Читать книгу Нетеатральный разъезд. Пьесы - Владимир Симаков - Страница 3

Почтовая станция. Александр прогуливается возле дома станционного смотрителя. К нему подходит Васильев.

В а с и л ь е в. Александр Иванович, смотритель говорит, что лошадей нет.

А л е к с а н д р. А те что же стоят?

В а с и л ь е в. Эти, говорит, приготовлены для какого-то важного лица.

А л е к с а н д р. Ну, ты уж прости, что я не важное лицо…

В а с и л ь е в. Смотритель предлагает искать обывательских лошадей.

А л е к с а н д р. Мне все равно. Я не тороплюсь, могу и подождать.

В а с и л ь е в. Да мне-то предписано делать не меньше двухсот верст!

А л е к с а н д р. Надеюсь, не пешком? Иди, ищи…

Васильев уходит. Александр продолжает слоняться. Мимо проходят Городничий в мундирном сюртуке без эполет с голубой орденской лентой и Исправник, одетый по форме, с претензией.

И с п р а в н и к. Ждем товарища министра?

Г о р о д н и ч и й. Хотелось бы, чтоб никто ему не чинил препятствий, и он город наш миновал без остановки. Лишь бы переправа не подвела.

И с п р а в н и к. Сомневаюсь я, что он проедет без задержки…

Г о р о д н и ч и й. Что в остроге у тебя?

И с п р а в н и к. Я уже докладывал: денег при них нет, все пропили, негодяи!

Г о р о д н и ч и й. А не пытал, может, спрятали где?

И с п р а в н и к. Как бы они успели?

Г о р о д н и ч и й. И то верно, быстро ты их накрыл…

И с п р а в н и к. А что мешкать? (Самодовольно смеется)

Г о р о д н и ч и й. И делиться не хотят?

И с п р а в н и к. Так им делиться и нечем.

Г о р о д н и ч и й. Узнал, чей кучер въехал вчера в мои постромки?

И с п р а в н и к (после заминки). Я, ваше превосходительство, вчера был так занят, голова кругом шла, совсем забыл о кучере… Я хотел сейчас распорядиться…

Г о р о д н и ч и й. Распорядись… Постращать его надо… Да не забудь, кого нынче ждем. За обывателями особо смотри, а то ведь напьются да на глаза их превосходительству попадут. И своих приструни, чтоб ни маковой росинки. А то уж точно голова кругом пойдет, если что…

И с п р а в н и к. Не извольте беспокоиться, приструню!

Г о р о д н и ч и й. Ну, иди с богом…

И с п р а в н и к. Слушаюсь!

Исправник уходит. Городничий с чрезвычайной настойчивостью смотрит на Александра, проходит мимо, но тотчас возвращается.

Г о р о д н и ч и й. Это вас везет жандарм в Пермь?

А л е к с а н д р (не останавливаясь). Меня.

Г о р о д н и ч и й. Позвольте, позвольте, да как же он смеет?

А л е к с а н д р. С кем имею честь говорить?

Г о р о д н и ч и й. Я – здешний городничий! Прошу покорно, я с часу на час жду товарища министра – а тут политические арестанты по улицам прогуливаются! Да что же это за осел жандарм?!

А л е к с а н д р (кивнув на подходящего Васильева). Не угодно ли адресоваться к самому виновнику?

Г о р о д н и ч и й. Не адресоваться, а я его арестую, я велю влепить ему сто палок, а вас отправлю с полицейским.

Александр кивает головой и идет к Васильеву. Городничий идет за ним.

В а с и л ь е в. Виноват, ваше превосходительство! Лошадей проклятых не достать… пришлось отлучиться… Мне предписано торопиться, до ледохода успеть, а тут задержки всякие… Я уже потерял несколько часов на переправах. Смотритель – подлец… Того и гляди, на вашей речонке ледоход начнется.

Г о р о д н и ч и й. Дело, вероятно, серьезное, что так поспешаете?

