который был подключён к почте, пришло сообщение. Открыв его, я замер. Большими буквами там было выведено: «ОТКАЗАТЬ».

Закон планеты был таков, что судом оспорить это решение было бы глупой затеей, мне местного аристократа, для которого я пыль под ногами, не победить. Ещё хуже для себя сделаю. Нет, тут надо действовать тоньше. Расстегнув ворот рубахи – мне не хватало воздуха, план рушился, – я осмотрелся, нашёл взглядом слегка обшарпанную скамейку в тени большого дерева с густой листвой и направился к ней. Подложив на сиденье свитер, что достал из баула, я задумался над решением этой проблемы. Нет сомнений, что ответил мне искин администрации, просчитав алгоритм расселения. То есть это был не живой чиновник. Второй шанс, конечно, был минимальный, но я решил попробовать. Набрав другое письмо, где указал причину вынужденного покидания планеты как заключение договора на работу, без внесения номера этого договора, и внутренне замерев, снова отправил письмо в администрацию. Если это не прокатит, то у меня остаётся единственный выход – покинуть Гурию контрабандным путём.

На скамейке я просидел сорок минут, нервничая всё больше и больше, пока снова не пришло письмо от администрации наместника. На миг зажмурившись, я открыл сообщение и, глубоко вздохнув, прочитал, тут же счастливо выдохнув. Прокатило! Вот что там было написано:

«Гражданин империи Люмер, житель планеты Гурия Ворт Трен. Вам разрешено временно покинуть планету. Номер разрешения…»

Свернув письмо, я убрал его в отдельный файл и, встав, быстрым шагом направился к станции. Пора покинуть эту негостеприимную планету. Слишком много мне здесь пришлось пережить, чтобы захотеть тут остаться.

На станции я вышел на сайт транспортной компании, что обслуживала местную линию, и заказал билет третьего класса, отправив номер разрешения. Через минуту было получено сообщение, что каюта за мной забронирована и потребуется оплатить её при прибытии на борт лайнера.

Добравшись до нужной станции, я направился к лифту. Там пришлось предъявить разрешение полицейскому, который, проверив его, пропустил меня на лифтовую площадку. Местные жители не понимают, что за кажущейся свободой прячется клетка со стальными прутьями и церберами на коротком поводке. Я понял это давно, поэтому долго продумывал, как пройти охрану без потерь для себя. Вроде получилось.

За пользование лифтом требовалось заплатить восемь кредитов. Настоящий грабёж, такие деньжищи, которые, между прочим, я заработал своим горбом. Оплатив, я прошёл в лифт, где уже присутствовало человек двадцать, и, заняв свободное место, стал ожидать начала движения. Через полчаса створки закрылись, прозвучало оповещение, и лифт начал подниматься. Я сидел и смотрел на большой экран, где была удаляющаяся панорама города. Вон вижу столицу, окраины. Левая, где был берег океана и курорты, на которых я так ни разу не побывал, и свалка с комбинатом, ставшие моим домом на семь с небольшим лет. Я не прощался с этой своей прошлой жизнью, скорее внутренне радовался событию, к которому долго шёл, и упивался им.

Через пятнадцать минут скорость лифта замедлилась, и кабина замерла у небольшого орбитального терминала. К Гурии за неделю подходило едва ли больше двух десятков лайнеров и транспортных кораблей. Изредка – частные корабли. Гурия не была особо посещаемой системой, если бы не курорты, то максимум в неделю был бы пяток транспортов, которые привозили списанную технику и забирали переработанные металлы для заводов-производителей. Поэтому и терминал был не такой большой, хотя и рассчитан на приём сразу ста кораблей. В сети я читал, что есть орбитальные терминалы, которые могут одновременно принимать до десяти тысяч кораблей. Но, как я уже говорил, это не для тихого болота под названием Гурия.

Я покинул лифт одним из последних. Как и внизу, на лифтовой площадке тут тоже были магазинчики и экраны, транслирующие разные рекламы. Но привлекло моё внимание не это, а то, чего не было на планете, – большое панорамное монокристаллическое стекло. Подойдя к нему, я посмотрел на коричнево-красную планету с синими пятнами морей и океана, которую только что покинул. Гурия была болотистой планетой с небольшим океаном и единственной возвышенностью, где стоял крупный город. Остальные города, как я знал из новостей и других информационных блоков, находились или на островах, или на сваях. Гурия не была сельскохозяйственной планетой, и на ней ничего не добывалось, но когда после терраформирования тут стало возможно ходить без скафандра под открытым небом и очистка болот и морей с океаном была закончена, то по приказу позапрошлого наместника в болота и моря были завезены разные виды рыб и других водоплавающих животных. За сотню лет они достаточно расплодились, и началась их добыча. Раз в десять дней к Гурии приходил контейнеровоз и забирал мороженую рыбу. Вот такие дела.

Отойдя от стекла, я открыл сенсорный экран коммуникатора и, войдя в сеть терминала гостевым доступом, выяснил самый быстрый путь до лайнера, который отходил через четыре часа. Сверяясь со схемой на экране, я поспешил к ближайшему лифту, что вёл на верхние этажи, – мне нужно было на палубу С-4.

Народу на терминале не сказать, что было много. Больше двадцати человек зараз я не видел в одном месте. Когда я вошёл на территорию сферы услуг, народу стало попадаться больше. По бокам мелькали дорогие магазины, в дверях некоторых стояли продавцы, которые скучающе переговаривались, но, к моему удивлению, даже не делали попытки зазвать покупателя, как это было на барахолке. Да и не сказать, что у них отсутствовали покупатели. Только при мне из магазинов вышли или, наоборот, вошли с десяток покупателей.

Я с интересом разглядывал местных. В городе я за неделю ни разу не видел столько людей в предназначенных для космоса комбинезонах. Те, в которых ходили мы на комбинате, были простыми робами, тут же комбезы с электронной начинкой, с климат-установками, компами и даже возможностью выхода в открытый космос. То есть с функцией скафандра. Я слюнями исходил от зависти. Будет возможность – обзаведусь подобным. Как оказалось, ждать пришлось не долго.

В одном месте я тормознул так, что каблуки оставили на полу чёрные следы, к которым поспешил дроид-уборщик. Всё вокруг меня, конечно, очень интересовало, и я крутил головой, чтобы впитать эти впечатления, поэтому, когда мне на глаза попался магазин, торгующий специализированными комбинезонами, то я, естественно, остановился.

– Молодому человеку что-то нужно? – поинтересовался стоявший в дверях продавец, до этого с интересом рассматривавший красивую девушку в облегающем комбинезоне техника, что только что прошла мимо.

– Я бы хотел посмотреть на товар, что у вас представлен.

– Это правильное решение, молодой человек. Проходите, – пропустил меня внутрь продавец и прошёл к прилавку. – В такой одежде, как у вас, на корабле в случае разгерметизации не выжить, а все комбинезоны, что представлены у меня, могут моментально герметизироваться, спасая владельца. Что вас интересует? Пилотские? Большинство покупателей берут пилотские.

– А ботинки входят в стоимость? – спросил я, присев у ближайшего комбеза тёмно-синего цвета.

– Они в комплекте с комбинезоном. Кстати, тот, что вас заинтересовал, – это инженерный комбинезон. Пилотские посветлее, вот они, на отдельной вешалке.

– А он хороший? – спросил я, разглядывая три инженерных комбеза разных производителей.

