Читать книгу Неразлюбимая (сборник) - Владимир Сурнин - Страница 5

Нежная ты моя, нежная,

Разная ты моя.

То как равнина снежная,

То как весной поля.

Встреченная нечаянно

Капля из тысяч рек –

Может быть, и случайная,

Только моя навек.

Может, не голосистая,

Но до чего хмельна.

Выпью тебя неистово

И никогда –

до дна.

Самою новой фразою,

Словом, что под рукой,

Буду тебя рассказывать

Каждой своей строкой.

Если же буду признанный –

Знай: это ты да я…

Радость моя капризная,

Неразлюбимая.

Она лишь в сердце поселилась, –

И сразу, радостью дыша,

Безостановочно пустилась

Расти, как дерево, душа.

И вот теперь все выше, круче

Вздымая радугу ствола,

Она пронзает кроной тучи,

Корнями Землю обняла.

Есть глаза острей клинка

Старопрочной стали.

Есть как факел маяка –

Всё куда-то б звали.

Есть весёлые, как стих,

Быстрые, как ветер.

Есть…Да мало ли каких

Женских глаз на свете?

Глаз твоих –

не очертить

Ни одною мерой.

Все контрасты охвати –

Не найдёшь примера.

Ведь не цвет, теней игра

Сердце пригвоздили:

Я такие выбирал,

Чтоб всю жизнь любили!

Как пёрышко, луна парила,

И звёзды высыпали… Но

Всех ярче мне во тьме светило

Одно заветное окно.

Куда б не шёл, в какие дали

Не брошен был бы я судьбой,

Отсюда мне всегда звучали

Два сердца, гулких, как прибой;

Две ноты, взятые с лихвою,

Два верных слова без затей.

…Одно назвалось мне женою,

Другое – дочерью моей.

Чужая женщина придёт,

Улыбкой странною поманит, –

И властвовать тобою станет

И дни, и ночи напролёт.

Помчишь, куда она велит,

Забудешь, как любил другую.

И станешь говорить «ревную»,

Хоть сердце вовсе не болит.

И лишь потом, когда найдёшь

Себя на дне хандры глубокой,

Когда очнёшься, –

к той, далёкой,

Вздыхая горько, воззовёшь.

Не сбежать от мысли той,

Что во мне засела:

«Солнца лучик золотой,

Целься в сердце смело.

Разгони слепую тьму

Весело, с наскока,

Чтобы не было ему

Здесь так одиноко…»

Я у сердца спросил:

– Что там, братец, болит?

– Это слово, – мне сердце в ответ говорит. –

Словно коршун, нависло оно надо мной,

Ты вчера услыхал его в споре с женой.

И припомнился жаркий, как день, разговор,

И слова, что летели и били в упор.

Значит, это оно, как в берёзе копьё,

Кровоточит и мучает сердце моё.

Но тогда ведь и я своей боли вина…

Оглянулся – стоит на пороге жена.

Не глаза, а сплошные в дожде облака,

И лежит, словно камень, на сердце рука.

– Что ты, милая, плачешь? – в слезах говорю.

– Был один разговор, как встречала зарю.

Я хочу поделиться, как радостью, им.

– С кем же ты говорила?

– А с сердцем своим…

Вернусь – и снова уезжаю,

Тоскую и опять шучу.

Как без дороги быть, не знаю,

Как больно без тебя, молчу.

С годами быстрыми, как вёрсты,

Мне всё понятней, всё видней:

Живя вдали, любить непросто,

Вблизи – любить ещё трудней.

Зашла, на зеркало, шутя,

Цветок осенний нацепила.

И улыбалась, как дитя,

И что-то щебетала мило,

Звала куда-то…Я молчал

И слушал, как она вздыхает.

И думал: «Боже, как играет!»

И ту, родную, вспоминал.

До темна он корпит над тетрадкой:

Сопромат, а потом интеграл.

И бежит на свиданье украдкой,

Чтоб никто из друзей не видал.

А она – тоже только от книжек,

От прочитаных строк горяча.

И даханье к дыханью всё ближе,

И плечо ожидает плеча.

В этих юных ликующих лицах

Я себя угадал невзначай.

И хотел бы назад воротиться,

Да уже прозвучало: «Прощай!»

Только это прощанье не точка,

Я себе и другим говорю:

– Ничего, подрастёт моя дочка,

И я молодость в ней повторю.

Заболела – и вдруг умерла…

Всю неделю, от горя стеная,

Муж один просидел у стола,

Дорогую жену поминая.

А когда приумолкла молва,

На слепую судьбу негодуя,

Закружилась его голова

И на грудь прилегла молодую.

Мыслил: «Это житьё не про нас»,

Но остался, и тих и спокоен…

И решили соседи тотчас,

Что он старой любви недостоин.

Снарядили, послали гонца.

«Что вам надо?

– Любовь отвечала. –

Я любила, любила его, подлеца…

И люблю!»

И навек замолчала.

В счёт отрицательных эмоций

Тоска записана не зря.

Я знаю: трудно с ней бороться

В любой из дней календаря.

Тиха, въедлива, словно скука,

Премногих бед души сильней,

Тоска по имени Разлука

Знакома многим из людей.

Они её как могут, лечат,

На то не спрашивая прав:

И почту письмами калечат,

И осаждают телеграф.

А разрешение вопроса

Является само собой:

Тоска проходит, лишь колёса

По рельсам застучат домой.

Что за глупость – тосковать,

Письма слать и ждать ответа?

Сердце слушает, но это

Не желает понимать.

И, лишь вечер настает,

То просительно, то строже

Третий месяц напролёт

Мне твердит одно и то же:

«Не могу я, хоть убей!

Позови письмом ли, взглядом

Сердце то, с которым рядом

И грустится веселей».

Я ответил: «Друг, прости!

Невдомёк тебе, как видно,

Что, хоть это и обидно,

Нам заказаны пути…»

Ну зачем эти тысячи вёрст

Между нами, как знаки дорожные?

Потянуться и лечь во весь рост –

А достать всё равно невозможно.

Не уменьшить ни часа, ни дня,

Ни разлуки, похожей на лестницу,

По которой ползут без тебя

Как вагоны –

порожние месяцы.

– Всё в порядке, – твержу, уезжая…

А болит возле сердца, болит.

Или это погода такая?

Или ехать душа не велит?

Улыбаясь, гляжу виновато

И шепчу, словно в храме пустом:

– Как же нам расставаться когда-то

Без надежды на «после», «потом»?