Читать книгу Девятый вал (сборник) - Владимир Шигин - Страница 3

Нам море, как поле.

Мы пахари моря.

Форштевень – наш плуг,

Бороздою волна.

Мы в страдную пору

Уходим в дозоры,

Чтоб не гуляла

 Полями война.

Говорят, что, умирая,

Вспоминает человек

Все чем жил он, что он сделал,

Прожив свой недолгий век.

Дом ли, пашню, звезд сиянье,

То, что спрятано в душе.

Оставляет он в наследство всем,

Живущим на земле.

Что мы вспомним дети моря?

Знаю, вспомним корабли,

На которые с восторгом

Мы мальчишками взошли.

Вспомним дальние походы,

Радость встреч и боль разлук

И как в трудную минуту

Рядом был надежный друг.

Гремит аврал. Курс в полигон.

И отданы швартовы.

Проходим лоцманский канал,

Затем входные створы.

В разгаре флотская страда.

Ревут машины, споря.

И полигоны, как поля

Ждут тружеников моря.

Не трактора, а корабли

Форштевнями, как плугом

Не чернозем, а пену волн

Распахивают КПУГом[1].

Пусть вновь шторма швыряют корабли,

В азарте дерзких, сумасшедших скачек.

Пусть пена волн, как пена жеребцов,

Кипит в бессильной злобе неудачи.

Ревут машины, в битве сатанея,

Их жизнь – движенье, схватка без конца.

Быстрее, все быстрее и быстрее

Стучат их ошалевшие сердца.

Предчувствие грядущих испытаний

Уж ни за что не остановит нас

И только в исступленье рвется к норду

Наш добрый бог и друг – компас.

Наш курс, навечно выверенный точно,

Упрям и прям, как штевень корабля.

И шифрограмм компактный текст построчный

Вам не подскажет наши имена.

Нам жалко вас, что вы остались сзади,

Так и не поняв смысла жизни всей,

Что самый главный жизненный экзамен

Сдают на палубах военных кораблей!

Мы дети морей,

Сыновья океанов,

Штормов порожденье

И ветров друзья.

Над нами гудит

Сеть меридианов,

 Как в напряженье

Гудят провода.

Вся жизнь переложена

В мили морские

И режет просторы

Корабль-судьба,

Вот только бы дома

Нас ждали родные,

А все остальное

Дадут нам моря.

Пусть летят поэмой

Дней былых фрегаты,

Шквалом взбаламучен о

Ошалевший мир.

Нам за горизонтом

Не видны закаты.

Ветер бьет в холстину,

Рвя ее до дыр.

Юность не уходит,

Оставаясь с нами

И в сердцах навечно

Бешеный аврал.

Нет, мы не стареем,

Торопясь с годами,

Каждый миг встречая,

Как девятый вал.

Наши трудности, наши горести.

Жизнь из них состояла всегда.

К черту строгости и условности!

Раз живем мы на свете, друзья!

На роду нам написано странствовать.

Так уж есть, и другим не в укор.

Жизнь на вахты расписывать надолго,

Бороздя океанский простор.

Но мгновения возвращения

И сердец ошалелую прыть,

Счастье встречи и радость волнения

Вам, увы, не дано пережить!

 Ты не грусти о том, что было,

 Ведь не вернется, что прошло.

 И только память погрузила

 Воспоминания на дно.

Забудем ссоры и обиды,

Они в небытие ушли,

А вспомним наши молодые,

Счастливые в заботах дни.

Пусть годы длинной чередою

И поседеет голова,

Мы будем помнить нашу дружбу,

Ту, что одна и навсегда…

Шура Кельбус из подплава

Выделяется упрямо,

И красив, и именит,

И опрятный внешний вид.

Любит Шурик рестораны,

Где шалят без нравов дамы.

Осчастливит он любую, в

Вот найдет сейчас какую!

Любит Шурик вкусно кушать,

Любит сладки песни слушать.

Он из шайки квумпарей,

Шалопаев, бунтарей.

Это славные ребята.

В головах ума палаты,

Что завидевши друг дружку,

«Шилом» наполняют кружку.

Вспомнят годы молодые

Киевляне удалые!

Вспомнят, тяготы отбросят!

Смяту шапку о земь бросят!

Прощаться время подошло,

И вспомним о былом,

О том, что было и прошло,

О самом дорогом.

И «шила» свой, беря стакан,

Пусти его на круг.

Пусть щелкнут пальцы по нему,

Родя звенящий звук.

И где б ты ни был, но всегда, в

Взгляд бросивши сюда,

Ты вспомни, что остались здесь

Надежные друзья.

Одевшись в тогу миротворцев,

Крича холуйское "ура",

Судьбы случайной флотоводцы

Распродавали крейсера.

И шли под жало автогенов,

Форштевни не склонив свои,

Приговоренные к убийству,

Державы Русской корабли.

Им не судьба быть в океанах,

Им не судьба громить врага.

Лишь жарко плавилась в мартенах

Их богатырская броня…

Минует время, канет в лету

Обилие нынешних невзгод,

Но как простить тебе, Россия,

Тех, кто казнил Великий Флот?

Качнуло круто горизонт,

И вздрогнул корпус, задрожав,

Когда ударила в подзор

Девятибалльная волна…

Казалось, ад разверзся вдруг.

Вздымаясь, рушились валы

И за пределы допусков

Кренило на борт корабли.

Молись моряк своим богам

И в Провидение поверь,

Так мы врывались в океан

Через арктическую дверь!

Взревели турбины, газ на предел

И нет дороги назад.

Мне ангел-хранитель за правым плечом

Шепнул: «Мы прорвемся, брат!»

Врезался в небо на форсаже.

Палуба – дом мой и кров,

Осталась внизу среди пенных брызг

Где-то за левым крылом.

Простор… Я один… Я свободу пью…

Я счастлив победным часом.

Мой мир бесконечен, высок и чист —

Обитель богов и асов.

Заход на посадку. Глиссаду держу,

Мне пот застилает глаза.

И трос тормозной – обнаженный нерв,

Натянут как жизни черта.

Зацеп! Рев и скрежет.

Машина, как конь, рванулась и сдала назад.

И ангел-хранитель за правым плечом шепнул:

«Мы прорвались, брат!»

Ты помнишь шторма рев глухой,

Корабль, вставший на дыбы,

Как мы бросались в шторм любой,

Не веря в каверзы судьбы.

Сейчас иные времена.

Мы поумнели, поседели,

Пережидаем все шторма

И грамотно обходим мели.

И все же хочется порой

Послать к чертям всем осторожность

И снова в шторм, и снова в бой,

Лишь б друга чувствовать надежность!

Жизнь моя словно вихрь Гольфстрима

Рифы трудностей кружит волна

Миражами проносятся мимо

Берега…берега…берега…

И лечу я в потоке всеобщем

Суеты, славословий и дней

В этой странной и, в общем-то, чуждой,

Перевернутой жизни моей.

Мне бы бросить проржавленный якорь,

Обрасопить свои паруса.

Оглядеться вокруг, разобраться

Кто я, где я, зачем и куда?

Но, увы, сломан брашпиль на баке,

Не спустить мне тугих парусов.

И несусь я, теченьем влекомый,

Мимо вечно чужих берегов.