– Конечно. Это специализированный комбинезон. В нём можно на несколько часов выходить в открытый космос для наружных работ. Только это не скафандр, нет системы очистки организма и питательных трубок. То есть вышли, сделали работу и вернулись, превратив его обратно в комбинезон. Пилотский комбинезон стоит шестнадцать кредитов, и это довольно ходовой товар, инженерный берут редко, но и сделан он гораздо качественнее. Тот, что вы рассматриваете, – самый лучший и дорогой, со встроенным бронежилетом. Его стоимость сорок три кредита. Но если вы будете брать, я уступлю вам кредит.

– Три, и договоримся.

– Это слишком много.

– Это инженерный комбинезон модели «Сит», – менторским тоном начал я. – Производители продают его по двадцать пять кредитов. Вы и так в плюсе. Сорок.

– Вы умеете торговаться, молодой человек. Хорошо, договорились. Хотите примерить?

– Конечно.

– Тогда пройдите в примерочную.

Комбез подошёл идеально. Его батареи были полны, но некоторых частей навесного оборудования не хватало, их требовалось докупить. Пока ничего, кроме краски, меня не интересовало, поэтому я попросил картридж для комбеза, который продавец мне сразу и протянул. Этот комбез мог менять цвет по желанию владельца. В данный момент я сделал его тёмно-зелёным. Такие носили техники. Я не хотел выделяться своим наверченным одеянием и так замаскировал его. Убрав прежнюю одежду в баул, я вышел из примерочной и, ещё раз осмотрев себя в большое зеркало, довольно улыбнулся. Комбинезон сидел безукоризненно, на правом рукаве неярко горели два индикатора, сообщавшие, что климатическая установка костюма работает и что основная функция, то есть скафандра, активирована. Должен был гореть ещё один индикатор, указывающий на подключение аптечки, но её не было. Ничего, сейчас докупим.

– С вас, молодой человек, сорок кредитов и десять сантимов за картридж с краской, – сообщил продавец.

– Мне ещё требуется аптечка для комбинезона.

– Какую хотите взять? Я так понимаю, вы в этом разбираетесь, поэтому спрашиваю. Вам какую? А? В? С?

– В, – велел я.

Покопавшись под прилавком, продавец достал кофр и, открыв его, извлёк из держателя нужную аптечку размером со спичечный коробок. Я сразу сунул её на положенное место, и через пару секунд нужный индикатор загорелся спокойным зелёным цветом.

– Теперь с вас сорок три кредита десять сантимов.

Расплатившись наличкой, я ещё раз покрасовался у зеркала, разглядывая себя. Передо мной стоял невысокий паренёк, рост чуть ниже среднего, крепкого телосложения. Фигура низкорослого Аполлона, я бы сказал, так как немало времени тратил на совершенствование своего тела. Приятные черты лица, короткая стрижка с небольшой чёлкой, длинные ресницы и карие глаза. Девушки, с которыми я общался, называли меня красавчиком, я же считал себя просто симпатичным. Отталкивающих черт у меня не было.

Ещё раз осмотрев, как сидит комбинезон, поблагодарил продавца, который снова занял пост наблюдения в проёме входной двери, и поспешил к шлюзу, где был пришвартован лайнер.

Там всё прошло вполне нормально. Офицер, который регистрировал пассажиров, просмотрел список бронирования, нашёл меня, получил плату и зарегистрировал моё прибытие на борт корабля, выдав на руки пластик билета. Заплатил я за билет сумасшедшую сумму, пятьдесят два кредита. Я так разорюсь с подобными тратами. Но ничего не поделаешь, бегство из империи дорого стоит, потерплю.

Офицер скинул мне на коммуникатор схему третьей палубы, отметив, где мне нельзя появляться, и отпустил устраиваться в каюте.

Кроме меня там был всего один пассажир, который как раз заканчивал раскладывать вещи. Коротко поздоровавшись, я занял свою койку, убрав свой баул на полку шкафчика. Мы познакомились, и я узнал, что чета Шун направляется в гости к сыну, живущему на другой планете. Денег, чтобы лететь во втором классе, у них не было, иначе бы они жили в одной каюте, а так – он со мной в мужской, а жена в женской каюте с другими пассажирками.

Заперев свой шкафчик, я вышел из каюты. В отличие от первого и второго классов третий класс не баловали развлечением: тут были всего пара баров и спортзал, вот в последний я и направился. И четыре с половиной дня полёта, согласно расписанию, прошли для меня в основном в спортзале, где местный сотрудник отметил мои успехи и даже помогал в некоторых силовых упражнениях, чтобы я не поломался. Была такая возможность. Но ничего, вроде справился.

Распрощавшись с Шунами, с которыми мы и обедали за одним столиком, я подхватил баул и направился к шлюзовой. Чета летела дальше, а я прибыл, куда собирался. Эта станция находилась на довольно оживлённом перекрёстке, и я надеялся сесть на попутный борт. По крайней мере, просчитав ситуацию, я был убеждён с восьмидесятипроцентной вероятностью, что у меня всё получится.

Покинул корабль я без проблем. Сдал билет и, пройдя шлюзовую, попал на палубу станции, где меня приняли местные работники. Они спросили о причинах моего появления и, узнав, что я тут транзитом, посоветовали ближайшую гостиницу, где был выход в информаторий. В нём прибывающие капитаны кораблей выкладывали информацию о свободных местах на своих кораблях и пути следования. Теперь мне стало понятно, почему в сети всего этого я не нашёл. Нет, информацию о местном информатории я получал, но не свёл концы с концами. Оказалось, капитаны использовали для выкладки объявления внутреннюю сеть станции – информаторий.

– Спасибо, – поблагодарил я служащего и, поправив на плече баул, неторопливо направился к гостинице, разглядывая обстановку на станции.

Через несколько переходов я вошёл в большой транспортный коридор, где в центре носились разнообразные транспортные средства, а прохожие ходили по пешеходным дорожкам у стен. Остановившись, с интересом осмотрелся.

– С дороги, деревенщина! – рявкнули у меня над ухом, и я с трудом ушёл от толчка, когда мимо проскочил курьер.

Ловить мух тут явно не стоило, поэтому я двинулся дальше. От огромного количества народу немного кружилась голова, но теперь я верил, что эта станция обслуживала за день до десяти тысяч клиентов и до трёхсот кораблей.

Гостиницу я нашёл со второго раза: думая, что запомнил маршрут, банально пропустил нужный коридор и прошёл мимо, пришлось возвращаться. Ничего, нашёл. Она была среднего уровня, видимо, служащий местной таможни определил мой достаток по комбинезону, с которым я практически не расставался. Снимал я его только в спортзале, пользуясь местными одноразовыми спортивными костюмами, в душе, ну и когда ложился спать, хотя инструкция на кораблях, идущих в пространстве, делать этого не советовала. Мне же было непривычно спать в одежде, но ничего, со временем я преодолею это через не могу. Например, прошлую ночь уже спал в комбезе. Только ботинки скинул, и ничего, нормально выспался.

Сняв на пару суток номер и уплатив за это три кредита, я сразу же вышел в информаторий и стал искать подходившие мне предложения. К сожалению, в ближайшие три дня никто в республику Шейн не летел. Может, и летели туда корабли, но, скорее всего, в пассажирах они не нуждались. Было много сообщений о свободных пассажирских каютах на кораблях, но все в основном по местным линиям. То есть по империи. Было одно сообщение-заявка о том, что на среднем транспортно-пассажирском судне есть три места. Корабль шёл в другое государство, не в нужную мне республику. И полёт длился девятнадцать дней. Конечный пункт указан не был, но список транзитных планет и станций имелся. Одна станция заинтересовала меня. А когда я в сети изучил информацию о ней, то прямо загорелся.

