Читать книгу Княжеский крест - Владимир Уланов - Страница 11

В татарском городе Ярослав Всеволодович в юрты селиться не стал, а попросил у Бату-хана, чтобы отвели ему место для расположения шатров. Татары его просьбу выполнили. И уже через некоторое время русские установили около десятка шатров. В центре стоял большой красивый шатер великого князя, а по кругу расположились дружинники и слуги.

Время шло, а хан Батый не спешил встречаться с князем Ярославом. Татарские воины постоянно находились около шатрового городка и неусыпно следили за прибывшими русскими.

Ярослав узнал, что в Орду прибыл и черниговский князь Михаил Ярославич, чтобы получить ярлык на княжение в черниговских землях. У него было большое желание встретиться с Михаилом. Но татары никого в его городок не впускали и не выпускали. Пока посольство князя Ярослава жило особняком. Он узнал, что Михаил Ярославич не захотел подчиниться обычаям татар и не стал проходить между огней, заявив, что он их обычай не понимает и не хочет выполнять. Тогда хан Бату сильно разгневался и не стал принимать его, а отправил назад, так и не встретившись. Князь уже несколько месяцев жил в Орде, но Бату-хан его так и не принимал.

Терпение Ярослава Всеволодовича кончалось, и он вызвал к себе своего переводчика Борислава и священнослужителя Азария. Ему было необходимо с кем-то посоветоваться и обсудить сложившуюся обстановку.

Приглашенные тут же явились. Князь усадил их за стол, сел рядом и, глядя на прекрасно знающего татарский язык Борислава, который с его сыном Константином провел у татар почти два года, спросил:

– Как ты думаешь, Борислав, что задумали татары, почему Бату нас не принимает?

– Не волнуйся, Ярослав Всеволодович, это у них в порядке вещей. Некоторые князья живут по несколько месяцев, и если его человек не очень интересует, то он долго будет ждать, а потом неожиданно пригласит. Поэтому к встрече надо быть всегда готовым, а уж если позовут, надо отдать уважение их обычаям, слушать внимательно хана, он пустой болтовни не любит, а в конце одарить подарками. Бывает, что расположение хана зависит от числа подарков и их ценности.

– За подарками дело не станет, – усмехнувшись, ответил князь, – лишь бы он нам ярлык распорядился выдать.

– Это кому как, некоторым приходится еще дальше продолжить путь – это в Каракорум. Я тут с некоторыми знатными татарами разговаривал, так они мне рассказали новости. Говорят, что великий хан Угэдэй скончался и кааном назначен малолетний сын Гуюк, и теперь правит всем Каракорумским царством его мать Туракин-ханум. Очень своенравная и капризная женщина. С Батуханом у них не очень-то хорошие отношения, поэтому-то Бату никого и не принимает, даже, говорят, с расстройства заболел.

– Ты бы узнал, Борислав, у татар, когда же хан будет нас принимать.

– Сегодня же и узнаю. К нам назначен ученый писарь Алан, он нас будет везде сопровождать. Скоро он к тебе явится. Если вы с ним поладите, он во многом сможет помочь. К тому, что он будет говорить и советовать, надо прислушиваться. И не забывать дарить ему подарки, татары это любят.

Азарий перекрестился, молвив полушепотом:

– Господи! Господи! Дай удачи Ярославу Всеволодовичу! Укроти гордыню и гнев татарского супостата Бату-хана.

В шатер вошел слуга Ефим и, поклонившись в пояс, произнес:

– Светлый князь, явился ученый писарь Алан, желает с тобой поговорить.

– Пусть заходит. Принеси нам, Ефим, сладкого вина со сладостями.

Слуга, откинув полу шатра, позвал гостя:

– Алан, великий князь ждет тебя, заходи.

Вошел небольшого роста человек, с чалмой на голове, черной с проседью бородкой и, приложив руку к сердцу, поклонившись в пояс, сказал:

– Во имя Аллаха милостивого и милосердного! Мир вашему дому!

– Проходи, Алан. Присаживайся на лавку. Расскажешь нам последние новости двора хана Бату, – пригласил князь пришедшего.

Ученый писарь, не отрывая руку от сердца, кланялся всем со словами:

– Мир вашему дому! – затем смиренно присел на лавку, куда указал Ярослав.

Ефим на большом золотом блюде внес сладости, кувшин из венецианского стекла и серебряные кубки, отделанные золотом.

