Читать книгу Запутанные. Непроявленная реальность - Владимир Тимофеев - Страница 7

Москва. Крылатское

– Кто мы?!

– Люди!

– Чего мы хотим?!

– Равных возможностей! – колыхнулась толпа.

Стоящий на трибуне оратор резко вскинул кулак:

– Что нам мешает?!

– Статус! – завопила вместе со всеми Рита.

От удивительного единения с теми, кто рядом, хотелось взлететь, и девушка чувствовала: ей это по силам. Голос лидера звал за собой. Обещал небывалое. Переполнял душу восторгом. Если бы Тео Бенисиу указал сейчас на неё и сказал «Хочу», Рита бы не задумывалась ни секунды. Скинула бы с себя всё, что есть, и отдалась ему прямо на крыше изображающего сцену фургона. Но Тео на неё не указывал. Он любил всех. Всех, кто собрался здесь по его зову.

– Что его держит?!

– Система!

– Мы против Системы?

– Нет! Мы против её хозяев!

– Где они?!

– На самом верху!

– Кто их туда поставил?

– Статус!

– Мы против статуса?

– Да!..

Рита слушала, что кричит Тео, кричала со всеми в ответ, а в голове раз за разом появлялся тот странный парень из «общежитской» кафешки. Почему он отказался пойти с ней? Она же прекрасно видела, что он готов. Что она ему интересна, но он почему-то не хочет сделать даже шажок навстречу. До него она уже привела в «Движение» более сотни таких же. Сегодня случилась осечка. Впервые. И Риту это буквально взбесило. Не сразу, конечно. Минут через двадцать. Когда она, наконец, осознала, что он… посчитал её дурочкой…

– Нет…

– Статусам!

– Нет…

– Олигархам!..

Нет! Она никакая не дурочка. И вообще, шёл бы он сам… куда подальше… Тоже мне, павиан напыщенный… Политикой он, видите ли, не занимается… Да ему до таких, как Тео, как до Луны пешком… А Тео… он настоящий мачо, а не какой-то там не пойми кто. Он мог бы в лёгкую стать великим художником, музыкантом, поэтом. Но он стал трибуном. Он отдал себя народу. Всему человечеству. Он хочет, чтобы все на Земле стали равными, без этих дурацких соцстатусов и делений на государства и касты. Олигархи и их прихлебатели называют его анархистом, но Тео не анархист. Они его просто боятся. Потому что он гений политики и конспирации.

Никто никогда не знает, откуда он появляется, где прячется между акциями, как он пересекает границы и почему все полиции мира не могут его задержать. Даже сейчас никто до последней минуты не подозревал, что он появится здесь, на слёте байкерских клубов и этот слёт сразу же превратится в митинг против соцстатусов, а затянутые в кожу бородачи с банданами на головах и татуированные молодые девицы в косухах с заклёпками будут все вместе, в едином порыве, повторять такие простые, но в то же время великие лозунги.

– Все люди…

– Равны!..

– Мы хотим быть…

– Свободными!..

Переполняющие толпу эмоции достигли передела. И оратор этим, конечно, воспользовался.

– Вы знаете, кто наш враг и где он находится! Вон там, – махнул он рукой в сторону парка, где над деревьями возвышался купол Центра Клонирования, – сейчас заседают его клевреты! Они сообща размышляют, как ещё больше поработить человечество красивыми обещаниями! Они говорят, что готовят нам вечную жизнь, но в реальности они готовят её только себе, а всем остальным достанется только вечное рабство! Так неужели мы будем просто смотреть на них, на всё это непотребство?! Неужели мы будем ждать того дня, когда их планы свершатся?! Неужели мы не сумеем дать им отпор прямо здесь?! Здесь и сейчас, не откладывая нашу ярость и гнев на тогда, когда станем бессильны хоть что-нибудь изменить?!

Брошенные с трибуны слова упали на благодатную почву.

Люди буквально бились в экстазе, требуя покарать, разрушить, стереть в порошок то, что стало им вдруг ненавистно, на что указал их лидер.

Подобное Рита переживала уже раз в двадцатый. Это было как секс. Лучше, чем секс. Много лучше.

Вокруг уже вовсю ревели моторы бензиновых байков, электрических чопперов, гибридных трициклов и квадров. Их собралось на этой «поляне» более тысячи. Им не требовались дороги, которые легко перекрыть. Не требовался асфальт, на который легко уложить ленты с шипами. Они могли бы домчаться до КлоноЦентра, где только-только открылся Биоконгресс, за считанные минуты, прямо сквозь парк, мимо кустов и деревьев, где нет ни дорог, ни полиции.