В а с и л ь е в. Так точно…

Г о р о д н и ч и й (безотносительно). В наше положение никто не хочет войти. Весело мне что ли, браниться с солдатом или делать неприятности человеку, которого я отродясь не видал? Но – ответственность! Хорошо, вы меня встретили, а коли министра, да тоже этак мимо, а тот спросил бы: «Как, политический арестант гуляет? Городничего – под суд…»

А л е к с а н д р (досадливо). Вижу, вы ждали, чтоб я вам поклонился. Я не имею привычки кланяться незнакомым. Делайте все, что вам приказывает служба, но прошу избавить меня от поучений.

Г о р о д н и ч и й (Васильеву). Поди, ищи лошадей.

Васильев уходит.

Г о р о д н и ч и й (Александру). Я это больше для солдата и сделал. Вы не знаете, что такое наш солдат – ни малейшего попущения нельзя допускать, но, поверьте, я умею различать людей. Позвольте вас спросить, какой несчастный случай…

А л е к с а н д р. По окончании дела нам запретили рассказывать.

Г о р о д н и ч и й. Конечно, конечно… не смею… У меня был родственник дальний, он с год сидел в Петропавловской крепости, знаете, тоже сношения… Позвольте, у меня это на душе, вы, кажется, все еще сердитесь? Я человек военный, строгий, привык, по семнадцатому году вступил в полк, у меня нрав горячий, но через минуту все прошло. Я вашего жандарма оставлю в покое, черт с ним совсем…

Возвращается Васильев.

В а с и л ь е в. Так что ранее вечера лошадей нельзя пригнать с выгона…

Г о р о д н и ч и й (жандарму). Хорошо, я прощаю тебя… Вот и ходатайствуют за тебя… (Александру) А вы уж не откажите в моей просьбе и в доказательство, что не сердитесь – я живу через два дома отсюда – позвольте вас просить позавтракать, чем бог послал.

А л е к с а н д р (усмехнувшись незаметно). Если вы настаиваете… если это необременительно для вас… для хозяйки вашей, я не против.

Г о р о д н и ч и й. Какие могут быть вопросы!?

З а т е м н е н и е.

Исправник и Машковцев возле купеческого дома.

И с п р а в н и к. Мое почтение, Сергей Иванович…

М а ш к о в ц е в. Здравствуй, здравствуй… Спокойно в городе?

И с п р а в н и к. Слава богу, стараемся…

М а ш к о в ц е в. И то правда… за столько лет всех жуликов можно переловить.

И с п р а в н и к. Шутить изволите. Как можно – всех? Со службы уволят – ненужен сделаюсь…

М а ш к о в ц е в. Резонно… А так-то, я думаю, ни один жулик от тебя не уйдет…

И с п р а в н и к. Служба такая. Чтоб почтенным гражданам жилось спокойно, ночами не спим…

М а ш к о в ц е в. О прежней-то службе, уланской, не забыл еще?

И с п р а в н и к. Ах, молодость, молодость! С тем и пришел к вам…

М а ш к о в ц е в. А, так не с одним почтением пожаловал…

И с п р а в н и к. Лошадку вашу верховую прошу уступить мне… на денек, не более…

М а ш к о в ц е в. Зачем она тебе?

И с п р а в н и к. Ну, откроюсь до конца… Товарищ министра, а то и сам министр приезжают в город. Так мне гнедой ваш на сутки только, чтоб министру достойнейшим образом доложить…

М а ш к о в ц е в. Возьмешь на день, да и не вернешь…

И с п р а в н и к. Вы оскорбляете офицера!

М а ш к о в ц е в. Не станешь ли ты с купцом на дуэли драться?! А лошадку не дам, не взыщи…

И с п р а в н и к. Хорошо, вы этакой безделицы не хотите сделать по доброй воле, так я без вашего позволения возьму!

М а ш к о в ц е в. Ну, это еще посмотрим!

И с п р а в н и к. Ну и увидите! (Уходит)

М а ш к о в ц е в (слуге). Где гнедой сейчас?

С л у г а. Как велено, выгуливают его…

М а ш к о в ц е в. Немедленно в денник! Под замок! Запереть! И глаз не спускать! Не отходить от него! Акиму и тебе вместе дежурить! Близко никого не подпускать!

С л у г а. Будет исполнено… не извольте беспокоиться.

З а т е м н е н и е.

Дом Городничего. В гостиной – хозяин, Александр, доктор.

