Читать книгу Провал операции «Мезгунь» - Владимир Третьяков - Страница 2

На востоке разгоралась кровавая заря. Она полыхала за спиной Джексона, стоявшего на нижней ступени товарного вагона, заливая все вокруг зловещим светом, не предвещавшим никому ничего хорошего. Джим поправил потрепанную шапку-ушанку, поплотнее запахнулся в видавшую виды телогрейку и, тяжело вздохнув, еще раз мысленно перенесся на последнюю встречу с шефом…

Она, как и многие другие, произошла для Джексона неожиданно, хотя он всегда внутренне готовился к подобным сюрпризам. Где бы Джим ни находился, он постоянно был собран и сосредоточен. Солдат, хотя и невидимого фронта, должен оставаться таковым в любой ситуации, даже во внеслужебное время. Вот и теперь его выдернули с модного курорта на Майями, где он нежился под ласковыми лучами солнца, окруженный прекрасными и легкодоступными девушками и, не слушая возражений, доставили в кабинет шефа. Джексон толкнул знакомую дверь и широким шагом человека возмущенного до крайней степени, прошел к столу. Шеф ждал его, склонивши свою громадную лысую голову над огромной картой, лежавшей перед ним.

– Какого черта, шеф! – громким голосом человека, лишенного законных прелестей жизни, воскликнул Джексон. – Что еще такого страшного стряслось на той помойке, которая именуется нашим миром, из-за чего стоило бы прерывать мой отпуск?! Законный, заметьте, отпуск! Вот так всегда: только начинаешь присматриваться к местной фауне, как следует стоп – кадр и поступает стоп – команда! Кто объяснит мне, в конце концов, когда прекратится эта порочная практика отзыва из отпуска ведущих агентов по всяческим пустякам? Что, опять требуется выкрасть секретные документы китайцев, или разведать места базирования русских ракет? Я слушаю радио, но за последнее время не уловил в сообщениях агентств ничего настораживающего…

За то время, пока продолжалась эта тирада, ни один мускул не дрогнул на лице шефа. Он молча вышел из-за стола, вплотную приблизился к Джиму, оглядел его внимательно с головы до ног своими пронизывающими, как рентгеновский аппарат, глазами… Под этим тяжелым взглядом Джим неожиданно увял, и теперь напоминал ученика – двоечника, вернувшегося из школы домой, и представшего перед грозным отцом. Однако внезапно взор шефа потеплел. Он даже позволил себе улыбнуться. Чуть-чуть, одними уголками губ. Оттянув резинку шорт Джима, он щелкнул ею по загорелому животу любимого агента. Потом вернулся к столу, нажал кнопку на пульте и вновь повернулся лицом к собеседнику.

– Ну вот, теперь нас никто не сможет подслушать. Садись туда… сынок! У меня к тебе есть серьезный разговор. Только отряхни с коленок пляжный песок!

Джексон, удивленный таким необычным к нему обращением, дернул бровью, машинально провел ладонью по коленям, и тяжело плюхнулся в кожаное кресло. Шеф протянул ему стакан, в котором плескалась чуть зеленоватая жидкость, выдержал паузу и, наконец, заговорил ровным, лишенным эмоций голосом:

– Ты вовсе не ослышался, а я не оговорился, когда назвал тебя сынком. Сейчас я открою тайну, которой вот уже тридцать лет. О ней знали всего три человека: я, твоя мать и еще один человек, имя, которого тебе все равно ничего не скажет.

После этих слов Джексон, до этого сидевший с безразличным видом, вскинул голову, не в силах скрыть своего любопытства. Шеф заметил это и продолжил рассказ с еще большим вдохновением:

– По версии, которую тебе рассказали еще в раннем детстве, ты якобы был оставлен родителями у ворот сиротского приюта, а далее твоим воспитанием занималось государство. Тридцать лет ты считал себя сиротой, и вот только сейчас я могу тебе сказать, что это не так! Перед тобой – твой родной отец.

Джексон максимально широко распахнул глаза, и уставился на человека, которого он столько лет считал кем угодно, но только не ближайшим родственником. Удивление было настолько велико, что Джим теперь и не пытался скрыть своих эмоций, хотя в его профессии это была непозволительной роскошью, способной в боевой обстановке мгновенно «спалить».