У Алана при виде золоченой дорогой посуды загорелись глаза, что не ускользнуло от наблюдательного князя. Он про себя отметил: «Жаден татарин, это уже хорошо, можно будет все, что нужно, узнавать у него. Но что-то он не похож на татарина, наверно, восточный человек, из какого-нибудь Багдада, их тут много». И тут же спросил, обращаясь к гостю:

– Что-то ты на татарина не похож.

Алан улыбнулся, ответил:

– Это ты, великий князь, верно подметил. Я действительно не татарин, а восточный человек из Багдада, но в Орде живу давно, с тех пор как попал к ним в плен. Способность к разным языкам дала возможность мне стать ученым писарем при дворе Вату.

– А что у нас будешь делать, вернее, зачем ханы приставили тебя к нам? – напрямую спросил Ярослав.

Сарацин, нисколько не смутившись, ответил:

– Буду вам помогать и направлять вас, чтобы не наделали непоправимых ошибок. Здесь многие посланцы, не зная обычаев татар или не уважая их, поплатились жизнью. Скажу вам по секрету, что Бату-хан очень заинтересован в вашем посольстве и желает в ближайшее время с вами встретиться. Он уважает таких, как ты и твой сын Искандер, как отважных и мужественных нукеров.

Ярослав Всеволодович, внимательно слушая собеседника, разлил терпкое вино по кубкам и предложил:

– Давайте выпьем за великого Бату, да продлит господь ему счастливые годы жизни!

Ученый писарь, масляно улыбаясь, добавил:

– И за великого князя Ярослава Всеволодовича и непобедимого полководца, его сына князя Искандера.

После нескольких кубков вина лицо Алана разрумянилось, он расплылся в улыбке, довольный, что русские его с почетом принимают.

Ученый писарь наклонился к уху князя и зашептал:

– Я знаю тайну, которая вас очень заинтересует.

– Это какую же такую тайну? – заинтересовавшись, спросил Ярослав.

– Если вы будете ее знать, то избавитесь от многих бед, – ответил гость и примолк. Князь с недоумением глядел на собеседника, ожидая сообщения. Но тот молчал, продолжая улыбаться, поглаживая свою бородку.

Борислав пододвинулся к Ярославу и тихо сказал:

– Он ждет подарка. Дай ему что-нибудь, и непременно из золота.

Князь, недолго думая, отстегнул от пояса нож из булатной стали с искусно отделанной слоновой костью и золотом ручкой. Он протянул писарю дорогое оружие со словами:

– Дарю, Алан, тебе этот кинжал, которому нет цены. Пусть он будет тебе помощником в добрых делах, для того чтобы порезать хлеб или кусочки мяса.

Ученый писарь расплылся в благодарной улыбке. Приложив руку к сердцу, стал кланяться со словами:

– Получить от русского нукера это бесценное оружие – для меня большая честь!

Он в обе руки принял клинок, поцеловал его, сказав:

– Клянусь Аллахом, что этот нож никогда не будет использован против человека, только для защиты! – и пристегнул кинжал к поясу.

После этого собеседники опрокинули еще по два кубка вина, и уже тогда Алан сообщил:

– Раньше вас в Орду прибыли посланцы из Рима от Иннокентия четвертого, папы римского. Хан Батый их принял и остался очень доволен их дарами и предложением жить в мире и дружбе. За это хан одарил их кардинала женой из собственного гарема, – гость опять расплылся в улыбке и даже захихикал.

Ярослав с удивлением спросил:

– А что кардинал, остался недоволен?

– Может, он и доволен, только по их вере они не должны иметь женщин.

– Ну и что он теперь с ней делает? – рассмеявшись, спросил князь.

– Я уж не знаю, великий князь, что он с ней делает, но знаю одно, что от подарков хана никто не имеет права отказываться. Когда он дарит подарки, это большая милость. Отказавшийся объявляется врагом, и его, соответственно, убивают.

– Да! – произнес князь, не зная, что ему делать – удивляться или принять для сведения обычаи татар.

– Вот поэтому я вас заранее предупреждаю: что бы ни дарил Батухан, нравится вам подарок или нет, делайте хотя бы вид, что вы очень довольны. А он очень любит дарить своих женщин, это для него ничего не стоит.

– Так и меня, выходит, он может одарить женщиной! – с возмущением произнес князь.

– Вполне возможно, а что ты так, князь, испугался, ты же ведь не монах?

– Так-то оно так, но вот в моей голове не укладывается все это.

– Ничего, князь, привыкнешь, если хан пошлет тебя в Каракорум, то всего насмотришься.

– Неужели пошлет? – с раздражением спросил Ярослав.