К р у п о в. Вызывать изволили?

Г о р о д н и ч и й. Да. Прошу вас, Семен Иванович, не отлучаться сегодня из города… Должен проезжать товарищ министра… Мало ли что в дороге бывает… вдруг помощь ваша понадобится… Он у нас и останавливаться не захочет, скорей всего, и дай бог ему всяческого здоровья… Но вы все-таки не отлучайтесь…

К р у п о в. Хорошо… если не будет срочных вызовов…

Г о р о д н и ч и й. Я надеюсь.

К р у п о в. Имею честь кланяться (Уходит).

Г о р о д н и ч и й. Хороший доктор, но чрезвычайно дерзок. Все надо предусмотреть… Городничий – хозяин города. Что бы ни было – отвечай: казначейство обокрадут – виноват, церковь сгорела – виноват, пьяных много на улице – виноват, вина мало пьют – тоже виноват.

А л е к с а н д р. Но справляетесь, судя по наградам?

Г о р о д н и ч и й (более веселым тоном). Стараюсь по мере сил, да ведь люди и есть люди… Что у них на уме, какие колена они могут выкинуть – никто не предскажет… Вот и вы, поди, не ожидали, что придется так-то… с жандармом…

А л е к с а н д р. Признаться, не ожидал…

Г о р о д н и ч и й. Но позвольте вас спросить, какой несчастный случай тому причиной?

А л е к с а н д р. Боюсь напугать вас.

Г о р о д н и ч и й. Полноте… До столиц далеко, а весенняя распутица и совсем отрезала нас от них… Так что можем себе позволить некоторую самостоятельность мысли…

А л е к с а н д р. Нам вчинена противуправительственная деятельность…

Г о р о д н и ч и й. Но вы еще так молоды…

А л е к с а н д р. Иногда и молодость предосудительна. А поскольку мы друг с другом общались, то это уже партия, а пели песни – это уже деятельность… Клевета и подлог дали в руки правосудия неоспоримые свидетельства нашей вины… Однако, что я о себе… Где же супруга ваша? Надеюсь, вы не одиноки в этой дали?

Г о р о д н и ч и й. К счастью, нет… Но жена больна, затворилась и на людей не выходит… вы уж извините ее…

А л е к с а н д р. И серьезно больна?

Г о р о д н и ч и й. Доктор советует сменить обстановку, да как? Службу не оставишь… других доходов не имеем. И сын у меня в Петербурге, в кадетском корпусе… Очень боюсь за него… Не затянула бы его какая пагубная страсть…

А л е к с а н д р. К тому есть основания?

Г о р о д н и ч и й. Пока никаких, слава Богу… Вот, удостоился даже публичного чтения стихов собственного сочинения на экзамене…

Городничий берет из вазы, стоящей на столе, письмо и протягивает гостю. Александр читает вирши молча.

А л е к с а н д р (по прочтении). Прекрасные стихи… Достойный сын. Можете быть спокойны за его будущее…

Г о р о д н и ч и й. Вы так думаете? Дай-то Бог… (Смотрит в окно) Вот и Алексей Павлович… Вы не будете возражать, если я его приму при вас?

А л е к с а н д р. Это вполне естественно. И мне пора честь знать.

Г о р о д н и ч и й. Нет-нет, оставайтесь. Это очень достойный человек.

Входит Бурков.

Б у р к о в. Извините за беспокойство, ваше превосходительство.

Г о р о д н и ч и й. Что это вы, Алексей Павлович, с утра пораньше?

Б у р к о в. Прослышал о прибытии их высоко-превосходительства… С просьбой вот пришел…

Г о р о д н и ч и й. Пришел, так говори.

Б у р к о в (Александру). Ваше высокопревосходительство, не откажите… Извольте откушать у меня сегодня.

А л е к с а н д р. Я должен ехать с минуты на минуту…

Б у р к о в. Счастье жены и детей от того зависит…

Г о р о д н и ч и й. Не смею настаивать, но – заслуживает…

А л е к с а н д р. И вы просите?

Г о р о д н и ч и й. Войдите в его положение… Наша провинция – и вдруг столичный гость!