Не в силах сдержаться от рвущейся наружу энергии, девушка подскочила к ближайшему байку, сорвала с сидящего на нём парня шлем и впилась в его губы своими, а через пару секунд, когда он стал отвечать, запрыгнула ему за спину, обхватила руками и завизжала что было мо́чи: «Ходу! Порвём этих гадов! Разнесём по кирпичикам!»

Ошалевший от её визга байкер крутанул рукоятку газа, и мощный «Харлей» рванул с пробуксовкой туда, куда уже понеслись остальные…

По парку они прокатились лавиной и, словно полчище саранчи, влетели на площадь-стоянку перед Центром Клонирования. Немногочисленная охрана не имела ни единого шанса, чтобы сдержать их.

«Бей! Круши! Рви! Долой!» – орали напавшие.

В стеклянные стены Центра летели камни, банки, бутылки.

Противоударные стёкла держались недолго. Их проломил найденный на стоянке и разогнанный, как таран, грузовик. В новообразовавшийся «вход» бросились воодушевлённые успехом байкеры. Вооружённые битами, монтировками, отнятыми у охранников шокерами и дубинками, они разбежались по вестибюлю, круша и ломая всё, до чего могли дотянуться. Некоторые въезжали внутрь прямо на байках, оставшиеся снаружи били, вскрывали, переворачивали и поджигали находящиеся на стоянке машины…

Рита оказалась внутри КлоноЦентра одной из первых. Ей было весело. Ужасно весело. Как никогда в жизни…

* * *

– Мистер Крейг.

– Господин Клаас.

Мужчины пожали друг другу руки и сели за стол.

Кроме них в этой переговорной никого не было.

– У нас есть десять минут, – сообщил тот, кого звали Клаасом.

– Хватит и даже останется, – наклонил голову тот, кого звали Крейгом. – А вообще, вы сработали великолепно. Аплодирую стоя. Обычная связь не работает, системы охраны отключены, в зале для заседаний паника… – он прислушался к доносящемуся сквозь стены и перекрытия шуму и удовлетворённо кивнул. – Нападение анархистов – до этого даже я не додумался. Отличие прикрытие для контакта. Замучаются проверять, кто где был. А если и выяснят, то объяснить это форс-мажором проще простого…

– Девять минут, – напомнил разговорившемуся визави господин Клаас.

– Что?.. А, да, конечно. Сейчас… Дело прежде всего, – Крейг сунул руку в карман, вынул оттуда горошинку флеш-накопителя и катнул её по столу к собеседнику.

Тот ловко поймал переливающийся радугой шарик и приложил его к смарт-браслету.

– После прочтения информация сотрётся автоматически, – предупредил Крейг.

«Знаю», – показал жестом партнёр.

Он читал то, что было на флешке, почти пять минут. Затем поднял голову и внимательно посмотрел на Крейга:

– Задумали подложить свинью своему нанимателю?

– Вас это как-то волнует? – изобразил удивление Крейг.

Гость покачал головой:

– Нисколько. И, кстати, ваш патрон здесь?

– К счастью, нет. Утром мой шеф прислал сообщение, что на сегодняшнем заседании не появится.

– Это хорошо, – то ли спросил, то ли подтвердил очевидное Клаас.

– Это многое упростило, – пояснил Крейг.

– Сколько? – поинтересовался гость, катнув флешку обратно.

Крейг взял одну из лежащих на столешнице ручек, оторвал от бумажного блока листочек и, написав на нём несколько цифр, передал собеседнику:

– Это аванс. Столько же по исполнении.

Господин Клаас тоже взял ручку и, зачеркнув первую цифру, нацарапал другую, в два раза бо́льшую.

– Ладно. Пусть так, – нехотя согласился Крейг секунд через десять. – Деньги вам перечислят сегодня. Точную дату, когда приступать, сообщу позднее.

– Договорились…

* * *

В автозак их набилось человек тридцать. Полицейские с задержанными не церемонились и «упаковывали» их плотно, словно сардин в банку.

Для Риты это был уже второй случай. За первый она отделалась довольно легко – штрафом и депортацией. Дело происходило в Европе, и тогда её попросту пожалели. Правда, потом, когда она вернулась на родину, у неё по суду арестовали имущество и заблокировали доступ ко всем счетам. На целых три года: снова назначили опекунство, увеличив возраст совершеннолетия с двадцати до двадцати четырёх. Половина этого срока уже прошла. Но кто знает, что будет теперь.

