Читать книгу Есть только Сегодня - Владимир Шустер - Страница 12

… 1988-го года только начинался. Первые дни месяца выдались нетипично холодными, даже для привычных к суровой зиме жителей мегаполиса. Мороз не располагал к времяпрепровождению на открытом воздухе, загоняя жителей города в тёплые квартиры. Влад на маленькой кухне своей однокомнатной квартирки на первом этаже заинтересованно разбирал модный в то далёкое время дверной замок «Пять миллионов вариантов». От инженерных изысков его отвлёк звук подъехавшего авто. Оторвавшись от раскуроченной футорки, в замерзшее окно Влад увидел выпрыгнувшего из такси и захлопнувшего за собой дверь Эдмона. Такси, вильнув задком на скользкой дороге, укатило в февральскую снежную мглу, а Влад, отложив исковерканный механизм, пошел открывать дверь.

– Охренеть, какой мороз! – Эдмон запрыгнул в прихожую. Эдмон – немного выше среднего роста жгучий брюнет, широкоплечий, подтянутый, в меру подкачанный – был хорош. При виде его девки пищали и теряли всякое самообладание. Эдмон это знал, это культивировал и цинично этим пользовался. Эдмон был свой. Эдмон – был Друг. Эдмон, Валдис, Саша и Влад – это и была Команда. Бригада, которую сейчас, скорее всего, назвали бы организованной группой в оперативных отчетах.

Но тогда, в давно ушедшем 88-ом, единожды оказавшись в особенном социальном пласте, отличном от рабоче-крестьянско-инженерной Советской массовки, парни остались и закрепились в нём, приобретая в «определенных кругах» с каждым месяцем всё больший вес и значение. У каждого из них была своя мотивация, у каждого из них была своя история и своё собственное видение дальнейшего. Но сейчас они были теми, кем были – Друзьями. Разумными, дерзкими, отчаянными, сильными, но в первую очередь – Друзьями. Тогда, в СССР образца 1988-го года, люди ещё бывали Друзьями.

– Владик, чаю, горячего, глоток, и едем! – Эдмон был весь в движении. Влад зажёг газ и поставил на конфорку чайник. Чайник моментально загудел.

– Куда едем-то? – Влад достал из шкафчика большую, покрытую изнутри неотмываемым коричнево-серым налетом чашку, сыпанул в неё чая из пачки со слоном и поставил на столик. Эдмон, наконец, перестал занимать всю кухню, по ней бродивши, и устроился на табуретке.

– Короче, Танька Чёрная с подругой травят барыгу нашего, Ореховского, – Эдмон был на взводе.

– Одних видаков штуки четыре, новых, в коробках, ящик огромный и лавэ, косаря три-четыре точно есть, Чёрная видела.

– А ты откуда знаешь? – Влад не то, чтобы сомневался в словах друга, он просто выяснял, так сказать, подоплеку событий, одновременно с этим наливая Эдмону кипяток в чашку.

– Он сам лавэ Чёрной засветил, они в «Мечте» бухали, а сейчас к нему поехали. – Эдмон схватил со столика чашку, сделал глоток.

– Горячий, блин!

– Так ты сам горячий просил. Пей давай, пошёл я.

– Куда пошёл?

– Куда-куда, одеваться пошёл, на улице минус двадцать.

– Точно, – Эдмон, успокоившись, с удовольствием глотал на маленькой кухне горяченный чай, пока Влад в комнате быстро собирался.

– Все, погнали, – сказал Влад, одевая зимний комплект: куртку, спортивную шапочку, перчатки.

– Стоп, – Влад вернулся в комнату. – Изоленту забыл.

– Зачем тебе изолента? Ночь, не видно ни хера, грязью подмажем.

– Влад посмотрел на друга. Этот взгляд был особенный, тёплый какой-то, без усмешки, без издёвки.

– Эд, на улице минус двадцать. Где мы грязь возьмём?

– Точно, – согласился спешащий Эд.