А л е к с а д р. Но вы же знаете: я должен спешить…

Г о р о д н и ч и й. Сошлетесь на распутицу – там примут во внимание.

А л е к с а н д р. Мне отроду не приходила в голову возможность ехать в незнакомый дом… и беспокойство людям…

Г о р о д н и ч и й. Полноте, это самые поэтические минуты его жизни…

А л е к с а н д р (Буркову). Поскольку за вас так просят, у меня нет возражений.

Б у р к о в. Осчастливили! Осчастливили! Позвольте удалиться, чтобы отдать необходимые указания…

Г о р о д н и ч и й. Ступайте, Алексей Павлович, ступайте…

Б у р к о в (знаками подзывает Городничего к двери). А вы, ваше превосходительство, могли бы оповестить – я бы подготовился заранее.

Г о р о д н и ч и й. Ничего, времени достанет.

Бурков кланяется и уходит. Входит Васильев

В а с и л ь е в. Лед пошел…

Г о р о д н и ч и й. А! Вот видите, и последнее препятствие к вашему пребыванию у нас устранено. Ознакомьтесь с городом: у нас есть древности, какие и столицам не снились… Отдохните… Вечером увидите достойнейших людей города…

А л е к с а н д р. Господин Бурков в их числе?

Г о р о д н и ч и й. О, это замечательная личность… У него в гостинице и на почте закуплены слуги, чтобы извещать его, когда по городу проезжает какой-нибудь генерал или большой чиновник.

А л е к с а н д р. За кого же он меня принял?

Г о р о д н и ч и й. Да? А ведь так… (Васильеву) Говоришь, пошел лед?

В а с и л ь е в. Так точно, ваше превосходительство!

Г о р о д н и ч и й. Прекрасный хозяин, добрейшей души человек. Но однажды крестьянин, которого он наказал, как-то дурно посмотрел на него, и с тех пор он в деревни свои – ни ногой… Скучно ему в городе…

А л е к с а н д р. Если позволите, я теперь же и прогуляюсь… После многомесячного заключения это такое удовольствие!

Г о р о д н и ч и й. Вы – гость нашего города… А в связи с ледоходом – и пленник наш… И провожатый ваш пусть отдохнет…

В а с и л ь е в. Не дозволено.

Г о р о д н и ч и й. Знаю, знаю, голубчик, но здесь я хозяин.

На авансцене спешащий Бурков встречает доктора.

К р у п о в. А я к вам, Алексей Павлович… Куда же вы?

Б у р к о в. Тороплюсь, Семен Иванович… Неожиданное событие: их высокопревосходительство остановились в нашем городе и согласились отужинать у меня!

К р у п о в. Ах, вот как… Значит, я вам сегодня не нужен?

Б у р к о в. Жду вас вечером непременно! Не откажите в любезности… Вдруг гости занемогут, так ваша помощь понадобится.

З а т е м н е н и е.

Авансцена: Александр идет по городскому скверу, провожаемый любопытными взглядами встречных. Задумавшись, сталкивается со старым чиновником, подслеповатым, с орденомАнны в петлице нанкового сюртука.

С т а р и к. Молодой человек, вы неосторожны…

Александр извинительно кланяется, хочет идти дальше, но старик его не отпускает.

С т а р и к. Я раньше не встречал вас… Приехать откуда изволили?

А л е к с а н д р. Да, я проездом.

С т а р и к (протягивая табакерку). Изволите служить?

А л е к с а н д р. Теперь нет. (Отстраняет табакерку) Спасибо. Дела мои требовали, чтоб я покинул службу… на некоторое время…

С т а р и к. Смею спросить, имеете чин?

А л е к с а н д р. Титулярный советник.

С т а р и к. Боже мой! Да за что вас произвели в такой ранг?

А л е к с а н д р (с досадой). Мне довелось прослушать курс университета в Москве. Это дает право на девятый класс.

С т а р и к. Боже мой! Думаю, вы не родились, а я уже был помощником землемера при генеральном межевании – и мы в одном чине! Один бог знает мои труды! И служи после этого до седых волос! Хоть бы при отставке дали асессора!

Александр, не дослушав, идет дальше, но путь преграждает Учитель.