Она находилась в пространстве директората Рейко, как я уже говорил, тоже соседа империи Люмер, только относительно Шейна с другой стороны. Пространство трёхмерно. Двигаться можно в любом направлении. Сам директорат, несмотря на то что входил в Содружество, был не таким высокоразвитым государством, как соседи, но имел сельскохозяйственные планеты, поставляя продовольствие соседям и имея с этого неплохой доход.

Так вот, лет триста назад тогдашние владельцы станции выкупили пустой сектор и привезли туда станцию, развернув её. Название она получила «Сивилла». Первопричина за это время под слухами и домыслами давно стёрлась, но имя сохранилось. Потомки его не меняли.

Место оказалось очень удачно подобранным, там сходились маршруты сразу шести межгосударственных транспортных направлений, поэтому на станции в сутки не бывало зараз меньше четырёхсот кораблей. Обычно от пятисот и выше даже в плохие годы, то есть когда гремели войны.

Владельцы объявили на станции свободную зону. На ней действовали только законы Содружества и ничьи больше. Там были банки, представительство корпорации «Нейросеть» и даже представительства-посольства некоторых стран. Со временем и с получением доходов станция росла, пока не приняла тот облик, что я видел на экране компа в номере. В данный момент на станции официально проживало более трёхсот тысяч человек. Это не считая гостей и пассажиров с кораблей, что были пристыкованы к станции. На ней производился ремонт, совершались сделки, получали удовольствие и отдыхали в многочисленных заведениях экипажи кораблей и их пассажиры. Огромные доки могли отремонтировать любой корабль. То, что мне надо на первое время.

Я изучил законы, что действовали на ней, и довольно улыбнулся. Там не загибали вольных работников, а, наоборот, скидками и бонусами привечали их. Даже защищали в случае непредвиденных ситуаций. Полиция дело своё знала.

Почти сразу я отправил заявку на каюту. Одноместной не было, похоже, мне придётся все шестнадцать дней пути, что понадобится судну добраться до «Сивиллы», терпеть попутчика. Через минуту пришло извещение от дежурного с судна, что для моей регистрации в качестве пассажира дополнительно требуется разрешение таможенной службы, без которой они не могут вывезти гражданина империи за её границы. Вот такие тут законы.

Пришлось писать заявку таможенникам и по почте отправлять её им. Причину для покидания империи я написал опять же банальную. Поиск работы, друзья обещали пристроить. В отличие от администрации Гурии тут меня не стали мариновать, и буквально через десять минут я получил завизированное разрешение, копию которого с помощью коммутатора отправил на судно «Шторм», именно оно должно было доставить меня на «Сивиллу».

Получив подтверждение, я выписался из номера. Мне вернули два кредита шестьдесят сантимов – часть с меня удержали за использование номера и внутренней сети, – и я с баулом в руке поспешил на нужную палубу, где находился корабль. Не хочу сглазить, но вроде всё идёт как надо.

При изучении схемы станции я понял, что нахожусь на противоположной её стороне и мне требовалось пересечь её всю. Пришлось искать маршруты движения местного общественного транспорта и идти к ближайшей остановке.

Через три часа, потратив некоторую часть нервов и содрав кожу на кулаке о морду одного хама, я стоял у нужного мне шлюза, где скучал на стульчике вахтенный. Заметив, что я к нему направляюсь, он спросил:

– Трен?

– Он самый, – подтвердил я.

– Вовремя успел, капитан уже узнавал, прибыл ты или нет, – сказал говорливый матрос. – Отправка через три часа. Пойдём, провожу тебя к каюте. Пассажиров всё равно больше не будет.

Мы прошли через кают-компанию, где старпом, он же казначей, принял у меня сто двадцать кредитов за перелёт и выдал ограниченный гостевой код к искину корабля, чтобы я мог пользоваться его системами и не заблудился в переходах. Через десять минут я свободно устраивался в двухместной каюте. На счастье, кроме меня в ней пассажиров не было. Всё, осталось только пересечь границу, половину директората и выйти на «Сивилле», до которой у меня был оплаченный билет. Пришлось платить со счёта, не хотелось отдавать последние наличные, хотя хватало. Сто семьдесят кредитов, блин!

Осмотревшись, я неопределённо хмыкнул:

– А день рождения, похоже, придётся праздновать здесь. Пятнадцать дней осталось.

* * *

Приветливо кивнув знакомому матросу, тому самому, что встретил меня, когда я попал на борт «Шторма», я вышел из шлюзовой и следом за другими пассажирами направился к мужчине, который ожидал нас за небольшой конторкой. Все эти шестнадцать дней полёта я провёл или в спортзале, или в каюте, или гуляя по палубам судна там, где это было можно. На одиннадцатый день в промежуточном порту на какой-то планете директората мне подселили попутчика. Всё время он в основном проводил в баре, наливаясь там спиртным. Так что видел я его только утром, когда уходил, и вечером, когда приходил спать. Даже не поговорили нормально ни разу.

Вчера, когда я обедал в небольшой столовой, вдруг загремели фанфары, и старпом с двумя помощниками выкатили на середину зала большой яблочный пирог на тележке. Оказалось, когда я предъявлял ему удостоверение личности, он запомнил дату моего рождения, да и искин напомнил. Вот экипаж и другие пассажиры меня и поздравили. Даже приятно было.

А так полёт особо ничем не запомнился – нудно и скучно, даже музыка и каталог фильмов не помогли, да и не особо я этим интересовался. Не ребёнок, чай… по сути.

Двое других пассажиров уже прошли регистрацию, получив гостевой доступ, и к конторке придвинулся я, настала моя очередь.

– Цель прибытия? – принимая моё удостоверение и вбивая данные с него в комп, спросил служащий.

– Думаю устроиться у вас тут работать и жить. Но пока не уверен.

– Понятно. Советую временно взять гостевой доступ, а когда определишься, перерегистрируешься. Это нетрудно.

– Думаю, мне это подходит, – согласился я.

Мне выдали гостевой доступ к сети и схеме станции, чтобы я тут не заблудился. Внеся два кредита как таможенные сборы, я взял баул и отошёл от шлюза. В это время появилась команда корабля, видимо, они собирались отдохнуть в местных барах и борделях.

Поискав адрес филиала корпорации «Нейросеть», я выбрал самый быстрый маршрут и энергично зашагал в том направлении. Пора заняться тем, для чего я сюда прибыл, модернизироваться. То есть стать таким, как все вокруг.

Филиал находился в этом секторе, но на три палубы выше. Поэтому, дойдя до лифтов, я с другими людьми поднялся на нужный этаж. Гадский лифт останавливался на каждом этаже, впуская и выпуская пассажиров. Наконец я покинул его немаленькую кабину и зашагал в сторону большой вывески с эмблемой корпорации. Её сразу можно было заметить от лифтового холла. Повезло, не надо было пересекать всю станцию. Вон всего десять минут потратил, и всё. Видимо, капитан «Шторма» не планировал тут разгружаться, раз встал в секторе, где не было складских ангаров.

Пройдя через автоматические стеклянные двери, я попал на территорию корпорации. Почти сразу от конторки с охранником ко мне направилась девушка-менеджер. Сам холл был не особо большим, но просторным, вмещая три дивана, кресла и столики. На одной из стен было красивое стеклянное панно в виде эмблемы организации. Кроме меня в зале ожидания находилось шесть человек. Двое мужчин, скучающих в креслах, и четыре женщины, с интересом читающие фирменные журналы с описаниями услуг.