Деньги, выделенные на этот месяц опекуном, она потратила полностью, так что ни штраф, ни обратный билет, ни возмещение ущерба, если его назначат, оплатить не получится. Если бы она не попалась, билет ей приобрело бы «Движение», так же как оно делало это раньше, обеспечивая своим сторонникам питание, оргзатраты, транспорт и размещение. Но только в том случае, если члены «Движения» не попадали в лапы спецслужб. «Требования конспирации», – говорил по этому поводу первый куратор Риты…

В своём задержании девушка винила себя. Только себя и никого больше. Слишком уж она увлеклась, пытаясь сломать и разрушить как можно больше, и за рёвом гоняющих по вестибюлю туда-сюда байков не сразу обратила внимание на вой полицейских сирен. А потом бежать стало поздно. Первый этаж здания забросали гранатами со слезоточивым газом, и ворвавшийся внутрь спецназ повязал всех, кто там находился…

Судя по перешёптываниям соседей по автозаку, ничего особо хорошего они от случившегося не ждали. Пусть русские полицейские работают не так жёстко, как североамериканские и европейские, но их суды послаблений задержанным за экстремизм практически не дают. Запросто вместо штрафа могут впаять несколько лет отсидки или даже отправить на принудительные работы на юг, отвоёвывать у пустыни бывшие когда-то плодородными земли.

Несколько лет отсидки… Тюремного опыта у Риты Родригес не было. И это, конечно, страши́ло. А вот работы, пусть даже принудительной, она не боялась. Привыкла уже после каждой акции восстанавливать ненавистный соцстатус длительным волонтёрством в госпиталях, хосписах и приютах. Другие, насколько ей было известно, подобным не занимались. Собственный статус их не волновал – как раз по призывам «Движения». Раз меньше ста всё равно не опустится, то и плевать.

Рита их точку зрения, к слову, вполне разделяла и ухаживала за больными и немощными вовсе не из-за статуса. Она занималась этим и раньше, ещё до знакомства с Тео Бенисиу и его идеями. А сейчас волонтёрство казалось ей просто другой формой борьбы, более медленной, но не менее важной, чем митинги и удары по олигархам и их наймитам. Здесь – выброс адреналина, взрыв, схватка. Там – погружение в мир и в себя, неспешное понимание сути того, что делаешь и зачем…

Но попадать к судьям она всё равно не хотела. Ведь если ей вынесут приговор, пусть даже максимально мягкий, дома её стопроцентно будет ждать новое увеличение возраста совершеннолетия, а значит и продолжение опекунства, лет где-то до тридцати или больше… И Риту это совсем не устраивало. Оставшимся от родителей состоянием она должна распоряжаться сама, а не неведомый опекун, которого, кстати, она ни разу не видела…

Около КлоноЦентра автозак стоял минут десять. Для тех, кто находился в «салоне», команда на выезд поступила внезапно.

– Держитесь, болезные, – донеслось из кабины, и машина резво тронулась с места.

На ругань задержанных, не успевших схватиться за какой-нибудь поручень или соседа, конвойные лишь посмеялись.

Рите повезло. На неё никто не упал, и она тоже ни на кого не упала. О комфорте своих «пассажиров» водитель автозака если и думал, то явно не в первую очередь.

– Как, б…, картошку везут, – глухо матерились попавшие в оборот байкеры.

– А куда нас сей… час, кто знает? – спрашивал кто-то, клацая челюстью на очередной ямке-ухабе.

– А х… его знает, – отвечали ему в том же тоне.

Чуть полегчало, когда транспорт вырулил, наконец-то, из парка и дорога стала ровнее.

«Облегчение», впрочем, длилось недолго – всего пять минут. Машина внезапно дёрнулась, спереди послышался звук удара, и все снова попадали друг на друга.

То, что конвойный транспорт остановился и его даже развернуло на полосе, байкеры осознали не сразу. Большинство охали от ушибов, ругались и пытались вернуть себя в нормальное положение.

Всё изменилась, когда в задней части «салона» раздался громкий щелчок.

Ругающиеся замолчали, как по команде. Тридцать пар глаз уставились на приоткрытую дверь.

– Атас! Валим! – выкрикнул кто-то сбоку, и в ту же секунду, будто очнувшись от наваждения, задержанные ломанулись наружу.

Рите опять повезло. Она находилась достаточно близко к двери, поэтому её попросту вынесли-вытолкали на улицу. Ушибленная коленка и едва не вывернутый в давке локоть не в счёт. Быстро вскочив, девушка метнулась к ближайшему проходу между домами. Разум подсказывал: главное – быстрота. Ведь если все точно так же бросятся кто куда, врассыпную, шансы, что ей удастся удрать, вырастут многократно.

Рита бежала, не останавливаясь. Адреналиновый всплеск и радость от внезапно обретённой свободы гнали её всё дальше и дальше.

Мелькали деревья, кусты, детские площадки, лавочки, подъезды домов, припаркованные машины… Всё это пролетало по краю сознания, исчезая из памяти в ту же секунду.