Заметив это, шеф недовольно хмыкнул, отчего Джексон, опомнившись, поддернул вверх отвисшую нижнюю челюсть и, все еще не в силах произнести ни слова, приготовился слушать дальше. Но шеф молчал, глядя на Джима печальным, но в то же время нежным взглядом. Пауза затягивалась, и Джексон прервал ее первым:

– Вы сказали… мой отец. Невероятно… Но кто же тогда – моя мать?

Шеф поднял свой стакан, выцедил его содержимое до последней капли, некоторое время смотрел на хрусталь, как бы размышляя о чем-то, а затем медленно вытянул из внутреннего кармана пиджака кожаный бумажник, и достал из него кусочек картона.

– Вот ее фотография, – сказал он и протянул Джексону любительский черно-белый снимок. – Это последний…

Джим взял карточку и увидел молодую девушку, лицо которой показалось ему удивительно знакомым.

– Ты здорово похож на нее, – произнес шеф. – Сходство просто поразительное. Каждый раз, когда я смотрю на тебя, мне одновременно видится и она.

– Так кто же она, моя мать? – повторил вопрос Джим, отрывая взгляд от фотографии. – И почему нужно было скрывать от всех тайну моего рождения?

– Она русская, – печально ответил шеф. – Именно поэтому я был вынужден помалкивать о своей связи с ней. Время было такое… Черт побери! – воскликнул он и с силой ударил кулаком по столу. – Будь прокляты все те, кто виноват в том, что один человек не может любить другого, будь прокляты!

Он вскочил из-за стола и нервными шагами начал мерить кабинет. Джим, еще не до конца осознавший все сказанное, сидел молча. Наконец шеф успокоился, вернулся на прежнее место и продолжил:

– Я познакомился с ней в России, когда мне пришлось там работать. О, какая у нас была любовь! Это было почти безумство! Но при этом я все же не забывал страховаться, прекрасно понимая, что нас ждет, если наша связь будет раскрыта. И все же, видимо, где-то допустил промах, и КГБ упало мне на хвост. Пришлось спешно уходить, даже не попрощавшись с Катей… Позже я узнал, что ее арестовали… Тебя после рождения определили в дом малютки. Потом один человек выкрал и доставил тебя сюда, а вот что стало с ней, я не знаю… Скорее всего, ее уже нет в живых. Давай, сынок, выпьем в память о ней, твоя мать была чудесным человеком! И прекрасной женщиной…

Они встали и молча выпили, после чего шеф уже совсем другим голосом деловито сказал:

– Ну, а теперь к делу, из-за которого я тебя вызвал. Ты был прав, когда говорил, что в мире в настоящий момент ничего особенного не происходит. Но это и не важно, ибо я хочу предложить тебе работу не на Контору, а совсем другое…

– И… что же? – подавшись вперед, удивленно спросил Джексон. – А на кого?

– Это будет началом нашего семейного бизнеса! – торжественно произнес шеф. – Первым совместным проектом, после осуществления, которого начнется процветание нашей фамилии. Посуди сам, через пару лет я вынужден буду выйти в отставку. Что меня ожидает? Жалкая пенсия для человека, который знает, что он достоин гораздо большего. С другой стороны – ты. Сейчас тебе – тридцать, и твоя шкура уже была не единожды продырявлена. Пока тебе везет, но кто может поручиться, что так будет продолжаться бесконечно долго? Фортуна – дама капризная, и мне было бы исключительно больно однажды узнать, что ты погиб. Не сомневаюсь, что ты способен покинуть этот мир, как подобает солдату, при исполнении долга, но все же, где-то далеко от «травы у родного дома». Конечно же, все мы смертны, но я предпочел бы, чтобы ты максимально отдалил момент встречи с этой милой старушкой в белом саване, умер в своей постели от старости, а не будучи молодым где-то в джунглях Амазонки или песках Гоби. Это – один аспект, но есть и другой. Допустим, что ты благополучно доживешь до моих лет и выйдешь на пенсию. Жалкую, повторяю, пенсию, которая больше похожа на пособие по безработице! Годам к семидесяти она почти полностью будет уходить на лекарства, чтобы поддерживать хотя бы в относительном порядке твое неоднократно битое и израненное тело, а умирать ты будешь тихо, в нищете, всеми забытый и заброшенный!

Шеф сделал паузу, чтобы собеседник глубже проникся невеселыми перспективами предстоящего бытия, затем широко улыбнулся и продолжил:

– Обмозговав все это, я пришел к логическому выводу: в нашем положении нельзя ждать, пока на нас прольется золотой дождь, нужно самому искать жилу и побыстрее столбить заявку!