Парни, захлопнув за собой дверь квартиры, вышли во двор, где буквально в десяти метрах от подъезда их ждала та самая, только изрядно заиндевевшая на морозе, видавшая виды «ноль-шестая». Подогрев слегка зажигалкой ключ, Влад открыл водительскую дверь. Забравшись внутрь и слегка поёрзывая на ягодицах от холода, он открыл Эдмону пассажирскую дверь.

– Блин, холодно как! – Эдмон захлопнул дверь, и устроился на пассажирском сиденье. – Ручку так и не сделал?

– Где я тебе ручку возьму? – спросил Влад, выдыхая паром, который моментально оседал на лобовом стекле инеем, и вставляя ключ зажигания в замок.

– А фару где взял?

Влад отвлекся от замка зажигания.

– Фару я в соседнем дворе взял, ещё в ноябре, пока тепло было. А дверь я как в минус двадцать ночью буду разбирать?

– Точно, – с улыбкой сказал Эд.

– Вы чё, с Вовинским прикалываетесь, что ли? А то сами не знаете, где фары берутся.

Эдмон тихо похохатывал.

– Всё-всё, Владик, погнали. Заведётся?

– Да должна, аккумулятор новый.

Поворот ключа, и «ноль-шестая» зашелестела подизношенными клапанами.

– А чё, ручки-то вместе с аккумулятором не было? – прихрюкивая от сдерживаемого смеха, спросил Эд.

– Вот вы одолели как с этой ручкой. Не нравится – падай назад, как модный!

«Ноль-шестая», слегка шныряя из стороны в сторону на скользком асфальте задними колесами, – ведь не было у неё систем контроля траектории, не было!, – выезжала с дворового проезда на магистральную улицу.

Не доезжая двух домов до места, Влад припарковался во дворе. Две минуты – и лейкопластырь с чёрной изолентой изменили номерной знак авто.

– Ты чё за номер нарисовал? – поинтересовался Эдмон.

– Я с Бельгийцем на Арбате вчера встречался, там вились какие-то, опера, я думаю. Пусть, если что, попарятся.

Эдмон и Влад двинулись вперёд. Дойдя до места, Эдмон остановился у подъезда нового панельного 16-этажного дома, каких огромное количество построено было в Орехово-Борисово, слегка покашлял и пощёлкал зажигалкой.

– Ты чего на всю улицу перхаешь? – Влад внимательно озирался вокруг.

– Ща Чёрная нас встретит, – прошептал Эд. – Она у окна ждёт.

– А окно где?

– Да вот, – Эдмон мотнул головой в сторону окна на первом этаже.

– Так оно тёмное совсем.

– У него какая-то плёнка на окнах, отражающая, снаружи вообще ничего не видно.

Влад пристально посмотрел на друга:

– А ты откуда всё знаешь, а? Ты там был, что ли?

– Девки его две недели бубнят.

– Понятно.

Скрипнула подмёрзшими петлями и приоткрылась подъездная дверь, и в образовавшейся светлой полосе возникла взлохмаченная грива Таньки Чёрной.

Чёрная была фигурой заметной. Весь блуд на местности, или, как сказали бы сейчас, «на районе», проходил с её участием. А способствовал этому реактивный двигатель у неё в жопе, и папа-прокурор дома, который, очевидно, в обиду дочь никому не давал. Реактивный двигатель обеспечивал Чёрной подвижность невероятную, а папа-прокурор – ощущение вседозволенности и всемогущества.

Справедливости ради нужно отметить, что большая часть жилого фонда в новых домах Орехово-Борисово была распределена между сотрудниками органов, что, видимо, и поспособствовало образованию локальных преступных группировок впоследствии.

Мотнув пригласительно головой, Чёрная прошипела:

– Здорово, Владик. Воронцов, чё встал как хер с утра? Пошли.

– Звук убавь, орёшь на весь подъезд, – парировал Эд. Влад же просто поднял указательный палец правой руки вверх. Этого оказалось достаточно, чтобы заткнулись все.

– Куда?

Чёрная жестом пригласила за собой, и, подойдя к обитой дорогим дерматином двери, тихонько постучала по металлическому дверному косяку. Дверь бесшумно отворилась, и за ней, в отсвете уличного фонаря и бликующем снежном отражении, появилась…