Читать книгу Последние герои империи - Владимир Шигин - Страница 5

Итак, в 1888 году Владимир Миклуха вернулся на боевые корабли. Первое назначение – вахтенным начальником на черноморский броненосец «Екатерина Вторая». Но скоро наш герой откровенно заскучал. Черноморские броненосцы далеко не ходили. Обычное плавание двое-трое суток: до полигона и обратно. Поход к кавказскому побережью (их иронично именовали «мандариновыми») считались большим событием, к которым подолгу готовились. После океанских просторов Миклуху это удручало. Поэтому летом следующего года он отпрашивается на пристрелочную станцию, где дотошно изучает различные типы артиллерийских орудий и баллистику. По возвращении на свой броненосец он уже исполняет должность старшего офицера, а затем переводится на броненосец «Синоп». Но и это уже начинает ему надоедать.

– Наши самовары больше стоят, чем ходят, – жаловался он жене, прогуливаясь с ней по Приморскому бульвару. – Буду проситься на канонерки!

Но в штабе флота его ждало разочарование. Подходящего места ему предложить не могли.

– Свободных вакансий нет! – полистав бумаги, развел руками штабной чиновник – Есть лишь свободное место вахтенного начальника на «Уральце». Но это будет, как вы понимаете, откровенное понижение после должности старшего офицера на корабле 1-го ранга. Вы, разумеется, отказываетесь?

– Наоборот, я согласен! – ответил Миклуха. – Должности – дело наживное. Главное, чтобы служба нравилась!

Миклуха был доволен. В отличие от броненосцев канонерки в базах особо не застаивались, а мотались не только по Черному морю, но и по Средиземному. Но поплавать на «Уральце» не удалось. Юлия Николаевна тяжело заболела, пришлось взять отпуск. Отдыхали на киевщине в родовом имении родителей Владимира Николаевича. Здесь случилось новое несчастье: на охоте у Миклухи в руках взорвалось ружье, оторвав четыре пальца левой руки. Не потеряв самообладания, он сам ножом отрезал висевшие на лоскутах кожи пальцы, прижег раны порохом и перебинтовал их. Затем было продолжительное лечение.

Вернувшись после длительного лечения в Севастополь, Миклуха получил под команду наконец-то свой первый корабль – миноносец «Килия», на котором много плавал по Черному морю.

– Миноноски – это по мне! – говорил он в те дни супруге. – Скорость, маневренность и, что самое главное, полная свобода! Только ты и море!

А затем снова был броненосец. На этот раз один из самых новейших – «Двенадцать Апостолов», где Миклуху опять ждала должность старшего офицера. На броненосце его полюбили сразу, несмотря на должность, которую на флоте во все времена именовали не иначе как собачьей.

– Суров, но и справедлив зато! – говорили о нем матросы. Настоящим кумиром стал Миклуха для молодых офицеров. Особенно большую популярность принесли ему шлюпочные гонки, в которых он не знал себе равных. Не было случая на эскадре, чтобы участвовавший в гонках старший офицер с «Апостолов» не взял главный приз. Как-то во время стоянки корабля в Южной Бухте среди офицеров разгорелся жаркий спор, можно ли в такую свежую погоду, какая была в тот день, обойти на шлюпке стоявшие корабли. Спор услышал проходивший мимо Миклуха.

– Господа, я берусь сейчас же обойти всю эскадру на корабельном баркасе без руля, пользуясь лишь парусом! – заявил он спорщикам – На все мне нужен будет ровно час!

– Ящик шампанского, что этого не может быть! – воскликнул старший артиллерист.

Ударили по рукам. Тотчас спустили баркас, и Миклуха отправился в путь. Офицеры дружно щелкнули кнопками карманных хронометров. На палубе сгрудилась узнавшая о заключенном пари команда. Гонка началась. Крепкий ветер срывал с волн белые шапки пены. Внезапно на стоящих кораблях раздайся крик всеобщего восторга. Дело в том, что Владимир Николаевич неожиданно развернул свой баркас на сто восемьдесят градусов и пошел кормою вперед. Едва стрелки офицерских хронометров обежали часовой круг, баркас замер возле броненосца.

– Господин лейтенант! – обратился Миклуха к артиллеристу. – Шампанское прошу подать к обеду в кают-компанию! – И, провожаемый криками «браво» и аплодисментами, удалился к себе в каюту.

