Читать книгу Кратолюция. 1.3.1. Флэш Пинтииба |1| - Владимир Сергеевич Коростелев - Страница 4

Закуток с лазерным пером для татуажа пустовал… Автоматы, ножи, очищавшие плоть от крови, от падений и ударов приобретшие индивидуальные рельефы, не гравировались в «серебряные» и «золотые» артефакты войны.

Фронтовики-пинтиибцы переживали горечь утраты, пытались разобраться в себе, туша в молитвах и проклятиях своим богам, пророкам и пресвятым грехи от пролитой крови. А процентов девяносто личного состава прибегало к изощренным мыслительным комбинациям, чтоб найти истины в конце концов в несуразице тактики, полной нелогичности творившегося на 85 сотовых станциях и тайнах оскалившихся кассумкратов…

Обстановка лишь способствовала: универспехам, астерпехам, метеорпехам суждено было тревожные сутки беззащитно лететь в красивых черных гробах (баржах), пока о них не убедились через сутки после обратного старта от ЭПТ «Айсджамп» (16 мая). Не убедились окончательно, что мятеж на красной поверхности подавлен и что в скорой инъекции пехоты отпала потребность… И что надо дать по тормозам и дождаться плетущегося хвоста флотов аннигиляторов.

Дождались.

Сначала баржи пристыковали к россыпи кораблей динамической защиты в целях безопасности. А уже с них космовоинов развезли по эсминцам древесных флотов «Калам», а баржи перетащили в мобильные барж-доки.

И космические пехотинцы застыли в профессиональном безделии. Кто как, а Сушил Мануилкала, истосковавшись, просто разминал ноги, ходил взад-вперед по эсминцу стратегического наведения «Взор 5», чьим «спутником» обретался корабль динамической защиты «Хайбер-Пантухва-2». Но если в мае по этим пролетам, техническим коридорам древесного корабля Сушил пытался развесить недоумение, осевшее в нем после боев у Юпитера, то в июне пинтиибца посещали совсем другие заключения, когда он, наконец, скинул ярмо впечатлений от битвы с кассумкратами, и его взгляд уперся в окружающие переборки…

«Сколько же пространства от людей…».

«Сколько же пустых помещений без призраков скончавшихся тяжелораненых, что свозили сюда. Свозили с дока „Ситуэ-6“, семерки, восьмерки, пятнадцатки. Свозили в надежде хоть на кораблях спасти их».

«Мы же… Мы же тогда провожали их. Но перестали переживать за них, как только шаттлы пристыковались к „Защитнику“. Напрасно и подло мы сбросили их со счетов. Они умерли… Они умерли не от ран, а от того, что мы их похоронили для себя, скинув их в чертоги высокопрофессиональной медицины за крепкими бортами».

Сушил был прав: их товарищи по оружию умерли раньше, чем испустили дух. Но положение выживших было не лучше – тоже сродни мертвому забвению.

Достойных кают космопехотинцам Сводного изротного батальона космической пехоты «Намерение Нандов» не ссудили. Как указали им на лежаки в опустевших древесно-корабельных арсеналах и ангарах 17 мая, так и держали их там. А в выдержанных до сантиметра и до последнего предмета по техрегламентам каютах почивала Сводная избатальонная дивизия космической пехоты «Оплот Нандов», которая прибыла позже всех на «Операцию на раковой клетке» – 10 апреля, в тот самый день, когда Вершитель Джамируддин с флотом «Калам-Всепрозорливый» захватил флот «Калам-Защитник» и сместил адмиралшаха Вишванатана.

Да что там стенания по «достойным каютам». Командование о «Намерении Нандов» будто вообще забыло… Но это забвение отдавало фальшью – Сушил даже боковым зрением чувствовал, что «оставленные в покое» слишком уж ярко тускнели каждую корабельную смену. «Депрессия, наверное» – поначалу отмахнулся Сушил от подозрений.

Но все расставил на свои места инцидент 10 июня.

За 4 дня до прибытия на орбиту Марса инфекция, подхваченная на ЭПТ «Айсджамп», никем не подмеченная, выскочила из-за кровного укрытия и сокрушила без шансов Агусу Соннейри, рядового из 4й роты метеорпехов… И он задохнулся… А ангар на эсминце «Взор 5» приобрел стойкий запах… Нехотя, но руководство МТО заставило потесниться экипажи двух оставшихся мобильных доков «Ситуэ» и организовало на них краткосрочный трансферт с эсминца стратегического наведения «Взор 5».

Космопехов, этих неприкаянных воинов, вытеснили с лежаков, воспламенив в них траурные аналогии… Всего одна команда, а их снова укололо унижение не слабее, чем когда их 20 апреля заставили сняться с укрепленных позиций на «Яранга», «Яяна», «Олок» – «одной командой»… Никогда они не чувствовали себя такими беззащитными, даже когда картриджи на «Олок» были нулевыми…

После дезинфекции и техноврачебных облучений их отпустили. Помятых, лохматых, в мятой одежде…

Сушил тоже прошел через вымывание с себя потусторонних примесей и бактерий под присмотром Гириджы, хирурга с кружкой уже бледного куриного бульона. И тоже двинулся назад в свой добрый ангар на эсминце в помятой форме, к которой он заново привыкал, ведь почти всю службу в космосе проводил в боевом скафандре.