– Скорей всего, пошлет. А почему? Я тебе все сейчас расскажу. Слушай внимательно и не перебивай. Католики-иезуиты уже встретились не только с Батуханом, но с его старшим братом Орду и провели переговоры. О чем шла речь? Я тебе, великий князь, сейчас все доподлинно сообщу. Речь шла о том, что якобы русские князья объединяются, чтобы дать Орде отпор, и будто поведут их против татар ты и твой сын Искандер.

От удивления у Ярослава даже челюсть отвисла, но он, совладав с собой, воскликнул:

– Ну и подлецы католики! Вот гады, что удумали! Решили поссорить нас с татарами, чтобы меж нами война шла! А сами натравят немцев и шведов, чтобы наши земли захватить под шумок. Нет, не бывать этому, сделаю все, что могу, но с татарами договорюсь.

– Это правильно ты рассуждаешь, великий князь, – заметил Алан и посоветовал: – Надо добиваться встречи с ханом Бату один на один или в его узком кругу. Я постараюсь тебе это устроить. Только сам продумай, о чем ты будешь говорить с великим ханом. Надо, самое главное, заинтересовать его.

– Так чем же я его могу заинтересовать? – озадаченно произнес князь. – Разве что подарками. Так ему этих подарков столько дарят, что мои покажутся ничтожными.

– Не скажи, великий князь. Давая подарки, говори хану, что ты этим ему будешь платить дань. Ты, князь, учти, что у Батухана огромная армия, и ее надо кормить. В отличие от немцев и шведов, которые претендуют на ваши земли, татарам от вас нужна дань. За это вы будете в чести у Бату-хана.

– Где ж мне столько дани собрать, чтобы кормить оголтелую армию татар? – с раздражением произнес Ярослав.

– Тебе и собирать не надо. У тебя все это есть в твоих богатых княжествах. Это мед, пшеница, скот, шкуры зверей. Вот это нехитрое богатство очень нужно Батухану.

– И правда, князь мой светлый, правильно он говорит. Все эти богатства у нас есть, и мы сможем давать дань хану, – поддержал писаря священнослужитель Азарий.

– Ох, не так просто это будет делать, – в сомнении покачал головой Ярослав Всеволодович и решительно добавил: – Видимо, придется постараться, чтобы спасти Русь от грабежей и разорения.

В шатер вошел слуга Ефим и сказал:

– Прискакал посланник от Бату-хана и сообщил, что хан Батый ждет тебя, великий князь, в шатре и просит немедленно явиться.

От такого сообщения князь даже растерялся, затем махнул рукой и произнес, обращаясь к своему слуге:

– Сообщи всем, пусть собираются. Готовят подарки. Пойдем на встречу к Бату-хану.

– Я пойду с вами на прием и помогу вам во всем, покажу и расскажу, где что делать, что говорить, чтобы по незнанию не нарушить обычаи татар.

Князь удалился во вторую половину шатра, чтобы привести себя в соответствующий порядок и выглядеть как настоящий витязь. И действительно, через некоторое время князь вышел к людям и стал распоряжаться по подготовке к приему хана. Он прекрасно понимал, что от первого знакомства многое зависит; самое главное, как на него взглянет хан и произведет ли князь на него впечатление.

Вскоре Ярослав в окружении своих воинов подошел к большой юрте Бату-хана. Князь выглядел великолепно, как настоящий русский богатырь. Он был широк в плечах, на которые была наброшена красная накидка, шитая золотом. На груди сверкали пластинчатые доспехи. На голове – отделанный золотом и серебром шлем. Князь хоть и был уже в возрасте, но выглядел стройным, крепко сложенным. Из-под шлема виднелись темно-русые с проседью волосы. Борода и усы коротко подстрижены. Лицо было мужественное, решительное, а глаза светились отвагой.

Ученый писарь Алан и переводчик Борислав находились рядом.

Алан, наклонившись к уху Ярослава, зашептал:

– Сейчас нукер-сотник даст нам знак идти в юрту хана. Мы войдем к Бату втроем. Остальные твои воины с подарками пусть ждут здесь; когда надо, я их приглашу. Нужно будет пройти меж огней, иди смело, ничего не бойся и ничего не говори и не трогай.

– Зачем идти-то меж огней? – с удивлением спросил князь.

– Таков их обычай. Называется освобождение от злых духов, болезней и всякой скверны. И еще при входе в юрту нукеры снимут с тебя меч. Не вздумай сопротивляться. С оружием в юрту хана никто не должен входить.

