Читать книгу О природе сознания человека - Владимир Степанович Жданов - Страница 3

Удивляет выпадение из «научного оборота» фундаментального, ментального обстоятельства – предела Глушкова. Академик В.М.Глушков – один из основоположников советской ветви кибернетики 60-х гг. В интервью журналу «Юность» в 1967г. обнародовал свою фиксацию некоего «предела»: «Ментальные возможности человеческого интеллекта не позволяют оперировать объёмами информации необходимыми для адекватности управленческих решений выше определённого уровня». Именно осознание этой данности «принудило» руководство страны к ускоренной разработке серии отечественных вычислительных машин.

Именно эта фиксация объясняет схождение «на нет» плеяды великих энциклопедистов 17-19 веков. Просто много знать для большого учёного сегодня – явно не достаточно. Ключевое слово в пределе Глушкова «оперировать», то есть иметь дополнительный, значительный запас «оперативной памяти» и дополнительную ментальную мощность сознания. Кстати, многие современные гипотезы-теории не «по зубам» для понимания большинству обладателей ниже среднего интеллекта, не желающих вдобавок «напрягать голову». Помимо квантовой механики, теории относительности, «трудных» проблем сознания и искусственного интеллекта сюда можно отнести и глобальный эволюционизм.

Именно влияние предела Глушкова является одной из подспудных, но ключевых причин расползания типов исследователей. В максимуме эта ситуация обозначена диспозицией: «знать практически ничего, но обо всём (так называемая «теория всего») и знать практически всё (!), но ни о чём…». Почкование наук также в некоторой степени объясняется этим ментальным лимитом. Когда директор НИИ перестаёт понимать «птичий проф. сленг» завов своих продвинутых лабораторий он ставит в АН вопрос ребром: пора делиться! В результате сформировалась даже особая этика академической исследовательской работы. Стало просто «неприлично» и непрофессионально выходить за пределы своего узкого участка специализации, так как это было бы некомпетентным, дилетантским вмешательством в дела, куда как более сведущих, коллег из других, профильных подразделений.

Кстати, в неспособности научить видеть картину мира в целом заключается одно из слабых мест и современного образования: ученики и студенты получают много разрозненных сведений, существующих в сознании обособленно, не превращаясь в единое знание. Часто употребляемое выражение «клиповое мышление» как нельзя лучше описывает эту ситуацию. Ученые в 21 веке были вынуждены разделить такую ключевую, видовую характеристику человека, как любознательность, на широкую любознательность, которая связана с интересом к исследованию неизвестных областей знаний, и специфическую любознательность, которая связана с желанием уменьшить неосведомленность в чем-то.

Налицо тупиковая, при традиционном для современной науки пути развития, ситуация. С одной стороны, даже самый разносторонне одаренный человек не может осмыслить и накопить в собственной памяти хотя бы основные и принципиально важные знания для решения подобной глобальной задачи. Причем здесь есть ряд последовательных запретов: время активной научной деятельности ограничено, и традиционным путем получения знаний (чтение, лекции, беседы и так далее) необходимого объема не постигнешь.

Искусственное повышение компрессии получаемой научной информации (чтение научных обзоров, установочные лекции по целым научным дисциплинам, беседы с экспертами, банк памяти ЭВМ и другое) на много порядков увеличивает объем полученных знаний. Но обзорная и тому подобная научная информация никогда не бывает адекватно-нейтральной, она всегда несет в себе кредо авторов обзоров. Вдобавок, в этом случае наиболее выпукло проявляются негативные моменты метода редукционизма в науке. Таким образом, нивелируется творческая и поисковая активность данного ученого. Кроме того, при определенном объеме и длительности умственной работы включаются ещё и физиологические барьеры усталости-пресыщения получаемой информацией. Ученый теряет осмысление внутренней связи между природными явлениями, далеко отстоящими друг от друга, а ведь еще М. Монтень заметил: «Мозг, хорошо устроенный, лучше, чем хорошо наполненный».

И подобные проблемы встают бесконечной, взаимно порождающей чередой перед разумом индивидуума, пытающимся проникнуть в суть жизни, то есть, в конечном счёте, понять и самое себя. Они как бы подтверждают правоту высказывания Ф.Энгельса: «Ясно, что мир представляет собой единую систему, то есть связное целое, но познание этой системы предполагает познание всей природы и истории, чего люди никогда не достигают».

В то же время, в соответствии с принципами (внутренними пружинами) развития человеческого знания – науки, нет недостатка в частных и обобщающих гипотезах о сущности человека, зачастую исходящих из утверждения Гельвеция о том, что «знание некоторых принципов возмещает незнание некоторых фактов». Выход возможен (как мы увидим ниже) в конвергенции наук и в когнитивных механизмах познания. Очевидной представляется необходимость построения системы гипотез, созданных в рамках всех наук исследующих или привлекаемых к изучению феномена человека. Диапазон привлекаемых к построению концепций должен быть максимально широк.

Так успехи наук о человеке удостоверяют, что механизмы наших восприятий согласованы с законами природы, что постулаты, на которых зиждется научное знание, есть осознание того, что изначально заложено в природе живого. Знание извлекается из реальности, и хотя мир бесконечно сложнее самых изощренных теорий, хотя теории эти без конца перестраиваются и опровергают друг друга между инструментом анализа – мозгом и анализируемым объектом существует определенная связь.