Однако, как это всегда и бывает, с каждой минутой, с каждой сотней шагов первоначальный кураж уходил, гормоны растворялись в крови, эйфория тихонечко таяла, и её место в сознании начинала занимать паника.

«Куда я бегу? Где спрячусь? Как выберусь из этого города? Моё имя во всех полицейских базах. Меня всё равно поймают. Вычислят. Проследят. Здесь везде камеры. А может, лучше вернуться? Сдаться назад полиции?..»

Панические мысли сбивали дыхание, заставляли испуганно озираться, вздрагивать от каждого резкого звука, и мало-помалу, чтобы случайно за что-нибудь не запнуться и не налететь, девушка перешла на шаг. Она не знала, где очутилась, а свериться с электронной картой боялась.

Вместо стандартного смарт-браслета Рита носила кольцо. Выпущенное ограниченной партией, это устройство умело всё то же, что и браслет, но отличалось улучшенной биологической совместимостью. Оно досталось ей от погибшей матери, и девушка никогда его не снимала. Даже под душем. Даже во время секса. Специального элемента питания колечко не требовало. Надетое на указательный палец левой руки, оно получало энергию от разницы потенциалов на коже хозяйки. Основную часть времени кольцо находилось в спящем режиме и включалось быстрым трёхкратным прикосновением любого другого пальца.

Удобно, практично, однако включить его прямо сейчас означало тут же войти во всемирную сеть и моментально выдать своё местоположение. Но ведь с другой стороны, если даже захочешь вернуться и сдаться, сперва надо всё равно понять, где находишься. А чтобы понять, надо войти в сеть, и тогда полицейские, узнав, где беглянка, примчатся к ней сами, и добровольной сдачей это уже считаться не будет…

Не зная, что делать, как поступить, девушка продолжала идти незнамо куда и с каждым пройденным шагом отчаяние накатывало на неё всё больше и больше. Тропинка между очередными кустами вывела её к длинному зданию с арками, и в это мгновение Рита внезапно почувствовала, что её спину ожёг чей-то взгляд. Добрый или недобрый, она понять не смогла, но что заинтересованный – железобетонно.

Не оборачиваясь и стараясь не выглядеть напряжённой, девушка медленно двинулась к ближайшей из арок. Приостановилась на миг, будто бы поправляя причёску, затем «безмятежно» шагнула под каменный свод и… стремглав бросилась к дальнему выходу. Выскочив по другую сторону дома, Рита метнулась направо, нырнула в проход между какими-то не то гаражами, не то склада́ми, дальше опять направо, затем налево, ещё раз направо, прямо, через стоянку каршеринга…

Десять минут безумного бега закончились у очередной развилки. Но ощущение опасности никуда не ушло. Девушка чувствовала: оторваться от преследователя не удалось. Так может, его получится обмануть? И она побежала в правый проулок. Слева бетонный забор, справа глухая стена, впереди стальная ограда, в ограде калитка. Всего пятьдесят шагов, и если удастся закрыть калитку с другой стороны…

Увы, калитка оказалась закрыта с этой. На электронный замок. Код Рита, ясное дело, не знала. Несколько раз истерично дёрнув за прутья решётки, беглянка развернулась к входу в проулок. Секунд через пять в просвете между стеной и забором появилась мужская фигура. Кто это, Рита не видела. На таком расстоянии, на фоне закатного Солнца преследователь был похож на размытую тень.

Сердце у девушки ёкнуло. Однако сдаваться она не собиралась. Подхватив валяющуюся на асфальте железку, то ли обрезок трубы, то ли арматурину, она подняла её над головой и встала в защитную стойку.

То, что преследователь не из полиции, она поняла практически сразу.

Поэтому чем ближе он к ней подходил, тем страшнее ей становилось.

Когда он оказался практически рядом, не дальше пяти шагов, Рита взмахнула железкой и отчаянно взвизгнула:

– Не подходи!

Ответ её поразил.

– Если ты треснешь меня этой трубой, мне будет больно, – произнёс незнакомец, остановившись и подняв руки. В левой у него был какой-то свёрток.

– Леонид? – растеряно пробормотала Рита, опуская «оружие».

– А ты кого думала здесь увидеть? – проворчал тот, делая шаг навстречу и открывая характеристики. – А ну-ка, дай-ка мне глянуть, что у нас тут за засовы.

Рита машинально отступила от ограждения. Пальцы разжались, железка упала на землю.

– Держи, – сунув ей в руки свёрток, Леонид подошёл к калитке и приложил свой браслет к считывающему устройству.

Электронный замок щёлкнул, калитка приотворилась, парень скользнул в проём.

– Чего стоим, кого ждём? – обернулся он к замершей девушке. – Давай, побежали…