У ч и т е л ь (самодовольно). Извините, но я слышал ваш разговор. Кстати, по праву лиц, окончивших курс, состою в девятом разряде (Протягивает руку).

А л е к с а н д р (вынужденно пожимает протянутую руку). Выходит, мы сограждане университетской республики…

У ч и т е л ь. Какого факультета-с?

А л е к с а н д р. Математического.

У ч и т е л ь. И я-с, да знаете, трудная наука, сушит грудь-с, напряжение внимания очень нездорово, и я оставил теперь математику и преподаю риторику… в здешней гимназии…

А л е к с а н д р. Рад…

У ч и т е л ь. Не сочтите за дерзость, если приглашу вас на чай?

А л е к с а н д р. Благодарю вас, я в городе с другой целью.

У ч и т е л ь. Понимаю… Подозреваю, что вы не тот, за кого себя выдаете…

А л е к с а н д р. Это делает честь вашей проницательности.

У ч и т е л ь. Ей-богу, напрасно отказываетесь от чая. Я познакомлю вас с моей женой – она будет чрезвычайно рада…

А л е к с а н д р. Передайте вашей жене мои извинения…

У ч и т е л ь. У вас будет достаточно времени, чтобы ознакомиться и с городом, и с людьми, и с их нравами…

А л е к с а н д р (в сторону). Какие границы я не ставил его дружбе, она ломала их. Дивясь такой необыкновенной учтивости, я принял его предложение.

При подходе к дому идущие слышат романс.

У ч и т е л ь. Моя жена музицирует. Это так редко бывает…

А л е к с а н д р. Несомненный исполнительский талант у вашей жены.

У ч и т е л ь. Вы так считаете? Обязательно скажите ей об этом. Ей будет приятно услышать ваше мнение.

Учитель вводит Александра в комнату, где у фортепьяно сидит Мария Ивановна.

У ч и т е л ь. Се ма фам. Душенька, это гость из столицы. Будь с ним поучтивей, не как со мной…

М а р и я И в а н о в н а. Ах, вечно ты скажешь… чтобы унизить меня…

Александр раскланивается с дамой, та краснеет…

М а р и я И в а н о в н а. Это так неожиданно! Присядьте пока, поговорите с Николаем – он чрезвычайно любит говорить… а я прикажу подать чай…

А л е к с а н д р. Не беспокойтесь, я обедал у вашего градоначальника, только что из-за стола…

Мария Ивановна вызывает горничную, дает ей указания. Василиса уходит. Учитель достает трубки.

У ч и т е л ь. Прошу без церемоний трубочку фаллеру, у нас, ученых, нет церемоний… (Спохватившись) Боже, я же шел на урок… Какая досада! (Марии Ивановне) Надеюсь, душенька, ты сумеешь занять гостя, пока я отведу урок…

М а р и я И в а н о в н а. Не знаю, смогу ли…

А л е к с а н д р. Мне, право, неудобно оставаться здесь…

М а р и я И в а н о в н а. А как же чай?

У ч и т е л ь. Не извольте беспокоиться. Я скоро буду, и мы продолжим наш разговор (Уходит)…

Василиса вносит чай и уходит.

М а р и я И в а н о в н а. Александр Иванович, обратите внимание на эту девушку.

А л е к с а н д р. Уже обратил.

М а р и я И в а н о в н а. Своего рода примечательность… Священник под хмельком окрестил ее Василием вместо Василисы, да и в метрику внес как мальчика. Занимаюсь ее воспитанием. Но ее должны в солдаты забрать… Не знаю, как ей помочь…

А л е к с а н д р. Странная история… Неужели общество не может удостоверить очевидное?

М а р и я И в а н о в н а. Общество надеется, что власть разберется в деле без них…

А л е к с а н д р. Но вы к обществу и не обращались!?

М а р и я И в а н о в н а. Нет… Поговорим о чем-нибудь другом. Как вы нашли наш город?