– Добрый день, – встретила меня улыбчивая служащая в чёрной юбке, белой рубашке и с эмблемой корпорации на левой стороне груди. – Корпорация «Нейросеть» всегда к вашим услугам. К кому мне вас направить?

– Здравствуйте, – кивнул я. – Я собираюсь установить нейросеть и, возможно, импланты, а также закачать базы знаний. Мне вчера исполнилось восемнадцать лет.

– Сейчас отправлю сообщение нужному менеджеру, и он скоро подойдёт. Присядьте пока на диван.

Бросив баул рядом, я сел на свободный диван, взял со столика довольно толстый журнал, привлёкший моё внимание своей новизной, и, откинувшись на мягкую спинку, принялся изучать, что за образцы нейросетей сейчас продаёт корпорация.

Долго скучать мне не дали, буквально через три минуты одна из дверей распахнулась, выпуская молодого на вид, лет на шесть старше меня, парня. Видимо, девушка подбирала менеджеров по возрасту клиента, чтобы те могли найти общий язык. Очень неплохой маркетинговый ход.

– Добрый день, – поздоровался он, подойдя ко мне. – Я Кевин Оллайн, менеджер по продажам.

– Ворт Трен, гость на этой станции, – представился я, вставая с дивана и кивая в ответ. – Так получилось, что вчера у меня был день рождения, и я сошёл на этой станции, чтобы установить нейросеть. Это возможно?

– Для нас нет ничего невозможного. Пройдёмте за мной.

Мы прошли через ту же дверь, через которую в зале появился Оллайн, и, миновав длинный коридор, вошли в предпоследнюю дверь, попав в кабинет начальника средней руки. Было даже изображение окна, как будто офис находился не на космической станции, а на двадцатом этаже небоскрёба в мегаполисе. Выглядела картинка очень убедительно. Даже звуки едва слышно раздавались, гудки транспорта, крики и сирены.

– Присаживайтесь, – указал мне парень на кресло, стоявшее рядом с журнальным столиком. Располагающая была в кабинете обстановка для разговора, и говорить нечего. – Как вы сообщили, вам вчера исполнилось восемнадцать лет и вы собираетесь установить нейросеть и импланты. Я правильно сформулировал ваше желание?

– Да. В меру финансов и возможностей я хотел бы установить инженерную нейросеть.

Менеджер удивлённо поднял брови – подобные клиенты нечастные гости в корпорации. Обычно при заключении рабского контракта установка шла в медицинских центрах, так было дешевле.

– Вы проводили диагностику и знаете результаты исследования интеллекта?

– Предполагаю.

– У нас самое совершенное диагностическое оборудование, которое фактически не даёт ошибок. Предлагаю перед продолжением разговора пройти исследование на интеллект. После него мы сможем с полной уверенностью подобрать вам оптимальную нейросеть.

– Я согласен. У меня вопрос: где тут можно снять недорогую гостиницу, чтобы оставить вещи? А то я прибыл сразу с борта корабля.

– У нас есть своя гостиница, и мы предлагаем номера для своих клиентов. Цена вас приятно удивит.

– И какая?

– Кредит в сутки за комнату класса люкс. По полкредита за комнату класса минимум.

– Последнюю, пожалуйста, я не привык разбрасываться деньгами.

– Хорошо, ваши вещи будут отправлены в номер, который я за вами зарезервирую. А пока пройдёмте в наш медцентр.

Через полчаса мы вернулись в кабинет, где снова заняли кресла. Менеджер был задумчив, я же довольно улыбался. Капсула показала с точностью до сотой процента, что у меня двести шесть единиц интеллекта.

– Теперь, после того как мы выяснили ваши параметры, мы можем выбрать нейросеть. Вы изучали каталоги, вам что-то подошло? – забросил удочку менеджер.

Видимо, по моим предпочтениям он хотел оценить размер моего кошелька.

– Меня заинтересовала нейросеть «ИнМед-5». Не поясните, что это такое?

– Как вы, возможно, знаете, нейросети в большинстве своём узкоспециализированы. Отличный пилот сможет пользоваться медоборудованием, но из рук вон плохо даже с хорошо выученными базами знаний. Медик же не сможет хорошо управлять кораблём. Недавно было созданы несколько типов совмещённых нейросетей. Та, которой вы заинтересовались, имеет все параметры нейросетей инженера и медика пятого поколения. Обе эти работы он сможет делать отлично с полной отдачей нейросети.

– То есть с такой нейросетью я смогу стать хорошим инженером и медиком? – задумчиво протянул я. – Мне это подходит, только есть ли в наличии имплант, где вместо медика пилот? Меня это больше привлекает.

– В такой конфигурации, к сожалению, нет, но…

Я внимательно посмотрел на менеджера, который затянул паузу. Видимо, поняв, что переигрывает и я на подобную детскую уловку не повёлся, он торопливо продолжил:

– Шесть месяцев назад на нашем рынке была разрешена к продаже нейросеть шестого поколения, совмещавшая в себе три специальности. Это инженер, пилот и медик. Называется «ИПМ-6». Две недели назад эти нейросети были доставлены и в наш филиал.

– Я не видел буклетов об этих нейросетях, – насторожился я.

– Их нет в свободном доступе, потому как, извините, нет клиентов для них. Покупают их партиями корпорации и другие крупные мегакомпании для своих будущих или действующих сотрудников. Однако кому надо могут узнать о них, созвонившись с оператором нашего филиала, и получить полную информацию.

– Стоимость? – спросил я, внимательно отслеживая реакцию менеджера.

– На семьсот кредитов больше, чем «ИнМед-5».

– Четыре тысячи шестьсот кредитов?! Она что у вас, золотая?! – возмутился я.

– Это единственная нейросеть шестого поколения, разрешённая к продаже, – ответил Оллайн. – Большинство военных всё ещё пользуются шестым поколением, только начав переходить на седьмое.

Дело в том, что у военных всё лучшее, опережающее то, что есть у гражданских обычно на два поколения, и на продажу идет потерявшие у них актуальность технологии.

Но и без его слов было понятно, что надо брать, но, блин, почти пять штук!!!

– Ладно, зарезервируйте за мной эту нейросеть. Теперь по имплантам. Мне нужны три импланта. Интеллект – плюс сто. Память – плюс сто. И восприятие – плюс сто. Ещё я нашёл имплант защиты. Я часто видел, как людей обездвиживают шокерами. Мне бы не хотелось, чтобы со мной случилось что-то подобное. В большинстве случаев носимая на себе защита не поможет.

Это действительно было так. Не раз я бывал свидетелем нападения на людей с помощью шокера. Бывало, просто грабили, чаще насиловали, но и до убийства доходило. Когда охотились на меня, почти всегда использовали шокеры. Спасался я тем, что на поясе у меня был закреплён небольшой военный защитный аппарат, который генерировал защиту тела. То есть выстрел в меня из шокера вызывал лишь щекотку. Но держал прибор всего два-три выстрела, тогда как имплант способен был держать до сорока таких выстрелов. Да с ним даже под полицейской глушилкой можно стоять… секунд пять.