Так проходили годы. Нельзя сказать, что Миклуху не ценило начальство. Нет, оно прекрасно понимало, что Миклуха является не просто офицером, а офицером выдающимся и способным на подвиг, но хода в карьере меж тем не давало. Почему? Ответ прост. Излишняя самостоятельность, обостренное чувство справедливости, наличие собственного мнения и небоязнь отстаивать его перед самыми большими чинами, да репутация человека с демократическими взглядами делали Миклуху слишком беспокойным и неудобным офицером. Именно поэтому черноморские начальники предпочитали держать его на вторых ролях. Однокашники Миклухи уже давно принимали под команду броненосцы и крейсера, а Владимир Николаевич все еще тянул лямку старшего офицера.

Сильно беспокоила его и тяжелая болезнь жены, которая иногда по полгода и больше проводила на Кавказских минеральных водах. Увы, все усилия медицины оказались напрасными, и в декабре 1895 года Юлия Николаевна умерла в Сухумском гарнизонном госпитале.

Потерю жены Миклуха переживал очень тяжело. Может, именно поэтому вскоре он решился на поступок, почти противоречащий здравому смыслу. Дело в том, что в это время командование флота пыталось перевести из Севастополя в Николаев броненосец береговой обороны «Адмирал Попов». На Черном море свирепствовали зимние шторма, а броненосец представлял собой одну из так называемых «поповок». Корпус корабля был круглым и очень трудно управлялся, машина старая, малосильная и крайне ненадежная. Если же к этому прибавить и малую осадку («поповки» строились для обороны устья Дуная), то молено понять, насколько рискованно было пускаться на таком «самотопе» в зимнее плавание по открытому морю, да еще и в штормовых условиях. К тому же у всех еще свежа была в памяти трагическая судьба балтийской броненосной канонерки «Русалка», погибшей при сходных обстоятельствах со всей командой. Несколько офицеров, кому было предложено перевести броненосец, категорически отказались, ссылаясь на невозможность этого предприятия. Вице-адмирал Диков уже собирался отложить переход до следующей весны, когда к нему прибыл на прием Миклуха.

– Ваше превосходительство! – заявил он еще с порога кабинета – Я готов перевести «Попова» в Николаев.

– Когда сможете выйти? – поинтересовался удивленный вице-адмирал.

– Я уже побывал на броненосце. Состояние его представляю и готов выйти сегодня к вечеру!

Наверно, только Господь знает, чего стоил Миклухе этот переход. Был момент, когда вышла из строя машина и круглую «поповку» начало захлестывать штормовыми волнами. Ситуацию спасли опыт и хладнокровие командира. А через несколько суток броненосец береговой обороны уже входил в устье Южного Бута…

Такой подвиг уже не мог не остаться незамеченным. А потому вице-адмирал Диков (сам из храбрецов!), невзирая на препоны штабной братии, велел назначить Миклуху командиром.

– Если уж таких молодцов не подпускать к ручкам телеграфа, то кому тогда вообще можно доверить наш флот! – заявил он недругам Миклухи. – Готовьте приказ!

Так Владимир Николаевич стал командиром канонерской лодки «Кубанец». Вскоре, к его радости, канонерка ушла в длительное плавание по Средиземному морю.

Служба на Черноморском флоте меж тем становилась Владимиру Николаевичу все больше и больше в тягость. Слишком многое напоминало ему здесь о жене… Друзья советовали сменить обстановку. По прошению на имя морского министра его вскоре переводят на Балтику командиром старой броненосной батареи «Не тронь меня». Батарея входила в состав Учебно-практической эскадры и предназначалась для обучения машинистов. «Не тронь меня» являлась кораблем 1-го ранга, и назначение на нес было несомненным повышением после канонерской лодки. Удручало другое: броненосная батарея была настолько стара, что в море уже почти не выходила, а почти все время отстаивалась в гавани. Остряки насчет нее в ту пору иронизировали; «Не тронь меня, а то рассыплюсь!» Разумеется, Миклуху такое прозябание не устраивало, и он поднял шум. В отличие от Черного моря, где Миклуха, хоть и имел репутацию беспокойного офицера, но все же был своим, на Балтике он был чужаком. Нежелание только что переведенного с Черного моря офицера служить на «Не тронь меня» местные чиновники восприняли как личное оскорбление.

– Что ж, – заявили они Миклухе. – Мы вполне понимаем вашу неудовлетворенность и постараемся помочь.

После этого Миклуху перевели командиром… еще более старой броненосной батареи «Первенец», которая вообще никуда не ходила. В свободное время Миклуха проводил в библиотеке Кронштадтского морского собрания, где познакомился с контр-адмиралом Макаровым. Сам кругосветчик, Макаров прекрасно знал и высоко ценил старшего брата Миклухи и очень тепло относился к нему самому. Сближало Макарова и Миклуху многое: участие в Русско-турецкой войне, любовь к дальним плаваниям и путешествиям и, наконец, одинаковые взгляды на ведение войны на море.