А л е к с а н д р. Я мало что посмотрел… Города представляют мне только множество людей, и посреди них я один-одинешенек, а это грустно…

М а р и я И в а н о в н а. О, одиночество мне знакомо. Так хочется с кем-нибудь пооткровенничать. А в одиночестве беспрерывный гнет дома страшен… Если позволите, я вас развлеку… Мой любимый романс… (Поет, аккомпанируя себе на фортепьяно):

А л е к с а н д р. Прекрасный романс! А исполнение – стон души?

М а р и я И в а н о в н а. Как вы меня поняли!

А л е к с а н д р. Судьба умеет и гнать, и лечить раны…

М а р и я И в а н о в н а. Но есть предопределение: оно если гонит кого, то гонит до погибели…

А л е к с а н д р. Несчастия приносят и пользу: они поднимают душу, возвышают нас в собственных глазах…

М а р и я И в а н о в н а. Полноте… Душа моя изодрана по клочкам. Вы мне верите?

А л е к с а н д р. Хочу понять…

М а р и я И в а н о в н а. А вот муж меня не понимает… А мне скучно жить на свете, я хочу умереть…

В тот момент, когда Мария Ивановна готова упасть в объятия гостя, входит Крупов.

К р у п о в. Я, кажется, вовремя… Обморок?.. Извините, Александр Иванович, это по моей части… Что с вами?

М а р и я И в а н о в н а (оправившись). Ах, доктор, вы даже при чужом человеке издеваетесь надо мной!

К р у п о в. Извините, мне показалось…

М а р и я И в а н о в н а (раздраженно). Что вам показалось?

К р у п о в. Вижу, что ошибся…

А л е к с а н д р. Доктор, выведите меня отсюда…

К р у п о в. Минутку терпения. Итак, голубушка, на что жалуемся?

М а р и я И в а н о в н а. Я только что рассказывала мсье Александру про свои недуги…

К р у п о в. Как можно? Такое и слушать-то нельзя!

М а р и я И в а н о в н а. Я сделала глупость?

К р у п о в. Не присутствовал, не знаю… Выглядите вы прекрасно, так что не смею утруждать своим присутствием. Александр Иванович, не составите мне компанию? Я в основном закончил обход, мы могли бы поговорить о том, о сем…

М а р и я И в а н о в н а. Семен Иванович, я вам не прощу, если вы похитите у меня мсье Александра!

К р у п о в. Мария Ивановна, голубушка, будьте великодушны: Александр Иванович должен отдохнуть с дороги…

М а р и я И в а н о в н а. Он мог бы отдохнуть у нас…

К р у п о в. Я слышал, что вы приглашены на ужин к господину Буркову?

А л е к с а н д р. Приглашен.

К р у п о в. Вот видите… Александру Ивановичу надо при-готовиться.

Крупов и Александр выходят из дома. В дом врывается учитель, видит страдающую жену.

У ч и т е л ь. Где этот соблазнитель?

М а р и я И в а н о в н а. О ком ты?

У ч и т е л ь. О нашем госте!

М а р и я И в а н о в н а. Он ушел с доктором.

У ч и т е л ь. И даже не обнял тебя?

М а р и я И в а н о в н а. Какие гадости ты говоришь!

У ч и т е л ь. Какая же ты нерасторопная!

М а р и я И в а н о в н а. Дорогой, мы должны быть вечером у Алексея Павловича…

У ч и т е л ь. Но он нас не приглашал…

М а р и я И в а н о в н а. Добейся приглашения!

Крупов и Александр идут по парку

К р у п о в. Вы, по-моему, не тот, за кого вас принимают.

А л е к с а н д р. Я этого не скрываю. И мой провожатый не оставляет сомнений на этот счет.

К р у п о в. А где он? Я его не вижу.

А л е к с а н д р. Ищет лошадей, чтобы ехать безотлагательно.

К р у п о в. Это ему вряд ли удастся: ледоход. Значит, вы, как Гораций: раз пели, и теперь только переводят.

А л е к с а н д р. Не я первый…

К р у п о в. Могу подтвердить. И чем же вы снискали внимание властей?

А л е к с а н д р. Мнениями, высказанными в частных письмах…

К р у п о в. Не нужно ли денег на дорогу?

А л е к с а н д р. Благодарю вас.

К р у п о в. Отчего же вы не берете?

А л е к с а н д р. У меня есть деньги.