Я немного отвлекусь и расскажу историю, которая произошла за две недели до моего побега с Гурии и из империи. У нас был мастер Ан Уго, которого мы все уважали, и я в том числе, так как он был один из моих учителей. Так вот, в тот день он пришёл в бешенстве, с болью в глазах. Мы смогли его разговорить и выяснили, что его любимую внучку изнасиловали. Жёстко надругались. По описанию, работа приютских банд. Так как в этом я был признанным авторитетом, мастера и начальник цеха расспросили меня, кто бы это мог быть. Я минуту подумал и сообщил, что по времени и месту нападения подходит только одна банда. Это была граница их района. Вечером после работы мы взяли арматуры и шокеры и пошли к месту их гнездовья. Девушка не имела нейросети и не могла записать нападение под протокол, но нашла в себе силы пойти с нами и, когда они группкой возвращались к заброшенному зданию, где жили, опознала нападающих. Я тогда впервые увидел настоящую жестокость и зверства. До этого я считал мужиков нашего цеха нормальными семейными людьми, но как мстили они – это жесть. Девочку эту знали все мастера, поэтому жалости в них не было. Я видел, как арматура в руках начальника цеха поднималась и опускалась в брызгах крови, как с ножом склонялся над каждым зверёнышем дед пострадавшей. Я там тоже поучаствовал, но немного – не дали, сами порешали всё. До смерти дело не довели, но появилось шестеро кастратов с переломанными костями.

– Имплант защиты «Броня-200», – вырывая меня из воспоминаний, задумчиво спросил менеджер, что-то просматривая в своём каталоге. – Всё в порядке, я проверил, все импланты нормально совмещаются между собой и заказанной нейросетью. Проблем с отторжением не будет. С вас девять тысяч триста двадцать кредитов.

– Хорошо, – благожелательно кивнул я и расплылся в улыбке акулы. – Как я узнал из вашего сайта, за крупные покупки, а у меня крупная покупка, положен бонус.

– Вы не ошиблись, это действительно так. Что вы хотите?

– Базы.

– Я могу представить вам в виде бонуса базу четвёртого ранга.

– Четвёртого ранга по моему выбору и ещё бесплатные «Юрист» и «Торговля» дадите третьего ранга.

Подумав, Оллайн кивнул.

– Какую базу вы выбрали?

– «Специализированный бой». Я хочу хорошо уметь себя защищать. С моей нейросетью смысла учить выше четвёртой нет.

– Вы совершенно правы. Я визирую за вами базы, после оплаты вас проводят обратно в наш медцентр, где проведут установку нейросети и имплантов. Активация нейросети произойдёт через три-четыре часа после установки. После этого мы вам не советуем пользоваться нейросетью в течение суток, а учить базы знаний – в течение двух дней. Импланты выйдут на полную мощность работы через месяц, когда полностью произойдёт слияние с нейросетью.

– Хорошо, теперь давайте рассчитаемся.

У меня не было нейросети, и я не мог мысленно отдать приказ на перевод денег – там была такая функция, если номер счёта приписать к нейросети. Поэтому мне требовался банковский терминал. В холле на такие случаи был установлен терминал, с помощью которого я и перевёл необходимые средства. После этого меня проводили в медцентр, где я, раздевшись, лёг в капсулу кибердоктора. Обслуживал меня тот же медик, что и проводил диагностику.

Крышка закрылась, послышалось шипение, и я снова, как при первом обследовании, потерял сознание.

– Как? – хрипло спросил я, покидая капсулу.

– Всё встало отлично, осталось дождаться активации нейросети. После этого в течение двух недель импланты будут адаптироваться на совместную работу, через месяц они выйдут на полную мощность.

– Ясно, – пробормотал я и взял протянутый медиком комбинезон, который он достал из шкафчика. Как только ботинки срослись с комбезом, я проверил, активно ли управление, и, на миг задумавшись, спросил: – Я читал на вашем сайте об обучении под разгоном. Я заинтересовался этим понятием, но прояснить его не смог, просто не было времени. Вы не объясните мне, что это такое?

– Да это довольно простая система обучения. У нас есть специализированные капсулы для обучения. Вы знаете зависимость скорости изучения баз от уровня?

– Да, мне знакомые рассказывали. Первый ранг – семь часов, второй – трое суток, третий – месяц.

– Видимо, ваш знакомый имеет невысокий уровень интеллекта, – сделал вывод медик. – В вашем случае процесс обучения будет проходить куда быстрее, раза в три точно.

– Первый ранг за три с половиной часа?

– Скорее полчаса. Да и то это зависит от объёма базы. В капсуле под медикаментозным разгоном скорость обучения повышается на сорок – сорок пять процентов. При изучении базы пятого ранга это становится актуальным.

– Я понял, о чём вы, – задумчиво ответил я, с интересом разглядывая едва заметные выходы нейросети на запястьях. – Меня заинтересовала ваша методика. Сколько длится обучение и когда я без урона для себя смогу лечь на максимальный срок?

– Максимальный срок – десять дней. Больше – уже вредить себе, тут вы правы, а вот когда… Думаю, через четыре дня вы сможете лечь в капсулу на полный срок. Без капсулы вы можете учить базы уже через два дня. Имейте в виду, что после полного срока обучения требуется выждать два дня и только потом можно ложиться на следующие десять дней. У нас бывают люди, которые часто учатся, поднимая свои знания и умения. Их, правда, немного.

– Хорошо, спасибо, – поблагодарил я медика, который за всё время нашей беседы не отходил от капсулы кибердоктора и что-то делал с её пультом. Что именно, я не понимал, но предположил, что активировал очистку капсулы после операции.

Как примерно работают эти капсулы, мне объяснил ещё наш приютский медик.

На выходе из медцентра меня встретил Кевин Оллайн, и мы снова прошли в его кабинет.

– Здесь базы, – протянул он мне небольшой кофр.

Открыв его, я увидел двадцать ячеек для хранения баз знаний. Шестнадцать из них были пусты, в четырёх находились кристаллы: «Специализированный бой» четвёртого ранга, «Торговля» и «Юрист» третьего и «Общие сведения о Содружестве» первого и единственного ранга.

– Хорошо, принимаю, – согласился я, положив кофр на стол. – Как вы понимаете, после установки нейросети мне потребуются специализированные базы знаний. Однако на них денег у меня нет, я просто не рассчитывал на такие траты. Поэтому, прикинув, я бы хотел купить пакет баз универсального техника с возможностью сдать на специализацию.

– С вашей нейросетью работать техником… – задумчиво протянул менеджер, – это всё равно что головой забивать сваи. Но в этом вы правы. Техником можно заработать деньги на инженерные базы знаний, не быстро, но возможно… Хотя с вашей нейросетью вы достаточно быстро заработаете, так как будете работать быстрее и гораздо продуктивнее простых техников, раза так в три… М-да, где-то так… Вам один пакет или ещё что?

– Пока опишите пакет, а по мере объяснений я дополню свой заказ, – задумчиво ответил я, осмысливая сказанное Кевином.

Похоже, он прав. С моей нейросетью я оставлю далеко позади по продуктивности и скорости ремонта местных техников. Надо будет проверить эту информацию.

– Пакет баз универсального техника стоит тысячу шестьсот шестьдесят кредитов. В него входят две базы четвёртого ранга – «Техник» и «Ремонт и обслуживание малых и средних кораблей», шесть баз третьего ранга – «Технические дроиды», «Технический комплекс», «Реакторы и двигатели», «Корабельная энергетика», «Корабельные коммуникации», «Электроника» и три базы второго ранга – «Кибернетика», «Обслуживание и ремонт вооружения малых и средних кораблей» и «Обслуживание и ремонт ракетных систем малых и средних кораблей».