Спустя четыре года после смерти жены Владимир Николаевич женился на вдове потомственного дворянина Ульяне Антоновне Юшкевич. Детей от первого брака у них не было. Просто встретились два одиноких человека и решили больше не разлучаться.

Служба на Балтике складывалась неплохо. На летних маневрах в присутствии Николая II и германского императора Вильгельма, маневрируя на своем древнем броненосце, Миклуха поразил обоих монархов быстротой постановки парусов и точностью стрельбы.

– Посмотри, Ники! – обратился к российскому императору его кузен император германский. – У тебя и музейные экспонаты способны драться по-настоящему! Кто там командиром?

Николай вопросительно взглянул на стоявшего рядом адмирала Бирилева.

– Капитан 2-го ранга Миклуха! – доложился тот.

– Достойный офицер! – кивнул Вильгельм. – Я хочу его наградить!

Так неожиданно для себя Миклуха стал кавалером прусского ордена Красного Орла 2-й степени.

– Орел с орлом! – так теперь в шутку именовали его друзья.

Все вроде бы складывалось удачно. Жизнь омрачала только совместная служба с контр-адмиралом Зиновием Рожественским, который являлся командиром Учебно-артиллерийского отряда.

Неприязнь их началась давно, еще с Русско-турецкой войны. Оба они служили тогда на пароходе «Аргонавт», Рожественскии – старшим офицером, а Миклуха – вахтенным офицером. Отношения между ними не сложились уже тогда После войны между Рожественским и Миклухой произошел еще один инцидент. Дело в том, что еще до «Аргонавта» лейтенант Рожественскии служил на пароходе «Веста». После боя парохода с турецким броненосцем, из которого «Веста» вышла победительницей, он выступил в печати, где заявил о трусости своего командира Баранова и его якобы позорном бегстве на пароходе «Веста» от неприятельского броненосца. Это была заведомая ложь. И сегодня героический бой «Весты» и подвиг ее командира капитан-лейтенанта Баранова вписан в скрижали военно-морской славы наряду с подвигом брига «Меркурий». Выступление Рожественского было с негодованием встречено офицерами-черноморцами. А потому, встретив какого после этого Рожественского на Графской пристани, Миклуха со всей своей горячностью обозвал его лжецом и негодяем. Тогда дело едва не дошло до дуэли. И вот судьба снова свела старых недругов вместе, но теперь Рожественский был начальником Миклуха, несмотря на это, старался держаться независимо от своего недруга, а тот, наоборот, при каждом удобном случае стремился отыграться на командире «Первенца».

В один из дней контр-адмирал решил провести смотр броненосной батареи. Шло учение по смене марселей. Миклуха держался, как всегда, независимо. Это-то и не понравилось Рожественскому. Вот как описывает их диалог А.С. Новиков-Прибой: «Адмирал, взглянув на него (Миклуху. – В.Ш.), почувствовал внезапное раздражение и, не зная, к чему придраться, грубо буркнул:

– Что это у вас делается на правом ноке? Миклуха хладнокровно, но с явной иронией ответил:

– А вы, ваше превосходительство, взгляните, что делается на левом ноке.

Никто и никогда так не смел разговаривать с адмиралом. На секунду тот оторопел, а потом впал в ярость и закричал:

– Что я слышу?! Я не в шутки с вами играю! Все вижу! Это не корабль, а…

Адмирал ввернул неприличное выражение и закончил фразу грубой бранью. Миклуха ответил, глядя на него в упор:

– Здесь не трактир, ваше превосходительство, а военный корабль его величества. И вы не ломовой извозчик. Я прошу вас выражаться здесь, на мостике, как надлежит русскому адмиралу и воспитанному человеку.

После такого разговора отношения между Миклухой и Рожественским стали откровенно враждебными. При всяком удобном случае и без него контр-адмирал награждал строптивого командира «Первенца» выговорами.

Но всему плохому приходит конец. Вскоре Рожественский перевелся «под шпиц» – начальником Главного морского штаба, и Миклуха избавился от его опеки.

«Первенец» базировался на Кронштадт. Когда же главным командиром Кронштадта был назначен вице-адмирал Степан Осипович Макаров, стало очевидно, что Миклухе можно надеяться на хорошие перемены в службе. Проявив немалую настойчивость и упорство, преодолев отчаянное сопротивление Рожественского, именно Макаров добился перевода Владимира Николаевича командиром на более современный броненосец береговой обороны «Адмирал Ушаков». Одновременно, по его же ходатайству, Миклуха был назначен командиром первого (наиболее элитного) флотского экипажа. Это была уже заявка на контр-адмиральскую должность!