К р у п о в. Это следует записать. (Достает записную книжку, записывает): «После пятнадцатилетней практики в первый раз встретил человека, который не берет денег, да еще при отъезде. Мир кончается, если так…»

А л е к с а н д р. Что вы имеете в виду?

К р у п о в. Мир, нас окружающий.

А л е к с а н д р. Да, у вас же практика… И много больных в городе?

К р у п о в. Как считать…

А л е к с а н д р. Вы-то как считаете?

К р у п о в. А все жители города поврежденные. Меня призывают лечить тело там, где душу лечить следует… В каком невероятном чаду нелепостей, в каком резком безумии находятся мои пациенты!

А л е к с а н д р. Поделитесь своими наблюдениями.

К р у п о в. Грустные наблюдения… Какое-то беспокойное чувство, похожее на угрызения совести, овладевает здоровыми субъектами, им тягостно быть здоровыми, они страдают тоской по безумию и излечиваются от интеллекта спиртными напитками. А когда человек сам себя губит, медицина бессильна…

А л е к с а н д р. Это болезнь не только вашего города…

К р у п о в. И не только нашего времени… В наш образованный век приходится доказывать, что история – биография сумасшедшего. Всем заправляют мнимые, фантастические интересы. Вглядитесь, из-за чего льется кровь, что восхваляют, что порицают – и вы убедитесь, что все это – следствие расстройства умственных способностей. Персидский царь гоняет море сквозь строй, афиняне цикутой лечат от разума и сознания. Проповедуют любовь – и живут в ненависти, проповедуют мир – и льют реками кровь. Вспомните аристократизм, эту застарелую подагру нравственного мира и идею чьей-то исключительной национальности, и прочее.

А л е к с а н д р. В вашем юморе более желчи и досады, чем веселости. Но я хочу спросить вас…

К р у п о в. Уже предвижу ваш вопрос: открыл ли я какие-нибудь средства лечения?

А л е к с а н д р. Действительно, что же плод ваших трудов?

К р у п о в. Во-первых, истина, во-вторых, точка зрения, в-третьих, я далеко не все сказал, а намекнул только…

А л е к с а н д р. Кстати, об истине… Вы здесь все и всех знаете… Что за абсурдная история связана с горничной учителя?

У ч и т е л ь. Вас уже познакомили с этим анекдотом?

А л е к с а н д р. Как случилось, что девушку оставляют в подозрении мужеского полу?

К р у п о в. Ничего странного… Это совершенно сообразно русскому духу…

А л е к с а н д р. И никто не пытался эту нелепость устранить? Вы как доктор – освидетельствовали ее?

К р у п о в. Были и доктора, и повивальные бабки, и акт о том составлен.

А л е к с а н д р. А что же отец ее?

К р у п о в. Его это мало беспокоило. А когда понял, что скоро падет на его дом рекрутская очередь и прочие подати, тогда и объявил о том голове и становому…

А л е к с а н д р. И случай показался полиции очень мудрен?

К р у п о в. Да, ему отказали, говоря, что он пропустил десятилетнюю давность… Дело длится годами.

А л е к с а н д р. И вы молчали?

К р у п о в. Трудно такое доказывать. Тут – проза жизни, там – духовное лицо… консистория вмешалась. В противовес очевидному ссылаются на бумаги, оставленные пьяным попом…

А л е к с а н д р. Неужели ничем нельзя помочь бедной девушке?

К р у п о в. Не знаешь, с какого конца подступиться. Один из самых печальных результатов петровского переворота – это развитие чиновничьего сословия. Класс искусственный, необразованный, голодный, не умеющий ничего делать, кроме «служения», ничего не знающий, кроме канцелярских форм, ничего не решающий и не желающий решать, он составляет какое-то гражданское духовенство, священнодействующее в судах, полициях, присутственных местах и сосущее кровь народа тысячами ртов, жадных и нечистых.

А л е к с а н д р. С вами даже спорить не приходится, остается только соглашаться…

К р у п о в. Извините, Александр Иванович, меня, кажется, зовут в тот дом. Сожалею, что не услышал вашего мнения… Надеюсь увидеться вечером. А сейчас желаю вам приятной прогулки (Уходит).