– Хорошо, принимаю. Только последние три базы хотелось бы поднять до третьего ранга. И мне нужно ещё несколько баз – «Ножевой бой», «Ручное оружие» и «Боевая медицина» третьего ранга. Хотелось бы уметь защищать себя. И сколько минимально стоит пакет баз пилота малого корабля?

– У нас скидка на этот пакет двадцать процентов, поэтому триста двенадцать кредитов.

– Насколько всё вышло?

– Две тысячи восемьсот тридцать кредитов.

– Хотелось бы услышать о бонусе, – сказал я заинтересованным тоном.

– База третьего ранга, – с лёгкой заминкой ответил менеджер и тут же развёл руками: – Больше просто не могу.

– Тогда – «Программирование».

– Хороший выбор, – кивнул Оллайн.

Он добавил ещё один кофр для хранения баз знаний, потому как в один все кристаллы не входили. Вон только в пилотский пакет баз входило девять кристаллов. Из них в двух были базы знаний второго ранга, остальные первого, но этого хватало, чтобы получить сертификат пилота и получить доступ к управлению малого корабля, включая орбитальные аппараты вроде ботов, грузовых или пассажирских платформ и челноков с шаттлами. Пакет был хоть и минимальным, но если малый корабль будет оснащён гипердвигателем, то мне хватит знаний уйти в гипердвижок, хотя и с трудом. Вот так-то.

Кристаллы оказались в кофре, и, прежде чем мы собрались идти производить оплату через терминал, я спросил:

– Как мне воспользоваться услугами вашего медцентра для обучения под разгоном?

– Вы можете это делать в любое время с разрешения наших медиков и после оплаты. Сутки в капсуле стоят полтора кредита. Более того, я разовью ваше предложение. У вас есть база «Специализированный бой», которую требуется выучить. Так вот, согласно инструкции по обучению, вы её можете выучить только до третьего ранга, но после должны пройти подготовку в боевом военном тренажёрном комплексе, который усовершенствует ваше тело. Только после этого можно продолжать её учить до четвёртого ранга, но и после окончания требуется для закрепления знаний посещение тренировочного комплекса минимум два раза, а лучше пять.

– Вот как? – удивился я. – Не знал. Это всё или есть ещё сюрпризы с базами?

– Нет, только эта база имеет такие сложности в изучении.

– Хорошо. Тогда зарезервируйте за мной на десять дней капсулу обучения, потом на два дня тренажёрный комплекс и ещё на следующие десять дней обучение… А если я раньше выучу базы, деньги вернут?

– Конечно.

– Тогда подтверждаю бронирование. Сколько ещё требуется доплатить?

– Восемьдесят кредитов.

– Годится.

Оплатив все покупки и бронь, я, согласно маршруту, скинутому мне на коммуникатор, нашёл свою гостиницу, получил от портье ключ и вошёл к себе в номер, который снял на четыре дня. А что мне за него платить, если я десять дней буду находиться в капсуле обучения? Да и потом два дня в тренажёрном комплексе, правда, тогда придётся вернуться на время в номер, а потом снова в капсулу. Я не такой богатый, чтобы переплачивать. Ну их.

Баул находился в номере, поэтому я разобрал его, принял душ и переоделся в простую одежду, купленную на Гурии. После операции я ещё толком не отошёл от лекарств, и мне захотелось проветриться, поэтому я решил погулять по станции и зайти на местную барахолку, которая называлась Рынок.

На одном из этажей был отделён целый сектор, где с прилавков или прямо с тряпиц продавали всякую всячину. Там я купил считыватель, с помощью которого собирался перекачивать базы знаний с кристаллов на нейросеть. У моего коммуникатора тоже была такая функция, только поток передачи данных был слабее, и после того, как нейросеть нормально заработает, он мне будет не нужен, и я собирался его продать. Хотя жалко, конечно. Этот коммуникатор я собрал сам из разных деталей, и он неплохо работал. С виду будучи обычным гражданским, он имел защиту, как у военного. Ещё на барахолке я посмотрел и изучил выставленные образцы технических и инженерных дроидов. Пользованных, естественно. Причём износ некоторых был такой, что они, наверное, развалятся при первом движении. Кое-какую информацию я получил и от продавцов. Теперь я знал, где не так дорого можно приобрести требуемого мне для работы бэушного дроида с не особо сильным износом и запчасти к нему.

После прогулки я проспал чуть ли не сутки.

Следующие дни пролетели, как в калейдоскопе. Нейросеть активировалась нормально, я настроил рабочий стол, сделал привязку почты, счёта в банке и отрегулировал другие мелкие настройки. После этого я сутки не трогал нейросеть, давая ей адаптироваться к работе, и потом уже нормально работал с ней, подстраивая её под себя. С помощью считывателя я перелил все базы знаний с кристаллов в память нейросети. Так что осталось их только изучить. Было забавно наблюдать, как белеют кристаллы по мере того, как базы перекачиваются на нейросеть. Кристаллы были одноразовые, поэтому, закончив с перекачкой, которая заняла всего полчаса – больше всего времени ушло на три базы четвёртого ранга, – я выкинул их в утилизатор.

На следующий день я активно стал изучать базы. Например, первая одноуровневая база «Общие сведения о Содружестве», изученная мной для пробы, была освоена за двадцать одну минуту, хотя она была довольно большая. Теперь я понял, вернее даже, осознал пропасть между человеком со ста единицами интеллекта и двумястами.

За оставшиеся двое суток до назначенного времени начала учёбы под разгоном я выучил все базы до второго ранга и даже одну начал учить до третьего. Оказывается, я и во сне мог спокойно учиться, хотя по времени немного дольше. Видимо, мозгу всё-таки требуется отдых и он ночью не так активно поддаётся учёбе.

Когда пришло время, я сдал номер и с баулом в руке направился в медцентр корпорации «Нейросеть», где лёг на первые десять дней разгона. Потом были два дня, что я провёл с краткими передышками в тренажёрном комплексе. До сих пор с содроганием вспоминаю своё первое погружение, когда комплекс рвал мне связки и залечивал с усовершенствованиями, чтобы придать мне необходимую гибкость. Потом были ещё восемь дней учёбы и ещё два дня в тренажёрном комплексе. И вот я стою на пороге корпорации «Нейросеть» с баулом у ног. Всё, что необходимо, она сделала. У меня в кармане лежит та самая карта ФПИ, но вместо прочерка в нужной строке была запись об уровне моего интеллекта, а также отмечены все базы, что я выучил. И сейчас мне хотелось просто спать. Хотя тренажёрный комплекс с тренировками напихал в меня кучу лекарств, чтобы я быстрее усваивал уроки, но они уже прекращали действовать. Подумав, я направился обратно в гостиницу корпорации. Нужно снова снять номер на пару дней и нормально выспаться. Правда, в этот раз за два дня пришлось заплатить два кредита – моя скидка клиента корпорации уже не действовала.

Утром я был как огурчик, встал с кровати и сделал лёгкий боевой разминочный комплекс, который был вбит в моё сознание базой «Специализированный бой» и доведён тренировочным комплексом до совершенства и автоматизма. После этого принял душ, оделся, оставил вещи в номере, через сеть зарезервировал за собой виртуальную капсулу в диспетчерском модуле и направился к диспетчерам. Пора сдавать на сертификаты по специальностям и начинать зарабатывать деньги, а то на счёте осталось всего восемьсот девяносто кредитов. Впритык хватает на покупку дроида. По базам я могу сдать на двух сертифицированных специалистов – техник-универсал и пилот малого корабля.