– Вы… нашли золотоносный участок? – не без иронии осведомился Джем.

– Да! – гордо ответил шеф. – Можно сказать, что я нашел его! Кстати, как у тебя обстоят дела со знанием русского языка?

– Изучал в разведшколе, как и все курсанты. А к чему вы это, – вопросом на вопрос ответил Джексон.

– Погоди-ка. Лучше переведи мне на русский язык… на настоящий русский язык такую фразу: «Гоу ту зе эротик трэвел». – Сказав это, шеф хитро прищурился.

– Идите в эротическое путешествие! Механически перевел Джим.

– Нет, мой милый. На настоящем русском, которым пользуется подавляющая часть населения России, эта фраза звучит совсем не так. Вот тебе новейший курс современного русского разговорного языка Ивоны Демидовой, – с этими словами шеф протянул Джиму упаковку аудиокассет. – С сегодняшнего же дня приступай. Ты должен говорить, как простой русский парень, а не как какой-нибудь паршивый интеллигент.

– Так, значит, Россия?!

– Вот именно. Твоя родина. Таинственная и загадочная страна. Оттуда и начнется наше фамильное дело. Да, признаюсь, в свое время мне так и не удалось разгадать тайну этой страны. Какие там люди! Посуди сам: несколько лет тому назад экономика там практически развалилась, но и тогда они продолжали творить, изобретать и порой выдавали такое… Ну да ладно, теперь о твоем новом задании.

Шеф ткнул пальцем в карту.

– Мой агент, которому я платил из своего кармана, доложил, что вот здесь, в маленьком провинциальном городке под названием Колдобин, молодой ученый Дмитрий Рыжков изобрел уникальное средство, способное излечивать облысение. (Джексон оторвал взгляд от карты и изумленно уставился на шефа). Да-да-да, не смотри на меня, как на старого шизофреника! Именно на этот препарат, позволяющий в кратчайшие сроки любому человеку, лысому, разумеется, стать обладателем самой роскошной шевелюры, я и делаю ставку в нашей будущей совместной работе. Именно он станет тем краеугольным камнем, который поможет нам заработать миллионы долларов.

– Препарат против облысения? – скептически протянул Джексон. – Да такого добра в любой аптеке по пять флаконов на «никель»!

– Шарлатанство! – сурово отрезал шеф. – Все, что продается сейчас – это сплошное надувательство и фигня.

– Ну, допустим, что вы правы и российский препарат – действительно вещь стоящая. А почему вы считаете, что его продажа способна принести солидную прибыль?

– Воистину говорят, что сытый голодного не разумеет! – с неожиданной горячностью откликнулся шеф. – У тебя вон, какая шевелюра! А ты подумал, каково живется тем, кто ее лишен?! Тем, кто утратил свою привлекательность и красоту по тем или иным причинам? Поверь, мой мальчик, у нас не будет недостатка в клиентах и, причем самых платежеспособных! Да, мы сказочно обогатимся, не сомневайся!

– Ладно, в чем-то вы меня убедили, – со смехом сказал Джексон. – Но что именно мне нужно будет делать?

– Задание проще, чем все предыдущие, но отнестись к его выполнению надо со всей серьезностью. Самый лучший вариант – это попробовать привести Рыжкова к нам. Если это не получится – нужно овладеть образцом препарата и всеми разработками по его производству. Рыжкова в этом случае, как ни прискорбно, придется убрать. Конкуренты нам не нужны. Тайна препарата должна быть секретом для всех, кроме нас. Вспомни, как охраняется секрет «Кока-колы», и какие барыши она приносит владельцам! В общем, это все. Но нам нужно поторопиться, у меня нет гарантии, что мой источник, сообщивший об этом открытии, работает только на меня. Он – человек чрезвычайно жадный и, хотя его информация всегда первосортная, я более чем уверен, что в этот самый Колдобин приедешь не только ты, но и наши соперники. Сколько их будет – не знаю, но готовиться нужно к встрече, как минимум, с двумя-тремя. Теперь о твоем снаряжении. Оно разработано в нашей специальной лаборатории и на сегодняшний день является лучшим, до чего додумались «яйцеголовые».

Шеф нажал еще одну кнопку на пульте, часть стенной панели ушла в сторону, и в образовавшейся нише Джексон увидел дорожную сумку. Не дожидаясь приказа, он поднялся, взял ее и поставил на стол. Шеф открыл замок – молнию и начал извлекать на свет изрядно подержанные, на первый взгляд, вещи.