– Хоть и не нравится мне все это, но придется подчиниться, – согласился великий князь.

– Ну, князь, пошли, – сказал писарь и подтолкнул Ярослава под локоть.

Первым пошел великий князь, за ним, ступая след в след, Алан и Борислав. Они благополучно прошли меж огней и, отдав оружие татарским воинам, вошли в ханскую юрту. Она была ярко освещена толстыми разноцветными сальными свечами. Пахло чем-то кислым и в то же время приятными благовониями.

Бату-хан восседал на золотом троне, с интересом через узкие щелки глаз разглядывая русское посольство. Его взгляд скользнул по сопровождающим Ярослава и остановился на ладной фигуре великого князя. На лице у хана промелькнуло что-то вроде доброжелательной улыбки, но он тут же сделал лицо суровым и непроницаемым.

Когда приглашенные подошли к трону, Алан прошептал князю:

– Ради Всевышнего Аллаха! Преклони хотя бы колено перед ханом, иначе все испортишь! От тебя не убудет, ты только этим выиграешь и спасешь свои княжества от разорения!

Услышав, что ему нужно преклонить колени перед этим плюгавеньким узкоглазым татарином, князь побагровел, его руки сжались в кулаки. Но он усилием воли взял себя в руки, какой-то голос, наверно свыше, прозвучал в его ушах:

– Сделай это, князь, ради земли русской! Ради всех русских людей и спаси их от разорения!

Ярослав Всеволодович, как деревянный, поклонился в пояс и, преклонив одно колено перед ханом, произнес:

– Великий хан, наше посольство прибыло по твоему приглашению, с миром, дружбой между русскими и татарами.

Бату-хан, с интересом наблюдавший за князем, чуть заметно улыбнулся и кивнул головой, давая знак Ярославу говорить дальше.

– Наше посольство готово обсудить с тобой, великий хан, условия получения из твоих рук ярлыка на княжение в Руси. А также разреши нам одарить тебя, твоих жен и приближенных подарками, чем богата русская земля.

Бату-хан, выслушав русского князя, ответил:

– О ярлыке на княжение мы сегодня с тобой поговорим вечером за пиалой кумыса. А подарки можно и сейчас подарить.

По знаку князя стали вносить в юрту сундуки с подарками.

Князь сам открывал сундуки, показывая богатства, которыми он одарил хана. Здесь была серебряная и золотая посуда, дорогие украшения, меха, отделанное золотой и серебряной насечкой булатное оружие.

Из одного из сундуков Ярослав сам лично достал соболиную шубу. Поднялся на помост к хану и набросил на плечи Бату. Чернобурый мех заискрился серебряными искорками, красиво переливаясь на свету и легкими волнами пробегая от прикосновения. Шуба была легкая как пушинка, ласкала и согревала хана. Он заулыбался, нежно погладил упругий и теплый ворс, зацокал языком.

Все находящиеся в юрте тоже заулыбались и, как дети, радуясь, захлопали в ладоши.

Бату-хан, обращаясь к князю, сказал:

– За такой подарок, князь, проси у меня что хочешь.

– Большая просьба у меня к тебе будет, великий хан!

– Говори, – отрывисто произнес Бату.

– Давно у тебя томится черниговский князь Михаил Ярославич. Отпусти его с миром домой.

Лицо татарского хана стало суровым и непроницаемым. Он жестко ответил:

– Этот князь не уважил наши обычаи и обычаи предков, тем самым растоптал наше уважение к нему и заслужил смертельное наказание.

– Я очень прошу тебя, великий хан, отпусти Михаила Ярославича.

Бату-хан на какое-то время задумался, затем произнес:

– Хорошо. Но сперва я отвечу на твои подарки своим подарком, – и дал знак слугам, хитро улыбаясь.

Нукеры завели закутанную с ног до головы в дорогие ткани женщину. Были видны только ее голубые глаза, полные слез.

– Это моя лучшая наложница, почти жена. Я дарю ее тебе в жены, – с усмешкой на губах сказал хан, пристально наблюдая за Ярославом, как тот поведет себя в такой ситуации.

От такого подарка князь не мог произнести ни слова. Но Алан зашептал ему:

– Благодари хана. Кланяйся ему ради Аллаха.

Ярослав, собрав все свои душевные силы, поклонился в пояс и с трудом произнес:

– Благодарю тебя за подарок, великий хан!

Тот милостиво улыбнулся, сделал знак слугам, и те пригласили в юрту черниговского князя.

