Читать книгу Дела небесные, земные… Взглядом программиста - Владимир Свердлов - Страница 7

Тишина в доме, заваленном пустыми коробками и давно не убираемым хламом, прерывалась слабым гулом ветра в каминной трубе. Большой обеденный стол с потухшим огарком свечи в серебряном канделябре был завален горами исписанной бумаги. По расположению пыльных стульев угадывалось, что когда-то здесь за совместными трапезами собирались люди, но давно уже к столу никто не садился и свечи в канделябрах никто не зажигал. Единственное место, не несущее следов давнего запустения, – угол возле камина, в котором помещались два покрытых белыми шкурами кресла оранжевой кожи. На каминной полке темнели давно не протираемые от пыли сувенирные кружки, глиняные безделушки, и в центре – часы домиком. Полусгоревшие дрова и толстый слой пепла заполняль камин.

– Камин тоже с тех времён не зажигал? – спросил один из сидящих в кресле мужчин и поставил бокал с коньяком на столик.

– Да.

Ответивший, с заметной проседью в усах, отпил из своего и поставил его рядом.

– Дрова – с тех времён. И тот же пепел. Все, как было в то Рождество.

Две руки протянулись к столу, два бокала совершили полукруг и вернулись на своё место. Мужчина с седыми усами смотрел на прямоугольный след на стене. Снятая со своего места и повернутая лицом к стене большая портретная фотография была покрыта паутиной. Наступило молчание.

– Она была студенткой в моём классе. Я преподавал в колледже. Вечерние классы – в основном для взрослых. Перед началом семестра профессорам выдают списки студентов. Я переносил имена в свой журнал и обратил внимание на русское имя. Класс был как класс. Лекции, проверки заданий. С заданиями у неё было не очень, и она часто присылала письма с вопросами. Эти её письма я до сих пор храню, только компьютер тот больше не включаю. Ближе к концу, когда работы усложнились, она стала приходить на консультации. Сидела, ждала, пока я закончу с другими студентами, писала свои программы. Вступала в разговоры. Она была привлекательна и красива, но, ты понимаешь, – я же преподаватель. Профессиональная этика и всё такое.

Семестр кончался, наступило последнее занятие перед экзаменом. К концу класса у моего стола собрались студенты с последними вопросами. Наконец они разошлись и она осталась одна. Задала несколько вопросов. Я до сих пор помню, что она спрашивала. Но она подошла не для этого. В её руках была карточка с телефонами и адресом почты.

– Звоните мне, пожалуйста. Нам надо поддерживать связь.

Мы вышли на улицу. Было темно, моросил дождик. Мы стояли на ступеньках под зонтиками, и она ждала моего шага – ведь ее карточка была у меня. Несколько секунд я решался. Карточка была, но, может быть, это было то, что было, – приглашение соотечественнику поддерживать связь, и дома ее ждут. Тем не менее она ждала. Наконец я нарушил молчание:

– Поздно.

– Да, вам, наверное, надо идти. Дома ждут жена, кошечка, – на лице жалкая улыбка, губки еле заметно подрагивают.

– Ни жена, ни кошечка не ждут. С женой последнее время были большие разногласия.

– Но ведь в семье все должно решаться сообща.

– Совершенно верно. Я тоже так считаю.

Пауза. Она ждёт. Что делать?

Помните эту сцену из старого фильма: «Как пройти в библиотеку?». Вот и я не придумал ничего лучшего:

– Устал. Не знаете, где можно здесь неподалёку попить кофе?

– Для кофе уже поздно.

Сердце пошло вниз. Значит, не то. И тогда – как в омут с головой:

– Может, как-нибудь на неделе на ланч сходим?

– Давайте.

– Я вам позвоню.

– Хорошо. Я буду ждать.

Мы разошлись. Карточка жгла мне портфель, и жар передавался в руку. Придя домой, я достал её – прямоугольник бумаги, на котором в трёх строках написаны коды моей судьбы. Русским почерком – тем, который ставится в школе и который так узнаётся в любой стране, когда русская женщина пишет по-английски, – написаны имя и телефоны. Звонить ещё не поздно, хотя классы вечерние. Беру телефон – чего ждать? Сердце прыгает, пальцы не попадают по кнопкам.

– Ира, здравствуйте. Может, мы сейчас договоримся насчет ланча, например, во вторник?

– Хорошо.

– Вы какую кухню предпочитаете?

– Японскую.

– Отлично. Я знаю пару неплохих мест неподалёку. Договорились.

Как прошла ночь и следующий день – не помню. Помню только одно: до вторника четыре дня. Долго. Вечером набираю номер:

– Ира, здравствуйте. Я подумал, может, мы поменяем и поужинаем в понедельник, чтобы не ждать до вторника?

– Но в понедельник ведь экзамен?

– Сразу после экзамена.

– Хорошо.

Наивный хитрец. Перенеся день, я заодно перенёс и время. Вместо невинного ланча телефон теперь передал совсем другое приглашение. И оно было принято.

Включаю компьютер. И пишу всему классу: «Информация об экзамене. На экзамен будет отведен один час ровно. Работы, не сданные после этого времени, приниматься не будут. У меня в этот вечер важное личное дело, и я с большим удовольствием покину колледж ровно в семь».

Я думаю, многие студенты удивились этой рассылке. Но моё письмо, хотя и разосланное всему классу, было адресовано только одной женщине – той, с которой я только что договорился идти на ужин и с которой, я уже чувствовал, начинается совершенно новая глава моей жизни. Я ещё не знал, какая глава, но предвкушение нового, радость возможного счастья уже жгли моё сердце. Короткий текст письма переводился просто: «Я очень рад и горю нетерпением в ожидании нашего ужина». И она прочитала его правильно.