– По легенде ты человек, освободившийся из мест заключения. Сейчас в России очень много таких людей, так что ты не очень будешь бросаться в глаза. Так, теперь обо всем остальном чуть подробнее. Шапка. Она не только великолепно согревает, но еще способна предохранить голову от ударов силой до двухсот килограммов. А если опустить козырек на глаза и нажать вот здесь, то ты получишь бинокль, способный работать и в темноте.

Джексон взял в руки довольно ветхий головной убор, крутанул его на указательном пальце и с сомнением покачал головой. Внешний вид ушанки не вызывал у него особого доверия. Шеф, тем временем, достал из сумки линялую футболку с надписью «ЛДПР» и с гордостью сказал:

– На, держи! Гордость нашей лаборатории. Способна устоять не только против холодного оружия. Ее пытались прострелить с пяти метров из автомата Калашникова и не сумели. Ну, каково!?

– Да, – восхищенно сказал Джексон, – а на первый взгляд футболка, как футболка.

– Это еще не все. – Шеф достал из сумки пару ботинок, которые выглядели так, как будто выдержали несколько кругосветных путешествий. – Смотри. Вот здесь, в носках вделаны ножи, и бить ими своего противника очень удобно.

– Ну, это старый трюк, – сказал Джексон, прикидывая в уме, способны ли будут эти ботинки не развалиться хотя бы через пару десятков миль.

– Да, на первый взгляд они страшны, но не переживай – запас прочности у них приличный, – успокоил его Шеф. – А вот то, что ты еще вряд ли видел. В каждом каблуке вделаны микродвигатели и небольшие колеса. Достаточно сильно ударить ногами о землю и можешь стартовать с места на скорости до тридцати миль в час.

– Неужели, – воскликнул Джексон, – фантастика!

– Так, теперь брюки. В них ты со временем тоже найдешь немало интересного, сам потом разберешься. И, наконец, последнее. – Шеф достал из сумки обыкновенную телогрейку на вате и бережно расправил ее. – Она тоже может служить тебе в качестве бронежилета, но это не единственное ее достоинство. Помимо прочего она станет твоим личным сейфом. В ней, в различных местах, спрятано несколько миллионов долларов и еще некоторая сумма в местных деньгах. Это на тот случай, если товар придется выкупать. Будь осторожен – это все, что мне удалось наскрести у себя и занять у близких.

Шеф тяжело вздохнул, как бы подтверждая мысль о том, что занимал он чужие и ненадолго, а отдавать придется свои и навсегда. Потом взял Джима за руку и, глядя ему в глаза, сказал:

– Ну вот, это все. Остальное зависит только от тебя. Иди, готовься, и да пребудет с тобою Бог!..

…Джексон очнулся от своих мыслей и осмотрелся. Поезд, преодолевая подъем, медленно карабкался на мост, который был переброшен через средних размеров речушку. Мелькали опоры, где-то далеко внизу бурлила и клокотала серая масса воды. Джексону стало немного неуютно на сыром, пронизывающем до костей ветру. Захотелось в тепло, к горячему камину и чтобы Мэри обязательно принесла стаканчик чего-нибудь согревающего изнутри. Нет, Шеф определенно прав, когда говорил, что нужно определяться в жизни более основательно и солидно. Жениться, например. На той же Мэри. Она может и не очень умна, но это в женщине и не главное. Нужно, чтобы она любила мужа, и умело вела хозяйство. Да и малыши должны бы уже знать отца не по фотографии, а как говорят русские, в натуре.

Поезд миновал мост и опять катил по равнине. Джексон поправил шапку и начал подниматься по лесенке в «телячий» вагон, который вез его на Запад. Туда, где его ждали богатство и известность, туда, где находился пока еще не ведомый город Колдобин.

Джексон уже почти влез в вагон, когда внезапно раздался страшный скрежет металла. Неведомая сила оторвала руку Джима от поручня, а самого его закружило в воздухе так, что небо и земля перед глазами завертелись как в калейдоскопе. Последовал мощный удар, за ним еще один и сознание покинуло Джексона.