За сдачу на сертификат пилота пришлось заплатить пять кредитов, после чего, дав списать данные с удостоверения и при этом шокировав служащего уровнем интеллекта, вписанным в карту ФПИ, подтвердить свои знания на виртуальном тренажёре. Последнее заняло у меня пять часов, но вышел я от диспетчеров уже с отметкой в удостоверении и на нейросети, что являюсь сертифицированным пилотом малого корабля.

Теперь я направился в технический сектор станции. Там сдача экзамена на сертификат техника почти ничем не отличалась от сдачи на пилота. Только заняла десять часов, так что вернулся я к себе в номер глубокой ночью сертифицированным техником и пилотом, уработанным в ноль. Пришлось отвечать на вопросы трём пожилым техникам, так сказать основе технической секции на станции, и ещё подтверждать всё в капсуле, командуя виртуальными дроидами. Тяжело было. Ладно хоть это не вольные технари, работающие на себя, а работники станции, так что особо не зверствовали. Говорят, вольные техники могут подтвердить сертификат только по блату или за определённую сумму, я же уплатил за экзамен десять кредитов, и всё.

После экзаменов я сутки отсыпался да копался в торговой сети станции. Меня интересовали продажи технических дроидов. Один адресок у меня, конечно, есть, но не буду зацикливаться на нём, вдруг попадётся что-то более стоящее?

Сдав номер, я в уже привычном комбинезоне и с баулом в руках снова направился на барахолку. С работой проблем не было: ещё когда я сдавал на сертификацию техника, местные, что принимали экзамен, помогли мне сменить статус с гостя станции на жителя и предпринимателя, ведь я буду работать на себя. Теперь у меня были заметные поблажки в случае съёма жилья и бокса для хранения техники и имелись существенные скидки при уплате налогов. Здесь, на станции, он был минимальный. Основной доход шёл от секторов развлечений, были и доки с небольшими верфями, где производились сложные ремонты. Они тоже принадлежали владельцам, но последние не душили мелких частников и давали им заработать свою копеечку.

Условия меня поразили своими поблажками, так что сразу после сертификации я подтвердил, что хочу здесь остаться и работать техником. Так что теперь я считаюсь местным, могу выходить во внутреннюю сеть, к которой у меня ранее не было доступа, и имею скидки при покупках. Более того, техники – молодцы, мужики – сразу сообщили, где требуется усиление технического персонала. То есть где простаивают малые ангары и доки. Это были секторы 6-Д и 7-Д, которые совсем недавно присоединили к станции при ещё одном расширении и модернизации «Сивиллы». Так что сразу после покупки дроида я двину в один из этих секторов, где сниму на ближайшие пару месяцев док, который станет моим убежищем и домом. Снимать себе квартиру я не собирался. Да и зачем, если реально бросить на пол ангара матрас и нормально выспаться? В туалет можно сходить в ближайшем баре, да и кабинки общественных туалетов тоже есть. С потом же и комбез справится, имеется у него функция очистки тела.

Будут деньги, сделаю себе удобства – вон в сети нашёл объявления о продаже жилых модулей. Доставляешь такой в ангар или док, устанавливаешь, чтобы он не мешал, подсоединяешь к коммуникациям – и пожалуйста, дом на месте. Такой модуль может представлять собой квартирку на четыре комнаты или больше, всё зависит от его размеров и желания владельцев. Некоторые вон умудряются впихнуть туда ещё и бассейны, и сауны. Ничего, на первое время мне и матрас сойдёт.

Добравшись на общественной гравитележке до нужного мне сектора, я прошёл лифтовый холл и направился к лестничной площадке. Проще по лестнице спуститься, чем пользоваться этими лифтами. Они, гады, работают на желания каждого пассажира. Сперва отвезут тех, кто первый зашёл и сообщил этаж, потом уже доходят и до тебя, если, конечно, не повезёт и одному из пассажиров, что зашёл перед тобой, не надо туда же. Лестницей проще.

Изучение предложений по продажам дроидов убедило меня, что у того продавца, которого мне посоветовали, действительно дешевле купить дроид. Теперь требовалось найти нужный магазинчик на этом, надо сказать, немаленьком Рынке.

По идее, лучше сперва озаботиться арендой дока, а уж потом заняться покупкой. Я же считал по-другому. Всё равно барахолка по пути, так почему не сделать два дела сразу?

Пройдя несколько коридоров, я открыл руками створку двери – во древность, я уже привык отдавать приказы через нейросеть – и попал в тупичок на задворках Рынка, но даже сюда доносились гомон и шум людного места. Светильник под потолком был так себе, но света хватало, чтобы не наткнуться на несколько куч мусора, переполненный пованивающий мусорный бак и выйти на одну из улиц базара, заставленную ларьками. Я попал в район, где продавали личные вещи. Мелочь, короче говоря. Медленно проходя и разглядывая прилавки, я нашёл торговца, который продавал коммуникаторы, и остановился около него. Пора было избавляться от так хорошо послужившего мне прибора. Я уже скинул настройки на первоначальные, а также, пользуясь знаниями программирования и кибернетики, так проапгрейдил прибор, что восстановить то, что ранее там было записано, стало невозможно даже со спецпрограммами.

У этого ларька я задержался на полчаса, пытаясь втюхать коммуникатор хозяину лавки, но тот оказался прожжённым торговцем и давал минимальную цену, не особо обращая внимания на мои усовершенствования. Так ничего и не добившись, я подхватил коммуникатор и направился дальше. На следующем перекрёстке обнаружил похожий ларёк, где мне улыбнулась удача. Этот продавец, достаточно молодой парень, видимо сын владельца, оказался неплохим спецом. Он протестировал коммуникатор и убедился в моих словах. С удивлённо поднятыми бровями выслушал перечень новых возможностей и дал вполне достойную цену. Видимо, знал, кому его можно продать за приличную сумму, так как не особо торговался. Я час потерял при продаже коммуникатора, но пятнадцать лишних кредитов на дороге не валяются.

Парень оказался общительным. Убрав купленный коммуникатор под прилавок, он объяснил, как искать нужную мне лавку: нужно зайти в план-схему Рынка и найти нужный магазин. После чего навигатор нейросети самым коротким маршрутом приведёт к нему. Парень также пояснил, откуда у него берутся дроиды и другие инструменты гораздо дешевле стандартной цены. Причина оказалась проста: брат хозяина был старшим техником в большом доке, принадлежавшем владельцам станции. Он ремонтировал оборудование, которое списывалось с кораблей, и продавал его через магазин брата. Дела у них шли хорошо, появились постоянные клиенты. То есть магазин был не криминальный, а просто братья наладили сбыт отремонтированного оборудования по вполне нормальной цене. С учётом того, что выкупали они это всё по цене металла, денежку на этом зарабатывали немаленькую. Но и качество от этого не страдало: специалистом старший брат был хорошим и ремонтировал списанное оборудование на совесть, за что их и ценили.

Поблагодарив говорливого парня, я подхватил баул, который у меня за время пребывания на Рынке дважды пытались утащить, и направился к нужному мне магазину.

Магазин был большой, видимо, владелец выкупил две соседние лавки и соединил их в одно помещение, убрав перегородки. Кроме меня в заставленном самой разной техникой и оборудованием зале ходило несколько потенциальных покупателей. Хозяина я опознал по козлиной бородке, его мне описал покупатель коммуникатора. Он стоял рядом с одним из клиентов и что-то говорил. От входа я не слышал что, вполне возможно, нахваливал товар.