А л е к с а н д р (размышляет). Это довольно оригинальное произведение русского надлома. Поставленный довольно независимо, он все-таки сломался. Вся деятельность его обратилась на преследование чиновников сарказмами. Это его поэзия, его месть, его крик досады, а может, долею и отчаяния.

З а т е м н е н и е.

Крупов в доме пациентки. Анна Федоровна лежит в постели с вспухшими глазами. Люди испуганы. Мебель в беспорядке.

К р у п о в. На что жалуемся, уважаемая Анна Федоровна?

А н н а Ф е д о р о в н а. Ах, доктор, вы же видите: у меня жар…

К р у п о в. Вижу, вижу… Что еще беспокоит?

А н н а Ф е д о р о в н а. Какая-то странная боль в груди.

Доктор профессионально, но с небрежением прослушивает больную, подсчитывает пульс и прочее…

К р у п о в. У вас, Анна Федоровна, нервы расстроены, я вам пропишу немножко лавровишневой воды… Принимайте (в сторону) … Сколько, бишь вам лет? – Принимайте капель по двадцать.

Больная веселеет и кусает губы.

К р у п о в. Жизнь, которую вы ведете, вас расстроит окончательно. Вам надобен покой безусловный, тишина, иначе из всего этого выйдут серьезные последствия.

А н н а Ф е д о р о в н а. Я несчастнейшая женщина, Семен Иванович, у меня будет чахотка, я должна умереть. И все виноват этот изверг – мой муж… Ах, Семен Иванович, спасите меня.

К р у п о в. Извольте. Вот рецепт: возьмите небольшой чистенький дом, в самом дальнем расстоянии от Никанора Ивановича, прибавьте мебель, цветы и книги. Живите, как сказано, тихо, спокойно. Это лекарство не из аптеки, но вам поможет.

А н н а Ф е д о р о в н а. Легко вам говорить, вы не знаете, что такое брак.

К р у п о в. Не знаю, но догадываюсь: полюбовное насилие жить вместе, когда хочется врозь, и совершеннейшая роскошь, когда хочется и можно жить вместе, не так ли?

А н н а Ф е д о р о в н а. О, вы такой вольнодумец! Почему вы хотите нас развести? Как я покину мужа?!

К р у п о в. Любите ли вы сколько-нибудь его?

А н н а Ф е д о р о в н а. Ах, нет, я готова сказать это перед всем светом: безумная тетушка моя сварганила этот несчастный брак.

К р у п о в. Ну, а он вас?

А н н а Ф е д о р о в н а. Искры любви нет в нем! Теперь почти в открытой интриге с Полиной, вы знаете… Бог с ним совсем, да ведь денег что это ему стоит!

К р у п о в. Очень хорошо-с! Вы друг друга не любите, скучаете, вы оба богаты. Что вас держит вместе?

А н н а Ф е д о р о в н а. Да помилуйте, Семен Иванович, за кого же вы меня считаете, моя репутация дороже жизни, что обо мне скажут?

К р у п о в. Это конечно. Так по 20 капель лавровишневой воды хоть три раза в день, а я зайду завтра взглянуть.

А н н а Ф е д о р о в н а. А этот приезжий молод? Красив?

К р у п о в. Вы о ком?

А н н а Ф е д о р о в н а. Вы в парке не один были?

К р у п о в. Это не нашего поля ягода, дорогая Анна Федоровна…

А н н а Ф е д о р о в н а. О-о? Кто же это? Расскажите…

К р у п о в. Помилуйте, Анна Федоровна, меня ждут больные…

По авансцене проходят доктор и Никанор Иванович.

Н и к а н о р И в а н о в и ч. Вы были у нас?

К р у п о в. Да, Анна Федоровна просила зайти…

Н и к а н о р И в а н о в и ч. Вы честный человек, я вас всю жизнь знал за честного человека… Вы – благородный человек, вы поймете, что такое честь. Вы меня по гроб жизни обяжете, ежели скажете истину…

К р у п о в. Что вам угодно знать?

Н и к а н о р И в а н о в и ч. Да как вы считаете положение жены?

К р у п о в. Оно не опасно, успокойтесь, это пройдет, я прописал капельки.