…Когда он очнулся, на него смотрели умные и как бы слегка пьяные глаза… коровы. Джим поморщился от боли, сел и повертел головой. Она вращалась нормально, из чего агент сделал вывод, что шею не свернул. Рядом валялась шапка – ушанка, спасшая ему жизнь. Джексон, отодвинул в сторону коровью морду, поднялся и легким, пружинящим шагом, который всегда так нравился женщинам, подошел к железнодорожному полотну. Ему сразу же стало все ясно. Одна рельса была раскручена, и по этой причине товарняк потерпел катастрофу…

…А в это время агент японской разведки по кличке Желторотик, забросив в болото гаечный ключ, двигался на запад, с каждым шагом приближаясь к конечной цели своего путешествия – городу Колдобину. Он так же имел намерение завладеть изобретением Дмитрия Рыжкова, а потому подкараулил своего конкурента и коварно постарался от него избавиться:

– Врагом меньше – дышать легче, – пробормотал он себе под нос старинную японскую пословицу и, не оглядываясь, продолжил движение.

Тем временем Джексон поднял рельс, перехватил его поудобнее и, прислонив одним концом к земле, оперся на него, как на колонну. Его слегка сотрясенный мозг продолжал усиленно искать причины аварии. Внезапно он вспомнил недавно прочитанный рассказ русского классика о том, как один мужик вот так же раскрутил рельс для того, чтобы потом использовать гайки в качестве грузила для рыбной ловли.

– Дикари, неужели они с тех пор так нисколько и не поумнели?! Господи, куда же я попал?! – ужаснулся Джексон, но вдруг взгляд его, рассеянно блуждающий по окрестностям, упал на еле видную вдалеке человеческую фигурку.

– Ага, вон он, тот самый злоумышленник, который вольно или невольно покушался на меня! – обрадовался Джексон. – Сейчас я посмотрю на твою злодейскую рожу!

Он надвинул козырек шапки на глаза, включил микробинокль и направил его в сторону того, кто несколько минут назад подверг его жизнь смертельному риску. Человек, шедший по шпалам, в этот момент слегка повернулся и Джексон сразу его узнал. Лицо Джима, даже измененное пластической операцией, а потому слегка утратившее подвижность, исказила гримаса гнева, глаза ожесточенно сверкнули. Он узнал бы этого азиата, даже из миллиона ему подобных. Около двух лет тому назад этот тип разрушил планы Джексона в Гвинее, лишив заслуженной награды. Да, сомнений нет: это именно Желторотик! Японский супер – шпион, непревзойденный мастер всевозможных единоборств, безжалостный к соперникам, и не выбирающий методов для достижения своей цели.

– Хорошо, мистер Желторотик, сейчас я увижу, какого цвета кровь течет в твоих жилах! – злорадно воскликнул Джим.

Он перехватил рельс, как копье, подпрыгнул и с силой ударил каблуками ботинок по железнодорожному полотну. Заработали двигатели, и Джексон на крейсерской скорости начал сближаться с противником. Вот уже ясно видна спина ненавистного врага. Джим ответ правую руку назад до отказа, могучие мышцы напряглись от нечеловеческого усилия и, издав хриплый возглас, он изо всех сил метнул рельс в Желторотика, целя в голову. В воздухе раздалось зловещее шипение – сейчас враг будет сметен, а голова его превратится в кровавую лепешку! Но именно в этот момент Желторотик обнаружил, что на одном кроссовке у него развязался шнурок, поэтому нагнулся, чтобы поправить его. Вдруг над ним с ужасающим свистом что-то пролетело и с грохотом упало впереди. Желторотик бросил косой взгляд на неизвестно откуда прилетевшую железяку, и еще не вполне понимая, что все это значит, профессиональным чутьем ощутил нависшую над ним опасность. Он моментально сгруппировался, и только было начал поворачиваться лицом к опасности, как что-то неведомое врезалось в него, смело, будто пушинку, и завертело, закружило…

Только тут до Желторотика дошло, какую грандиозную ошибку он допустил, не убедившись в гибели своего врага. Теперь за это приходилось расплачиваться собственной шкурой. Превозмогая себя, он старался освободиться из железных объятий Джексона, но ослепление гневом, казалось, удесятеряло силы американца. Освободиться не удавалось. Желторотик начал уже задыхаться, он чувствовал, что тело его тяжелеет, вминается в землю, расплющивается, но в тот момент, когда душа окончательно была готова распрощаться с земной бренной оболочкой, ускользающее сознание подсказало, что необходимо менять тактику. Собрав волю в комок, напрягшись до предела, полузадушенный Желторотик начал бить ногами в самые уязвимые точки тела врага. Поначалу это не приносило ощутимых результатов. Тогда японец изловчился и нанес противнику свой коронный удар. Хватка соперника после этого заметно ослабла, Желторотик получил возможность дышать.