Я прошёл в тот отдел магазина, который был заставлен разнообразными дроидами. Их было около сотни, причём они не были систематизированы. За бытовым стоял технический дроид, за ним стюард, потом мелкий диагностический, входивший в штатный состав комплекса, и так далее. Был даже один инженерный. Высоты потолка вполне хватало для четырёхметрового монстра. Вот и пришлось медленно идти между рядами и крутить головой, осматривая представленный товар. Перед одним я остановился.

– Вас заинтересовал этот дроид? – прозвучал голос за спиной, заставив меня вздрогнуть.

Молниеносно обернувшись, я внимательно посмотрел на козлобородого, по привычке положив руку на кобуру с шокером. Как гостю, мне было запрещено носить даже нелетальное оружие, но после перерегистрации я получил второй уровень безопасности. То есть мог ещё носить игольник, а это уже довольно серьёзное боевое оружие против… неодоспешенных людей.

– Да, меня он заинтересовал, но вот цена… Хотелось бы её уменьшить. – Ещё раз полюбовавшись на дроида, я снова повернулся к хозяину магазина.

Дроид мне действительно понравился. Тем более я его отлично знал из баз знаний. То, что меня в нём привлекало, так это не комп, а встроенный искин, так как этот образец был универсальным дроидом для всех типов ремонтных работ. Сам механизм имел вид жука, стоявшего на восьми опорах с тремя верхними манипуляторами. На самом деле непосредственно опор было четыре, остальные такие же манипуляторы, просто в данном случае они используются для движения, а не для работ. Дроид был окрашен в светло-серый цвет и имел несколько наружных датчиков и антенн. Только одно озаботило меня в нём: пустая ниша для дроида-диагноста на верхней части корпуса. Это означало, что этот дроид был некомплектным.

– Это универсальный технический дроид четвёртого поколения линейки «Мак», созданный для всех видов корабельных ремонтных работ. Пятьсот кредитов – это очень хорошая цена для такого отличного инструмента в умелых руках, – начал рекламировать хозяин магазина.

– Я не отрицаю. Этот «Мак-7» отличный дроид, и, честно говоря, я никак не ожидал его здесь увидеть. Но возможно, вы не знаете, именно этот «Мак» используется в связке с дроидом-диагностом. Другие дроиды из этой линейки могут сами проводить диагностику, но создатели столько напихали в этого дроида, включая искин, что пришлось дополнять его ещё одним модулем. То есть маленьким дроидом-диагностом. Так что у вас стоит некомплектный дроид, и я не могу его взять за пятьсот кредитов, так как мне потребуется вложить деньги в дополнительную покупку.

– Вы хорошо разбираетесь в дроидах, – с ноткой уважения проговорил хозяин лавки, бегло посмотрев на рукав моего комбеза.

Обычно те, кто имел подтверждённые сертификаты, демонстрировали окружающим свой статус. Например, на левом плече были специальные прозрачные кармашки, в которые вставлялись небольшие цветные квадратики. Это как на Земле ветераны носили орденские планки. Так и здесь, только нашивки обозначали умения. Профессии. Эти сведения я получил из базы о Содружестве. Так что знал всё от и до, да и все знали, кто выучил эту общественную базу.

Согласно традиции я должен был вставить в эти кармашки два квадратика: один голубой, означающий, что я пилот малого корабля, и зелёный с двумя пересекающимися линиями, означающими, что я техник-универсал. Пока я был на станции, то видел большое количество людей с подобными нашивками. Как-то до этого я не обращал внимания на нашивки, на Гурии это было не принято, но здесь после изучения базы я осознал, для чего все эти цветные планки. Однажды встретил седого мужика, у которого было одиннадцать планок подтверждённых сертификатов специальностей. Мне до него расти и расти, но нет ничего невозможного.

– Я сертифицированный техник, – спокойно ответил я.

Показывать свой статус не хотелось, и я не собирался вешать эти планки. Ну их.

– В каком направлении, позвольте полюбопытствовать?

– Универсал.

– О-о-о, неплохо для вашего возраста, молодой человек. Или это родители помогли?

– Вы тянете время, чтобы собраться с мыслями и ответить на мой вопрос? – прямо спросил я.

– Вы умны, молодой человек. Да, я советовался с братом. Он сообщил, что у нас есть в наличии такие дроиды. Но они находятся на складе.

– Если комплектация будет полной, то я возьму. Диагноста я сам припишу к носителю.

Мы прошли на склад, где на полках лежали запчасти и разное барахло. В углу стояли ящики и кофры. В одном из них и находилось с десяток разнотипных дроидов-диагностов. Найдя по номеру два подходящих, я визуально осмотрел их и попросил тестер. Через минуту выяснилось, что обшарпанный имел новую начинку и прослужит долго. А у того, что покрасивее, имелся сильный износ. Внешность меня не интересовала, поэтому взял тот, что лучше. Сунув его под мышку, он был не больше футбольного мяча, я направился следом за хозяином в зал магазина, где сейчас работал другой консультант, видимо, наёмный работник. Я его не сразу заметил, он носил со склада контейнеры, укладывая их на полки. По форме они были похожи на кофры для хранения энергобатарей класса «А» для дроидов. Тот дроид, что я выбрал, как раз питался от таких элементов. Он принимал четыре штуки и до полной разрядки мог непрерывно работать до двух месяцев.

Хозяин лавки разрешил мне тестером проверить «Мак», что я и сделал, полностью удовлетворившись его состоянием. После этого мне дали код доступа, и я проверил его опорно-двигательную систему. Заодно прописал диагноста к «Маку», чтобы тот мог свободно им пользоваться. То есть довёл универсала до полной комплектности. Запасные манипуляторы, кстати, тоже были в наличии.

– Хорошо, всё работает. Я так понимаю, эти контейнеры с дополнительными манипуляторами входят в стоимость? – спросил я, возвращая тестер.

Оба дроида действительно были хорошо отремонтированы, и износ их был минимальный.

– Конечно, без этих манипуляторов «Мак» сложно назвать универсалом, – подтвердил козлобородый.

Произведя покупку, я убрал электронный документ купли-продажи в отдельный файл, где собираюсь хранить договоры, и спросил у владельца насчёт доставки. Оказалось, это не проблема. К магазину была приписана гравиплатформа. Присутствовала и приятная новость. Если сумма покупки превышает триста кредитов, то доставка бесплатная. У меня превышала.

Отдав команду своему дроиду погрузить на подъехавшую платформу, которой управлял тот самый помощник, контейнеры с допоборудованием, я сел рядом с оператором и велел ему везти нас в сектор 6-Д. Именно там я собрался арендовать док. Причина для этого банальна: он был просто ближе.

Когда мы отъехали от лавки, я спросил у водителя, где здесь можно купить матрасы и постельное бельё. Тот ответил, что недалеко, и повернул к нужным рядам. Там действительно можно было купить что угодно. Народу было на базаре множество, поэтому ехали медленно. В некоторых местах под ругань покупателей даже приходилось останавливаться, когда дорога оказывалась перегорожена прохожими.

Я прошёлся также по ближайшим павильонам и за полчаса купил раскладную полуторную кровать вроде той, что пользовался на Гурии, матрас к ней, два комплекта постельного белья, даже пластиковую штору. Ещё в одном магазине заметил биотуалет с утилизатором и тоже взял его, цена была приемлема. Всё это было погружено на платформу. Только кровать грузил дроид, я специально для этого вошёл в прямое управление, а не просто отдал приказ и мысленно управлял им, после чего велел оператору двигаться в нужный сектор.