Читать книгу Прямоугольная круглость. Серия книг поэтической философии миропонимания новой эпохи - Владимир Симонов - Страница 15

Упрощение вселенской сложности

и пустотой, и порожностью,

вскрытием глубин и высот,

где ты и птица, и крот.

Где макро- проявлено в микро-,

начало вместо конца,

где без масок и, конечно, без фильтров,

без приторности свинца.

Где, очарованный кротостью

вселенского беспределья,

я постигаю тонкости

божественного жизнетворенья.

Часто кажется, что жизнь закончилась,

что как будто, не начинаясь,

и убогость, кажется, упрочилась,

невежеством утверждаясь.

Часто кажется – пути все пройдены,

и дороги привели в тупик,

и потеряны границы родины,

и не пение вокруг – крик.

Часто кажется…

И хандра сердечная

из сознания прорастает,

но божественная рука беспечная

в спину тебя толкает.

Заставляя рисковать и множиться,

упрощаться до безмерной вселенскости,

когда так смешно итожиться,

когда преполнен детскости.

Когда насыщен случаем

и утверждён предназначенностью,

когда смешно мученичество,

и болезнь значимости.

Чёрно-белая цветность

разъедает меня,

как тьму уничтожает рассветность,

как вода жаждет огня.

Как не стыкуемое разное,

съединяясь, рождает новое —

такую себе радугу праздности

робкое, но жизнеосновное.

И моя многоцветность сереется,

а чёрно-белость расцвечивается,

и слово моё умеется,

словно кодо-секретится.

В слове – и смерть, и рождение,

и Бог, что танцует весну

вечного жизнецветения,

Солнце утверждая, и Луну.

Тени для дня и для вечера,

танец для сердца и глаз, —

какая прекрасная очеловеченность

утверждает на планете нас.

Слово и плачет, и смеётся,

вытанцовывая жизнь,

и улыбка всегда найдётся

на ступени и рубежи.

Смелость всегда покорится

поцелую и нежно-сплетению,

объятием утвердится

и любовным томлением.

Слово всегда танцуется,

разрушая границы,

где события тушуются,

в колёса – спицы,

оулыбливая лица.

Где я и сильный, и слабый,

и такой себе Илья Муромец,

всегда мирожелательный,

петухо-куровец.

Ну и ладно, проживётся и это,

всё из Любви и в Любовь,

всё Светом из света,

всё Словом из слов.

Ну, всё, досвиданькаюсь,

празднуя новый себя-восход,

вселенско-трипольско-диканьковский

звукоряд новых нот.

И сказал Он:

Бог – это Любовь, —

и разверзлись небеса,

и хлынула кровь,

и умерли иллюзии

и заблуждения,

что жизнь – это не счастье,

а не танец с пением.

И сверкнули клинки,

и рассыпались искры,

отсекая мысли,

и убогость с невежеством

оголились пред миром,

Любовью онежилась лира.

Бог – это Любовь, —

сказал, как родился,

и растворился в распятии,

и с Богом слился.

Творчество – это давление духом,

проверка Господом зрения и слуха.

Творчество – это танцуемость,

рождение на рубеже смерти,

сердцецелуемость.

Творчество – это спасение

от суеты бытия

совокуплением

Земли, воды, огня.