Читать книгу Маракуда - Владимир Шеменев - Страница 14

От размышлений Альвареса отвлёк Сильвер, его телохранитель.

– Босс, кто это? – толстяк показал на верхушки деревьев, стоящих сплошной стеной вдоль голых глиняных береговых откосов.

– Где? – важно спросил Гонсалес. Его переполняла гордость, что вся команда по всем вопросам, даже самым малозначительным, обращалась непосредственно к нему.

– Вон там, среди зарослей. Ну и рожи! Они словно дьяволы.

Среди буйной зелени торчали головы жутковатых тамаринов38. Их черные морды – с раздувшимися ноздрями, лысыми, почти угольными черепами и скрюченными заостренными ушами – напоминали картинки на тему библейских сюжетов про грешников и ад.

На палубу вышел монах Люк.

– Смотрите, святой отец, вы попали в преисподнюю. – Гонсалес подхватил монаха под локоть и развернул лицом к обезьянам.

– Что тут еще? – Люк зевнул и посмотрел, куда показывал босс. – О Боже! – Монах вздрогнул всем телом, перекрестился и потянулся за фляжкой, которая висела у него на поясе.

– Так кто это, босс? – не унимался Сильвер, заодно проверив, лежит ли пистолет в кобуре или он опять забыл его в каюте.

– Saguinus bicolor39, – к ним подошел профессору Рошель в легкой ситцевой рубашке и парусиновых брюках, сшитых на европейский манер. В пробковом шлеме и позолоченном пенсне он резко выделялся среди пестрой толпы оборванных наемников и почти голых матросов.

– Кто? – не понял Сильвер. Он вообще был не силен в грамоте, а тем более в латыни.

– Обезьяны, их тут полно. Так что привыкайте.

– А я уж, грешным делом, подумал, что вместо Амазонки мы плывем по реке мертвых прямо в ад. – Люк сделал глоток, вытер губы рукавом и хотел завинтить крышку, но передумал. – Не хотел бы я сейчас оказаться в компании этих существ.

– Эти безобидные твари – просто цветочки по сравнению с тем, что нас ждет впереди. – Гонсалес подмигнул профессору, предлагая поддержать игру.

Люк сделал еще глоток. То ли бренди было отвратительным, то ли страх проник в сердце, но лицо монаха перекосилось. Он громко икнул и промямлил, чувствуя, как деревенеет язык:

– И что же, хочу спросить вас, достопочтенные сеньоры, нас ждет?

– Полчища индейцев, отравленные стрелы, гигантские анаконды, безжалостные пираньи, ядовитые пауки, зубастые ягуары, воинственные муравьи, гигантские осы! – закричал профессор, неистово размахивая руками.

Но не Рошель добил бедного туповатого монаха – это сделал Гонсалес, причем всего одним словом с союзом «и».

– И каннибалы40, – сказал он тихо и как-то даже безразлично, но услышали все, кто находился на верхней палубе. Услышали и вздрогнули. Гонсалес выдержал паузу и добавил: – Причем каждый со своей сковородкой, желающие отведать вкусного монашеского мяса, пропитанного дешевым алкоголем, – при этом командор ткнул монаха пальцем в жирный живот и закатился от смеха.

Все присутствующие от души расхохотались над шуткой, сотрясая вечерний воздух своими голосами. Люк понял, что над ним подтрунивают, перекрестился и быстренько спустился на нижнюю палубу, причитая на ходу: «Спаси и сохрани…»

Не успел монах уйти, как к Гонсалесу подошел Сильвер и тихо спросил:

– А что, босс, они там и правда водятся?

– Кто? – не понял Гонсалес.

– Ну эти, как их… канабалы.

– Да, мой друг. – Гонсалес не стал разубеждать наивного телохранителя и говорить, что всё это было триста лет назад, а теперь этого нет и в помине. Пусть дрожит. Они все должны дрожать, бояться и думать, что только он один сможет их защитить. – Их ещё называют «индиос бравос», что значит «дикие индейцы».

Сильвер о чём-то задумался и перешел к другому борту, возле которого толпились радостные наемники, разглядывая индианок, купающихся в реке. Вид купальщиц не вдохновлял Сильвера: в каждой индианке, в каждом индейце ему теперь мерещился людоед с толстой дубиной в одной руке и огромной сковородой в другой. Золото, за которым они плыли, уже не грело его. Ему хотелось одного – сбежать с этого проклятого парохода.