Не давая врагу опомниться, Желторотик изо всех сил вновь нанес удар туда же. И еще раз, еще… получай, проклятый янки! Джексон не выдержал и разжал свои смертельные объятия. Этого мгновения Желторотику хватило, чтобы, упершись в соперника ногой, оттолкнуть его, вскочить на ноги и принять боевую стойку. Джексон, морщась от боли и недовольный собой, пошатываясь, отошел на несколько шагов, выпрямился и в тот же момент в него полетели три острые как бритва «звездочки», пущенные меткой и привычной к этому виду оружия рукой. Две из них Джим отбил шутя, третью остановить не успел, она пробила фуфайку, но, не достигнув цели, уперлась в футболку. Улыбаясь нехорошей улыбкой, Джексон выдернул «звездочку», и со страшной силой запустил ее в сторону соперника. Но и Желторотик обладал реакцией тигра. Последовал нырок вниз, стремительный бросок, схваченный за ноги Джим, опрокинулся на шпалы, а маленький металлический снаряд, сверкнув гранями, улетел далеко в сторону.

Шпионы, несколько секунд тяжело дыша, смотрели друг на друга, а потом вновь схватились врукопашную. Боролись они молча, слышно было лишь яростное сопение да тяжелые сочные удары. Постепенно преимущество перешло к Желторотику. Он знал теперь слабые места Джима, а потому наносил по ним короткие, но точные и очень болезненные удары. Спасаясь от них, Джексон боднул китайца головой в лицо и, получив секундную передышку, перебежал на соседний путь. Желторотик устремился за ним, настиг, и схватка возобновилась с прежним ожесточением.

Внезапно, уже во второй раз за сегодняшний день, раздался страшный скрежет металла, и одновременно с ним – тревожный гудок. В пылу борьбы соперники не заметили, что к ним приближается поезд. Первым на его появление среагировал японец. Он стоял спиной к опасности, но, увидев ее боковым зрением, совершил отчаянное заднее сальто и упал на кабину тормозящего тепловоза. Джим, отбивавшийся от соперника лежа на спине, едва не опоздал на ничтожную долю секунды, но все же успел перекатиться через рельсы.

Машинист тепловоза был в недоумении: он только что ясно видел перед собой две фигуры, причем явно дерущиеся, и вот там уже никого нет. Неужели показалось? Он потер глаза, потряс головой и лишь после этого начал вновь разгонять поезд.

Джексон, увидев, что враг готов ускользнуть от возмездия, вскочил на ноги, ухватился за поручень набирающего скорость тепловоза, подтянулся и с ловкостью обезьяны вскарабкался на крышу. Желторотик заметил его только тогда, когда Джим, плотоядно улыбаясь, уже успел извлечь из недр своей одежды лазерный пистолет.

– Сейчас я приготовлю из тебя жаркое! – от леденящего душу голоса Джексона японец сжался, и приготовился к самому худшему. Черный зрачок дула пистолета направлен в самый центр его лба и сейчас там появится малосимпатичное отверстие.

Но тут… уже в третий раз за очень короткое время раздался страшный скрежет металла. На сей раз это турист международного вагона, перебравший водки, дернул за рукоятку стоп-крана, приняв ее за ручку слива воды унитаза. Не успевший еще набрать скорость поезд вновь резко затормозил, и Джексон, неожиданно получив реактивное ускорение, вынужденно, подобно ракете, рванулся вперед. Не ожидавший такого хода Желторотик, принял на себя стремительно летящее тело Джима. От полученного пушечного удара он кувыркнулся в воздухе, покинул негостеприимную крышу тепловоза, пролетел по пологой кривой значительное расстояние, и воткнулся головой в придорожное болото. Джексону стоило громадных усилий удержаться и не последовать вслед за своим врагом.

Поезд вновь выровнял ход. Джексон встал, подул на распухшие костяшки пальцев и посмотрел назад. Его волновала судьба столь стремительно покинувшего его соперника. Единственное, что он успел заметить, нижнюю часть туловища японца, медленно исчезающую в болотной жиже. Вот из трясины уже видны только белые подошвы кроссовок с гордой надписью «мэйд ин джапан» в красном круге, но вот исчезли и они… Джексон машинально снял шапку и потупился. Что ни говори, а он был профессионалом и джентльменом, а, значит, должен был почтить память своего врага! Спустя минуту Джим, до боли стиснув зубы, посмотрел на запад. Он вновь был готов к борьбе и победе. Ничто не могло, и никто бы его не сумел остановить в этом стремлении.