Михаил Ярославович с суровым лицом подошел в сопровождении татарских воинов к трону хана. Он не поклонился, не преклонил колено перед татарским ханом. На лице его была непреклонная решительность. Черниговский князь молчал, ожидая, что скажет хан Бату. В юрте наступила полная тишина. Все напряженно ждали, что же произойдет дальше. После длительной паузы гнев хана стал нарастать, лицо его побелело, затем покрылось красными пятнами. Он тихо заговорил. В полной тишине его слова были жестки, как удары кнута, обрекая непокорного князя на мучительную смерть:

– Ты нарушил обычаи моих предков! Ты проявил неуважение ко мне, великому и непобедимому хану, дошедшему до последнего моря! Я повелеваю отдать тебя на съедение собакам!

После этих слов нукеры подскочили к князю Михаилу. Один из них ловко повалил его спиной на свое колено и резко переломил позвоночник. Князь от боли взревел. Затем закричал:

– Придет время, поганый хан, Русь воспрянет и погонит вас назад, откуда вы пришли! А тебя, поганый, привяжут меж двумя березами и порвут напополам! – Михаил пытался еще что-то кричать, но нукеры умело пятками стали бить его по лицу и туловищу. Михаил Ярославич замолчал. Предсмертные судороги прошли по всему его телу. Он заскреб руками пол, напрягся и затих.

В юрте наступила жуткая тишина.

Ярослав Всеволодович с большим трудом сдерживал себя, еще мгновение – и он, не помня себя, бросился бы на хана. Алан и Борислав прижались вплотную к князю, переводчик сжал руку великому князю, шепча:

– Успокойся, князь! Ему ты уже ничем не поможешь, а все дело наше испортишь! Они так же, как его, растопчут тебя на радость нашим врагам! Терпи, Ярослав Всеволодович, нам еще много придется терпеть! Хан тебя жалует, поэтому успокойся.

От напряжения и сознания, что ничего нельзя сделать, князя трясло мелкой дрожью.

Хан Батый, тоже не ожидавший такого поворота событий, встал и дал знак всем удалиться.

* * *

В обед другого дня кардиналы Вильгельм де Рубрук, Иоанн де Поликарпо, монах-иезуит переводчик Гавино были приглашены к хану Орду, старшему брату Бату, который в ярлыках и указах как старший брат ставил свое имя впереди имени Вату-хана. Хотя фактически главой ханства был хан Батый.

Католикам все-таки удалось убедить хана Орду, что русские враждебно настроены против татар, что ярлык им нужен лишь для того, чтобы Ярослав объединил все княжества против татар. Осторожный Орду поверил в это и стал помогать католикам в заговоре против русского посольства.

Хозяин и его приближенные вместе с католиками восседали на подушках, пили первую круговую пиалу за дружбу и любовь.

Кумыс был резкий и кислый, имел привкус от бурдюка, от которого кардиналов тошнило. Вильгельм, глотнув из общей пиалы, закрыл рот, пытаясь удержать в себе противный кумыс, еще мгновение – и его бы вырвало, но он с трудом удержал в себе непривычный кислый напиток.

Субудай, который был тоже приглашен ханом, заметив состояние кардинала, ехидно улыбнулся и произнес:

– Ох, и хорош кумыс! Давно уж такого не пивал!

– Да уж, багатур, кумыс просто несравненный! – ответил Рубрук, вытирая шелковым платочком выступившие слезы.

– Вчера мой брат великий хан Вату и князь Ярослав вечером за пиалой кумыса обсуждали мирный договор между Ордой и Русью. Даже меня, старшего брата, не соизволили пригласить, – с обидой сказал хан Орду и продолжил: – Даже я и то не знаю, о чем там шла речь, но мне все-таки удалось кое-что узнать.

– Да и узнавать ничего не надо, с русскими и так все ясно. Для них сейчас самое главное – перетянуть Бату-хана на свою сторону, воспользоваться затишьем, собрать и объединить силы русских князей, чтобы выступить против вас же, – вкрадчиво проговорил кардинал Иоанн.

Орду и Субудай переглянулись. Хан заерзал на подушках, затем произнес:

– Надо сделать так, чтобы князь Ярослав не получил ярлыка на княжение в русских землях. Скоро за ярлыком мы его отправим в Каракорум, путь туда длинный, все может произойти, – с чуть заметной улыбкой произнес хан, обращаясь к католикам.

– Мы уже думаем над этим, великий хан Орду, и все сделаем, чтобы Ярослав не получил ярлыка на правление княжествами.