И вот возле перехода на межкорабельный шаттл «Тип 0-2-2» Сушила и взяли пареньки с девчонки. За неопрятный внешний вид отщипнули 15% от «фронтовых надбавок». Всего 10 минут после выхода из лазарета мобильного дока! Десять минут! Хлопцы и дивчины сочувственно и незримо молчали на возмущения Сушила… Но ничего не изменилось… Тело, пораженное юпитерианской проказой, даже после очищения и исцеления, досаждало неприятностями.

Правда, и не было рядом никаких пареньков и девчонок… Протокол был вынесен через видеофиксацию, и пикнул на часах Сушила. Но на другом конце подсматривающего окна действительно нависали матросы-инспекторы мужского и женского пола.

Сушил уже в шаттле «Тип 0-2-2» сидел спокойно, остыл… Сначала перелет до корабля динамической защиты «Хайбер-Пантухва-2». А от пухлого КДЗ шаттл поднялся вверх до эсминца стратегического наведения в полном древесном камуфляже. Умиротворение, размеренность, упокоенность. Хотя на шлюзе при выходе с трапа, нет-нет, а Сушил бросил рефлекторно враждебный взгляд на камеру.

Он вернулся в ангар по помятым ударами и взрывами извне коридорам.

Прошел мимо товарищей, с которыми надоело разговаривать.

Вот расслабиться бы по-хорошему.

Но универспеха опять поразила в сердце обида за штраф пятнадцати процентов… Сушил в расстроенных чувствах присел и поглядывал через иллюминаторы на борту эсминца «Взор-5». Видно было мало, «чаща» – механические камуфляжные ветви делали слишком плотный узор и не пропускали взгляд в бескрайний космос. Поэтому Сушилу некуда было пробросить взгляд, и взор застревал в потемках души. Выходцу из новостроек было вроде необидно: неконструктивная критика, критика по мелочам его редко трогали. Но когда за всякую ересь у него отжираются деньги – «пятнадцать процентов»…

Сушил заставил себя потушить окурок рассуждений. Сушил слишком долго тонул в себе, не обращал внимания на происходящее вокруг. Он завязал разговоры и вновь влился в среду своих боевых братьев…

И этот контакт наконец-то прочистил ему глаза. И Сушил призрел, что универспехи, метеорпехи и астерпехи «Намерения Нандов» обратились чужими и неприкасаемыми после свержения Вишванатана Джамируддином. У Юпитера «новое отношение» не чувствовалось. Никаких делений, никаких сегрегаций. Единый кулак, который, однако, бил отдельными пальчиками, а не сжатым камнем.

Но только флоты с батальоном вырвались из сектора газового гиганта, как Сушила и его боевых братьев по автоматам, боевых братьев и сестер по космическим парусам, на обратном умиротворенном пути изрядно притесняли. С Сушилом обошлись даже легко. Его сослуживцам повезло меньше.

Восьмидесяти семью условными арестами на «Исламабаде-Несклонимом» 10 апреля ничего не закончилось – это была первая буква в слове «наказание». Весь перелет от Юпитера до Марса корабли флотов аннигиляторов будто раздирали вспышки бойни на ЭПТ «Айсджамп», этом уютном уголке, который после сотворенного трудно было не назвать «логовом». Эти отголоски кровавых стычек были не такими явными, без вывалившихся внутренностей… Но всех, кто служил на «Калам-Защитник», их образы, их юридические профили, следы их поведения инвентаризовывали и отсматривали без конца. Столько нарушений приписывали… Мучили уколами, штрафами ни за что…

Но каждый высокотренированный воин и матрос держал в себе обиду закулисных гонений… Хотя эта больная щекотка от своих же пинтиибцев и их контрольной системы становилась столь явной, что люди сдувались, и ропот струйкой выливался через узкие проколы…

Все творившееся, все отзывы возносились к нему… К живому атрибуту…

Джамируддин, простерши десницу до изротного батальона «Намерение Нандов», не мог уняться, раздавая направо и налево вычеты из жалованья за возвращение из боя без оружия, за сбой непрерывной записи стычек и столкновений, за расстройство боевых порядков, за нерегистрацию оружия и доспехов, прихваченных с павших кассумкратов на поле боя… Он писал историю битвы за Юпитер здесь и сейчас, выворачивая все ее гнилое нутро, сваливая все провалы на подвиги и героизм простых пехотинцев и матросов Пинтииба.

Семь часов до Сушила доходила эта целостная иерархия давления. И через семь часов универспех узнал, что было бы хуже, если бы «условный» Прабодх, постоянно метавшийся между пышными на ветки «Исламабадом-Несклонимым» и 780-RYT, не встал горой за младшие чины, не смягчал гнев, не стачивал углы.

Но ни Сушил, ни его братья, как знатные любители думать выше, чем они находятся, не понимали, «зачем и почему».

Вершитель Джамируддин имел запас доверия, который не исчерпать и десятью незаконными операциями у ЭПТ. Но ни с того ни с сего повернуть в кубе полуразгрома… Даже статус живого атрибута запросто мог треснуть и не сдержать холод этого кинжала под грудь…

Поэтому сошлись на том, что это задний ум Джамируддину подсказывает из прошлого модель поведения в незнакомой ситуации разочарования – одерживать мелкие победы превосходства над своими неудачливыми подчиненными… И что он успокоится, как только компенсирует свои утери в новых схватках (?).